***
Следующий раз, когда Кацуки увидел Деку произошел отнюдь не на другой день. С их разговора успело пройти несколько часов, добрую половину которых Кацуки провел, будучи заключенным внутри отвратительного злодея. Кацуки как раз прекрасно проводил время, задыхаясь от покрывающей его тело сплошной массой грязи и слизи, пока огромная толпа с безучастными героями за компанию заинтересованно наблюдала за его безуспешными попытками вырваться, когда откуда-то из кучи людей вылетело черно-желто-зеленое пятно. Мутным взглядом Кацуки проследил, как желтое отделяется от черно-зеленого, а затем он вновь получил возможность вдохнуть в себя драгоценный кислород, и его сознание слегка прояснилось. Кацуки понял сразу несколько вещей: зеленое-черное – Деку в своей школьной форме, желтое – выброшенный им рюкзак, а то, что он вновь дышит, каким-то неведомым образом прямое следствие действий Деку. Однако сразу за этим Кацуки настигло новое осознание: какой бы ни была первоначальная тактика этого невероятного придурка, теперь этот идиот просто пытался вытащить его голыми руками. – Деку, какого хрена ты… – хрипит Кацуки. – Ты выглядел так, словно нуждался в помощи, – почти скороговоркой проговорил Изуку, словно повторяя заученный текст. – А теперь заткнись и постарайся не тратить кислород впустую, нам недолго осталось… Что именно он имеет в виду, Кацуки спросить не успел. Злодей вновь затянул его внутрь, теперь, вероятно, еще и с Деку в придачу, но Кацуки не успел вновь начать задыхаться, потому что сразу после этого мощный поток воздуха налетел на заточившего их монстра. Злодея буквально сдуло по частям в стратосферу, но его и Изуку крепко удерживали в надежной хватке чьи-то мощные руки. Всемогущий, успел понять Кацуки ровно до того, как его сознание отключилось. На этот раз он довольно быстро пришел в себя – вонючий, грязный и перемазанный чем-то, о происхождении чего он даже не хотел задумываться. Всемогущего, разумеется, нигде не было видно. Кацуки так и сидел на холодном асфальте, сложив руки на коленях, пока какой-то хромой герой втирал ему чепуху о том, какая классная у него причуда и что однажды он бы с радостью принял Бакуго в качестве своего сайдкика. Мечтай побольше! Даже не пытаясь прислушиваться к нему, Кацуки повернул голову туда, где Изуку волком смотрел на другого героя, отчитывавшего его за безрассудство. На секунду их глаза встретились, по какой-то причине лицо Изуку сразу просветлело, и уголки его губ слабо дернулись вверх, прежде чем он успел скрыть выражение своего лица. Что это значило? Ублюдок теперь еще и смеялся над ним?! Кацуки хотел вскочить и вытрясти из него душу, но Изуку уже схватил свой рюкзак, поправил его на спине, и не обращая ни малейшего внимания на героя, который всё еще читал ему лекцию, просто начал уходить. – Эй, паршивец, я с тобой между прочим говорю! – прокричал тот ему в спину, пытаясь схватить за плечо. – Ага, очевидно, что это получается у тебя лучше, чем заниматься своей долбаной работой! – рывком оборачиваясь, заявил ему раздраженный Изуку и, не давая опешившему мужчине прийти в себя, и махнул рукой вокруг. – Ты мог бы разобраться с толпой, успокоить жителей, помочь убрать повреждения на улице, чтобы можно было возобновить движение. В конце концов, мог бы хотя бы уточнить, не нужна ли помощь двум подросткам, которые стали жертвами нападения, мать его, злодея, но что предпочитаешь ты? Читать лекцию беспричудному подростку, который всё равно умудрился сделать больше, чем ты, профессиональный герой, который видел задыхающегося ребенка и не сделал абсолютно ничего, чтобы помочь ему! – к концу небольшой тирады голос Изуку практически звенел