***
Вороны были посланы во все уголки семи королевств, даже в города за Узким морем. Нужны были все, кто мог оказать помощь в грядущей великой войне между живыми и мертвыми. Королева Дейнерис, конечно, имела власть, будучи королевой семи королевств, но она была молода, и ее правление еще не укрепилось. Она была королевой по крови, но не по делу, и в глазах многих она была узурпатором короны Баратеонов. Южане с большей неохотой, чем северяне, ехали в Винтерфелл, но многие все равно приехали. Услышав о призыве, Арья вернулась, к великой радости Джона. Санса была рада возвращению сестры, какой бы сложной и вульгарной она ни была. Санса смотрела, как они смеялись и обнимались, разговаривая с большой нежностью, и в который раз пожалела, что не была для них лучшей сестрой, когда они были младше. У нее никогда не было такой связи ни с одним из своих братьев и сестер, в детстве она всегда мечтала о величии. Мать и септа поощряли ее, а мать еще убеждала сторониться Джона. И, как хорошая воспитанная леди, она повиновалась. Рикон вернулся со всеми силами Станниса с Медвежьего острова. Станнис был великим военачальником, и его присутствие оказалось мощным орудием мотивации для многих мужчин. Поначалу между королевой Дейнерис и Станнисом, который боролся за трон в течение многих лет после смерти своего брата, короля Роберта, были раздоры и жесткие слова. После долгого дня напряженных встреч за закрытыми дверями Великого чертога Станнис также доказал, что он разумный человек. Скорее всего, три дракона Королевы, армия и флот во многом определили его решение преклонить колени, но, тем не менее, он это сделал. Драконье стекло оказалось трудно достать, а валирийскую сталь - тем более. Согласно легенде, валирийская сталь была выкована огнем дракона, поэтому ее можно было использовать для убийства ходоков. По этой причине кузнецы, которым Бран поручил попытаться создать новые валирийские стальные мечи с помощью Дрогона, Рейгала и Визериона, немедленно взялись за дело. Они еще не нашли правильную формулу, но некоторые клялись, что очень близки к цели. Санса должна была признать, что вид трех взрослых драконов был весьма впечатляющим. Они часто пролетали над головой; паслись на полях, питаясь всем, чем могли. Но королева утверждала, что им не нравится холодная погода, и время от времени отправляла их на юг, где они могли насладиться теплом. Солдаты, рыцари, небольшие армии, знаменосцы или просто небольшой народ прибывали толпами ежедневно. Размещать и кормить их становилось обременительным. Конечно, Лорды Севера предоставили припасы, но в конечном итоге между Винтертауном и Винтерфеллом пришлось разбить лагеря. Те дни были действительно трудными, и планы относительно того, что конкретно нужно делать, не были полностью разработаны, но военный совет собрался, чтобы решить это, и Санса с нетерпением слушала - иногда участвуя в обсуждении - как все они говорили о своих планах. Постепенно, по мере того как северяне и южане выстраивали последнюю оборону, казалось, что происходит объединение прошлого, настоящего и будущего. Санса снова увидела своего давно потерянного мужа Тириона, который теперь был десницей (или пленником?) Королевы Драконов. Несмотря на то, что он был таким же уродливым, как всегда, он оставался столь же хитрым. Он не был ужасным мужем, хотя их брак уже давно был аннулирован, он ласково разговаривал с ней и даже смешил ее. Именно в это время он и появился. В толпе уставших, измученных и хромающих путешественников в Винтерфелл он был на голову выше остальных. Она не заметила, как он пришел, ведь у нее было столько дел. Она вообще не знала, что он был среди многих десятков тысяч, заполнивших