Пиздец

«Пиздец.» Это простое и лаконичное слово всегда проносилось в голове у Гьяччо, когда она видела свою напарницу. Каждый раз, когда она просто бросала взгляд на неё, она не могла думать ни о чем другом, кроме как об этом слове. Описать Мелоне по-другому было просто невозможно. Мелоне являлась невозможной, невыносимой, неприемлемой... к ней нельзя было относиться равнодушно, сам факт ее существования вызывал у Гьяччо сильнейшие эмоции. Ее одежда, стиль жизни, способ выполнения своей работы, все детали, движения и слова, все это заставляло Гьяччо чувствовать. Но что именно чувствовать? Поначалу она была уверена, что это раздражение. Раздражаться Гьяччо могла всегда, независимо от того, кто вставал у неё на пути - это могла быть Прошутто со своей вечной критикой, капо, которая почему-то всегда оставляла чашки с кофе на столе в кухне, Формаджо и Иллюзо, которые, словно два таракана, просиживали свои дни на диване и наблюдали за остальными, да и наконец, Мелоне. Она, казалось бы, раздражала ее ещё сильнее. В первую очередь, в глаза бросался ее открытый прикид, в котором она походила на стриптизершу; во вторых, ее сомнительно работающий стенд, не то зачинавший детей, не то наоборот, рожающий; третьим пунктом можно привести тот факт, что она меняла цвет волос каждый месяц. Господи, да этих пунктов можно придумать миллион, Гьяччо была уверена, что подумавши ещё немного, она смогла бы достичь этого числа. Но все же, после месяца совместных миссий - стоит поблагодарить Ризотто и ее «чудесные» лидерские способности - раздражение стало немного утихать. Немного, лишь немного, не стоило преувеличивать, но Мелоне стала более... терпимой? Гьяччо наконец-то разобралась в работе ее стенда и поняла, что вместе с ее сильнейшими способностями они могут неплохо сработаться вместе. Возможно, из-за этого у неё появилась первая капля уважения к новой напарнице. Мелоне не была болтливой, как могло показаться со стороны, во время работы она сосредотачивалась и говорила только с Юниором, а после окончания миссии, когда Гьяччо подбрасывала ее до базы (не всегда же ездить на этом мопеде, это опасно, черт возьми), она умело читала ситуацию и старалась не действовать ей на нервы. Хотя иногда она пыталась завязать разговор личными и каверзными вопросами, но Гьяччо либо пыталась игнорировать их, либо огрызалась по своей привычной натуре. Мелоне обычно оставляла ее в покое, но в некоторых случаях она продолжала свой допрос, будто специально пытаясь вывести Гьяччо на чистую воду и смутить ее. Через некоторое время Гьяччо осознала, что Мелоне действительно удаётся ее смутить. И это чувство, заседающее ещё на долгое время после их бесед, не давало ей покоя. Гьяччо часто задавалась вопросом - почему? Почему именно Мелоне, из всех, кого она знает, какого черта именно она заставляет ее вести себя так странно? Она не находила ответа. И продолжала бросать взгляды на партнершу, на ее костюм и выглядывающую из под него кожу, на губы с нанесённой на них голубой помадой оттенка ее собственных волос, на глаза, тоже голубые и глубокие. Она продолжала делать это и продолжала думать о том, что происходит у неё в голове. «Гьяччо?» Голос Мелоне вывел ее из размышлений. До базы оставался примерно час езды, ей стоило бы взять себя в руки и не думать о лишних вещах. «Чего тебе?» Поправив ремень безопасности, Мелоне поудобнее уселась на переднем сидении. Она почти ничего не говорила последние пять минут, и Гьяччо уже думала, что она прекратила свой допрос, но кажется, что-то ещё осталось недосказанным. «Я хотела задать тебе ещё один вопрос, мне кажется он немного личным, но... мне очень любопытно.» Гьяччо вцепилась в руль покрепче. После таких слов, произнесённых напарницей, стоило ждать чего угодно. «И с чем же он связан?» «Нуу, я думаю, ты можешь не отвечать, если не захочешь, я тебя не заставляю, но я боюсь, что ты можешь разозлиться.» «Ничего не обещаю, но валяй.» Мелоне вздохнула и перевела взгляд на собеседницу, заправив прядь лиловых волос за ухо. «Я тебе нравлюсь?» Повисло молчание. Кровь прилила к щекам кудрявой убийцы, и они стали напоминать по оттенку ее собственный кабриолет. Что можно ответить на такой, извините, вопрос? Кто вообще задаёт подобного характера вопросы людям, с которыми отношения даже дружбой пока не назовёшь? Есть ли в этом здравый смысл? Конечно же, нет. Как и в самой Мелоне. Гьяччо собралась с мыслями и решила ответить на это высказывание. «Мелоне. Вот ты, казалось бы, очень хорошо знаешь людей. У тебя развита эмпатия, и тебя отчасти даже можно назвать психологом. Я не могу сказать, что ты глупа или наивна. Но в такие моменты мне просто хочется спросить. Ты вообще умеешь думать?! У тебя башка на плечах, черт возьми!! Ты можешь хотя бы задуматься, что я чувствую, когда ты меня так провоцируешь?! Мелоне, блять, я до встречи с тобой даже не подозревала, что такие люди как ты существуют в этом мире!!» Она решила немного отдышаться и на время остановила свой монолог. Мелоне тоже не говорила ни слова, а лишь смотрела вперёд на дорогу, погрузившись в свои мысли. Наконец, она снова посмотрела на Гьяччо и произнесла: «Мне кажется, твоя реакция была слишком резкой, учитывая то, что я не уточнила, про какую симпатию я у тебя спросила - платоническую или романтическую. Исходя из этого, я думаю, что ты предположила о втором варианте. Могу лишь сказать, что... это просто чудесно! Любой исход мне бы подошёл, но у этого есть свои плюсы. Итак, у меня остался последний вопрос. Пойдёшь ли ты со мной на свидание?» Щеки Гьяччо продолжали пылать, и чтобы хоть немного скрыть своё смущение, она отвела взгляд с Мелоне снова вперёд. Она нахмурилась и поправила очки на переносице. «Я просто в шоке от тебя.» Мелоне улыбнулась. «Так это да или нет?» «Да пойду я с тобой на это чертово свидание, пойду...» «Отлично! Ди мольто!!» Остаток поездки они провели, разговаривая ни о чем, и попутно Гьяччо размышляла о том, какой пиздец ее ждёт, и о том, что в общем-то, она была и не против.