Да, сэр!

      И снова песчаная гладь омывалась водой. Не обремененная заботами Кейт совершенно не беспокоилась о времени. Она, долго просидев в одной позе, дождалась заката. В этот раз было значительно холоднее, вынуждая разогреть ладони, приобнять и ощутить локтем единственный объект вблизи — шлем. Однако музыка, доносившаяся где-то рядом, совсем близко, отвлекала от прекрасного вида.       Странная, такая назойливая, словно дятел, мелодия, вывела Кейт из уже ставшего родным сна.       — Алло? — голос резал хрипотцой воздух в комнате, а то и вовсе пропадал на полуслове.       — Не разбудил тебя? Прости, ты уехала и не попрощалась, — обеспокоенно произнес отец. — Твоя сумка осталась, вот я и…       — Я забыла предупредить, что у меня дополнительные тренировки. Поговорим позже, пап.       Спать совершенно не хотелось. Перевернувшись с затёкшего на другой бок, Кейт ощутила приятную прохладу простыни и решила потянуться насколько это было возможно, расправляя невидимые крылья, но взамен получила лишь судорогу. Икру неприятно сковало, исключая возможность пошевелить.       — Чё-ё-ёрт… — беспомощно застонала Кейт.       Сколько раз она обещала не делать этого, но, видимо, телодвижение стало неким ритуалом или плохой привычкой после пробуждения, от которой так сложно избавиться. Взгляд опустился на место, где камнем должна была лежать сумка со вчерашнего приезда в Уэст-Пойнт. Она чуть не забыла, что примчалась в кожанке, сбегая от повинности находиться рядом с семьей. Нехотя поднявшись, Кейт вздохнула и оглядела пустое пространство. Дверь шкафчика была неплотно закрыта, вероятно, из-за спешки перед отъездом. Она заглянула внутрь, позволяя взгляду упасть на тёмно-синюю парадную форму. Она манила, заставляла надеть и, выпрямив спину, предстать во всей красе, со своими особенностями, что каждый кадет придаёт ей. «С орлом будет смотреться ещё лучше» — отметила про себя девушка.

***

      Оставались считанные дни до того, как кадеты вернутся и заполонят академию звонкими голосами. София не была в курсе, сколько ещё человек находилось в кампусах помимо неё, и решила не забивать голову посторонними мыслями. Пропущенных звонков и СМС от Руди становилось всё больше, но она зареклась порвать с ним раз и навсегда. Кошмара больше нет. Однако девушка продолжала остерегаться навязчивых контактов и, если дистанция становилась слишком интимной, по привычке отстранялась. С Кейт, как ни странно, каждое нахождение вблизи отзывалось трепетом в груди, дрожью в коленках, что вызывало противоречивые чувства и одновременно вечность проводить время вместе. Ей очень понравился их прошлый спарринг. Вернее, целых два?       — Софи, ты там? — послышались знакомые нотки то ли любопытства, то ли беспокойства, вслед за настойчивыми стуками. В прошлый раз, передав команде зашифрованное сообщение, Кейт также подала это двойственно. Казалось бы, ничем непримечательная мелочь спасла всех от краха, благодаря незамысловатой хитрости и внимательности.       — Э-э, да! Заходи… — успев за секунду натянуть джемпер, — если хочешь. Однако Кейт уже топталась в их с Тиен импровизированной прихожей.       — Не ты ли вчера собиралась взять у Уолтера дополнительные тренировки? — парировала Софи.       Блондинка поморщилась и, словно сказанное ранее ничего не значило, стряхнула небрежно свисающую чёлку.       — Решила пока не торопиться.       Софи несмело двинулась с места, успокаивая себя мыслями о предстоящем дне.       — Так… что… На обед? — Софи кивнула, и девушки отправились в просторную столовую, которая разделялась на три таких же помещения. Прошло уже полгода, но мысли, что она находится в Хогвартсе, никак не отбрасывались. Одновременно тут умещалось сразу около пяти тысяч человек, количество которое завораживало и пугало. В эти моменты стоит такой гвалт, что хочется утащить всю еду в комнату и продолжить есть в тишине. Только благодаря компании Кейт, Джейн и Тиен она не порывалась на импульсивные действия.       