север от Винтертауна до Винтерфелла. Не знала почти две недели, пока Арья не подошла к ней и не сказала, что видела Пса на тренировочном поле. Сначала она не поверила. Пес был мертв, убит в Речных землях. Ей говорили об этом многие. Конечно, она оплакивала его. Плакала ночи напролет, до сих пор вспоминая его плащ, бунт, удивляясь его жестоким советам, которые так часто оказывались верными. Он был для нее союзником. Ей было трудно поверить в то, что он жив, когда казалось, что после его смерти у нее разбилась маленькая частичка сердца. И все же слухи распространялись до тех пор, пока она не услышала их от разных людей. Тогда она осмелилась в это поверить. Теперь, когда среди них был Сандор Клиган, ей пришлось столкнуться с еще одним призраком прошлого. Какая-то ее часть ужасно нервничала, или это было чувство возбуждения? Она часто мечтала о нем и о поцелуе, который он подарил ей той ужасной ночью, когда мир охватил огонь. В отличие от Тириона, Пес не приближался к ней. Более того, он избегал ее. Лишь от Арьи она вообще узнала о его присутствии в Винтерфелле. И вот однажды утром, полная решимости, она отправилась на его поиски. Она была уверена, что он будет на тренировочной площадке, но его там не было. Затем она искала его в нескольких тавернах (из-за ее присутствия было немного шумно), столовых и импровизированных палатках, сделанных для раздачи еды. Она нигде не могла его найти. Подумав, что, возможно, Арья ошиблась, и большую часть дня она потратила на поиски, она почувствовала себя несчастной и отправилась в Богорощу. Она подошла к Чардреву и увидела огромную фигуру в тени, стоящую возле него. Она узнала его мгновенно. Ее сердце затрепетало, а руки стали липкими, и она не знала, что с ними делать, поэтому сложила их перед собой. Он повернулся, и его лицо было таким, каким она его запомнила, но она не вздрогнула и не пошатнулась. Нет, ей слишком много раз снилось его лицо, чтобы его бояться. Ей не терпелось протянуть руку и коснуться его, но вместо этого она остановилась на расстоянии вытянутой руки от него. Санса могла протянуть руку и прикоснуться к нему, если бы захотела, и она действительно хотела этого, но сдерживала себя. Она улыбнулась ему, и на его лице появилось что-то вроде нежности. Он не был таким, как раньше. Его глаза, все еще такие же жесткие, серые, как у ее отца, теперь не были так злы. В его темных волосах виднелось несколько серебряных прядей на висках. Это было очень привлекательно, подумала она. — Маленькая пташка стала храброй, — сказал он с весельем в голосе. Она кивнула, — Я искал тебя. Он повернулся и, казалось, окинул взглядом Богорощу, особенно большое Чардрево в центре. — А я искал тебя, девочка. Каждый чертов день в течение двух недель, — Ей стало интересно, его здоровая щека покраснела от смущения или его беспокоил только холод. Она улыбнулась, — Я не знала, что вы были здесь. Арья только вчера сказала мне. Он усмехнулся, — Да. Угрожала убить меня. Санса понимающе кивнула, Арья была… Арьей. Как и Бран, у нее был свой собственный путь. Этому не было никакого объяснения. — Я рада, что вы здесь, — Сказала она ему, и он немного нахмурился, возможно, ища признаки неправды. Но она говорила правду и надеялась, что это видно. — Ты имеешь в виду, что рада моему мечу, — Проворчал он, глядя вниз, а затем в сторону. — Нет, — Она выпрямилась и заговорила тверже, — Я рада вам, Сандор Клиган. Думаю, пора оставить прошлое позади. Я бы очень хотела, чтобы мы могли… — Она запнулась, не зная, что именно хотела сказать. Она закончила слабо, — Быть друзьями? Он засмеялся, но не ужасным жестоким смехом, который она помнила, а грустным. Унылым, — Друзьями? После того, что