от ярости. Мальчик практически сразу взял себя в руки, когда понял, что привлек к себе внимание окружающих, вновь поправил многострадальный рюкзак и развернулся, чтобы продолжить движение, и на этот раз его уже никто не пытался остановить. Какого хрена, думал между тем Кацуки, глядя на удаляющуюся спину. Серьезно, что вообще происходит?! К недовольству Кацуки, те самые люди, которые свободно позволили ускользнуть Изуку, достаточно пришли в себя, к тому моменту, когда попытался провернуть похожий трюк и сбежать, чтобы преследовать Деку – вернее, его подделку. У него сняли показания, и особенно тщательно заставили пройти какие-то медицинские процедуры и проверки, и к тому моменту, когда ему наконец-то удалось вырваться, прошло уже достаточно времени, и Деку, вероятно, уже успел вернуться домой. Или сбежать бог знает куда. Кацуки оставалось только ждать завтрашнего дня, чтобы выяснить это точно – пугать тетушку без надобности не хотелось. По небу уже разливался закат, когда Кацуки медленно брел домой, чувствуя себя так, будто по нему несколько раз проехался каток, и думал о событиях этого чересчур долгого дня. Деку, его странное, явно неестественное поведение, затем нападение злодея и унизительное во всех отношениях спасение – этот день явно был слишком насыщен событиями. Словно по совпадению, он как раз проходил мимо школы, в которой всё в общем-то и началось, и рассеяно взглянул на здание. Он почти упустил из виду небольшой силуэт, который стоял на крыше, но спустя секунду осознал увиденное и его взгляд зафиксировался на человеке, который опасно стоял у самого края. Дыхание Кацуки участилось, сердце сжалось от дурных предчувствий. Черт, черт, черт, это не может быть тот, о ком он думает! Деку и так сегодня весь день сводил его с ума, но это было уже слишком! Ноги Кацуки двигались быстрее, чем его разум, и прежде чем Кацуки понял, он уже бежал в сторону школы. Его шаги гулко разносились по пустому зданию школы, когда Бакуго бежал мимо распахнутых дверей классных комнат, которые сейчас заливал теплый багрянец солнца, но у него не было времени насладиться видом. Деку на крыше. Даже хуже – самозванец-Деку на крыше! Кацуки был достаточно уверен в Изуку, чтобы знать, что он ни за что не принял бы его совет за чистую монету и не совершил бы ничего настолько глупого, как самоубийство. Но будь он проклят, если знал, чего ожидать от фальшивки! Будто подливая масла в огонь, в памяти вспыхнуло невнятное бормотание, которое он слышал от задрота в классе, в котором были слова о "прыжке "ласточкой" с крыши, который имел смысл". …Кацуки хотел бы, чтобы его появление на крыше было более тихим и незаметным. Логически он знал, что не должен пугать человека, стоящего в такой опасной близости от края здания, но возбуждение и волнение мешали мыслить и действовать здраво. Он просто не успел вовремя затормозить, когда достиг двери, ведущей наверх, и распахнул её с такой силой, что она отлетела и ударилась о стену с таким грохотом, что это не могло не быть услышано. Вдобавок ко всему, впервые с тех пор, как он вышел из детского возраста, его причуда сработала от волнения сама собой, и, благодаря обильно вспотевшим ладоням, огласила округу чередой небольших взрывов. К его облегчению, Изуку не стоял на краю, а гораздо ближе к входу на крышу и как будто даже шел к двери. Кацуки было всё равно – он влетел в задрота, врезаясь в него всей тяжестью своего тела, повалил на бетонный пол и смачно, от души врезал по щеке, вырывая у меньшего мальчика болезненный стон. – Каччан… тьфу, – Изуку прижал руку к ушибленной щеке и сплюнул кровь в сторону. – Это вообще-то больно! – Заткнись! – трясущимся