Семь

— И ты ему поверил? — Мне было семь. Конечно, я ему поверил. *** Не шевелясь и стараясь не издавать лишних звуков, он сидел, прижавшись вспотевшей от страха спиной к холодной бетонной стене своей комнаты. Эндрю знал, что Стивен должен был вернуться. Он всегда возвращался. Не для того, чтобы успокоить его; приласкать, обняв, и прошептать слова о том, какой он замечательный ребёнок — нет, не для этого. Он приходил ради развлечения. Ради удовлетворения собственных потребностей, каждый раз забывая о том, что у Эндрю тоже есть потребности — в заботе и любви. Он приходил и продолжал делать те ужасные вещи, которые делал всегда, легко отмахиваясь от криков Эндрю и мольбы, и не обращал на них никакого внимания, как будто это был писк насекомого. Иногда Эндрю ощущал себя именно так. Насекомым, на которое наступили один раз, два, три, десять — а оно лежит, не в силах справится с этим и лишь ожидает очередной боли от чужого ботинка, давящего его целиком и полностью. Раздался громкий скрип, разрушивший мёртвую тишину и пославший по комнате волны напряжения, вмиг достигшие Эндрю и его испуганного лица. — Эндрю? — снова эта усмешка в его голосе. — Где ты, малыш? По телу Эндрю пронеслась дрожь, сопровождаемая тихим всхлипом, который он пытался подавить, вжимая взмокшую ладонь в свое лицо. Но Стивена сложно обмануть; не тогда, когда он с широкой жестокой ухмылкой надвигался огромной тенью прямо на Эндрю, зажавшегося между стеной и шкафом. Животный блеск в глазах, и уже через мгновение Эндрю изо всех сил мотылял ногами, пытаясь отцепить от себя руку мужчины, крепко схватившего его за воротник рваной футболки и оторвавшего от пола. — Не надо! — Эндрю просил, он умолял. — Почему? — широкий оскал, и Стивен швырнул его на пол. Эндрю повалился на левый бок и сделал несколько оборотов, перекатившись ближе к кровати, и обхватив плечи дрожащими руками. — Думаешь, это поможет тебе? — гортанный смех Стивена прервал судорожное дыхание Эндрю, потому что он замер, не издавая ни звука. Он знал, что следует за таким смехом. Эндрю вскочил и попятился назад, но вместо желанной свободы ощутил металлическое основание кровати, упершееся в напряжённые мышцы ног. Колени подогнулись, и он упал на жёсткий матрас, не оставляя тщетных попыток выбраться, и отполз к стене, затравленным взглядом изучая Стивена, нависшего сверху. Он наклонился ближе и холодными руками обхватил его подбородок, поднимая вверх, чтобы смотреть прямо в глаза своим беспощадным варварским взглядом. Тело Эндрю била дрожь; ему показалось, что она была сильнее, чем в предыдущие дни, и он не понимал, с чем это связано. Стивен склонил голову набок, с интересом и особым упоением рассматривая Эндрю, которого он сравнивал с диким животным, отбившимся от стаи. Усмешка, шлепок, секунда — минута, час, вечность — и Эндрю оказался перевернут лицом вниз, а тело Стивена вжало его в матрас. Эндрю не мог закричать или даже вздохнуть — в затылок давила тяжёлая рука, а вторая обхватывала изувеченные запястья. — Почему ты молчишь, малыш? Неужели тебе не нравится? — снова его гортанный смех, звук расстегивающейся ширинки, и Эндрю закричал от боли и ужаса, в очередной раз накрывшего его с головой. Он кричал, пытался вырваться, а тело изнывало от грубых толчков Стивена, который не собирался останавливаться. Он отпустил запястья Эндрю, но лишь для того, чтобы вдавить шероховатые подушечки пальцев в его напряжённые бедра и потянуть на себя. Эндрю показалось, что ощущение этого прикосновения он запомнит на всю жизнь. Эндрю плакал, а Стивен смеялся. Эндрю вдавливал онемевшие пальцы в изголовье кровати до побеления костяшек, а Стивен только ускорялся. Эндрю говорил, что больше никогда ни в чем не провинится, а Стивен водил кончиками пальцев по его трясущейся спине. Эндрю считал, что это не закончится никогда. — Хочешь остановиться, Эндрю? — игриво произнёс Стивен. Не услышав ответа, он жёстко схватил его за волосы и вскинул голову вверх. — Кажется, я задал тебе вопрос. Он закивал, стараясь проглотить слезы, стремительно вытекающие из глаз. Закивал с таким диким отчаянием и надеждой, что готов был разорваться, лишь бы больше не чувствовать этого. — Я хочу, — надломившимся голосом прохрипел он. — Тогда скажи пожалуйста. — Пожалуйста... Пожалуйста, остановись. — Проси лучше. — Пожалуйста! — Эндрю умолял его уже такое огромное количество раз, но Стивен никогда не переставал, а он все надеялся, что если попросить ещё раз — попросить достаточно хорошо — он остановится. И Эндрю снова просил, прижимаясь горячим лбом к холодному металлу, пока Стивен наслаждался его адскими мучениями. — Пожалуйста! — Нет, — раздалось прямо над ухом. Движения стали быстрее, жёстче и грубее; скрип старой кровати зазвенел в ушах; покрывшееся испариной тело отчаянно содрогнулось; а в крохотном мире семилетнего Эндрю что-то сломалось. *** Seems like all i'm worth is what I'm able to withstand. Кажется, все, чего я стою — это то, что я могу выдержать. Chase Atlantic — Choker.