Алатские кружева.

      Лионель во дворце, Эмиль в отъезде. Поэтому, дома никого не было, чему виконт Арно Сэ был даже рад, поскольку, завтра он сам должен был уехать на службу со своим эром, генералом Энтони Давенпортом.       С одной стороны Арно был этому рад. Наконец-то он взрослый, он начинает военную карьеру, о чем он так мечтал. Всё мужчины в семье Савиньяк были военными, прославившими свой род участием во многих сражениях. И он тоже с детства мечтал стать военным, и, может быть, дослужиться до маршала. Но с другой, - его пугала абсолютная неизвестность, в которую он отправлялся. Генерала Давенпорта он совсем не знал, и далеко от дома один тоже еще не уезжал. И это его пугало. Что если его эр окажется жестоким человеком? Или решит затащить его в постель? Он слышал такие истории, когда эры пользовались зависимым положением своих оруженосцев, и те становились наложниками у своих начальников. А в его ситуации такое может случиться запросто, - он из "отмеченных". На подобных молодых людей многие смотрят, как на девиц, которые должны расплачиваться за свою необычность, разделяя постель с другими мужчинами, зачастую, - против своего желания.       Хорошенького золотоволосого, похожего на переодетую мальчишкой девочку Арно могли затащить в постель ещё во время учебы, не окажись он под покровительством одного из самых странных и дерзких однокашников, маркиза Эстебана Сабве, сына герцога Жоана Колиньяра.       Отчаянный, дерзкий и нахальный Эсти даже в собственной семье считался "паршивой овцой". Еще совсем мальчишкой он нажил себе немало врагов. Едва ли не с двенадцати лет уже имел любовные связи, был драчлив, однажды вызвал на поединок графа Вилльбоа, который был его в два раза старше, и, как говорили, чуть не отрубил ему нос, соперничал со взрослыми мужчинами из-за знаменитой куртизанки, Марианны Капуль-Гизайль, соблазнил молодого дриксенского дипломата, графа Фок Шпрейденбурга, которого, за связь с мальчишкой, выставили вон из Олларии, устраивал шумные пирушки в трактирах, - в общем, жил на широкую ногу, - благо, в деньгах его отец, хотя его и недолюбливал, никогда ему не отказывал, - все-таки, Эстебан являлся его единственным наследником.       И этот дерзкий нахал, почему-то, решил взять под свое покровительство самого юного из унаров, виконта Сэ. Однажды даже не побоялся бесцеремонно влепить оплеуху капеллана школы оруженосцев, отцу Герману, который попытался к Арно приставать. Вскоре после этого, отец Герман исчез из "Лаик", прихватив с собой юного кэналлийца Паоло Куньо. Когда Арно узнал об их исчезновении, ему стало страшно. Ведь, капеллан мог похитить его самого! Эстебан долго и терпеливо его успокаивал, ласково приговаривая, что никому не позволит его обидеть.       При этом, он никогда не покушался на честь виконта, и не делал никаких попыток завести с ним шашни, довольствуясь ни к чему не обязывающими связями со своими дружками-прихлебателями, Константином Манро и Северином Залем. Для Арно это было даже обидно. Он потихоньку мечтал, чтобы Эсти его хотя бы поцеловал. Но признаться в своих чувствах он опасался, - тем более, что Эмиль всегда говорил ему, что приличные "избранные", как ещё называли "отмеченных", так себя не ведут. Миль и сам был из "отмеченных", и всегда отличался большой скромностью, и верностью Лионелю, с которым они были близнецами. Арно воспитывал, в основном, он, поскольку, Лионель или где-то пропадал, или был занят службой и дворцовыми интригами. Когда Арно отправился в "Лаик", Эмиль получил под свое командование Южную армию, и уехал. Арно очень скучал о нём, даже мечтал потихоньку к нему сбежать, но Лионель пригрозил, что поймает его, и отправит к матушке, в Сэ. Чего "Олененок", как называли Арно дома, ужасно не хотел, - Арлетта его не любила, и относилась к нему более, чем прохладно. Поэтому, пришлось смириться и доучиваться в школе оруженосцев, больше напоминавшей благотворительное заведение для детей бедняков, нежели училище для молодых дворян. В "Лаик" не нравилось никому из унаров, а рыжий наследник тессория Манрика, Константин Манро, один из приятелей Эстебана, рассказывал, что в Дриксенской Кесарии дворянские отпрыски при школах не живут, ездят туда только слушать уроки, причем, менторы не то что орать или поднимать на них руку, - даже вздохнуть при них не смеют, а по завершении учебы эти молодые люди, в основном, остаются в столице, поскольку, служба в провинциальных гарнизонах, -удел обнищавших дворянчиков, сыновей мелких чиновников и простолюдинов.       -А мы тут, - Ворчал наследник многочисленного семейства рыжих владельцев герба с танцующими фламинго, -Жрем пшеничную кашу и кислую капусту, как жалкое простонародье, и даже свои титулы должны скрывать!       Его нытье по поводу титулов, вызывало тихие усмешки. Когда-то предок Манриков, происходивший из гоганов, был королевским поваром, и получил титул, за то, что хорошо готовил. Но потом Манрики вдруг начали претендовать на более аристократическое происхождение, за что над ними посмеивались, а бродячие артисты даже распевали об этом не совсем приличную балладу.       Эстебан, хотя и являлся наследником безумно богатого герцога, таких фенаберий не проявлял, вел себя со всеми запросто, и нередко поддразнивал юного герцога Окделла, который безумно гордился своим титулом, хотя, его семья, оставшаяся в Надоре, жила в ужасающей нищете, поскольку, его отец, герцог Эгмонт Окделл, промотал все свое состояние, и завершил свои дни тем, что возглавил провалившийся мятеж. Как-то, на уроке военной истории Талига, Эстебан спровоцировал Ричарда Окделла на драку, заявив, отвечая на задание, темой которого были мятежи в стране, что выступление Эгмонта Окделла имело целью посадить на престол самозванца, именуемого Альдо Раканом, которого поддерживали Дриксен и Гайифа, поскольку, сторонники этого, якобы, "принца" обещали им расплатиться землями Талига.       