Кадетов, оставшихся на время Рождества, оказалось не так уж и много — если собрать всех, можно насчитать целый взвод. Кейт отпила кофе, не обращая внимания на лёгкое подрагивание ног. Все слова, что рвались из груди, застревали и не имели шансов выбраться дальше сознания. Они останутся там, пока не наступит момент. Ей нравилась компания Софи, но выразить всего спектра чувств так и не удавалось. Она боялась спугнуть, сказать лишнее или, хуже всего, обидеть. Едва ли Кейт смогла подарить джемпер, обрекая себя на неизвестность — обрадуется Софи подарку или разозлится, приняв за жалость. Поэтому она отбросила мрачные, как стены снаружи кампусов, мысли, и завела разговор о тренировках, особенно той шестинедельной — самой первой и беспощадной. Говорят, что только прошедший этот курс молодого бойца сможет потом выдержать все предполагаемые нагрузки. Но, конечно, главное в этих шести неделях – отсеять слабых и случайных людей. А тех, кто останется, избавить от иллюзий и настроить на правильное отношение к тому, что им предстоит вынести в первый год обучения. Все новички должны пройти её, чтобы остаться в академии, но есть те, кто не осилил нагрузки и ушли. Мы могли целый день быть на пологоне или в походе, плыть через реку с тяжелым рюкзаком, стрелять из винтовки, бегать, переползать из одной окопы в другую; грязные, голодные, насквозь промокшие под ливнем, не имея шанса принять душ и надеть сухую одежду. Каждый раз кто-то сдавался, замерзал или вовсе не мог встать, когда мышцы отказывали, и всё равно как ты вернешься назад. В первую ночь, наверное, не было ни одного кадета, который бы не пустил слезу. На протяжении шести недель с пяти утра нас будили криками, стучали, пинали в дверь, срывали с нас одеяло. Тебя ломают, проверяют на прочность, чтобы слепить заново, чтобы сделать выносливее; прощупывают границы, когда тело позволит сделать движение, а когда будешь лежать пластом. Именно так выбивалась вся гражданская дурь и наступала военная. Теперь все живут по новым правилам.       Каждый раз их окружало обилие кадетов, повсюду слоняющихся чем бы занять себя. Но даже сейчас за всеми могут наблюдать ребята постарше. В самоволку, находясь в академии, ничего не сделаешь, а если посмеешь будет только хуже — нарушишь устав. Об этом знают все, пренебрегать правилами никому не хочется… или нарушителей попросту не поймали. Знать бы сколько ещё ошибок предстоит совершить.       — Почему те парни так смотрят на нас? — шепнула Софи. Кейт перестала разглядывать флаги, развешенные над столами вдоль громадных окон, и повернулась к кадетам, расположившихся неподалёку. Хлеба с джемом как ни бывало. «И куда всё подевалось?» — подумала она.       Два высоких близнеца с кожей цвета кофе одновременно оказались у стола.       — Доброе утро, кадет Кейн! — начал один из них, — Мы о тебе узнали на посвящении, тоже были в десятке. О, так вы же плебеи?       — Да. Просто непередаваемые ощущения! — Кейт передёрнула плечами, когда воспоминания вспыхнули в памяти, и как назло в замедленном времени.       — Фух, мы уж думали вы яки или выше! — Софи выгнула бровь, демонстрируя явное недоумение сказанному.       — Плебеи — это первокурсники, то есть рядовые первого класса, вторые — уже капралы или просто «яки», третьих зовут сержантами или «коровами», а четвёртые — первые лейтенанты, то есть «первые», хотя раньше их называли «аристократы». Никто не хочет быть плебеем — бесправным существом, низшим звеном, для которых существует целая куча правил и ограничена свобода действий. Например, нельзя разговаривать на улице без разрешения старшего по званию, когда идём по коридору, должны сжимать кулами и идти, касаясь плечом стены, или есть определенным образом. Могут накричать, если вилку и нож взял не в те руки. Плебеи выносят мусор, убирают казарменые территории, раздают постиранную одежду и многое другое. Старшие курсы от всех этих обязанностей освобождены. Действует естественный отбор: мало того, что в академии тяжело учиться, так ещё и моральное давление со стороны старшекурсников. Дедовщина есть везде. Однако здесь моральное подавление личности, а не физическая расправа. На начальном этапе тяжелой ноши не избежать. Из-за этого также не выдерживают и уходят. Но будущим воякам нужно знать одну вещь: если хочешь командовать, научись сначала подчиняться.       — Тебе было интересно читать об академии? — спросили в голос братья, а Софи решила присоединиться к возбуждённому диалогу, навострив уши.       — В общем-то, да. — не сказать же, что отец вместо сказок рассказывал о «долгой серой линии». — Эй, если вы были в десятке…       — …мы Камерунские принцы. — прервали они. — У нас в семье целая Уэст-Пойнтская династия, — Кейт неподдельно удивилась, приподняв брови. Вот бы и Бет была здесь.       Неуловимо быстрое время уже близилось к вечеру. Такого отдыха у них даже за полгода не наблюдалось, и нет ничего зазорного в виде знакомства с другими кадетами. Полностью закрыться от осуждённых взглядов, сплетен, проживая буквально в одиночной камере, казалось таким неправильным и нерациональным. Мы можем противостоять потенциальной угрозе лишь смотря ей в лицо, а не спасаясь бегством.       