Дай нам один день...одну ночь

      Я осторожно приоткрыла дверь в свою комнату. Сердце выплясывало, слова готовы были сорваться с языка, а я знала, что если не скажу, что хотела, если не сделаю — буду жутко жалеть.       Поэтому я вошла в комнату, остановилась у самой двери, придерживая ее одной рукой, включила свет, развернулась и застыла, глядя на него. На него, такого растрепанного, но аккуратно одетого, дерзкого с ней, но до раздражения скромного, и такого до боли сдержанного. — Пожалуйста, зайди, — прошептала я, чтобы было не слишком заметно, как дрогнул мой голос. Не давая ему времени подумать, или начать объясняться, я протянула к нему руку: — Пожалуйста.       Он мог просто уйти. Конечно, не совсем «просто» — объясниться, напомнить, что он не может позволить себе заходить ко мне в комнату, извиниться и тогда уйти. Но я так устала от этого, я понимала его причины, понимала эти принципы и границы, но это был мой день рождения. И если я не просила ничего в подарок, не отвечала на все его вопросы о том, чем бы я хотела заняться или что получить в свой праздник, то сейчас я явно давала знать — что это мое пожелание.       Наим не может отказаться так просто.       Все те же мысли проносились в его затягивающих глазах цвета темного дерева. Затем он слегка улыбнулся, немного напряженно и протянул свою руку к моей, пальцы сплелись, а дверь тихонько прикрылась.       Мое сердце стучало где-то в животе, глаза покрылись слабой пеленой. Я была уверена, что сейчас он видит мои глаза почти полностью черными, хотя в комнате горел свет.             Медленно, я провела ладонью по его щетинистой щеке, его глаза в ответ закрылись, а губы, наоборот, слегка приоткрылись в неожиданном выдохе. Мой здравый смысл уже тонул под волнами желания. Я привстала на цыпочки, задержалась на пару секунд в миллиметре от его губ, давая ему момент понять, чего я хочу, и с замиранием ждала, что он все прекратит.       Вот, сейчас.       Наши дыхания смешались, его губы с силой прижались к моим. Прижались так, будто от этого сейчас зависела его жизнь. Поцелуй был пламенным, обжигающим. Мне казалось, что мне не нужно дышать, не нужно ничего больше, кроме его губ на моих, его руки в моих волосах, другой руки осторожно опустившейся мне на талию и притягивающей меня ближе, хотя ближе уже было некуда. Мои руки спускались с его плеч по рукам, чувствуя напряжение крепких мышц, я хотела быть ближе, хотела большего.       Не без труда, оторвавшись от его распухших губ, я поцеловала его в шею, он издал негромкий стон и я почувствовала как начало расти напряжение внизу живота. Я отодвинулась от моего растрепанного скромного парня совсем на чуть-чуть, давая себе возможность посмотреть ему в глаза. Глаза, казалось, горели огнем, но имели абсолютно черный цвет. Я отклонила голову вбок, предлагая, будто вампиру, свою шею. Прошла секунда, прежде чем Наим понял. Достаточно, чтобы я вцепилась в его футболку от нетерпения, и, слава богу, недостаточно, чтобы у него прояснился рассудок и он решил, все это закончить.       Подтолкнув меня на пару шагов назад, он подпер меня к стене и впился в мою шею, а мои руки уже залезли под его футболку. Воздух сотрясался от напряжения, искр между нами, моих стонов и его глухих выдохов, но ни мне, ни ему в тот момент не было дела до возможных слушателей за стеной. Я потянула за края его футболки и он за долю секунды избавился от нее, я медленно отстранила его, давая себе насладиться зрелищем.       Свет оставался включенным, я смотрела на его гладкую темную кожу, на играющие мышцы на торсе и руках, водила по ним руками, и боялась поднять глаза, будто со страху, что все это сейчас исчезнет. Когда я наконец собрала всю свою смелость, мой взгляд встретился с его, и я аккуратно стянула с себя рубашку.       