голосом выдохнул Кацуки ему в лицо. – Заткнись, заткнись, заткнись, ублюдок, кем бы ты ни был! – прокричал он в ошеломленное лицо Изуку. – Как ты посмел… с этим телом… с Изуку!.. – Каччан… – позвала его фальшивка, и Кацуки отрицательно мотнул головой, всхлипывая, не в силах больше ничего сказать. До этого момента он даже не осознавал, что плачет, а лежащий под ним мальчик выглядит размытым лишь по той причине, что собственные глаза Кацуки наполнены слезами. И в этом тоже было нечто глобально неправильное. Кацуки не плакал! Даже в детстве, когда во время какой-то дурацкой детской игры с Изуку и статистами он умудрился напороться на гвоздь, который пробил его ботинки вместе с пяткой и глубоко впился в ногу, Кацуки не проронил ни единой слезинки – по крайней мере пока не оказался дома, в уединении своей комнаты с забинтованной ногой. А теперь он рыдал, сидя верхом на Изуку, который смотрел на него с хмурым и до отвращения жалостливым выражением – и совершенно сухими глазами. Кацуки ненавидел это, ненавидел его глаза, этот взгляд незнакомца, потому что он знал Изуку как свои пять пальцев. Глаза Деку оставались яркими и живыми даже тогда, когда он сам бывал в подавленном состоянии, ну а в моменты возбуждения они блестели так ярко, что казалось почти реальным разглядеть в них сияющие звезды. У этого человека просто не было этого блеска. Его глаза были тусклыми, мертвыми, слишком… слишком взрослыми и усталыми, внезапно понял Кацуки. – Я не дам тебе убить Деку, слышишь? – он схватил подделку за грудки и яростно встряхнул. – Слышишь, ублюдок! Даже не думай, что сможешь провернуть это! – Убить… господи, Каччан, я не собирался прыгать! – Ага, а на крышу ты пришел просто видом полюбоваться! К его досаде, двойник просто безвольно висел у него на руках, очевидно, не сильно впечатленный его присутствием. – Мне нужно было подумать. Сегодня памятный день и у меня много всего связано с крышами, знаешь ли. Эта ничем не хуже, чем другая, находится по дороге домой, да и охрана в школе ни к черту, – пояснил Изуку почти скучающим тоном, затем он нахмурился. – Я тебя напугал? – Кто ты такой? – прямо спросил его Кацуки, игнорируя его вопрос и беспокойство в глазах, которое по какой-то долбанной причине казалось ему совершенно искренним. – Я сказал тебе, – терпеливо ответил Деку. – Я и есть Изуку. – А я сказал, что это чушь собачья! Деку так себя не ведет! – Поправка, я не вел себя так в этом возрасте. Не веду, – спокойно отозвался мальчик. – Это не имеет никакого смысла! Изуку вздохнул и попытался выбраться из-под него. Кацуки с неохотой позволил ему это, оставаясь настороже и следя за каждым его движением. Если фальшивка сделает хотя бы лишнее движение в сторону края, Кацуки будет готов остановить его в тот же момент – и на этот раз уж точно позаботится, чтобы псевдо-Изуку не смог подняться на ноги без посторонней помощи. Даже если ему придется вырубить его. Они оба уселись на нагретом солнце бетоне – Кацуки широко разведя ноги, упираясь локтями в колени: не слишком расслабленно, так чтобы он мог в любой момент вскочить на ноги и действовать. Изуку же беззаботно скрестил ноги по-турецки, положив руки на бедра, и теперь смотрел на Кацуки с удивительной расслабленностью и теплом, заставляя Кацуки нервничать. Он давно не видел этого выражения на лице бывшего друга детства, в последние годы страх был практически единственным, что отражалось на лице Деку в его присутствии, и Кацуки всё это время был твердо уверен в том, что так оно и должно быть. Но теперь, сидя напротив Изуку, Бакуго вдруг почувствовал, что ему странно не хватало этого вида. Однако стоило этой мысли лишь слегка коснуться его