Ричард, не выдержав, закричал, что все это неправда, и набросился на Эстебана с кулаками. В результате, обоих спровадили в Старую Галерею, где отбывали наказание провинившиеся унары. Впрочем, Эстебана очередное наказание нисколько не напугало, - он был абсолютно бесстрашным парнем, которого, как говорили, сам "Леворукий" в колыбели качал. И Арно им восхищался, почти так же, как Эмилем и Лионелем. Тем более, что Эстебан был таким же остроумным и отважным, как Ли, который, когда-то, шокировал почтеннейшее общество сонетами о жабах.       Собираясь встретиться с Эстебаном, Арно вспомнил, что тот как-то признался в том, что любит красивые вещи, - нарядные рубашки с алатскими кружевами, пышные воротники, бархатные перчатки, шляпы с большими плюмажами. И оделся соответствующе. Ли и Эмиль никогда не жалели денег для того, чтобы Арно красиво выглядел.       Шелковая рубашка с воротником и манжетами алатского кружева, а ней пышное, тоже кружевное, жабо, роскошный камзол фамильного алого цвета, расшитая золотом перевязь, которая, вообще-то, не подобала юному теньенту, но "Олененку", которому очень хотелось выглядеть так, как нравилось Эстебану, трудно было избежать соблазна ее одеть. Тонкие дриксенские чулки с изящными подвязками, бархатные штаны, туфли с драгоценными пряжками дополнили его наряд. Из глубины старинного зеркала в ореховой раме на виконта Сэ смотрел столичный франт, которому мог позавидовать даже известный бонвиван Марсель Валме.       Духи он позаимствовал в комнате Эмиля. Ли свои покои, почему-то, всегда закрывал на ключ, который брал с собой на службу, а Эмиль, даже уезжая, свои комнаты не запирал. Он был открытым, очень обаятельным и добрым человеком, у которого ни от кого не было секретов.        Утонченные ардорские духи легко благоухали смородиной, - Эмилю нравились необычные ароматы, вроде запахов садовых ягод и степных трав.       Искусно завитые золотистые локоны придавали Арно слегка легкомысленный вид. А спускаясь по лестнице, он услышал за спиной перешептывания горничной Нелл и ее дружка, официанта - кэналлийца Луиса:       -Ишь, ты, молодой сеньор не иначе, как на свидание собрался! -И, скорее всего, с парнем, - глянь, как в кружева принарядился! И благоухает, что твоя невеста!       -Ох, принесет он в подоле, - вот, тоже, радость монсеньору Лионелю! -А чему удивляться? Его самого дор Эмилио в подоле принес, - об этом все слуги сеньоры Арлетты сплетничают!       Что-о?! Эмиль принес его в подоле?!! Что за бред?!! Чтобы скромнейший Миль улегся под кого попало?!! Похоже, что матушка, со своей неприязнью к Милю, зашла слишком далеко, если ее прислуга об этом сплетничает, причем, так беззастенчиво, что это дошло даже до ушей слуг в доме Лионеля! Это уже чересчур!       Обернувшись, Арно проговорил, как можно более твердым тоном, на какой, вообще, был способен:       -Я все слышал! И если вы не уйметесь, я сообщу о ваших сплетнях Лионелю! А спускаясь с крыльца, услышал: -Сообщит он монсеньору! Ну, и что с того? Монсеньор его терпит только из жалости к братцу!       -Не столько из жалости, сколько потому, что тот с дором Лионелем спит! Иначе, его давно выставили бы вон, вместе с его щенком! Ах, значит, щенок! Вновь обернувшись, Арно, уже действительно злобно прошипел:       -Убирайтесь отсюда, оба! Иначе, когда вернусь, прикажу наказать вас.. плетьми! До этого, он никогда не бранил прислугу, и, уж тем более, - не распоряжался кого-то наказать. Если даже ронял или нечаянно ломал какие-то вещи, старался справиться с возникшей проблемой сам, чтобы лишний раз слуг не гонять. И уж никак не ждал, что о нем и Эмиле будут распускать такие грязные сплетни.       Добираясь до трактира "Весенний Цветок", где, как слышал Арно, Эстебан с друзьями решил отметить последний свободный день перед началом службы, " Олененок" надвигал шляпу как можно ниже, чтобы никто не заметил его слезы, невольно выкатывавшиеся из глаз. Теперь он уже нисколько не жалел, что уедет из Олларии, поскольку, ему было очень больно, что даже прислуга относится к нему с таким презрением. Возможно, что никогда не любившая их с Эмилем Арлетта нарочно подбила своих собственных слуг донести эту грязную сплетню до прислуги Лионеля, чтобы отравить их отношения с Эмилем, до которого все это тоже, наверняка, дойдет, да и ему самому тоже попортить жизнь. О том, что Арлетта относится с неприязнью к нему и Эмилю, Арно знал с самого раннего детства, и никогда не мог понять, почему она их так не любит. Из-за этого, ему было очень трудно называть Арлетту матушкой или писать ей письма. Если Лионель на этом настаивал, "Олененок" кое-как наскребал пару неловких строчек. Ли хмурился, иногда заставлял его что-то дописывать, но, похоже, понимал, что толку от этого не будет, и только тяжело вздыхал. Иногда Арно казалось, что Ли знает какую-то тайну, о которой не решается с ним заговорить.       Эстебан, действительно, был в трактире, вместе со своими приятелями. И у него, явно, назревала ссора с Ричардом Окделлом, который тоже зачем-то в этот трактир забрёл, хотя, когда-то, сам же говорил, что его вера, - а он был эсператистом, - не позволяет ему шататься по трактирам и увеселительным заведениям.       