Снова живём, Тсуна

В этот вечер ничего не предвещало беды, по мнению самого Иетсуны. А вот его вечная помощница гаденько подхихикивала и считала время до неизвестного события. О котором она категорически отказывалась рассказать своему владельцу. Придя к выводу, что будь это опасность, то интуиция его предупредила бы, парень успокоился и решил плыть по течению. Как так вышло, что в гостиной вместе оказался он, Ёши, Реборн и Фута, Иетсуна честно не помнил. Брат смотрел какую-то программу про выживание, аркобалено цедил свой кофе, рейтинговый мальчик крутил в руках купленную мамой игрушку. Сам же блондин читал книгу. Вообще-то он изначально ждал, когда начнётся фильм, поэтому коротал время за книгой. Видимо сильно увлёкшись дневником приговорённого к смерти, он не заметил приход брата. Тсунаёши сидел нарочито расслабленно, но постоянно кидал взгляды на Тсуну. Он задавал Реборну глупые вопросы, но почему-то ответа ждал именно от Иетсуны. Наивный ребёнок Такая мелочь его никак не трогает. У Тсуны уже давно прошёл тот возраст, когда подобное могло его задеть. Но хочет ребёнок развлечься, пусть развлекается, а бы не верещал. Иетсуна наконец-то добрался до дня казни неизвестного. Его только привезли в Дворец правосудия. В этот момент с лестницы послышались крики. – Ламбо, верни, это моя кукла! Мне её Нана-сан подарила! – по перилам лестницы ловко съехал малыш в пятнистом костюме, а за ним по ступенькам бежала девочка. – Нет! Эта кукла теперь принадлежит великому Ламбо-сану, нья-ха-ха, – мальчишка продолжил убегать от подруги. Дети наворачивали круги по комнате и кричали. Последние, кстати, мешало сосредоточиться Иетсуне на книге. Но он упорно пытался игнорировать всё происходящее. – Глупый Ламбо, получай! – малышка Ипин схатила одну из подушек и швырнула её в Бовино. Попала она точно в цель, из-за это юная гроза упала и судя по звуку хорошо приложилась головой. – Ла-ламбо спо-окоен, Лам-мбо спокое-ен, – на глазах ребёнка появились слёзы. После чего он ожидаемо полез в свою шевелюру и достал базуку десятилетия. Вот только не смог её удержать, и она отправилась в полёт. Когда Иетсуну начала накрывать тень, он закрыл книгу и глубоко выдохнул. Теперь стало понятно из-за чего так веселилась сегодня интуиция. Все в комнате смотрели, как старшего из братьев накрывает базука десятилетия, после чего всё окутывает дым. Проходит секунд десять, и он рассеивается. И вот на месте подростка сидит молодой мужчина. Длинные блондинистые волосы заплетены в аккуратную косу, которая свисает с правого плеча. Голубые глаза сначала излучают удивление, после чего в них виднеется искра веселья, после чего возвращается такое привычное спокойствие. На губах застыла еле заметная улыбка. Но Реборн хорошо видит, как дёргаются уголки губ в желании улыбнуться шире. На нём всё та же белая рубашка, рукава которой закатаны наполовину открывая вид на крепкие руки, а расстёгнутая верхняя пуговица не скрывает аккуратных ключиц. На нём всё те же чёрные классические штаны, а на ногах домашние туфли. В руках киллер замечает блюдце с чашкой, видимо, чая. Иетсуна расслаблен и окружающие его не сильно волнуют. Смотря на своего ученика сейчас Реборн готов признать, что он выглядит, как чёртово совершенство. Двадцатишестилетний Иетсуна слишком ярко выделяется на их фоне, вся ситуация похожа на карикатуру. Чайный сервиз из дорого фарфора на столе в какой-нибудь забегаловке. Солнце готов почти плеваться от осознания, что Савада выглядит настолько прекрасно, что даже он, убеждённый натурал, хочет выполнить хоть какую-нибудь его просьбу или мимолётное желание. Саваду Иетсуну можно сравнить только с высоким искусством. – Бр-рат? – первым отошёл от шока Тсунаёши. – Верно, Ёши-кун, – голос Иетсуны стал немного ниже и приобрёл гипнотические нотки. – А кого же ты ещё думал здесь увидеть? Он усмехается и с прищуром смотрит на своего младшего брата. После чего отпивает немного чая из чашки и виртуозно ставит её на блюдце, не издав и звука. – Я так понимаю, что Ламбо опять не уследил за базукой. Так чем вы занимались до того, как этот конфуз вас не прервал? – Ни-ничем, – Тсунаёши нервничал, сильно нервничал. Парень, что сидел на месте его брата, пугал мальчика. Он безусловно выглядел, как более взрослая версия Тсуны. Но Иетсуна их времени