Потерянный

- Люк, идем, нам пора, - тетя Беру тянула Люка за руку, боязливо косясь на странную фигуру, выросшую возле фруктового лотка. Фигура эта была закутана в сильно поношенные лохмотья, в которых лишь очень внимательный взгляд опознал бы одежду тускенов. Однако, тот кто ее носил, был не тускеном, а человеком - тут ошибиться было невозможно, хоть лицо этого человека было закрыто по самые глаза. - Подожди, тетя, - Люк не двигался с места, с явным любопытством рассматривая незнакомца. Тот смотрел на спелые палли, явно прицениваясь, но Люк уже знал наперед, что будет - кто же на Татуине продаст палли за какие-то странные металлические кольца, которые этот чудак носит на шее? Сидящая за лотком женщина только вздохнула, поднимая глаза к выжженному двумя солнцами татуинскому небу. "Каждый раз одно и то же!" - читалось в ее лице. Внезапно Люк решительно высвободил свою руку из ладони тети и снова шагнул к лотку, вынимая из кармана последнюю мелочь: - Можно мне десять палли? Тетя замерла на месте, удивленно приоткрыв рот. Торговка, оживившись, бойко сгребла мелочь и отсчитала товар. Люк заметил, как она выбирает самые спелые палли. Это тоже не в первый раз - по какой-то непонятной причине и она, и ее сидевшая здесь прежде престарелая матушка особенно к нему благоволили - всегда улыбались, продавали самые лучшие палли, а порой даже могли угостить бесплатно. Но сейчас Люк не собирался лакомиться. Решительно повернувшись, и словно не замечая побледневшего лица тети, он протянул палли странному человеку в тускенской одежде. - Вот, возьмите! - Люк надеялся, что, если не слова, то улыбка уж точно объяснит незнакомцу его намерение. - О, миш-миш! - воскликнул тот, принимая в ладони горсть свежих фруктов. Потом вдруг пристально взглянул на Люка, наклонил голову и произнес странную фразу, в которой человеческие звуки странно смешались с рычащей речью тускенов. Люк явно смутился. Тетя Беру, встрепенувшись, снова схватила его за руку, намереваясь увести, но незнакомец, снова поклонившись, уже уходил прочь - от шума и гомона рынка и даже, кажется, от Анкорхеда - туда, где виднелось лишь бесконечное море песчаных дюн. - Люк, что он тебе сказал? - тетя Беру ускорила шаг. Люк наморщил лоб. - Я не совсем понял. Он так странно разговаривает... Вроде бы, сказал "Между нами долг воды". Что это значит, тетя? - Ничего, - Беру явно вздохнула с облегчением. - Совершенно ничего, Люк. И, пожалуйста, только не рассказывай об этом дяде, он рассердится. Ты же знаешь, он не велит тебе разговаривать с этим сумасшедшим! - Я и не разговаривал! Ну, почти... Мне просто стало жалко его, тетя, он такой странный, все смеются над ним, когда видят, а он ведь ничего плохого не делает. Просто хотел купить фруктов. А почему дядя Оуэн говорит, что он сумасшедший? - Потому что так и есть, - Беру оглянулась, словно проверяя, не увязался ли странный незнакомец за ними. - Разве можно попасть к тускенам, выдержать все их пытки и остаться в здравом уме? - Они его пытали? - Люк ойкнул. - Они не знают другого способа обращаться с пленниками. Если попал к ним - назад дороги нет. - Но этот... Он же вернулся! - Да, но каким! Ты же видел, он сам стал, как эти разбойники. Похоже, он так сошел с ума, что заморочил головы даже самим тускенам. Болтают - они чуть ли не за бога его считают, - Беру поморщилась. - Ладно, хватит об этом. Это просто безумец, говорят, еще и приторговывающий спайсом. Держись от него подальше, Люк! - Хорошо, тетя, буду держаться подальше! Честное слово! Люк внезапно вспомнил, как Биггс Дарклайтер рассказывал ему, что какой-то ненормальный проник однажды во дворец самого Джаббы Хатта и попытался облить его водой. Может, это как раз и был тот любитель фруктов? Хотя... Самая интересная часть рассказа Биггса была и самой неправдоподобной - поездки верхом на укрощенном ранкоре, сарлак, отказавшийся глотать ненормального, и Джабба, который в конце концов махнул на нахала... чем смог, в общем, тем и махнул. А этот парень у фруктового лотка вовсе не выглядел бойцом, способным оседлать ранкора. Люк почему-то был уверен - он не сделал бы ничего плохого ни ему самому, ни тете Беру. Зря она боится. - Знаешь, тетя, я думаю, он совсем не опасный. - А какой же? - Он какой-то потерянный. Попал, наверное, совсем не туда, куда хотел, и всё ему кажется странным, и никто его не понимает, - Люк сочувственно вздохнул. - Может, заблудился? Беру покачала головой, невольно улыбаясь - Люк, ее маленькое солнышко, в каждом видит хорошее, каждого готов пожалеть, даже местного сумасшедшего. А Люк задумчиво смотрел вдаль на те дюны, среди которых затерялся незнакомец, и думал - а ведь похоже, он и правда заблудился, этот несчастный с таким непонятным говором и самыми странными на Татуине бездонно-синими глазами.