Эстебан всегда был не против того, чтобы подразнить Ричарда, но, в этот раз, он, явно, зашел далековато, намекая на отношения Дикона с его эром, герцогом Алвой, который весьма внезапно решил взять Окделла в оруженосцы. Ли предполагал, что Рокэ, который, кстати, приходился Савиньякам родственником, не возьмет никого, поскольку, у того не было привычки брать оруженосцев. И, поэтому, был весьма удивлен, когда Рокэ вдруг изъявил желание взять на службу Ричарда. Тем более, что когда-то Росио, как называли Алву в семье Савиньяков, убил на дуэли отца Ричарда, того самого герцога Эгмонта, который был предводителем одного из провалившихся мятежей. Арно слышал об этом выступлении от Лионеля, который говорил, что Росио оказал Эгмонта Окделлу и его семейству очень большую услугу, убив герцога на дуэли, поскольку, того, в противном случае, за мятеж, участие в заговоре против короля и антигосударственное выступление, ждали бы виселица или обезглавливание, его жену и дочерей, -какой-нибудь монастырь с тюремными порядками в Северной Придде, а Ричарда, - лишение титула и приют для незаконнорожденных.       При мысли о незаконнорожденных, Арно вспомнил неприятный разговор со слугами, и ему вновь стало больно. Он уже хотел развернуться и уйти, тем более, что Эстебану было, явно, не до него. Однако, маркиз Сабве его заметил.       -Арно? - Спросил он, шагнув к "Олененку", - Что ты здесь делаешь? -Ничего, - Смутился "Олененок", - Я просто хотел.. Хотел с тобой проститься. Я завтра уезжаю, со своим эром, на север. Ты немало для меня сделал. Поэтому, я решил, что было бы некрасиво уехать, не попрощавшись.       -Как трогательно! - Хохотнул рыжий наследник тессория, - Ну, прямо, как у Дидериха! -Заткнись! - Прикрикнул на него Эстебан, - Тебя еще не спрашивали!       -Я пойду, - Проговорил Арно, - Не буду тебе мешать! -Погоди, - Эстебан взял его за руку, - Я не хочу, чтобы ты уходил. Присаживайся, - Он указал место рядом с собой, за столом, подвинув Манрика и Заля, - Я угощу тебя вином! Правда, оно здесь дрянь, кислятина, и ты вряд ли будешь это пить!       -Я выпью, - Храбро заявил Арно, - С удовольствием! Ему, и впрямь, хотелось выпить, чтобы забыть то, что он слышал, когда отправился на встречу с Эстебаном. А маркиз Сабве, швырнув трактирщика горсть золотых таллов, приказал, чтобы тот налил им самого лучшего вина, какое только есть в трактире.       Лучшим оказалась "Дурная Кровь", что напомнило Арно, как однажды в "Лаик", когда его, вместе с компанией провинившихся унаров, заперли в Старой Галерее, таинственный граф Суза-Муза прислал им вино и угощение с кухни. Кем был этот таинственный проказник, Арно не знал. Но, как-то, после того, как штаны директора школы оруженосцев, капитана Арамоны, оказались подвешены на месте школьного знамени, он обнаружил, возле двери своей кельи, - унары жили в бывшем танкредианском аббатстве, - изящную бархатную перчатку, с искусно вышитым вензелем "LS". И этот вензель, окружённый вышивкой, в виде рябиновых веточек, мог принадлежать только одному человеку, - Лионелю. Но зачем графу Савиньяку было куролесить в школе оруженосцев?       Арно вспомнил еще о том, что когда он потерял сознание, после того, как на него наорал капитан Арамона, заподозривший его в том, будто это Арно подсунул директору школы оруженосцев вертел вместо шпаги, и он потерял сознание, кто-то принес его в келью, и оставил ему сладости. И там тоже была карточка "Сузы-Музы". Но Лионель был слишком серьёзным и взрослым человеком, чтобы проказничать таким образом!       Перед Арно оказалась большая кружка вина. Пить он особо не умел, и для него это было, пожалуй, многовато, однако, ему не хотелось выглядеть слабаком перед Эстебаном и другими бывшими соучениками по "Лаик", и он, набравшись храбрости, решительно осушил кружку.       Голова пошла кругом, а по телу разлился жар, но не такой, как при лихорадке, а совсем другой, - приятный и томительный.       -Глядите-ка! - Насмешливо заметил еще один из приятелей Эстебана, Анатоль Мей, - Наш маленький виконт пьет, как дриксенский матрос!       -В "Лаик", - Проговорил Константин Манро, - Он так лихо не пил! -Что вы делаете?! - Возмутился Окделл, - Вы же его спаиваете! Это грех, ужасный грех!       -Окделл, вы не перепутали, - Осведомился темноволосый не то кэналлиец, не то марикьяре, Томазо Макиано, - Трактир с церковью?       -И как вы только уживетесь с Алвой? - Подхватил рыжий Констанс, - Он же, если мне не изменяет память, Первый Маршал, а не архиепископ!       -А он будет читать "Ворону" псалмы, - Развеселился Эстебан, - На ночь! Рассвирепевший Окделл бросился на Эстебана с кулаками, и дело дошло бы до драки, если бы Арно, найдя в себе силы подняться, не очутился между ними.       -Ребята, не надо! Вы же поубиваете друг дружку! Давайте, лучше, выпьем! У меня есть деньги!       -Ты, что, - Удивленно посмотрел на него Мей, - Нашел клад?! -Нет, - Отозвался за него Манрик, - Когда мы учились в "Лаик", он каждый выходной ходил играть в карты к Капуль-Гизайлям, и выигрывал там по миллиону таллов!       -Он узнал, - Высказал свое предположение Макиано, - Кто убил графа Джастина Васспарда, и шантажирует этим Приддов!       -Вам повезло, - Заметил Окделл, - Что здесь нет графа Валентина. Он мог бы все это не так понять! Ответом ему был дружный хохот, поскольку, всем было известно, что сын супрема Талига, герцога Вальтера Придда, Валентин, - фехтовальщик далеко не из лучших. Да и в потасовки никогда не лезет, предпочитая отделываться дипломатическими отговорками.       -Тебе не следует тратить деньги, - Остановил потянувшегося было за кошельком Арно Эстебан, - Ты мой гость, а значит, я сам расплачусь за вино!       Вскоре Арно был уже преизрядно пьян. Опыта в винопитии у него, в отличии от Лионеля с Эмилем, которые, умели, выпив сколько угодно, выглядеть и рассуждать, как абсолютно трезвые, и даже, после очередной грандиозной пьянки у Алвы, вскочить в седло и отправиться на службу, у него не было. Впервые попробовал вино он незадолго до отъезда Эмиля в армию. И, выпив, задремал, прямо в гостиной. А проснулся от шороха, смеха и возни. И, оторвав от подушки тяжелую с похмелья голову, увидел, как Лионель с Эмилем целовались. Рубашка Эмиля была спущена с плеч, и Лионель поглаживал и тискал брата-близнеца, заставляя его постанывать.       -Тише ты, - Ворчал Ли, - Малыша разбудишь! -Малыш так набрался, - Отвечал Миль, - Что начнись война, - его пушечная канонада не разбудит! Зря ты его так напоил!       -Он и выпил - то всего чуть - чуть. Просто, он еще к вину не привык! -Он еще, - Вздохнул Эмиль, - Такое дитя! А ему в "Лаик" ехать!       -Мы с тобой, - Отозвался Лионель, - Попали туда довольно юными. И теперь ты самый молодой генерал в Талиге. И самый красивый! Я люблю тебя, Миль!       -А сам гуляешь, как кот на крыше, налево и направо! -Где бы я ни гулял, я всегда возвращаюсь к тебе! Мы всегда будем вместе, - Он нежно поцеловал руку Эмиля, - Нас же столько связывает!       -Не пора ли нам рассказать о том, что нас связывает, Арно? -По - моему, сейчас он еще к этому не готов. Вот, закончит учебу, ты приедешь домой, и мы поговорим!       -Как надоело, столько лет таиться! К тому же, ему, все равно, могут обо всем рассказать, - причем, подадут это так, что он нас возненавидит! Тот же эр Август насплетничает!       -Тебя он, точно, никогда не возненавидит, - ты же его не бросил, Миль, ты его вырастил! Не бойся, - все будет хорошо! А эра Августа я, если он посмеет приблизиться к малышу, ближе, чем на пушечный выстрел, придушу, собственными руками!       Поскольку, Арно был еще прилично пьян, он не понял всего, о чем говорили Эмиль с Лионелем, однако, догадался, что они, несмотря на то, что являются родными братьями, любовники, и что их связывает некая тайна, к которой он сам имеет какое - то отношение.       -Э - э, да ты совсем нарезался, чудо мое, - Проговорил, склонившись к "Олененку" Эстебан, - Мы - то все - уже старые гуляки, а ты совсем домашний котенок!       -Я не котенок, - Сердито пробормотал Арно, - Я благородный олень! -Олень, олень, - Согласился Эстебан, - Но бодаться ты еще не умеешь, и ехать тебе, в таком виде, по улицам, через весь город, нельзя. Мало ли, какие люди там шляются? Сейчас, сниму здесь комнату, - тебе надо отдохнуть!       Поговорив с трактирщиком, который, воровато оглядываясь, вручил ему ключ, Эстебан подхватил Арно на руки, и отнес его наверх.       Комната на втором этаже трактира, была довольно скромной. Кровать, маленький столик, пара довольно старых стульев, пестренькие занавески из дриксенского сатина в цветочек на окнах.       -Да, это не гостиница "Королевская Охота"! - Вздохнул Эстебан, - Ты, такое волшебное создание, - и в такой жуткой дыре!       Ловко стянув с "Олененка" сапоги, камзол и штаны, Эстебан уложил его, и, укрыв одеялом, хотел вернуться к еще пировавшим внизу приятелям, однако, Арно, удержав его за руку, попросил:       -Не уходи! -Но если я, останусь, - Эстебан жутко смутился, - Ты отдаешь себе отчет, что тогда может случиться?       -И что же? -Ты же мне жутко нравишься, глупенький! Это еще в "Лаик" началось. Когда мы впервые увиделись, после того, как туда приехали. Я подумал, -"Золотые волосы и темные глаза.. Просто, эльфенок из старинных сказок! Это так очаровательно!". А потом я видел тебя в купальне, когда нас туда водили. И просто изнывал от желания! Когда нас начали отпускать в город, мне приходилось ездить к Марианне, чтобы как - то успокоиться. Но Марианна, хотя и красивая, - это не ты! А когда ты выгораживал перед менторами этого болвана Окделла, меня это просто выбешивало! Потому, что он этого не заслуживает!       -Может быть, - Заметил Арно, - Он не так уж плох! -Он, -Отвечал Эстебан, - Тупое бревно, которое постоянно несет жуткий бред! Не пойму, зачем Алва взял его в оруженосцы!       -Назло Ли, - Пояснил Арно, - Они из - за чего - то повздорили. Росио хотел взять в оруженосцы меня, а взял Ричарда. -Может быть, и хорошо, - Заметил Эстебан, - Что он тебя не взял. Он бы тебя потом совратил, как графа Савиньяка и Юстиниана Васспарда. Ты слышал эту историю?       -Слышал, - Кивнул Арно, который уже почти дремал, уткнувшись в плечо Эстебана, его разморило и от вина, и от тепла полулежавшего рядом маркиза Сабве, - Его убили из - за непристойной картинки. А ты сам хочешь меня.. совратить?       -Чтоо?!! -Ты же говорил, что хотел меня, еще в "Лаик"!       -Ты глупенький! Да, я тебя хотел, безумно хотел. Но не против твоей воли! А ты никогда не сможешь быть со мной, потому, что граф Савиньяк будет против! Он не любит моего отца, презирает нашу семью, считает, что мы выскочки, "навозники", как они с "Вороном" и кардиналом Дораком нас называют!       -Мне все равно, как они называют твою семью, - "Олененок" потянулся к Эстебану, - Я уже взрослый, и сам буду решать, что мне делать и с кем общаться. Поцелуй меня, пожалуйста!       -Если я тебя поцелую.. Представляешь, что может быть дальше? Я же просто не выдержу! -Завтра я уеду. И, может быть, меня убьют. Ли и Эмиль очень удачливы, и на войне, и на дуэлях! Так что, может быть, судьба отыграется на мне. Тем более, что я, в общем - то, никому не нужен. Матушка терпеть меня не может, а Лионелю с Эмилем я, наверное, только мешаю. Им хочется быть вдвоем, а я лишний, я только кручусь у них под ногами! Виконт Валме как - то сказал, что я только испортил им жизнь!       -Валме такой же болван, как Окделл. Когда он проиграл в карты Марианну, мне хотелось вызвать его на поединок. Но это сделал граф Лэкдеми, и устроил ему хорошую трепку. А ты вовсе никому не мешаешь. Однажды я слышал, как граф Савиньяк, навещая тебя в "Лаик", назвал тебя солнышком. Если не любят, то такого не говорят! А ты, правда, -Улыбнулся Эстебан, -Такое солнышко! Ты просто кружишь мне голову!       