я с тобой сделал, ты хочешь дружить? Ты что, глупая, пташка? Ты с ума сошла? Нахмурившись, она посмотрела на него, — Думаю, что оставляю за собой право простить вас за ту ночь. Но если вы собираетесь оскорбить меня, я уйду и больше вас не побеспокою. Он не ответил, фактически он отвернулся от нее. Она вздохнула и после нескольких минут молчания сдвинулась с места и сделала шаг назад, в ту сторону откуда пришла. — Подожди, — Сказал он и в следующий момент оказался рядом с ней, вторгаясь в ее пространство. И хотя он не касался ее, его присутствие было ощутимым, а его массивное тело находилось в нескольких дюймах от ее собственного. Он наклонился, чтобы лучше разглядеть ее, и она снова посмотрела на его измученное лицо. На него было страшно смотреть, это правда. Но каково было бы снова поцеловать его? Честно говоря, она не могла вспомнить, как это чувствовалось. Будет ли ожог грубым для ее кожи? — Маленькая пташка, — сказал он, и она не могла не улыбнуться этому прозвищу. Когда-то это рассматривалось как оскорбление, теперь это было мило. — Да? — спросила она, наклонив голову, глядя ему прямо в глаза. — В ту ночь…. Огонь… — Он сделал долгий вздох, сердито выпуская воздух через ноздри. Она почувствовала это на своем лице, почувствовала его запах. Совсем не неприятный. — Кинжал, — Продолжил он, больше не глядя ей в глаза, — Я хочу, чтобы ты знала, что я бы не использовал его против тебя. Никогда. Я бы не ранил тебя и не убил. Я клянусь. Я хотел напугать тебя, да, и я был неправ. Я никогда ни о чем так сильно не жалел в своей жизни. Его слова звучали правдиво, и она поверила ему. Она уже давно простила его, и даже сейчас, когда он навис над ней, пытаясь извиниться, она чувствовала себя спокойно в его присутствии. — Я прощаю вас, — Она взяла одну из его больших рук в свои, потирая покрытые шрамами костяшки, — И я вам верю. В ту ночь мы оба были напуганы. Были времена, когда я жалела, что поехала с вами и не позволила отвезти меня домой. Он положил свою вторую руку на ее, накрыв их так, что их совсем не было видно, — Нет, лучше бы не было. Тогда я был злой, пьяной собакой и не мог даже позаботиться о себе… не говоря уже о такой леди, как ты. Внезапно она почувствовала странное покалывание по всей нижней части тела. Она сглотнула и кивнула, неуверенная, что сможет говорить. Он заметил, что она дрожит, и снова выпрямился. — Давай, возвращайся в замок, пока не замерзла, — Он отошел от нее и двинулся следом, приняв ее нервозность за дрожь от холодную. Ей не хотелось идти впереди него, поэтому она повернулась и взяла его под руку. Он не сопротивлялся, хотя казался удивленным, так они и пошли обратно вместе. Она сразу отметила легкую хромоту, с которой он теперь шел, и ей было больно это видеть. Она задумалась, какая травма в этом виновата? Неужели та самая, из-за которой Арья оставила его умирать в Трезубце? Она наслаждалась ощущением соприкосновения их кожи, даже сквозь толстую одежду. Они привлекли взгляды, слышали шепот, но если Пес и заметил, то не подал виду. Нет, он часто поглядывал на нее, как будто она была ненастоящей. Как будто не верил, что она действительно стоит здесь, держит его за руку и идет рядом с ним. — Итак, мы друзья? — спросила она его, когда они завернули за угол. Он скептически покачал своей огромной головой, остановившись перед дверями Великого Чертога, чтобы взглянуть на нее. — Это то, чего ты хочешь, пташка, дружить? — Похоже, он не поверил этим словам, даже когда сказал их. Она снова кивнула, отпустив его руку и сделав небольшой реверанс, — Да, я бы хотела. Что скажите? Его лицо было нечитаемым, она вообще не могла понять, о чем он думает. Наконец, он усмехнулся, от