Расскажи мне что-нибудь из Шекспира

Как можно определить, что человек влюблен? Может быть по горящему взгляду, глупой до ушей улыбке или по заливистому смеху. Вот только действительно ли это так? Чонгук влюблен был в Тэхена вот уже как два года, если не больше: он даже не помнил, как это все началось. Может быть, сердце забилось в груди как ненормальное, когда Ким улыбнулся парню или когда Чон впервые услышал, как Тэ тихо напевал песню на английском языке, склонившись над старым учебником в самом дальнем углу библиотеки, где редко вообще можно было кого-то встретить. Вероятно, было сотни, даже тысячи случаев, когда Чонгук принимал как должное одну простую мысль — «влюблен в Ким Тэхена, безвозвратно и бесповоротно». Все, что мог Гук — ловить случайные взгляды Тэ, когда они сидели после пар в кафетерии, или среди всех голосов в потоковой аудитории идентифицировать один единственный, от которого сердце не то останавливалось, не то билось в тысячи раз быстрее. Они даже толком не разговаривали, всего лишь пару раз обменялись словами в библиотеке, куда после пар Чонгук исправно приходил в те же дни, что и Тэхен. Он был влюблен, но при этом не чувствовал, что это его обременяло. Наоборот, вдохновляло и окрыляло. До первого и рокового столкновения в коридоре с Тэ, Чонгук на протяжении двух лет будто робот ходил на пары, делал домашнее задание и лишь изредка выбирался в кино ради фильмов на французском или английском. Теперь же в жизни появилось нечто светлое, что грело где-то прямо внутри грудной клетки, там, кажется, где билось сердце. Чонгук никогда не терял самообладания рядом с Тэхеном, не пялился глупо и уж точно не пытался намеренно искать встреч. Он просто жил в своем собственном мире, то и дело выбираясь, будто из закрытой клетки, чтобы почувствовать то, что обычно люди называли любовью. Было не так важно, любили его в ответ или нет. Важнее то, что испытывал Чонгук, а с безответными чувствами он научился справляться. Вот уже как полгода Гук ходил в университет не только чтобы отсидеть пары, как прилежный студент, получить высший балл и опять вернуться в свою маленькую общажную комнату. Ему просто нравилось замечать то и дело счастливую улыбку Тэхена, от которой хотелось улыбаться самому. Возможно, то, что происходило с Чонгуком кто-то мог назвать помешательством, но это было слишком далеко от правды. Просто Гук стал чуточку счастливее с появлением в его жизни Тэ, пусть даже и косвенно. Многие заметили, что вечно хмурый и сосредоточенный на учебе Чон стал более приветливым и улыбчивым. Быть может, любовь и вправду меняет людей. Если бы кто-то сказал Чонгуку, что однажды, одним снежным декабрьским вечером, ему придется украшать актовый зал к зимнему балу, да еще и с Тэхеном, то он точно бы покрутил пальцем у виска и закинул эту глупую мысль куда подальше. Гук никогда не стремился принимать какое-либо участие в жизни университета и тем более не желал вступать в студенческий совет, но его вынудил преподаватель по фотографии и композиции. Аргументировал он это тем, что университету не доставало отличного фотографа и мастера своего дела. Не сказать, что Чонгуку эти высказывания польстили, но было приятно слышать такое в свой адрес. Фотографирование — его способ отвлечься от учебы и на какое-то время почувствовать себя живым человеком. Около двух недель ребята из студсовета упрашивали Гука помочь с украшением зала, ведь, как они выразились: «Твое чувство стиля сможет превратить эту серую коробку во что-то волшебное». Ему пришлось поддаться уговорам, и вот, в один чудесный вечер, он стоял посреди зала и устало смотрел на коробки, стоящие на краю сцены. Ему казалось, что миссия заведомо была обречена на провал. Сколько бы не украшали это помещение раньше к разным мероприятиям, все равно получалось слишком не очень. Чонгук был настроен на долгую работу в одиночку, как вдруг открылась дверь. Сначала показалась синяя макушка, а затем перед парнем предстал и сам вошедший. В тот момент, кажется, сердце Гука забилось в несколько раз быстрее. Как напарником Чона оказался Тэхен — загадка, которую разгадать было ему не под силу. Когда двери открылись, Гук ожидал увидеть кого угодно, серьезно, но только не Тэ. Сказать, что Чонгук был удивлен — ничего не сказать, но виду он, не подал. Лишь