сознания, как Кацуки сразу же замкнулся и оттолкнул её как можно дальше. Он не был мягким и не был слабаком! Деку был ему не нужен! – Ты собираешься объясниться или мы так и будем торчать здесь до завтра? – грубо произнес Кацуки. – Да, верно, – решительно кивнул псевдо-Изуку. – Сказать по правде, я и так планировал рассказать тебе всё, хотя это и ужасно несправедливо. Просто… немного позже. По крайней мере, точно не в этот день, – он вздохнул. – Со всем говношоу, которое ожидалось сегодня, было бы совсем по-мудацки сваливать на тебя еще и это. Он вновь бормотал. Кацуки так и подмывало схватить задрота и хорошенько встряхнуть его, потому что ничто из сказанного не проясняло ситуацию – Деку по-прежнему говорил загадками. Однако ругательства каким-то образом сбили его с толку – несмотря на всё, что успело произойти к этому моменту, видеть, как Изуку, который боялся произнести резкое слово, свободно ругался, даже не поморщившись, всё еще было достаточно шокирующим. Однако кое-что из слов ботаника он всё же успел почерпнуть. Двойник утверждал, что он является Изуку, но в другом возрасте. Кроме того, он явно имел представления о событиях, которые должны были случиться в этот день. Кацуки нахмурился. – Ты что, из будущего или еще какая-то такая хрень?! Лицо Изуку просияло. – Ты как всегда проницательный, Каччан! Я очнулся здесь, в теле четырнадцатилетнего меня в тот момент, когда ты… – он прочистил горло, нахмурившись. – В тот момент когда ты решил поделиться ценным советом, – сухо закончил он, и Кацуки по какой-то причине заерзал. Он заметил это и раньше, но Изуку с трудом скрывал своё отношение к словам Кацуки, сказанным в классе, заставляя Бакуго чувствовать себя провинившимся дошкольником, и всё его существо протестовало против этого. И вместе с тем, он… вроде как и сам чувствовал, что перегнул палку. Это однако не значило, что он собирался признавать это вслух. К тому же у него оставались более насущные вопросы. – Как это вообще возможно? – Понятия не имею, – пожал плечами Изуку. – Это для меня такая же неожиданность, как и для тебя. Но если бы мог предположить… думаю, возможно, это есть моя настоящая причуда. – Что? Но у тебя… – Лишний сустав, знаю. Это теория подверглась критике в последние годы, так что, вероятность, что у меня всегда была скрытая причуда, которая активируется только в ответ на определенный триггер, вполне имеется. Кацуки рассеянно кивнул – его мысли уже двигались в другом направлении. Если то, что говорил Изуку, было правдой, то некоторые события теперь представали перед ним в совершенно ином свете. – Если ты из будущего… то выходит, – Кацуки сжал кулаки. – Ублюдок, ты знал, что должно сегодня случиться! Ты знал, что я… я… – он сглотнул. По какой-то причине он почувствовал себя преданным. Он не хотел говорить это вслух, но мысль о том, что Изуку знал о том, что на него нападут и ничего не сделал, казалась невероятной. Внезапно события уходящего дня пронеслись у него перед глазами, будто кадры из киноленты. Нападение злодея, собственная беззащитность, удушье и Деку – Деку из всех людей! – который спешил ему на помощь! Мало того, что Изуку знал, что с ним должно произойти – он позволил этому случиться только для того, чтобы унизить его и поставить Кацуки на место, пока он сам изображал из себя героя. Беспричудный ублюдок пытался показать ему, что он лучше – даже будучи взрослым в теле подростка, он всё еще смотрел на Кацуки сверху вниз! Бакуго не помнил, как он вскочил на ноги, взрывы уже хлопали на его ладонях. – Ничтожество, ты всё еще считаешь себя лучше меня! По-прежнему думаешь, что мне нужна твоя помощь?! Я и сам бы прекрасно