чего его шрамы напряглись еще сильнее и это сделало их еще хуже. Она поняла, что ей это нравится. — Да, хорошо. Друзья, — С этими словами он повернулся и пошел прочь, а она осталась с чувством опустошенности из-за его отсутствия. Она надеялась, что он войдет с ней в Замок, возможно, они поужинают вместе и поговорят за вином. Теперь она пила вино, хотя и совсем немного, но помнила, как он любил темное дорнийское. Фляга кисло-сладкого, темного, как кровь - все, что нужно мужчине. Или женщина. Она была взрослой женщиной, до ее девятнадцатилетия оставалось всего несколько оборотов луны. Все напоминали ей, что она должна давно быть замужем и производить на свет наследников Севера. Она полагала, что это действительно так, но не чувствовала ни желания, ни побуждения выйти замуж. Проглотив разочарование, она вошла внутрь, чтобы поужинать со своей семьей, ничего не говоря о том, кого она встретила в Богороще. Был поздний вечер, когда она сидела у огня и смотрела в него, как в дверь постучали. Первой ее дикой мыслью было то, что к ней пришел Сандор, и ее женское естество запульсировало от предвкушения, что, безусловно, было странным и тревожным ощущением. Не дожидаясь ответа дверь распахнулась, и на пороге появилась Арья, не отличавшаяся чувством приличия. Она никогда не дожидалась ответа. Она захлопнула за собой дверь и подошла ближе. Ее сестре была недовольна. — Я слышала, ты сегодня гуляла, держась за руки с Псом. Псом! — Обвинила она, со всей своей яростью встав между Сансой и огнем. — Он проводил меня из Богорощи в замок, я держал его под руку. В этом не было ничего скандального. Челюсть Арьи отвисла, — Но это же Пес! — У него есть имя, Арья. Ты должна называть его по имени, — упрекнула Санса свою сестру, хотя в собственном сознании она всегда думала о нем только как о Псе. — Какая разница, как я его зову? И почему ты хочешь, чтобы вас видели вместе? Ты хоть помнишь, кто он такой? Арья не была дурой, Санса хорошо это знала, но она также была очень осторожна и никому не рассказывала о своих сложных отношениях с Сандором Клиганом. На самом деле никто толком не знал, что он сделал для нее в Королевской Гавани. Пой, пташка. Пой ради своей маленькой жизни. Никто не знал ни о его предложении защитить ее и забрать домой, ни о том, как он толкнул ее на кровать и заставил петь для него. Даже сейчас, вспоминая об этом, у нее были мурашки по коже. Это было неплохо, хотя она знала, что должна была быть очень оскорблена его наглостью. Он прижал ее к кровати, устроился между ее ног и заставил ее петь. Она больше не была ребенком; она знала, какую песню он собирался исполнить той ночью. Но, в конце концов, он этого не сделал. Арья ничего этого не знала и стояла, ожидая ответа Сансы. — Да, я помню. И я очень хорошо знаю, что ты любишь его больше, чем показываешь. Вспыхнув, Арья не согласилась, — Люблю!? Я не люблю его. Я его ненавижу. Он в моем списке! — Почему? — Спросила она ее, — Ты сами сказала, что он не так уж и плох. Когда ты думала, что он мертв, то даже предположила, что он хорошо заботился о тебе. Это было неправдой? Арья вскипела и вскинула руки вверх, — Я думала, он мертв. Я не думала, что когда-нибудь снова увижу его уродливое лицо. Санса взяла себя в руки, злясь на сестру, — Он не уродлив, он страшен. Как и положено такому воину как он. — Он ужасен, — поправила Арья, раскосив глаза, и многозначительно посмотрела на Сансу. — Он тебе нравится, не так ли? Санса была сбита с толку и резко встала, — Ты говоришь глупости. Он мне не нравится и не нравился. Я только рада, что такой человек приехал в Винтерфелл и помогает нам. А теперь, пожалуйста, я хочу спать. Иди, не будем больше говорить о