У смерти есть голос

Чёрная ночь манила своей глубокой тьмой. Звёзд не было видно, всё небо было застелено тёмно-синим пледом, на улице подымался ветер и было ощущение, что вот-вот пойдёт не то, что ливень, а начнётся свирепая буря. Погода была такой неоднозначной, что при таком раскладе на улице можно было обойтись лёгкой мантией, а ветер выл слегка прохладными порывами, остужая горящую сигарету в руке. Гарри тихо выматерился, когда пришлось снова зажечь тонкую изящную сигару и с нетерпением вдохнул её слегка тёрпкий аромат вместе с запахом непонятной осенней ночи. Отросшие волосы то трепетно, то что есть мочи колыхал вольный ветер. Наслаждаясь прогулкой, Гарри никогда не знал куда идёт. Ноги сами вели его. Одинокая фигура двигалась ближе к лесу, ведь уже ничто и никто не может его напугать его сильнее, чем майское «веселье». Крик, горы трупов и плач, перестающий в душераздирающий крик. Он решил закрыться от этих воспоминаний, и правда, стал это забывать, однако пустоту заполнить не удалось. Последствиями самокопания в этом дерьме стало то, что Гарри правда стал забывать абсолютно всё. Его не волновало, что было вчера и будет завтра. Порой, он просто сидел и смотрел в одну точку, не замечая течения времени. По просьбам беспокоящийся Гермионы он всё-таки пошёл к психиатру и тот поставил ему диагноз и прописал курс лечения, которое у Гарри и в мыслях не было проходить. Доктор Эванс, или просто Энн несколько раз принимала Гарри перед тем, как сообщить ему «вердикт». Она была маглом, ибо он не хотел распространения ещё большей информации о измученном Герое. Тяжко вздохнув, Энн перевела взгляд с бумаг на своего пациента. — Гарри, прежде чем понять что с тобой я долго думала. Вместо продолжения она протянула Гарри листок, где помимо других непонятных слов было ещё более непонятное, которое стояло в строке «диагноз». — Дереализация? — он удивлённо посмотрел на Энн, но потом тихо рассмеялся. — Извини, но мне это ни о чём не говорит, но сомневаюсь, что это что-то хорошее, так ведь? Она снова тяжело посмотрела на Гарри и улыбка спала с его лица. — Это нарушения восприятия мира, Гарри. Когда тебе что-то кажется нереальным или отдалённым, когда ты смотришь на свои руки и можешь задуматься, а твои ли руки это вообще. Когда память играет с тобой и ты можешь не помнить важных событий или помнить того, чего не было. Гарри внимательно слушал, так что Энн продолжила. — Это крайне серьёзное заболевание, так как оно может прогрессировать и тебе может казаться, что всё нереально или в игре. — она пожала бровями. — Люди из-за этого иногда с ума сходят. Есть курс лечения, но… Доктор Эванс запнулась, когда Гарри резко поднялся с белого диванчика, что находился как раз напротив неё. — Спасибо тебе, Энн. За помощь. Однако мне хватит и этой информации. Я проживу остаток жизни с этим и не потрачу ни минуты на лечение. — Гарри, ты уверен? — она встревоженно осматривала его, так что он вспомнил Гермиону. — Ты похожа на мою подругу, именно она меня сюда отправила. Моя жизнь должна вернуться в привычное русло. — Гарри выдавил что-то наподобие улыбки. — А, знаешь, я в своём мире что-то вроде звезды, знаменитости, весь волшебный мир спас. Ко мне все так и ломятся, благодарностями сыпят, а меня уже тошнит от них. Хочется снова быть незаметным, каким я бываю под мантией-неведимкой… Гарри грустно взглянул на Энн, у которой глаза на лоб полезли, но она по прежнему молчала, ожидая продолжения. — Простите, доктор Эванс, однако мы больше не увидемся. Желаю Вам всего хорошего. Ты хороший человек. Он осторожно подошёл и поцеловал в щёку обомлевшую девушку, которая не намного была старше него самого, и аккуратно прошептал: — Обливиэйт. Гарри одиноко бродил по окраинам запретного леса, скуривая одну сигарету за другой, наслаждаясь едким мятным ароматом, что так прекрасно сочеталось с благовониями леса. « Одна сигарета в руке и одна в кармане джинс. Хватит на путешествие ещё на 50 метров и дорогу обратно в Хогвартс» — думал Гарри, однако его размышлениям помешал тихий голос, что