Первый шаг к владению языком

— Дилюк! Смотри, что я нашёл! Синеволосый мальчуган пробежал по ровной дорожке между виноградных кустов и нырнул под один из них, крепко сжимая в руках что-то брыкающееся и протестующе квакающее. Это что-то он торжественно сунул под нос брату. Дилюк, до того мирно читавший какую-то книжку, отпрянул от неожиданности, вскрикнув. — А?! Кэйа! Это же просто лягушка. Не пихай мне эту гадость в лицо. — Кто? — Лягушка! Ты что, лягушек никогда не видел? — младший Рагнвиндр недовольно фыркнул, пока брат рассматривал несчастное земноводное так, словно оно стало для него каким-то откровением. Кэйа с самого своего появления на винокурне был немного странным. Многие вещи, знакомые каждому с детства, он видел будто впервые в жизни. Каждая бабочка, ящерица или лягушка вызывали в нем бурю эмоций. Сначала он их боялся. Затем заинтересованно наблюдал издалека. А после абсолютно вся живность на виноградниках, та, что не успела сбежать, была переловлена и изучена уже вблизи. И каждым своим трофеем Кэйа спешил поделиться со сводным братом. Чаще всего с вопросом «А как это называется?» Речь Кэйи была второй загадкой, которая мучила Дилюка. Он говорил на каком-то странном диалекте, не похожем ни на один известный Рагнвиндру. Не то чтобы мальчик мог похвастаться знанием всех диалектов Тейвата, но отец так часто вёл переговоры с партнёрами из других регионов, что со временем Дилюк научился их различать. То, как говорил Кэйа, не было похоже ни на речь людей из Фонтейна, ни на говор Снежной, ни на что из того, что он мог бы хоть как-то интерпретировать. Ему вообще порой казалось, что брат даже не на тейватском говорит — многие слова он произносил странно, а что-то вообще не понимал, или наоборот не знал, как объяснить. Впрочем, все эти странности тёплым взаимоотношениям мальчишек не мешали. Дилюк, на правах старшего брата, каждый раз терпеливо объяснял, что за новую невиданную раньше зверушку поймал Кэйа, и поправлял ошибки в его речи, подсказывая слова, когда тот не знал, что сказать. — Лягушка… — протянул себе под нос Кэйа, словно примеряя, подходит ли такое название квакающему существу у него в руках. Наконец он отпустил бедное создание на землю. Лягушка тут же, одним большим прыжком, скрылась в траве. — Она похожа на твою че… чера… — Черепаху. — На твою черепаху. Дилюк не стал спорить. В глазах Кэйи милая сухопутная черепаха и противная склизкая лягушка были практически одним и тем же. Он подобрал выроненную ранее книгу и похлопал рукой по земле рядом с собой, приглашая брата сесть. — Чем мучить животных по жаре, давай лучше почитаем? — глядя на то, как тут же скривилось в недовольной гримасе лицо паренька, он добавил. — Ну мы сегодня немного. Чтение Кэйе давалось с трудом. Не потому что он не знал букв или не умел читать, он просто не понимал смысла прочитанного. И, как следствие, занятие это он не любил. Однако Дилюк не по годам серьёзно озаботился целью научить брата свободно говорить и думать на тейватском. Так что от чтения деваться было некуда. Вот уже час как они вдвоём упорно бились над небольшим рассказом, когда до ушей братьев донёсся голос Аделинды, звавшей их к обеду. Про книгу тут же забыли. Выбравшись из кустов, мальчишки неспеша направились к винокурне. Они почти миновали последний ряд виноградников, как вдруг… — Блять! Грохот ящиков и несдержанная ругань одного из работников, что сейчас занимались разгрузкой телеги недалеко от винокурни, заставили обоих ребят практически синхронно повернуться в сторону шума. На несколько секунд в воздухе между ними повисла неловкая тишина. — Дилюк, а что он сказал? — младший Рагнвиндр почувствовал, как внутри него всё резко сжалось и похолодело. Шанс того, что Кэйа, впитывающий новые слова как губка, не запомнит именно это, были никчёмные. — Не важно! — выпалил он, схватив брата за руку и волоча в сторону дома. — Он просто выдумал и сказал, что в голову пришло, такого слова вообще нет! И не повторяй его! — Ну ладно… Дилюк, да пусти, я сам могу идти! Опасения Дилюка подтвердились уже через пару дней. Они вдвоём выбрались за винокурню, чтобы немного порыбачить — Эльзер как-то показал им, где и как правильно ловить рыбу, и теперь мальчишки решили попрактиковаться. Рыбалка давалась тяжело. Вредная рыба оказалась то ли слишком хитрой, то ли слишком наглой и уже в четвёртый раз умудрялась съесть всю приманку с обеих удочек так, что ни Кэйа, ни Дилюк ничего не успевали заметить. В конце концов, Рагнвиндру это попросту надоело. Оставив брата гипнотизировать удочку в очередной попытке что-то поймать, он отошел в сторону, чтобы побродить по мелководью и пособирать ракушки. Какое-то время он так и бродил, погруженный