справился! – Каччан… – Знаешь что? Я беру свои слова обратно! Мне плевать, что с тобой станет! Черт, если так хочешь можешь прямо сейчас спрыгнуть, я даже пальцем не пошевельну! – разъяренно кричал Кацуки, даже не задумываясь о тяжести сказанного – сейчас всё внутри у него просто кипело от ярости такой сильной, что Бакуго чувствовал себя так, словно способен убить Деку, если сейчас набросится на него. Ему нужно было уйти – и немедленно, поэтому он вскочил на ноги, и бросился к выходу с крыши, но замедлил шаг, когда услышал голос за спиной. – Я думаю, триггером должна служить моя смерть или предсмертное состояние, – громко произнес Изуку, и у Кацуки перехватило дыхание – будто холодная безжалостная ладонь сжала сердце. – Я много раз оказывался близок к ней, но каждый раз умудрялся выкарабкаться. Это бы объяснило, почему причуда так ни разу не сработала за эти годы. Его руки так крепко сжались вокруг ручки, что пластик затрещал от напряжения. Кацуки отказывался двигаться с места. Он хотел, чтобы Изуку замолчал. – К тому моменту, когда меня наконец-то достали, – безжалостно продолжал Изуку, – большая часть нашей страны уже была в руинах, и вскоре к ней должен был присоединиться и остальной мир. Большинство моих близких и друзей погибли в боях, некоторые прямо на моих руках. Я не могу… – его голос сорвался, но он взял себя в руки. – Я не могу позволить этому повториться. Кацуки понял, что его ладони дымятся, и отдернул ладонь от ручки. Голос Изуку звучал… душераздирающе, и у него не возникло даже капли сомнения в том, что он говорит. Тяжесть услышанного внезапно обрушилась на его плечи. Изуку был прав – это было несправедливо. Ему всего четырнадцать! У него были амбиции, мечты, цели. Он мечтал стать героем и сиять на вершине рангов! Однако неминуемый конец мира, в войне за который ему, вероятно, придется участвовать, – не совсем то ближайшее будущее, которое он планировал. Кацуки почувствовал, что всё еще не готов сейчас обернуться и увидеть выражение, которое должно было застыть в глазах Изуку. Это неминуемо придало бы вес его словам и сделало бы их еще реальнее. Кацуки не был уверен, что хочет такой реальности. – У меня может быть не так много времени, – вновь заговорил Изуку, – поэтому мы должны разобраться во всем сразу. Как я сказал, я с самого начала планировал всё тебе рассказать. Хочешь услышать почему, Кацуки? Бакуго знал, что задрот намеренно использует его имя, вместо прозвища, но ничего не мог с собой поделать – он повернулся, упрямо глядя в лицо ботанику, который стоял теперь в паре шагов от него – настолько хмурый, решительный и собранный, каким он еще никогда его не видел. – Потому что ты мне нужен, – продолжил он с обезоруживающей прямотой. – Потому что нет больше никого, кому бы я доверял также, как и тебе. Потому что в прошлый раз мы потратили слишком много времени на то, чтобы разобраться с нашими противоречиями, прежде чем начать работать вместе, и это далось слишком дорогой ценой. Мы не можем позволить себе эту роскошь в этот раз. Я не знаю, готов ли ты сейчас к этому, но я скажу тебе то, что тебе необходимо услышать. Изуку сделал еще один шаг и теперь стоял почти вплотную к нему. – Я никогда не смотрел на тебя сверху вниз, Каччан. Я всегда восхищался Всемогущим, но ты… ты для меня был даже ближе, чем он. Потому что именно тебя я представляю, когда думаю о победе. Кацуки недоверчиво смотрел на него, не в силах осознать сказанное. Это… не могло быть правдой, верно? Кацуки знал, что он видел, он был уверен, что все эти годы Деку должно быть презирал его. Он должно быть считал Кацуки совсем слабым, если думал, что ему нужна помощь беспричудного неудачника! Ему