кивнул головой и развернулся, чтобы внимательно рассмотреть содержимое коробок. Тэхена подобное безразличие со стороны парня немного задело, но было решено как можно скорее выкинуть это из головы. Важнее быстрее украсить зал и уйти настолько раньше, насколько это было вообще возможно, так ведь? В тишине делать это чересчур неуютно, но раз Гук, как показалось Тэхену, был не очень настроен на хоть какое-то общение, то ничего не оставалось как пожать плечами и просто напросто сделать то, что требовалось. В коробках было много всего красивого и не очень, по большей части даже безвкусного. В этом году решили украсить все в синих тонах, поэтому парни быстро достали украшения, которые хотя бы как-то соответствовало необходимому оттенку, и разошлись по разным углам зала. Первые полчаса Тэхен, как и было задумано, выполнял свою работу: окна и шторы были завешаны синей полуживой мишурой и дождиком. Спустя еще двадцать минут Тэ спросил у Чона, не против ли он, если тот включит музыку. Гук вновь лишь кивнул, не сказав ни слова, и продолжил украшать сцену. В тот же миг в зале запела Zaz, и Тэхен, немного расслабившись, начал тихонько подпевать песне. У Кима был красивый низкий голос, который завораживал. Парень раньше часто выступал в школе на мероприятиях, но с поступлением в университет времени на это совсем не осталось, поэтому он лишь пел дома, когда убирался, делал домашнее задание или занимался какими-то делами. Обычно он старался не петь при ком-то постороннем, но если бы сейчас не решился на это, то замучил бы себя утомительным монологом с самим собой. Тэхен не мог молчать дольше двадцати минут, а тут прошел практически час, и это было выше его сил. Именно поэтому, он глубоко вздохнул и решил, что никто не убьет его или осудит за попытку начать разговор. — Чонгук?.. — Тэ развернулся в сторону парня и стал ждать, когда последует хоть какая-то реакция. Он заметил, как тот вздрогнул, услышав свое имя, и сразу же развернулся, удивленно уставившись на Тэхена, — Как тебя занесло украшать зал? Заставили под угрозой смерти, да? Если так, то мы вполне могли бы заявить в полицию. Чон удивленно вскинул брови и медленно моргнул, прежде чем рассмеяться. Тэхен удивленно приоткрыл рот, будто не верил в то, что слышит. Он даже и подумать не мог, что у вечно хмурого Чонгука такой красивый смех. Звонкий и мелодичный, к тому же очень заразительный, потому что на лице Тэ невольно появилась улыбка.  — С чего ты взял? — Гук склонил голову на бок и улыбнулся одними уголками губ, отчего у Тэхена и в самом деле перехватило дыхание. Как человек в одно мгновение может превратиться из постоянно серьезного Чона в такого очаровательного и милого парня? — Просто по осени один преподаватель уговорил вступить в студенческий совет, а ничего не делать, к сожалению, там нельзя. И вот, я тут, среди пыли и безвкусных украшений, как ты мог заметить. «Потому что главное украшение здесь ты, Тэхен» — промелькнуло в голове у Чонгука, и за сегодняшний вечер это была, кажется, самая лучшая мысль.  — А как тебя привлекли к этому всему? Ты вроде не числишься в совете, насколько я знаю, — Ким улыбнулся и пару раз кивнул.  — Да, ты прав, и вступать я туда даже и не планирую. Безусловно, я люблю наш университет, но не настолько, чтобы тратить на него еще и свое свободно время, которого и так слишком мало, — Тэ устало вздохнул, сел на ближайший стул и достал телефон, чтобы немного убавить громкость песни, звучащей из колонок. — Меня попросил Чанёль, ты должен его знать, он что-то вроде постоянного ведущего. У него какие-то очень важные дела, и их, если не ошибаюсь, зовут Наын. По этой причине мне, как самому замечательному другу, пришлось его выручить.  — Вот как значит, Наын, — Гук усмехнулся, — а я то все думал, почему она каждый раз краснела и замолкала, как только видела где-то поблизости Чанёля. Чонгук решил последовать примеру парня и сел напротив. Его на самом деле обрадовало то, что Тэ решил начать разговор, потому что тишина, давила, хоть и звучала музыка. Сам бы Чон ни за что не решился заговорить первым, поэтому когда он услышал свое имя, то сначала напрягся, а потом, наткнувшись на заинтересованный взгляд, расслабился и спокойно выдохнул. Чонгук было известно, что Тэ очень разговорчивый, его голос часто можно услышать на переменах или в кафетерии во время перемены. Гук, если честно, даже и не думал, что с ним захотят заговорить. Тэ сидел, сложив ногу на ногу, и заинтересованно глядел на Чона. Он казался ему очень сложной загадкой с пометкой «обязательно разгадать и понять, кто же такой Чон Чонгук». Тэхен находил его привлекательным, даже очень. Он был хорош собой, странно даже, что за ним еще не бегали толпы девушек, и, быть может, парней. Как вообще можно было устоять перед такими глазами и милыми ямочками на щеках, которые появлялись из-за улыбки, которую отныне хотелось видеть как можно чаще. Ким до этой встречи знал о существовании некого Чон Чонгука, который, по словам других ребят, только и делал, что учился. Еще он пару раз видел его работы на различных выставках, которые проходили каждый семестр. Парень был очень талантлив, и через фото мог передать то, что зачастую было сложно увидеть невооруженным глазом. Наверное, вечер в актовом зале стал для Тэхена возможностью начать разгадывать Чона, как головоломку повышенной сложности. Ким не понимал, почему у такого милого парня было так мало друзей. Чонгук не был ни с кем груб, никогда не отказывал в помощи преподавателям и одногруппникам, да и вообще не казался тем человеком, который стремился постоянно быть в одиночестве. В голове Тэхена было столько мыслей и вопросов на этот счет, что он решил не гадать, а спросить напрямую.  — Чонгук, можно кое-что узнать у тебя? — Ким посмотрел в глаза парню.  — Да, конечно.  — Почему ты постоянно один? Неужели с тобой никто никогда не хотел общаться? Ты ведь кажешься очень милым… то есть приветливым, я хотел сказать, да — щеки Тэхена стали краснеть, — ты сам не хочешь заводить новые знакомства? Чонгук не знал, что и ответить. В самом деле, с ним часто пытались начать разговор одногруппники или ребята из фотоклуба, но Гуку каждый раз казалось, что он не сможет стать хорошим другом. О каких друзьях может идти речь, если порой не хватает времени на самого себя? Да и что он может дать другим? Поговорить о мировой истории или рассказать в оригинале сонеты Шекспира? Ему все это было до безумия интересно, но вряд ли это заинтересует других так же, как и его. Чонгук вообще считал себя очень скучным. Конечно, он мог поддержать разговор на многие темы, но и они рано или поздно закончились бы, потому что парень не особо следил за тем, чем увлекались ребята его возраста. Пусть у него даже есть инстаграм, но только лишь для того, чтобы следить за профессиональными фотографами.  — Знаешь, я думаю, многих не интересует то, что нравится мне, — Чонгук старался смотреть куда угодно, но только не в глаза парню, — они даже находят это скучным. Ты, наверное, мог подумать, что у меня совсем нет друзей. Это не так. Есть Чимин и Джин, мы знакомы еще со школы, и они научились терпеть мое занудство за годы общения. Тэхен заметил, что улыбка исчезла с лица Чонгука, пока он говорил. Почему этот парень так думает о себе? Тэ нахмурился.  — С чего ты взял, что это так? Вряд ли ты часами сидишь и играешь в шахматы с самим собой или пишешь книгу о поиске смысла жизни. Чон рассмеялся и улыбка вновь расцвела на его лице. Надо же, как такая маленькая деталь в мгновение меняет человека.  — Что? Нет, как ты мог такое подумать вообще, мне бы не хватило и тысячи лет, чтобы написать такую нудятину, — Тэ улыбнулся в ответ, — Обычно, в свободное время я люблю ходить фотографировать или читать литературу в оригинале, например, мне нравится Шекспир и французская классика. Моя мама с детства старалась привить хороший вкус во всем, это касалось и книг. Только вот, как ты мог заметить, в наше время наиболее популярны твиттер, инстаграм или видео на ютубе с глупыми челленджами. Нет, серьезно, кто до них вообще додумался? Тэхену казалось, что он готов был часами слушать Чонгука о том, как правильно фотографировать и настраивать свет или слушать произведения на английском, только бы Гук не переставал улыбаться. Тэ заметил, что когда парень начинал говорить о чем-то, что ему действительно нравится, то он становился самым очаровательным человеком на Земле, правда. Чего только стоили его глаза, в которых можно было утонуть.  — Слушай, расскажи мне что-нибудь из Шекспира. Уверен, ты точно знаешь что-то наизусть, и не смей даже сопротивляться. У меня хорошо получается уговаривать, и вряд ли тебе получится отвязаться от такого милого и обаятельного человека, как я. Чонгук растерялся. Его глаза округлились, а сам он замер. С чего это Тэхену вдруг захотелось приобщиться к английской литературе, да еще и в исполнении Чона. Если он решил поиздеваться, то идея не очень.  — Зачем тебе это? — Чонгук недоверчиво посмотрел на парня.  — Не знаю, что ты уже успел себе там надумать, но мне и вправду интересно. Я, между прочим, уже четыре года учу английский и французский и можно даже сказать, что не безуспешно. Так что прекращай ломаться, — Тэ подмигнул парню, отчего тот смутился, — я жду. Чонгуку казалась эта идея не очень-то и классной, но он, кажется, никогда не смог бы сопротивляться Тэхену, как бы не хотел. Он слишком давно влюблен, да и не было никакого желания слушать уговоры парня, а Чон был уверен — Тэ ни за что бы не отстал просто так. Гук вздохнул, закрыл глаза, и начал рассказывать: — Меня неверным другом не зови. Как мог я изменить иль измениться? Моя душа, душа моей любви, В твоей груди, как мой залог, хранится. Ты — мой приют, дарованный судьбой. Я уходил и приходил обратно Таким, как был, и приносил с собой Живую воду, что смывает пятна. Пускай грехи мою сжигают кровь, Но не дошел я до последней грани, Чтоб из скитаний не вернуться вновь К тебе, источник всех благодеяний. Что без тебя просторный этот свет? Ты в нем одна. Другого счастья нет. Когда Чонгук закончил, Тэ, кажется, совсем забыл как дышать. Это было сравнимо с полетом под облаками, с первым весенним и теплым дождем. Хотелось поставить на повтор и слушать это снова и снова. Хотя бы только лишь для того, чтобы видеть такого Чона: нежного, окрыленного и невероятно прекрасного. Его мелодичный голос закрепился надежно где-то прямо в сердце, а то, как посмотрел Гук на Тэхена, когда закончил, определенно останется в памяти на долгие года. Тэ был почему-то уверен, что ни перед кем еще Чонгук не был настолько открытым и обезоруженным. За него все говорили его глаза. Чону было страшно даже на секунду взглянуть на Кима. Казалось, что сейчас над ним посмеются и покрутят пальцем у виска. Только вот все, что увидел Гук перед собой, когда решился все же взглянуть на парня, был восторженный взгляд. Такая реакция сбила с толку.  — Это один из моих любимых сонетов Шекспира, сто девятый, — Чонгук невесело усмехнулся и устало потер переносицу, прикрыв глаза. — Моя мама с детства прививала любовь к литературе, и теперь от этого не так-то просто отвязаться. Только вот эта самая любовь осталась, а мамы рядом нет уже как два года. Это нелегко, но наверное книги были моим спасением, когда ее не стало. Раньше Шекспир для меня был просто великолепным писателем, а теперь то и дело напоминает о маме.  — Чонгук… — Тэхен растерялся. Если бы он только знал обо всей ситуации, то не стал просить рассказать и строчки.  — Все в порядке, правда, — Чон улыбнулся и встал со стула, — это было давно, жизнь не заканчивается. Давай лучше продолжим украшать зал, иначе мы точно останемся здесь на ночь. Может быть ты конечно и готов ночевать тут, но я — нет. Ким, не зная что сказать, глупо смотрел на спину парня, который вновь забрался на сцену и схватил в руки блестящую мишуру. Сколько же всего еще было на душе у Чонгука? Он не выглядел разбитым или несчастным, но почему-то отчаянно хотелось спрятать парня от всех бед и подарить больше ярких моментов, чтобы видеть только улыбку, но точно никак не грусть и тоску в глазах. Чонгуку тяжело было вспоминать о маме порой. Не хватало ее поддержки, объятий на ночь и разговоров на кухне обо всем до утра. Смерть совсем несправедливо забирала тех, кто нужен был рядом больше всего на свете. Наверное, Чон отдал бы все на свете за один, даже самый короткий, разговор с мамой. Хоть рядом и был папа, который любил Гука так же сильно, порой было все равно тяжело. Спустя еще щас зал преобразился. Стены, как и окна, украшали ярко-синие переливающиеся в свете массивных люстр мишура и дождик. По краю сцены была протянута голубая светодиодная лента, а кое-где висели разных размеров шары всех оттенков синего. Осталось лишь украсить елку, и можно было со спокойной душой идти домой. Чонгук наклонился ко второй коробке, где лежали оставшиеся украшения, как услышал, что его вновь позвали по имени. На этот раз парень улыбнулся и посмотрел на Тэхена. Тот выглядел решительно и даже как-то воинственно, будто готовился завоевать неприступную крепость. Если это и насторожило Чонгука совсем немного, то виду он не подал.  — Я тут подумал… Давай сходим в кино, а? Я слышал там идет «Амели» в оригинале с субтитрами, уверен, тебе будет интересно, да и мне тоже. Давно мечтал посмотреть этот фильм, но все времени не было, — видно было, что Ким немного нервничал, и с каждым новым словом его уверенность спадала на «нет», — можешь даже представить, что это свидание. Да, я приглашаю тебя именно на него. Чонгук опешил. Свидание? Он и Ким Тэхен? Тот самый, в которого он был влюблен уже как два года, с синими волосами, бесенятами в глазах и чертовски привлекательный.  — Тэхен, если это шутка или тем более проявление жалости, из-за того, что я сказал, то поверь мне, не стоит, — Тэ нахмурился, — Со мной правда все в порядке. Я ненавижу, когда меня жалеют.  — Боже, Чонгук! Как ты мог вообще подумать о таком? — Ким двинулся в сторону парня и остановился лишь тогда, когда между ними осталось не больше тридцати сантиметров, — Несносный мальчишка, я позвал тебя на свидание не потому, что решил пожалеть и тем более разыграть. Какого ты вообще мнения обо мне? Чон молчал и не знал, что и ответить. Он тупо пялился на парня. Сердце бешено колотилось в груди и, казалось, скоро разобьется об грудную клетку, как море об острые скалы во время шторма.  — Ты… Ты это серьезно сейчас? — Гук был смущен, сбит с толку. Хотелось провалиться под землю или вообще переехать в другую страну.  — Господи, Чонгук… Да, я абсолютно серьезно предложил тебе сходить на свидание, чтобы посмотреть классный фильм, поесть пересоленный попкорн в окружении возможно пустых кресел кинотеатра и читать субтитры на французском, половину из которых мы, вероятно, не поймем, — Тэхена забавляла реакция парня и он не прекращал улыбаться, хоть сначала был немного разозлен из-за слов в свой адрес, — Не пытайся слиться. Ты же помнишь, что я так просто не отстану, да? Поэтому прекращай играть в статую, давай уже превратим уродливую елку в красотку и пойдем домой. Тэ подмигнул Чонгуку и обошел его, направляясь к одиноко стоящей коробке. Пусть он больше и не видел лица Гука, потому что стоял спиной к нему, но был уверен, что тот улыбается так, как он умеет: ярко и искренне. Процесс украшения елки прошел довольно быстро, а смущение, витающее в воздухе, растворилось в тот момент, когда Чонгук оказался рядом с улыбающимся Тэхеном, стоящим с сияющим синим шаром в руках. Спустя час разговоров обо всем, пары разбитых шаров и песни, в исполнении Тэ, парни разошлись по домам, успешно превратив зал во что-то невероятное и красивое. Свидание действительно состоялось на следующий день, в самый снежный день декабря. Пришлось признать, что попкорн и правда был слишком соленым, когда они сидели на предпоследнем ряду старенького кинотеатра и делили на двоих одну пачку. Неважно, что Чонгук смотрел «Амели» уже около пяти раз до это и знал сюжет и реплики практически наизусть. Он просто наслаждался компанией Тэхена, с радостью переводя некоторые фразы, которые Ким никак не мог понять. Половину фильма они успешно пропустили, так как то отвлекались на сидящую впереди парочку, которая постоянно перешептывалась, то на обсуждение количества соли в попкорне, но даже это нисколько не испортило вечер. Чонгук, после пары других свиданий, еще долго мысленно благодарил своего преподавателя, который однажды заставил вступить в студсовет, и Чанёля, который очень удачно решил, что Наын гораздо важнее, чем какое-то там украшение уродливого актового зала к зимнему балу, а Тэхен еще много раз уговаривал Чона рассказать невероятной красоты сонеты Шекспира, пока они, сидя на крыше под теплым пледом, смотрели на сияющие в ночном небе звезды. Так как все-таки можно определить, что человек влюблен? Никто еще не дал точного ответа, но Чонгук был уверен, что об этом определенно могли рассказать взгляд Тэхена, когда он слушал литературные произведения, в исполнении парня, или милая квадратная улыбка, которую Тэ дарил Чону каждый раз, когда показывал свою коллекцию плюшевых зайцев. И все точно соврут, если скажут однажды, что это не любовь.