в свои мысли, время от времени поднимая с илистого дна что-нибудь, что привлекало его внимание, как вдруг со стороны, где он оставил Кэйю, послышался громкий всплеск, шум какой-то возни, шлепок и… — Бьять! Дилюк резко обернулся, чтобы увидеть борьбу насквозь мокрого синеволосого мальчишки и огромного иглобрюха, которого совершенно не прельщала идея быть пойманным. — Люк, я пойма… Ай! — к тому моменту, как Дилюк успел добежать обратно, противная рыбина уже успела выскользнуть из рук Кэйи, и шлёпнуться обратно в воду, моментально скрываясь в пелене ила. — Вот зараза! И хвостом меня ударила, — с досадой фыркнул паренёк, смахивая в сторону мокрую чёлку. — Кэйа, ты что сейчас сказал? — выпалил Дилюк, как только подошёл к брату. — Я? Что я рыбу поймал. Ну, она всё равно убежа… Ой, уплыла. — А до того? — А? А что я сказал до того? — мальчишка непонимающе уставился на Рагнвиндра. Он, должно быть, и сам не понял, что крикнул в порыве действий. — Ладно, не важно… Ты мокрый весь до нитки, пойдём домой, ну её, эту рыбалку. Только через чёрный ход, а то Аделинда из нас отбивную сделает. История повторилась на следующий день. К виноградникам прилетели кристальные бабочки. Редкое зрелище, но очень красивое. Полностью оправдывая своё название, эти небольшие летающие существа красиво переливались на солнце, неспешно паря над кустами. Заметив такое явление, Дилюк тут же вытащил брата на улицу и не прогадал — Кэйа моментально пришёл в восторг. — Люк! Эти штуки светятся! — он тут же попытался поймать хотя бы одну, но, несмотря на плавность движений, бабочки оказались довольно шустрыми, ловко избегая поимки и поднимаясь всё выше. Когда стало ясно, что даже в прыжке дотянуться он не сможет, пришлось прибегать к командной работе. Дилюк не был против этой попытки брата познать очередное чудо окружающего мира, так что он без лишних вопросов подсадил Кэйю, и теперь тот, сидя на его плечах, продолжал пытаться поймать заветную бабочку. — Давай немного справа теперь. — Вправо… — Вправо. И вперёд! — Кэйа продолжал упорно тянуться за крылатым существом, но каждый раз, когда он был уже готов его схватить, в ладони оказывалось пусто. В очередной раз замахнувшись, он вновь схватил воздух, и тут… — Да бьять! От неожиданности Дилюк споткнулся, и мальчишки кубарем полетели в ближайший куст. — Уй… Кэйа! Ты опять это сказал! — Что? Да что я сказал? Это ты зачем-то в куст полетел! — То слово! Я же сказал, его нельзя повторять. Тебе прилетит! — Да почему? Оно же выдуманное! — Ну… Потому что оно плохое! За него тебя будут ругать, и всё, — Дилюк поднялся, отряхиваясь от земли и листьев, и помог подняться Кэйе. — Цел? — Цел. Слова Рагнвиндра на брата повлиять не смогли. Злополучное «бьять!» словно намертво приклеилось к Кэйе, и он то и дело вставлял это матерное словцо в свою речь. Сначала он просто в сердцах ругался от очередной неудачи в чем бы то ни было. Затем словечко проникло в обычную речь, изредка появляясь в предложениях. А после Кэйа начал вставлять его где ни попадя, вызывая у Дилюка приступы искреннего ужаса. И сколько бы раз он брата ни одёргивал, слово упорно не хотело исчезать из лексикона младшего. Рагнвиндру оставалось только удивляться и слабо радоваться, что ни Аделинда, ни отец до сих пор ни разу не услышали этого сквернословия. Вплоть до одного вечера. На ужин подали медовое мясо. Нельзя было не отметить, в этот раз оно вышло особенно вкусным, Аделинда превзошла саму себя. Но, вместо того, чтобы молча наслаждаться своей порцией, Кэйа решил вслух выразить своё восхищение. — Бьять, это очень вкусно! Дилюк замер, не донеся вилку до рта. Доигрались, Кэйа выругался при отце. Теперь им обоим конец. Одному за то, что ругается, второму за то, что не уследил… — Кэйа, правильно блять, а не бьять, — подал голос Крепус, не поворачивая головы. — Блять? — Точно. — Мастер Крепус!.. Дилюк, абсолютно серый, медленно сполз под стол, переставая в точности понимать, что происходит. Если повезёт, его просто не заметят, и гнев Аделинды пройдёт мимо… Не повезло. — Люк? — … — Ты злишься? Кэйа нашёл Дилюка под виноградным кустом. Он уткнулся взглядом в книжку и упорно игнорировал брата. — Люк, прости меня? — Я тебе тысячу раз говорил не повторять это слово, а ты меня не слушал! В результате нам обоим прилетело, тебе по делу, а мне ни за что! — вспыхнул Рагнвиндр. Кэйа плюхнулся рядом с ним с максимально виноватым видом. — Ну я же не знал, что будет так плохо! Я обещаю, я больше не буду. — Если я скажу, что тебе что-то нельзя говорить, ты не будешь? — Не буду. Ну? Мир? — он протянул брату руку. Вздохнув, Дилюк её пожал. — Мир. Вдалеке послышался грохот ящиков и звон разбитого стекла. — Твою же…!