так сильно хотелось бросить слова Изуку ему же в лицо, взорваться, накинуться на него – просто для того, чтобы выбить из него правду, но он… он не мог. Не после того, что уже успел узнать. Да, у Изуку не было доказательств, и можно было бы с легкостью допустить, что он придумал всю эту чушь, а потом забыть этот день как кошмарный сон, но Кацуки знал, что это правда. Изуку просто не был настолько хорошим актером, чтобы сыграть нечто подобное! Но знать и иметь понятие, что с этим делать – разные вещи. – Я понимаю, что тебе, вероятно, потребуется время, чтобы осознать сказанное, – заговорил Изуку, словно отвечая на его мысли. – Я правда собирался отложить разговор по крайней мере до завтра, но даже сейчас я уже чувствую, как меня затягивает обратно. Это привлекло внимание Кацуки. Он уже знал, что ему не понравится то, что он услышит, но всё равно спросил. – Что это должно значить? Изуку нахмурился. – Эта причуда… я начинаю подозревать, что она не вернула меня во времени – лишь переместила сознание в более молодое тело на время, и то ненадолго. Я, – он поёжился. – Я чувствую, как умираю где-то там, никак иначе это не назовешь. И с каждой секундой это ощущение нарастает. Вероятно, в какой-то момент всё встанет на свои места – молодой я буду снова здесь, а я настоящий… что ж, – он сглотнул. – Для меня, вероятно, всё уже будет кончено. Кацуки почувствовал, как от его лица отхлынула кровь. Ему совсем не нравилось то, как спокойно Изуку говорил обо всём об этом. Так будто он давно был готов к этому исходу. Это было неправильно на стольких многих уровнях, и Кацуки просто хотел бы, чтобы всё это закончилось. Он не знал, как он собирается пережить этот разговор. Кацуки уже чувствовал себя на грани истощения. Слишком много событий, слишком много информации, слишком много эмоций, к которым он не был готов – у него даже не было времени осмыслить и обдумать случившееся. Слишком много нужно было осознать и приспособиться за короткое время. Однако… будь он проклят, если сдастся! Если верить Изуку, у него просто нет такой роскоши. – Тогда прекращай тянуть резину, – произнес он с бравадой, которой не чувствовал. – Если слабак-Деку планирует вернуться на своё место, то я должен вытрясти из тебя столько информации, насколько это возможно, – сухо произнес Кацуки и постарался проигнорировать вспышку гордости, которая мелькнула в глазах Деку. Его и так изрядно нервировало несколько покровительственное отношение к нему этого "другого" Изуку, но у него не было времени на разборки. Кацуки проследил за тем, как Деку тянется к своему желтому рюкзаку и достает оттуда тетрадь. – Я успел записать тут кое-какие моменты, пока сидел и размышлял, но кое-что будет легче пересказать устно. Присаживайся, Каччан. Это займет какое-то время. Кацуки цыкнул и плюхнулся рядом. Подумав, он достал из кармана телефон и насмешливо глядя на Деку, включил кнопку записи диктофона, и постарался подавить вспышку тепла, когда Изуку одобрительно кивнул. …Кацуки чувствовал себя так, будто его голова вот-вот взорвется. Деку действительно собирался стать героем в будущем! Сам Всемогущий признал Деку и готов был передать ему свою причуду. У Всемогущего была причуда, которую он мог передать! Это случилось несколько часов назад! Он и Деку должны были поступить в ЮЭЙ и учиться в одном классе. На их класс должны были напасть в один из первых дней!.. …В какой-то момент Кацуки показалось, что что-то внутри у него дало сбой, и он просто потерял способность удивляться: просто сидел и слушал то, что Деку обрушивал на него, воспринимая это как пересказ какого-то увлекательного фильма. Он даже почти не вздрогнул, когда Изуку