Сандоре Клигане. Арья уступила и пошла обратно к двери. Она повернулась со странной ухмылкой на лице. — Он тебе действительно нравится, — Обвинила она, стоя у закрытой двери, скрестив руки на груди, — И завтра ты скажешь мне, почему. Или я сам подойду к нему и спрошу. Побледнев, Санса почувствовала, как ее глаза расширились, — Нечего рассказывать! Арья, ради бога. Он был верным щитом Джоффри, помнишь? А я была невестой Джоффри, — выплюнула она это имя, — Сандор был… в каком-то смысле добр ко мне. Спасал меня не раз. Полагаю, он мой друг. Или, насколько это возможно, с таким человеком, как он. — Сандор? — спросила Арья с растущей ухмылкой, — Уже так фамильярно, сестра? Он сказал мне, что спас тебя. И даже гордился этим. Сильно смеясь, Арья покачала головой, с трудом выговаривая слова, — Моя прекрасная, идеальная сестра и Пес, самый уродливый человек в семи королевствах. — Арья, пожалуйста, — Заскулила Санса, краснея, — Прекрати. Я уже сказала тебе, что это не так. — Может быть… а может нет, — Арья снова хихикнула и распахнула дверь, — Доброй ночи, — Она слишком ласково проворковала эти слова. Санса захлопнула дверь и прижалась к ней спиной, проклиная свое невезение. Она знала, без сомнения, что теперь Арья сделает ее жизнь несчастной. Она могла только представить, что Арья скажет Сандору. Ей хотелось провалиться сквозь землю от стыда. — Семеро, помогите мне, — Простонала она, от раздражения прикрыв глаза ладонью. Что он теперь подумает о ней?***
Во время следующего оборота Луны Санса проводила почти все свое свободное время с Псом. Поначалу это было робкое общение, она не знала, что уместно, а что нет. Но в конце концов она обнаружила, что он очень любезен. Ей нужно было только попросить, и он обычно выполнял ее просьбу. Однако он не прикасался к ней, за исключением того момента, когда она брала его за руку. Он никогда не целовал ее, хотя она была уверена, что это может повториться. Были случаи, когда казалось, что момент идеально подходит для того, чтобы наклониться и целомудренно поцеловать ее в губы. Но он так этого и не сделал. Вместо этого, в основном, они говорили. Она, конечно, больше, чем он. Когда она спросила, он рассказал ей о том, что случилось с ним после отъезда из Королевской Гавани, о путешествии с Арьей - что было красочно - а затем о жизни на Тихом острове. Он ни разу не показал, что она хоть раз приходила ему в голову, разве что во время их первой встречи, когда он сказал, что сожалеет о ночи на Черноводной. Если Арья и подходил к нему, он никогда не говорил об этом. Со временем их совместное присутствие перестало вызывать пристальные взгляды и шепот, поскольку это стало слишком обычным явлением, чтобы вызывать такую реакцию. Он принимал пищу вместе с ней, ждал ее у ее опочивальни, чтобы проводить куда угодно, куда бы она ни пожелала пойти. Он был рядом с ней большую часть дня и ходил на тренировочные дворы лишь однажды, когда она была на собрании военного совета, на которое его не приглашали. Ночью он провожал ее в покои и никогда не принимал ее предложения выпить с ней вина - ни в уединении ее собственной комнаты, ни у очага, ни даже в гостиной Брана. — Похоже, у миледи появился собственный верный меч, — Заметил лорд Мандерли, лорд Белой Гавани и главы своего дома. Он не склонял своего сына Вилиса к женитьбе на ней, и хотя Вилис был красив и приятен, он казался гораздо менее склонным к браку с ней, чем его отец. — Конечно, нет, милорд, — сказала она, когда ее проводили из военного совета в большой зал, где ее уже ждал Сандор. Ей нравилось, как он возвышался над всеми остальными мужчинами, как Маленький Джон Амбер был единственным, кто мог соперничать с его ростом. Амбер