Склонившись к "Олененку ", Эстебан, прихватив его пальцами за подбородок, осторожно притянул его к себе, и накрыл его рот отчаянным и жадным поцелуем, от которого у Арно голова пошла кругом, сильнее, чем от вина. А Эстебан, покорив его рот, принялся целовать его шею, легонько прикусывая и полизывая. А потом, распуская воротник его рубашки, пробормотал:       -Ты весь в кружевах! Такой прелестный и нарядный! И пахнешь ягодами, как сад, у нас, в Эр - Сабве! Но в твой сад, похоже, еще никто не входил!       -Никто, - Смущенно признался Арно, -Я еще.. Я все еще.. Меня никто не трогал! -Похоже, - Улыбнулся Эстебан, - Твою невинность блюли строже, чем в монастыре! И это притом, что у близнецов Савиньяков репутация первых гуляк Талига, после "Ворона".       -Ли гуляка, - Кивнул Арно, - А вот Миль нет. А меня он воспитывал! -Из тебя получится хороший и добропорядочный супруг. Может, мне на тебе жениться? Это было бы лучше, чем привести в дом какую - нибудь жеманную шлюху, которая наставит мне рогов в первый же день после свадьбы. Кстати, это очень оригинально, - жениться на "Олененке", чтобы не стать рогоносцем! Вот, возьму, да и правда, на тебе женюсь! Пойдешь за меня?       -Ага, - Кивнул Арно, - Пойду! Вообще - то, о замужестве Арно вовсе не задумывался. Эмиль с Лионелем говорили ему, что поскольку он "отмеченный", то когда - нибудь должен выйти замуж.       -Но ты ведь тоже "отмеченный", - Отвечал Эмилю "Олененок", - Но замуж, почему - то, не выходишь!       -У меня есть свои причины, - Эмиль, почему - то, ужасно смущался, - Не выходить замуж. Но у тебя все должно быть так, как полагается.       -То есть, я должен одеться в женское платье, и пойти в церковь с каким - нибудь Марселем Валме? -Почему, обязательно, с Марселем? Ты можешь выйти за того, кого ты полюбишь. Да и женское платье совсем необязательно. Вполне достаточно красивой белой рубашки и тонкой вуали, чтобы прикрыть лицо до венчания.       -Ты, правда, чудо, - Улыбнулся Эстебан, спуская с плеч "Олененка" рубашку, и легко, очень нежно, оглаживая его плечи, проводя кончиками пальцев по его шее и ключицам, - Такой хрупкий, с такой нежной кожей! Это настоящий шелк! Я даже боюсь к тебе прикасаться, чтобы не повредить!       -Не бойся, - Отвечал Арно, - Мне очень хорошо! А ты такой осторожный! Эстебан рассмеялся, а потом вновь принялся его целовать, одновременно все больше стягивая с него рубашку, и спускаясь от шеи до самого живота. А зацеловав "Олененка", Эстебан опустил его на подушки, и коснулся пальцами его сосков. Эти прикосновения заставили Арно тихонько заскулить. Он попытался прикрыть соски ладошками, но Эстебан ему не позволил.       -Раскинь руки, - Проговорил он, - И не бойся! Тебе будет хорошо! Очень хорошо! Пришлось Арно цепляться пальцами за простыню, потому, что это была пытка, сладостная пытка, от которой по всему телу пробегали судороги, заставлявшие юного виконта тихонько поскуливать.       Я боюсь, - Пробормотал он, - Что вскрикну! -Кричи, - Улыбнулся Эстебан, - Если тебе хочется, ты можешь кричать и стонать!       -Но, ведь, услышат! -Ну, и что? Можно подумать, что мы первые, кто предается здесь таким утехам!       От его слов об утехах, Арно покраснел. С него даже начал, понемногу, слетать хмель, и он подумал, что они с Эстебаном зашли чересчур далеко. Однако, струсить и сбежать было стыдно. И, к тому же, эти крепкие руки, удивительно легко скользившие по его телу, доставляли ему огромное удовольствие, какого он не знал раньше.       Эстебан, тем временем, развязал пояс его нижних панталон зубами, и, приспустив их, положил руку на его живот, осторожно на него нажимая.       -У тебя удивительно нежный животик, - Улыбнулся маркиз Сабве, лаская пупок "Олененка", что было щекотно и безумно приятно, - Ты мне его подаришь?       -А как это, - его тебе подарить? -Это значит, что ты всегда будешь позволять мне его ласкать, когда мне этого захочется!       -Если ты так этого хочешь, - Вздохнул "Олененок", - Подарю! -Вообще-то, - Заметил Эстебан, поглаживая пальцем тонкую вену, пониже пупка, -Я хотел бы получить в подарок не только твой очаровательный животик, но и тебя всего. Твои изящные плечи, твои стройные ножки, твою тонкую талию, твои маленькие соски, твои тонкие пальчики, и нежные губы! Тебя всего-всего, и насовсем!       -"Всего и насовсем",-Проворчал Арно, - Какой ты жадный! -Я жадный, - Согласился Эстебан, целуя коленки Арно, и стягивая с них шелковые дриксенские чулки, оставляя "Олененка" в одних только подвязках, расшитых позолоченными нитками и жемчугом, - Я ужасно жадный! Я мечтал заполучить тебя еще в "Лаик". Но тогда ты был совсем дитя. Да ты и сейчас милый и прелестный ребенок! Поэтому, так хочется ласкать тебя, носить на руках, оберегать от всего дурного!       Перевернув "Олененка" на живот, Эстебан погладил его шею, проникая пальцами под золотистые локоны и касаясь ямочки между шейными позвонками и головой, от чего по телу Арно пробежало томление, заставившее его вытянуть перед собой руки, как потягиваются кошки, когда их гладят. Эстебан, несомненно, был искусным любовником, и хорошо знал самые чувствительные места.       "Олененку" было ужасно стыдно. Он лежал перед Эстебаном абсолютно обнаженный. На нем не было ничего, кроме подвязок и золотой эсперы, которую, хотя Савиньяки не были эсператистами, надел ему, как он слышал, Эмиль, когда Арно был еще младенцем. И это тоже было тайной. Почему Эмиль подарил ему такой талисман? И почему Миль, вообще, всегда относился к нему с такой нежной заботой?       А Эстебан щекочуще коснулся его подмышек и лопаток, заметив: -У тебя такая чудесная спинка! Если бы ты жил во времена Диамни Коро, он рисовал бы только на ней! Да он, вообще, похитил бы тебя, и сделал бы своим любимым натурщиком! Говорят, что для изображения женщин - святых ему позировали не дамы, а красивые мальчики.       -Эмиль говорил, что Коро был великим художником и великим грешником, - Проговорил Арно, - И что его родные отреклись от него, за то, что он жил с украденным мальчишкой.       -Это здорово, - Заметил Эстебан, целуя и полизывая верхний шейный позвонок Арно, именуемый "кошачьим местом", - Я тоже тебя украду!       -Ты не успеешь, - Вздохнул Арно, - Завтра я уезжаю со своим эром. -Успею, - Возразил Эстебан, - Я слышал, что завтра он будет во дворце, поскольку, его сын Чарльз поступает на службу к начальнику Королевской Стражи, то есть, к графу Савиньяку. Я тоже там буду. И мы потихоньку оттуда сбежим и обвенчаемся.       -А ты не слишком торопишься? Может быть, ты совсем меня не любишь? И таких мальчишек, как я, у тебя будет еще, как голубей на Дворцовой площади!       -Таких, как ты, - Возразил Эстебан, - Больше просто нет! Ты такой один, я это понял, еще тогда, когда впервые тебя увидел. Кстати, ты позволишь прикусить свое "кошачье местечко"?       -Позволю, - Отвечал Арно, - Делай со мной, что хочешь! Прикусив местечко между спиной и шеей, Эсти очень быстро и ласково зализал легкую боль языком. Потом огладил спину Арно, прошелся по ней поцелуями и полизываниями, спустившись до самых ягодиц, которые ощупал, заставив "Олененка" смущенно утыкаться лицом в подушку.       Но совсем Арно смутился, когда Эстебан проник языком между его ягодиц, дразняще полизывая.       -Что ты, - Возмутился виконт Сэ, - Делаешь?!! Вместо ответа, Эсти, положив руки на его поясницу, прижал его к постели, заставляя покориться столь необычным и развратным ласкам. Потом, оставив на миг чуть не плачущего от смущения "Олененка", он потянулся к брошенному на пол камзолу, вынул что - то из его кармана, и Арно почувствовал цветочный запах какого - то, похоже, багряноземельского, снадобья, после чего, Эстебан попытался проникнуть, скользкими от этого бальзама пальцами, в интимное отверстие Арно.       -Нет, нет, - Попытался воспротивиться тот, - Не надо! -Если ты хочешь выйти за меня замуж, - Отвечал Эстебан, - Ты должен полностью мне довериться! Не бойся, ничего плохого с тобой не случится! Просто, раздвинь ножки пошире и расслабь попку!       -Но это так стыдно! -Ничего постыдного, в том, что мы делаем, нет. Это такая же часть твоего тела, как руки и ноги! Так что, бояться и стесняться нечего! Ты такой застенчивый, потому, что, и впрямь, девственник, и, к тому же, тебя воспитывали в чересчур большой скромности! Кстати, ваша семья, случайно, не тайные эсператисты?       -Нет. Эсперу мне Эмиль подарил, когда я был совсем маленьким, как талисман. И меня ещё, правда, не трогали.. в таких местах!       -Мне впервые, - Улыбнулся Эсти, -Достался невинный мальчик! Да еще и такой чистый, и душой, и телом, такой милый и нежный! Ты, действительно, подарок! Причём, драгоценный подарок! Ты произведение искусства!       Осыпая Арно такими комплиментами, Эсти продолжал ласкать его внутри, все тщательнее смазывая, и заставляя раздвигать ноги, приподниматься и изнывать, от какого - то еще неизведанного желания. "Олененку" хотелось уже чего - то большего, и он тихонько поскуливал, подаваясь навстречу ласкающим его пальцам.       -Ты такой тесный, - Заметил Эстебан, - Похоже, тебя там никогда не смазывали. Ты как будто в монастыре жил, и твое тело совершенно не подготовлено к близости с мужчиной. Боюсь, что тебе, в первый раз будет больно. Причем, - достаточно сильно больно. Но, пожалуйста, не бойся, когда ты приспособишься, боль очень быстро пройдет, а потом больно тебе уже не будет. Только приятно. Так что, не бойся, перевернись на спину и как можно шире раздвинь коленки!       Боль от первого вторжения в его тело была такой, что Арно, не сумев сдержаться, вскрикнул и попытался вырваться.       -Извини, пожалуйста, - Удержав его, проговорил Эстебан, - Я, знаю, что тебе больно. Это пройдет! Вот, увидишь!       -Неправда! - Всхлипнул "Олененок", - Это не пройдет! Так больно мне никогда не было, даже когда в детстве чуть не убился, свалившись с яблони! Больно, жутко больно!       -Конечно, больно, - Отвечал Эстебан, остановившись, чтобы позволить ему приспособиться к себе внутри, - Но поверь, что это, все - таки, пройдет!       Чтобы Арно было легче, Эсти целовал его, ласкал его соски, возвращая исчезнувшее от испуга и боли желание, а потом начал двигаться, не рывками, как привык с другими партнерами и партнершами, а медленно и осторожно, стараясь найти в теле юного любовника ту точку, прикосновение к которой снимает боль, и вызывает удовольствие.       И у него это получилось. Вскоре Арно перестал всхлипывать, начал хвататься тонкими пальцами за его плечи, все шире раздвигая колени, а потом и задвигался ему навстречу, все крепче к нему прижимаясь, и полностью доверяя ему свое тоненькое и прекрасное тело. Он запрокидывал голову, прикрывая глаза, и его длинные ресницы трепетали, как присевшие отдохнуть бабочки, прелестное лицо с капризными и тонкими чертами загорелось нежным румянцем, а маленький рот приоткрылся, прося поцелуев. И Эстебан целовал эти очаровательные губы, покоряя не только тело, но и рот своего волшебного возлюбленного, - а этот золотоволосый мальчик был потомком абвения Астрапа, и, значит, представителем Волшебного Народа, о котором ходило немало легенд и сказок, - в особенности, - на севере, а так же, - в Гаунау и в Дриксенской Кесарии.       -Ты самый красивый,- Нежно шептал Эстебан "Олененку",- И самый необычный. И я не хочу тебя никому отдавать! Ты будешь моим,- и только моим!       -Но твой отец, - Тихонько возразил Арно,- И Лионель.. Они все будут этим недовольны. А еще,- кардинал Дорак. Я слышал, что Ли, хотя и служит при короле, работает на него.       -Мне все равно, что они скажут,- Дерзко отозвался маркиз Сабве, осторожно, но настойчиво вжимая Арно в подушки, и проникая в его тело все глубже, - Ты мой. Мой любимый маленький супруг!        -"Любимый"? -Да, любимый, просто безумно любимый, хотя, про меня и говорят, что я эгоист и не умею любить! Тебя не полюбить просто невозможно. К тебе не остался бы равнодушным даже камень!       -Вот как? Но я вовсе не Повелитель Скал! Эстебан рассмеялся, и подался вперед, уже гораздо быстрее, задев какую - то чувствительную точку в теле "Олененка", от чего перед глазами Арно поплыли цветные круги, и он, не выдержав, закричал, но уже не от боли, а от нахлынувшей и накрывшей его волны удовольствия. И сам подался вперед, обхватывая поясницу Эстебана ногами, и цепляясь пальцами за его плечи, даже невольно их оцарапывая.       Кончая, Арно, на некоторое время, потерял сознание. А очнувшись, вдруг жутко испугался, вдруг подумав, что Эсти сейчас просто встанет и уйдет. Ведь он уже имел очень богатый опыт подобного рода общения, и с молодыми людьми, и с девицами. Что ему какой-то виконт Сэ? Тем более, что их семьи, как ни крути, были в достаточно неприязненных отношениях.       Но Эсти никуда не ушел. Напротив,-улегся рядом, и жестом собственника прижал Арно к себе, целуя его в щеку и висок. И "Олененок" тоже к нему прильнул, доверчиво склонив голову на его плечо. Юный виконт Сэ был очень утомлен тем, что произошло между ним и Эстебаном, и эта сладкая усталость заставила его очень быстро уснуть.       Домой Арно возвратился почти под утро. Внутри еще слегка побаливало, что немного мешало ехать верхом, но он нисколько не жалел, что провел ночь с Эстебаном. В конце концов, лучше утратить невинность с человеком, которого хорошо знаешь, чем со стариком - эром или вообще, с кем - то абсолютно незнакомым.       Как выяснилось, Лионель был дома, и, похоже, его дожидался. -Ну, и где,- Осведомился Ли, выйдя ему навстречу,- Тебя носило? Я уже хотел отправить Люсьена к цивильному коменданту, чтобы тот поднял своих людей на твои поиски!       Арно промолчал, смущенно опустив голову. -Похоже, что ты решил где - то погулять, перед началом службы,- Понял Ли,- Ладно, не буду спрашивать, где, поскольку, еще не забыл собственную юность! Кстати, должен тебе сообщить, что генерал Давенпорт внезапно заболел. Впрочем, ничего удивительного в этом нет. Он, все - таки, уже далеко не молод. Поэтому, он прислал мне записку, в которой сообщил, что освобождает тебя от клятвы оруженосца.       -Освобождает? - Переспросил "Олененок", - Но, ведь, это неприлично. Могут подумать, что я.. Что я совершил какой - нибудь предосудительный поступок, если мой эр от меня отказался!       -Никто ничего дурного не подумает,-Возразил Ли,- Поскольку, все знают, что генерал Давенпорт уже стар и болен. А поскольку, он освободил тебя от клятвы, и эра у тебя, в данный момент, нет, то на службу тебя беру я. И, думаю, что ты уже достаточно прилично образован, чтобы стать не оруженосцем, а порученцем. Это немного расширяет круг твоих обязанностей. Если оруженосцы носят за эрами плащи и шляпы, и сопровождают их на светские рауты, ты будешь получать и разбирать почту, чтобы мне не приходилось отвлекаться на заведомую ерунду, а так же, - проверять дворцовые караулы. И, если потребуется,- сопровождать королевских детей на прогулки. Ты молод, и, надеюсь, легко найдешь с ними общий язык.       -Значит, ты берешь меня на службу? Но ведь.. Теперь обо мне могут пойти сплетни. Как об Иораме Ариго, когда его взял в оруженосцы его родной брат Ги! Помнишь, сколько тогда гуляло слухов, о том.. О том, что они.. Что между ними куда более тесные отношения, чем братские! Зачем ты это сделал?!       -Если ты беспокоишься о своей репутации,- Отвечал Лионель,- То совершенно напрасно. Я не Ги Ариго, и о тебе никто ничего плохого не скажет. Во - первых, начальник Королевской Стражи,- не хлыщ, без определенных занятий и должности. А во-вторых.. Во-вторых,-мы с тобой не братья!       -Вот, как?!! Значит, недаром, слуги шепчутся у меня за спиной.. Значит, я, правда, непонятно кто! Почему ты не сказал мне это раньше?!! И кто же я такой?! Ублюдок какой-нибудь служанки?! А то, и вовсе, уличной девки?!!       "Олененок" был в ужасе. Что теперь о нем подумают?!! А что скажет Эстебан, узнав, что он незаконнорожденный, бастард, ублюдок?!!       Он хотел убежать, но Лионель успел схватить его за плечи. А потом усадил в кресло.       -Прежде, чем дергаться, - Проговорил граф Савиньяк,-Успокойся и выслушай, что я хочу тебе сказать! Да, мы с тобой не являемся братьями. Потому, что ты мой сын. Мой и Эмиля. Мы были вынуждены это скрывать, чтобы не испортить Милю карьеру. Так получилось, что мы с ним очень рано сблизились. Тогда мы были еще мальчишками - подростками. И не задумывались о том, что может произойти. А случилось то, что Эмиль понес дитя. Он же "отмеченный"! У нас родился ты, малыш. Но Эмилю надо было учиться, делать карьеру. Поэтому, наш отец записал тебя, как своего младшего сына. Что, кстати, вызвало истерику у матушки. Ведь, получалось, что она стала матерью третьего ребенка. То есть, как она считала, превратилась в многодетную курицу.       -Так вот, почему она всегда терпеть меня не могла! -Зато, тебя всегда очень любил Эмиль. Ты ведь его единственное и безумно любимое дитя!       -Отпусти меня, пожалуйста! Я хочу уехать к нему! -Он сейчас занят делами своей армии. Но скоро вернется. А мы с тобой будем его ждать.       -Ты.. Как ты посмел так долго скрывать, что ты мой отец?! -Я просто не хотел навредить Милю. Ведь, когда ты появился на свет, он был мальчишкой. И отец надеялся выдать его замуж. Но потом отец погиб, а матушка просто махнула на нас рукой. Теперь Миль уже взрослый человек, у него есть графский титул, свое, пускай и небольшое, поместье, он имеет генеральский чин, и достаточно хорошо обеспечен, чтобы не зависеть ни от меня, ни от Арлетты. Поэтому, мы с ним вполне можем позволить себе ничего не скрывать, и признать тебя наследником, а себя,-не опекунами, а родителями. Эмиль давно хотел это сделать. Но мне казалось, что будет лучше подождать, когда ты подрастешь, и отнесешься к тому, что узнаешь, серьезно и осмысленно.       -Ненавижу тебя! Ты совратил Миля, а меня все будут считать бастардом! -Бастардом тебя считать никто не будет! Потому, что я объявлю тебя своим наследником официально!       -У меня уже, и так, шепчется за спиной прислуга! Даже они меня презирают! -Кто именно шепчется?       -Неважно. Все равно, всем рты не заткнешь! -Ты не хочешь говорить. Боишься, что я кого-то выгоню. Бедный мой, благородный мой малыш! Я, все равно, собирался прополоть эту грядку, потому, что мне не нужны в доме наушники, сплетники и чужие прознатчики,-неважно, чьи они,-Росио или этого "гусиного" принца Фридриха! И,-ты должен знать,- я люблю Эмиля! И все, что между нами произошло, не было случайной и глупой страстишкой. Мы с ним даже ухитрились, хотя и мы и братья, тайком обвенчаться.       -"Обвенчаться"?!! -Да. Пойдем! Я кое - что тебе покажу!        Лионель провел Арно в свою комнату, и, открыв шкаф, вынул оттуда нежно - белое платье, в блестках и кружевах, с высоким воротом, какие были в моде во времена королевы Алисы.       -Это свадебное платье Миля,- Пояснил Ли,- Кстати, нам его подарил Росио. Однажды он решил с нами поспорить, сможем ли, если уж так любим, тайком обвенчаться. Миль не очень хотел одеваться в женское платье, но я его, все - таки, уговорил. Тем более, что это могло уберечь его от ненужного внимания. Вряд ли кто-то подумал бы, что виконт Сэ,- а Эмиль тогда еще носил тот титул, который теперь носишь ты, отчаянный лошадник, прекрасный фехтовальщик, насмешник и задира, решится нарядиться в женское платье. И, к тому же, священник тоже никогда не подумал бы, что перед ним два родных брата. А когда мы вышли из церкви, Миль швырнул букет в физиономию Росио. Но, увы, твой дядюшка, вопреки широко известной примете, до сих пор не женат.       -Очень красивое платье! -Да, и я его берегу, как память о нашей с Милем тайной свадьбе!       -А я бы, наверное, никогда не согласился бы одеться в платье! -Тебя, если ты не захочешь, никто и не заставит. Сейчас времена немного изменились. И "отмеченные" вполне могут выходить замуж и в мужском костюме,-никто не будет возражать. А вот, диадемой ты вполне мог бы себя украсить!        Открыв ящик своего бюро из гаунаусского кедра, Ли вынул оттуда бархатную коробку, и, открыв ее, протянул Арно:       -Взгляни! Она принадлежала еще прабабушке Раймонде! -Той самой, которая выходила замуж шестнадцать раз?       -Вообще-то, семнадцать! И благодаря ей, мы породнились с герцогами Алва, и даже с дриксенской кесарской фамилией. Конечно, гулящая особа была прабабушка, чтоб ей икнулось в Рассветных Садах, но диадема очень даже ничего!        Действительно, диадема была очень красивой. Она была сделана в виде венка из земляничных листьев, которые сотояли из искрящихся на солнце небольших бриллиантов, а среди них алели рубиновые ягоды земляники.       -Невероятно изящно,-Тихонько проговорил Арно,-И безумно красиво! -Возьми ее себе,-Улыбнулся Ли,-А когда будешь выходить замуж,-оденешь!       -Меня, наверное, никто замуж не возьмет! -Не говори глупости! За тебя женихи еще драться будут!       Арно лишь тихонько усмехнулся, подумав, что ему не нужно никаких женихов, кроме Эстебана. Но согласится ли Эсти продолжать с ним отношения, если узнает, при каких обстоятельствах он был рожден? Может быть, сочтет его жалким бастардом, и от него просто отвернется?       Но Эстебан от него не отвернулся. После того, как Арно, при их встрече во дворце, рассказал Эсти о своем происхождении, тот лишь усмехнулся:       -Ну, и чего ты боишься, глупышка? Я люблю тебя, а не твой титул или то, от кого ты рожден. Если бы даже ты был сыном куртизанки или крестьянки, это моего отношения к тебе никак не изменило бы. Потому, что я люблю тебя, чудо ты мое темноглазое!       И Олененок, как в трактире, очутился у него на руках. -Что ты,-Пробормотал Арно,-Делаешь?!       -Хочу тебя поцеловать,-Улыбнулся Эстебан,-Кстати, раньше ты был не против! -В трактире,-Отвечал Арно,-Было спокойнее, чем во дворце! А здесь стены имеют глаза и уши. Кто-нибудь донесет Лионелю!        -И пускай доносит,-Невозмутимо проговорил Эсти,-Я просто попрошу у него твоей руки!       -Он тебя прибьет! -Не прибьет. Конечно, он тот еще интриган, бретер и рогатая скотина, но он по-своему желает тебе счастья.       -Если ты будешь называть моего отца скотиной, я на тебя обижусь! -А я вылижу твой очаровательный пупок,-и ты меня простишь!       -Мерзавец, соблазнитель, куда ты меня тащишь?!! -Здесь, рядом, есть очень уютная комнатка. Кстати, ты не забыл, что обещал мне себя подарить?       Вскоре Арно лежал на кровати в небольшой, очень уютной комнате, похожей на дамский будуар, поскольку, там находились столики с точеными ножками, большое зеркало, гобелен с экзотическими багряноземельскими птицами, и флаконы духов на подзеркальном столике. А Эстебан, расстегнув на нем камзол, и вытянув из-за пояса рубашку из алатского гипюра, склонился к его животу, щекоча волосами, и вторгся языком в его пупок, заставив Арно часто задышать. По телу пробежали знакомые волны удовольствия и страсти, и "Олененок" понял, что одним вылизыванием дело не кончится. Он и не хотел, чтобы кончалось. Ему было очень хорошо с Эстебаном. Который проговорил:       -Солнце мое, я хочу, чтобы ты был со мной всегда! Ну, по крайней мере, пока я жив!       -Что за глупости-Проворчал Арно,-Ты навоображал? ты будешь жить долго, потому, что мне с тобой чудесно. И я вовсе не хочу тебя потерять!