Его дыхание, казалось, остановилось на секунду, другую.       Наим отстранился, а мне вдруг стало жутко холодно и страшно. — Я не могу, я не… Я не хотел, я не хочу… Я не собирался… — запинался он, отходя еще на пару шагов и уперся в стойку у раковины, опершись на нее руками, будто боялся упасть. Или будто хотел, чтобы эта стойка исчезла, чтобы он мог сбежать. «Нет», — решила я для себя. Моей первой эмоцией была обида, унижение. Первой реакцией было сжаться, заплакать, пожалеть себя. Но я сказала себе нет. Я сделала шаг в его сторону, очень осторожно опустила руку на его грудь. Под ладонью арабским скакуном отбивало галоп сердце моего столь сдержанного мужчины. Боль и испуг в его глазах мешали мне сказать то, что я намеревалась, и я закрыла глаза. — Пожалуйста. Позволь сегодня себе делать то, что хочешь. Позволь мне сделать то, что я хочу, — я открыла глаза и заглянула в два уголька у него на лице, — Наим, пожалуйста, просто… — я уткнулась лбом в его бурно вздымающуюся грудь, — дай нам один день, одну ночь, — прошептала я, не уверенная что он вообще меня услышал.       Секунды тянулись будто недели, я дышала и готовила себя к худшему. Все просто. Наим не хочет сказать мне нет, унизить меня. Он даст мне время успокоиться, и осторожно все разрулит, как и всегда.       Я вскрикнула, когда сильные руки подхватили меня в воздух, мы круто развернулись и я оказалась сидящей на стойке у раковины. Мои ноги обвивали его талию, а он пожирал глазами мои глаза, мое лицо, мою шею, а затем и мою грудь в кружевном бюстгальтере. Он почти зарычал, когда приник к моим губам, руки сжали мои ягодицы, а я уже была в мире огней, страсти и эйфории, по телу разливались лава и океан. «Еще, еще, еще», — проносилось в моих спутанных мыслях.       Я представляла, как от этой дикости назавтра расцветут синяки по всему телу, но мне было все равно. Я хотела его, понимала, что хочу его всего, целиком. Его почерневшие зрачки говорили о том же, говорили с моими желаниями на одном языке. Трясущимися руками я расстегнула его ремень, но затем остановила себя. — Ты хочешь этого? , — я потянула его за подбородок, заставляя смотреть мне в глаза, — Хочешь меня? Здесь? Сейчас? Я не верила, что задаю такие вопросы, не верила своей смелости. Услышать «нет» сейчас было бы сравни пощечине, даже десяти, но лучше так, чем принуждать любимого человека, когда он еще не готов.       Наим будто слышал все мысли, что роились в моей голове после заданного вопроса. Его грубые мозолистые руки невероятно нежно легли на мои голые плечи. Осторожно, оценивающе. Я подумала о том, что, возможно этот парень никогда не касался нагих частей женского тела, но и я сама в своей жизни еще не видела нагого мужчины. Мягко поглаживая мое плечо большим пальцем, он наконец заговорил. Его глаза сосредоточенно всматривались в мои. — Я не ожидал, не ждал, не думал, что может произойти сегодня. Я даже не мог бы представить. Но вот оно происходит, и это кажется самым естественным, самым простым и настоящим, когда я с тобой.       Наим легонько прикоснулся губами к тому месту, где только что были его пальцы. Я сжалась от волны ощущений, которую принес такой незначительный жест. — Я хочу тебя, Рони. Да. Здесь, сейчас, и тысячу раз после. — Целую тысячу? , — хотела посмеяться я, но вышел лишь хрипловатый шепот. — Тысячи тысяч, если позволишь, — прошептал он мне под ухом, от чего я прижалась к нему сильнее.       Обещание. Предложение. Впервые я его не боялась, не бросилась бежать от такого признания, от такого чувства. Мое сердце раскрылось ему навстречу, так же как мои бедра. — А как же завтра? Завтра ведь все равно наступит, — спросила я, притягивая его к себе. Наим задрал мою юбку мне на талию и глухим низким тоном напомнил, — Сейчас у нас есть один день…одна ночь. Давай не терять времени зря.