был крупным мужчиной, Сандор – более худым, но ей казалось, что это хорошо - по крайней мере, для нее это было так. — Он просто рыцарь. Он друг нашей семьи, вот и все. — Я помню, что он был человеком Ланнистеров, — Сказал он недобро. Ланнистеров по-прежнему не приветствовали на Севере, несмотря на приближающуюся войну. Он взглянул и увидел ее неодобрение, поэтому быстро добавил, — Но в такие времена, как сейчас, мы не можем отказываться от лишних рук с мечом в руках. — Нет, конечно, милорд, — Она сделала ему реверанс и попрощалась, — Доброго дня. Сандор ничего не сказал и ничего не спросил о военных собраниях, не проявил никакого желания узнать планы на предстоящую битву. Вместо этого он спросил ее о времени в Орлином гнезде и о Мизинце, а в конечном итоге о ее браке с Тирионом. — Я хотел убить этого получеловека, — Сказал он, когда они шли по тому, что когда-то было стеклянным садом, а теперь превратилось в жалкую копию, на поддержание которой у нее не было времени. — Почему? Он был не так уж и ужасен. Он был добр ко мне, — Успокоила она его, но он только ожесточился от ее слов. — Тогда почему было не остаться в браке, если он такой замечательный?! — Это не прозвучало как вопрос, но она восприняла его именно так. — Ну, во-первых, мы не любим друг друга, — На это он фыркнул, — А во-вторых, он никогда не прикасался ко мне. Так что наш брак был достаточно легко расторгнут. Зачем нам было оставаться в браке, если мы так явно не хотели этого? Он хмыкнул и продолжал идти вперед, подстраиваясь под ее шаг. Она прекрасно понимала, что он мог легко обогнать ее, оставить ее далеко позади себя, но он этого не сделал. Он шел вровень с ней и никогда не жаловался на ее короткие шаги. Если легкая хромота его и беспокоила, он не говорил об этом. Когда она спросила его, почему он больше не такой злой, он ответил ей, что Пес мертв, и остался только Сандор. Что бы это ни значило. Они продолжили путь и больше не говорили ни о Тирионе, ни о лорде Бейлише, ни даже о Гарролде Хардинге. На самом деле, после некоторого времени, проведенного вместе, ей показалось, что она знает его достаточно хорошо. Он многое рассказал о своей жизни после Королевской Гавани и сообщал подробности, когда она просила об этом. Она была немного разочарована тем, что он никогда не упомянул, что думал о ней. Было трудно определить его чувства к ней. Временами он смотрел на нее так пристально и так долго, что ей казалось, что она вспыхнет пламенем от огня, который разгорался в ее крови. В других случаях он даже не смотрел в ее сторону, как будто ему было стыдно, что он вообще смотрит на нее. Он согласился быть ее другом, и ее друг - это все, чем он пытался стать. Со временем она забеспокоилась, что он начал испытывать к ней братские чувства. Это не должно было так разочаровывать. Он действительно был старше ее достаточно, чтобы вызвать братскую привязанность. И все же, это заставляло ее сердце сжиматься от боли. Она чувствовала намного больше, чем должна была бы сестра, и ей хотелось, чтобы и он тоже. Но он не подавал никаких признаков, и поэтому она старалась держать свои эмоции по поводу Сандора Клигана в узде. Пока однажды он не дождался ее в Великом Чертоге после заседания военного совета. Встреча длилась недолго, и информация оставалась неизменной: мертвые маршировали на юг пугающе медленным темпом, Стена рухнула, а разведчики докладывали, что они еще не прошли Последний Очаг, владения Дома Маленького Джона – еще одного лорд, который просил ее руки. Все приготовления, которые можно было сделать, были сделаны. Мечи, кинжалы и топоры из валирийской стали ковались так быстро, как только успевали кузнецы. Однако ни драконьего