Они попрощались с парнями и отправились на прогулку по заснеженному форту. Сопротивление встретило их мгновенно в виде холодного северного ветра. Куча серых и чёрных зданий из гранита в стиле неоготики и памятников встречало девушек на своём пути, а в самом начале, если пройтись к главному зданию, можно встретить древнейший музей армии США.       — Знаешь, этот музей обожают ценители военного и всех, кто так или иначе увлекается историей. Только вот… — Кейт замялась, убрав холодные руки в карманы, — сюда можно добраться двумя путями.       — Только не говори, что благодаря тому редкому автобусу.       — Именно. — лукаво улыбнувшись, продолжила: — Ну, тогда на личном авто. В моём случае — на мотоцикле.       Кейт отчаянно старалась намекнуть о предстоящей поездке в город, пока не кончились каникулы, мол, можно будет впервые отправиться вместе, но скромность Софи ни разу не заикалась о путешествии за прелелы кампусов. Ей было достаточно сходить на тренировку или закрыться в комнате, штудируя книги и лекции. Она до сих пор испытывала трудности с техническими предметами и не представляла, как управится с учебной нагрузкой в период майских экзаменов.       Услыхав позади чьи-то шаги, девушки молниеносно обернулись, будто что-то опасное надвигалось на них и требовало незамедлительной реакции, однако разглядели лишь коменданта. Облегчение не знало границ.       — Добрый вечер, мэ… сержант Кук! — быстро исправила Кейт, в сотый раз проклиная себя за оплошность. Однажды, познакомившись с М16, она перезарядила винтовку и сделала это зря, но поняла слишком поздно, когда подоспевший сержант возник прямо под носом с криками: «Разве я говорил, что ты можешь перезарядить?». Но дело было в другом — в обращении, сказав незамысловатое «нет» вместо «нет, сержант, сэр». Неоправданное наказание в виде пятидесяти отжиманий тут же отрезвило голову, вынуждая подчиниться. И эти отжимания ещё цветочки.       Девушки выпрямились, став на глазах заметно выше.       — Мисс Кейн, мисс Мур, надеюсь, вы помните, что свет будет гореть не позднее двенадцати, — женщина внесла ясность и, словно забыла что-то важное, напоследок добавила — Хорошего вам отдыха! Проведите время с пользой. Ваш настрой скоро понадобится.       — Да, сержант Кук! — бесцеремонно ответила Кейт и вперила вдгляд в однополчанку, что замялась по правую сторону. От коменданта уже и след простыл. Тёмный силуэт растворился среди белоснежных дорог. С таким трудом Софи укрывалась от пытливых голубых глаз, в очередной раз не понимая, каким образом Кейт умудрялась держать взгляд столь пристально, прямо, заглядывая в каждую клеточку души. Опустилось неловкое молчание, прежний диалог как ветром сдуло, унося за собой последние крупицы надежды. И Кейт бы потянулась в её молчание, чтобы украсть то, что она так не хочет показывать.       Взгляд Софи продолжал блуждать повсюду, фокусируясь на различных объектах, но не на Кейт. Она уверена, что является открытой книгой, прочесть которую не составляет труда. И, чёрт возьми, как же она благодарна выходным, где ни единой души поблизости, ни единых следящих глаз. Спустя мгновение сердце сбавило бешеный ритм. Боковым зрением Софи уловила любопытное, в тишине наблюдающее, лицо. Она робко коснулась прохладной ладони, но лишь коснулась. Внутри проснулся ребёнок, что жаждет внимания мамы и в страхе боится той отвержения. Только здесь не по-детски. Кейт поймала тёплую ладонь и сжала так крепко, словно от этого зависела жизнь.        — Хочешь кое-что покажу? – красивые чёрные глаза озарились улыбкой. Держась за руки, они оказались у чёрного гранитного камня, на котором выгравированна надпись «Кодекс чести», и он гласит: "Кадет не солжет, не обманет, не украдет и не потерпит этого от других". Свободной рукой Кейт медленно очертила объемные буквы и заскользила по гладкому камню. Между бровями залегла морщинка и взгляд превратился в ледяной, безэмоциональный и сосредоточенный, словно с теплом она вложила в гранит последнюю энергию.        — Уже поздновато. — шепнула Софи, глядя на ночное небо и едва заметные удаляющиеся следы сержанта, а затем оставила свой. И Кейт оставила свой, образуя пару. Как память, как нечто запоминающееся. И совершенно неважно, что снежные хлопья заполнят пустоты, главное — она заполнит свои.