звучал неподалёку. Парень замер и беззвучно высунул с кармана мантии палочку и направил на источник звука. Аккуратно, шаг за шагом он передвигался, пока нечто не заставило его обомлеть и опустить волшебную палочку. В его уши хлынул прекрасный голос, то нарастая, то затихая под приступы ветра. Хоть и слов нельзя было разобрать, однако Гарри слышал каждую ноту, каждое изменение голоса, что звучал уже ближе. «Неужели идёт сюда? » — пронеслось у него в голове. Вот только он не сразу заметил, что сам медленно, но верно двигается к источнику великолепной песни. Когда расстояние уже позволяло разобрать слова, Гарри взглянул в чащу леса, где находился предполагаемый источник звука, но объект находился за деревом. Однако возле него лежало нечто небольшое и ярко рыжое, будто пламя, и казалось, что оно может провести тебя во тьме куда угодно и ты всегда найдёшь выход. Лисица укрылась своим пышным хвостом и тоже слушала пение, навострив уши и Гарри только увидел, что у неё не один хвост, а целых три. Он глубоко вздохнул, потому что впервые видел нечто прекрасное, как эта лисица и дополняющая ей мелодия, что немного тише, чем раньше, лилась в тёмные просторы. Гриффиндорец так увлёкся зрелищем и позабыл о том, что его могут увидеть в любой момент, поэтому тоже скрылся за деревом и с уже безопасного растояния слушал грустную мелодию. I've grown tired of this body. Cumbersome and heavy body. I've grown tired of this body. Fall apart without me, body. I've grown tired of this body. Cumbersome and heavy Tired of this body. Fall apart without me. Tired of this body. Внезапно на Гарри нахлынула жалость и грусть, ведь он только сейчас понял смысл песни. Сигарета уже дотлела и парень тоскливо взглянул на пепел. Иногда даже наслаждаясь песней возле Запретного Леса можно было вспомнить о том, о чём очень сильно хотел забыть. Что прятал в самых отдалённых частях своего сознания. Но в данный момент забыть помогла ему внезапно наступившая тишина. Гарри вздрогнул, ведь если этот некто решил уйти то он уже не может остаться незамеченным. Мантия-невидимка спокойно лежала рядом, однако нужно было сделать лишнее движение, чтобы набросить её на себя, что могло выдать гриффиндорца. Поэтому он не шевелясь сидел и ждал своей участи, крепко сжимая палочку в руках, пока не услышал всхлипы. Они доносились оттуда, где только что прекратилось пение, такие же душераздирающие, как были… Тогда, когда Гарри месяц бывал на различных похоронах. Как люди оплакивали любимых, детей, матерей и отцов. Никто не сдерживал себя после войны и этот плач въелся ему в сознание. Такую боль ни с чем не спутать. Плачь немного утих, когда послышалось урчание. Гарри выглянул из-за дерева и увидел лису, которая перелазила в другое место, видимо, на этого человека, чтобы успокоить. Её урчание правда успокаивало и вскоре к Гарри донёсся слабый и слегка дрожащий голос. Hey little train! We are all jumping The train that goes to the Kingdom We're happy, Ma, we're having fun And the train ain't even left the station Гарри словно облили ледяной водой и он мигом подорвался с места. Слава Мерлину, никто не услышал быстро удирающего оттуда парня, который отдалившись уже бежал до боли в горле и пульсаций в висках. Внезапно вспомнилась и погоня в лесу, бегство от егерей и Гарри рухнул на пол, прокатившись пару метров, громко дыша. Слишком много воспоминаний в один момент. Слишком много того, что вылазит наружу и рушит его стены. Он не должен был это вспомнить и не должен об этом думать. Этого не было и не будет, это просто выдумка. Сейчас ему нужен сон и он всё забудет. С этими мыслями Гарри стряхнул с себя сухую траву и закурил последнюю сигарету. Скоро он окажется в окружении людей и всё забудет. Но он не мог утверждать точно. Только сейчас он подумал, что оставил некого одного в лесу. Стало холодать и он невольно размышлял, холодно ли ему или нужна ли помощь. Однако в этот раз он ушёл не оглядываясь и заранее знал, что обязательно вернётся сюда снова. Ему было необходимо послушать пение. Услышать этот голос.