стекла, ни валирийской стали не хватало, чтобы вложить их в руки всех вооруженных людей. Но Бран поклялся, что мертвые придут к ним не раньше, чем закончится очередной оборот луны. Когда Санса вошла в зал и обнаружила отсутствие Сандора, ее лицо осунулось. Он, вероятно, не знал, что собрание закончилось, и поэтому она пошла его искать. Он должен был тренироваться в те часы, когда Санса на заседании и поэтому она пошла на тренировочную площадку, где собралась большая толпа - включая ее сестру - наблюдающая за сражением пяти мужчин. Это был жестокий поединок, Сандор был одним из участников схватки, вместе с большим рыжеволосым дикарем, темноволосым молодым человеком, которого она считала кузнецом, Тартской девы, предложившей стать ее верным щитом, и двумя другими, которых она не узнала. Она зачарованно наблюдала, как они двигались, за лязгом мечей и рычанием раздора, наполнявшим воздух. Один за другим пали двое, пока Сандор не стал одним из трех оставшихся. Арья пошла утешить одного из молодых людей, который был немного старше ее, с темными волосами и телосложением быка. Он был одним из кузнецов, но держал боевой молот, как солдат. Санса снова обратила внимание на двор, где Сандор все еще сражался. Она едва могла смотреть, ей даже хотелось закрыть глаза каждый раз, когда меч обрушивался на него. Тем не менее, она не могла оторвать от него глаз. Он был великолепен. Даже если он не выигрывал, он был великолепен. Она знала, что было время, когда он бы победил их всех, но возраст и нога, казалось, сдерживали его. Она смотрела на него так пристально, что даже не заметила, что за ней наблюдают другие, в том числе и ее сестра. Когда Тарт удалось сильно ударить Сандора в его раненую ногу, заставив его заметно вздрогнуть, выругаться и чуть не согнуть колено до земли от боли, Санса не смогла сдержать громкого вздоха. Сандор внезапно обратил на нее внимание, и она поняла, что выглядит встревоженной. Рука поднеслась к ее губам, она широко раскрыла глаза, но он лишь ухмыльнулся. В следующее мгновение он поднялся и набросился с еще большим рвением, чем прежде, на Тартскую деву. Санса задумалась, не она ли причастна к его внезапному рвению, ей хотелось думать, что да, но он был человеком, который не хотел проигрывать. Победу одержала Бриенна, пожавшая руку Сандора в знак уважения, когда схватка закончилась. Но все равно она была впечатлена. Как и всегда. — Неплохо пес, — Сказала ему сестра, и он взъерошил ее лохмы коротких волос своей большой рукой. Как собаку. Арья обиделась, отбросила его руку и зарычала. — Да, но и не хорошо, — Она отметила, что он запыхался, и пот обильно стекал со лба вниз по щекам, а затем через челюсть туда, где она могла увидеть кудряшки темных черных волос на груди. Она снова почувствовала пульсацию внизу, подумав о том, что скрывается под его одеждой, а затем ей пришлось встряхнуть головой от навязчивой мысли. — Прошу прощения, если отвлекла вас, — Сказала она ему, когда они вместе стали уходить, чтобы пообедать, — Собрание закончились рано, и я пошла вас искать. Но, по правде говоря, Сандор, вы очень впечатляете. Он тихонько хмыкнул, — Ты можешь отвлекать меня в любое время, маленькая пташка. Она улыбнулась и еще крепче сжала его руку, снова желая, чтобы он сделал что-нибудь, что поощрит ее привязанность. Хоть короткое слово или поступок, которые помогут ей понять его чувства. Но она больше ничего не сказала и пошла с ним, достаточно близко, чтобы почувствовать его сильный запах. Это было совсем не неприятно. В отличие от духов, за которыми прятались многие мужчины, от него пахло мылом, кожей и лошадью. В том числе и его собственный запах, и он был ужасно мужественным. — Встретимся