был похож на ледышку, он предпочитал ни с кем не разговаривать и вообще игнорировать окружающий мир. А этот ловко подмечал всё, что творилось вокруг, он следил за ними всеми одновременно. Он не выдавал своих эмоций, как брат. Но больше всего Ёши пугала сила, исходящая от взрослой версии. Мальчик не знал, как её описать, потому что не мог понять её природы, но она пугала. Тсунаёши хотелось по-тихому уйти из комнаты и вернуться только по истечению этих чёртовых пяти минут. Ведь казалось, что они вызвали самого дьявола. Вот он спокойно делает ещё один глоток чёрной жижи из ослепительно белой чашки. Он откинулся на спинку дивана. Его глаза полуприкрыты, но он следит за ними. Тсунаёши страшно ведь это не человек — это сам сатана. – Ах, как прекрасна тишина, – усмехается Иетсуна и делает очередной глоток. Оставшееся время они проводят в тишине, ведь никто не осмеливается нарушить покой старшего Савады. Когда дым рассеивается, Иетсуна видит незнакомую комнату, похожую на рабочий кабинет. Стол, на котором лежит небольшая стопка документов, встроенные шкафы с одной стороны забитые всё теми же документами, а с другой книгами. Он сидит в довольно мягком кресле перед ним стол, накрытый для чаепития, однако чашка для него отсутствует. Видимо другой я прихватил В последнюю очередь он замечает сидящую на диванчике девушку. Русые волосы собраны в пучок, зелёные глаза сияют, а причудливые веснушки всё так же разбросаны по округлым щекам. Она широко улыбается и еле сдерживает смех. – Привет, Тсуна, – тянет девушка звонким голосом. – Здравствуй, Марина, – Иетсуна с интересом изучает будущую версию подруги. И всё что он может сказать это только, что она стала только краше. Хотя, он сильнее присматривается к животу Кравцовой, что немного заметен под платьем. – Пятый месяц, – хранительница быстро определяет куда направлен интерес её неба. – Врачи утверждают, что будет мальчик, но вы с Карлитосом безапелляционно заявили «девочка». Савада прислушивается к интуиции, и та поддакивает словам девушки, будет девочка. – Значит всё хорошо? – Иетсуна слышит, как комнату наполняет смех подруги. – Конечно же хорошо, небо. Ведь мы все вместе, – отсмеявшись говорит Марина. – Сегодня, например, очень спокойно и мы с тобой решили устроить чаепитие. Через неделю у Адоры свадьба. – Рад слышать, – Тсуна расслабился. – Неужели больше ничего не спросишь? –девушка выжидающе на него смотрела. – Неа, самое главное я уже узнал, – парень помотал головой из стороны в сторону. – Не правда, – девушка усмехнулась и поиграла бровями. – Самое главное ты не узнал. – О чём это ты? – Иетсуна непонимающе смотрел на веселящуюся подругу. – Действительно, о чём ты говоришь, Марина? – глубокий бархатистый голос раздался возле самого левого уха Савады. Из-за чего он естественно вздрогнул. – Не стоит так пугаться Ие-кун, это всего лишь я, – незнакомец(?) одной рукой удержал подбородок парня, не давая ему повернуться. – Что за? – хотел возразить Тсуна. – Не злись Ие-кун, тебе ведь нравится такое, – мужчина схватил левую ладонь Савады, после чего переплёл их пальцы. Чтобы сделать это ему пришлось немного наклониться вперед из-за чего Иетсуна смог разглядеть чёрные как смоль волосы. Медленно незнакомец потянул их сцепленные руки к себе попутно ослабляя хватку на подбородке. Мужчина поднёс замок из пальцев к своим губам и повернув его, поцеловал внешнюю сторону запястья Тсуны. – Ты не будешь возражать? Последнее, что увидел Иетсуна перед тем, как всё окутал дым, были антрацитовые глаза, искрящиеся весельем. Когда дым рассеивается он уже снова в гостиной дома Савад. По телевизору идёт всё та же программа, все остались на своих местах, только у Тсуны на душе нет того чёртова спокойствия. – Как тебе будущее, Иетсуна? – голос Реборна вывел его из состояния шока. – Нормально, – буркнул он в ответ. – Поподробней не расскажешь? – аркобалено смотрел на него с прищуром будто желал разглядеть в нём что-то. – Нет, – резко ответил старший из Савад и поспешил удалиться к себе. Лёжа на кровати он был готов взвыть. Только стоило ему закрыть глаза, как появлялась одна и та же картина. Бледные губы касаются его запястья, а чёрные глаза смотрят с лукавством. Да он даже слышит этот чёртов прекрасный голос! Да чтобы тебе весь день икалось, Бермуда фон Вихтештайн!