за трапезой, — Сказал он, подводя ее к замку, но останавливаясь перед входом. Он больше ничего не объяснил, она хотела уточнить, но он был уже в нескольких шагах от нее. Когда он вернулся, стало ясно, что он принимал ванну. Она снова задалась вопросом, сделал ли он это для нее или заметил, что она вдыхает его запах. Как обычно, он ел вместе с ней, и она слушала, как он рассказывал о подготовке солдат к битве. Многие из них были «зелеными» в бою или низкого происхождения и никогда раньше не державшие в руках меч, поэтому для их подготовки требовалось обучение. — Многие из них умрут, не так ли? — Спросила она, закончив с едой и наблюдая за ним, пока он продолжал есть свинину, хлеб и сыры, лежащие перед ним. — Да. Это война, — Сказал он, набив рот. У него не было манер, и она улыбнулась, потому что ей это нравилось. — А вы? Как справляетесь? Он издал смешок, покачав головой, — Не знаю. Никогда раньше не дрался с мертвыми людьми. Она нахмурилась и обдумала его ответ. Это правда, грядущая битва не будет похожа ни на что другое. — Ты беспокоишься обо мне, пташка? — Поддразнил он, откусив кусок хлеба и запив воды. Теперь он пил только воду, и больше никогда не просил вина. — Да, очень. Мне будет очень грустно, если вы пострадаете… или… еще хуже, — Она остановилась, не желая больше говорить на эту тему. Он отложил хлеб и посмотрел на нее с чем-то вроде жалости или беспокойства. Трудно сказать. — Хуже, чем ранение? Ты имеешь в виду смерть. Да, такое тоже может случиться. Не волнуйся, к тому времени ты будешь далеко отсюда, и я не буду переживать о твоей безопасности. Она нахмурилась и покачала головой, — Я останусь в Винтерфелле, пока будет стоять Винтерфелл. При этих словах он зашипел, его руки, казалось, не находили покоя, — Что хорошего ты здесь сделаешь? Ты не воин. Не солдат. Ты умрешь. На это она просто пожала плечами. — Тогда я умру. Но я больше никогда не уезжаю из Винтерфелла. Он ударил кулаками по столу и резко встал, отбросив свой стул назад, и тот с громким лязгом ударился о землю. Люди в зале стали на них коситься, и стало только хуже, когда он начал кричать. — К черту семерых, девочка, если ты думаешь, что я позволю тебе остаться здесь и умереть. — Позволить мне? — повторила она, вставая с гораздо большей элегантностью, чем он, — Я леди Винтерфелла, сестра Лорда Севера. Я не девочка и не ребенок. И я буду благодарна, если ты больше не будешь повышать на меня голос. Он сердито посмотрел на нее и больше ничего не сказал, а затем оттолкнулся от стола и, громко топая, вышел из крепости. К ней подошли несколько человек, которые спросили, в порядке ли она, или его следует арестовать, некоторые даже предложили защитить ее честь. Все это было ненужным, и она так и сказала, но она была утомлена и расстроена до изнеможения. В тот вечер она рано ушла и не спустилась к ужину. Если Сандор и заметил ее отсутствие, он ничего не посылал и не приходил к ней в тот вечер. И на следующий день он ее не ждал. Когда прошел третий день, а она так и не видела его, она задавалась вопросом, не испортила ли она тот маленький росток дружбы, который распустился между ними. Она сожалела, что так холодно с ним разговаривала, но он разозлил ее. Он говорил с ней не только как с непослушным ребенком, но и как будто имел над ней власть. Тем не менее, она скучала по нему. Ужасно. И она каждый день тосковала по его присутствию. Она думала пойти к нему, извиниться за то, что разозлила его, но то немногое упрямство и гордость, которые она позволила себе, не позволяли ей. Она не была той хныкающей девочкой, которую он знал в Королевской Гавани, и она докажет ему, что заслуживает уважения. Если уж не любви.