запнулся, прежде чем с неохотой поделиться с ним деталями его собственной, Кацуки, смерти. Не то чтобы он уже не успел догадаться, вспоминая первую реакцию "будущего" Деку на себя. Как будто он позволил бы Деку умереть раньше себя! Старая карга тогда самолично сжила бы его со свету за то, что он не присмотрел за сыном Инко! И в конце концов, здесь и сейчас никто из них двоих пока не умер. У Кацуки всё еще есть время, верно? У них у всех оно всё еще есть. К концу своего рассказа Деку уже успел посадить голос, но всё равно упрямо продолжал сипло говорить о важных на его взгляд событиях. К тому моменту, когда они наконец-то закончили, вокруг было уже темно, и телефоны обоих разрывались от звонков родителей. Они не сговариваясь собрали вещи, осторожно спустились с лестницы и на всякий случай постарались как можно тише пройти по коридорам школы на случай, если охранник всё-таки решит заняться своей долбаной работой, и отправились домой. Кацуки думал о том, что после всего случившегося было немного странно и в то же время комфортно идти бок о бок с Деку. В его школьной сумке сейчас лежал блокнот с более-менее подробным описанием грядущих событий и планом на ближайшие несколько лет, а в телефоне хранилась запись событий, предположить о которых раньше казалось бы фантастикой. Событий, в которых он неизбежно будет участвовать плечом к плечу с Деку, как они когда-то мечтали в детстве. Кацуки всё еще не знал, что он чувствует по этому поводу. Его гордость по прежнему казалась задетой, мысль о том, что Всемогущий сделал этого неудачника своим преемником и даже собирался передать ему причуду жгла его изнутри, будто каленым железом. И в то же время, в глубине души, в той её части, которую он не готов был признать сейчас, пульсировало нечто, очень похожее на волнение и непонятную радость – вроде той, которую он часто чувствовал, когда он и Деку были детьми и делились своими мечтами о героях. Мрачное темное будущее казалось слишком далеким и нереальным. Тем более теперь Кацуки был вооружен знаниями и собирался полноценно вступить в игру. Кацуки собирался лично позаботиться, чтобы на этот раз всё прошло как нужно, и если это значило присмотреть за чертовым задротом и время от времени пинать его задницу, чтобы он работал, как нужно, Кацуки собирался сделать это. Погруженный в свои мысли, он не сразу понял, что идет один, а, обернувшись, увидел, что Изуку стоит посреди дороги, оглядываясь вокруг большими испуганными глазами. – Деку? В смысле… настоящий? Изуку уставился на него, а затем его глаза внезапно наполнились слезами. Кацуки не успел ничего больше сказать, как рыдающий мальчик бросился прямо на него и буквально повис в его объятиях. – Блять, Деку, какого черта ты творишь? – прорычал он смущенно, пытаясь отодрать от себя неудачника, который вцепился в него как клещ и сейчас обильно поливал его гакуран слезами. – Ты живоооой, – завыл Изуку, цепляясь за него так, словно от этого зависела его жизнь. – Ты живой, и я так рад тебя видеть, Каччан! Кацуки поморщился, но позволил мальчику остаться так, как он был, хотя и не вернул объятие. – Ты что-то помнишь из… своей взрослой жизни? – Яйаааа, – всхлипнул Изуку, – я всё видел. Все его воспоминания, как будто были моими собственными, – он задохнулся и поднял голову, глядя Кацуки в лицо. – Это было ужасно, Каччан! Нельзя этого допустить! Надо что-то сделать! – несмотря на мокрые глаза, лицо ботаника быстро наполнилось решимостью. Это немного напомнило Кацуки его взрослую версию, но в то же время, глядя на него, Кацуки мог с точностью сказать, что этот Изуку принадлежит этому времени. Этот Изуку был тем, которого он знал и помнил. Этот был тем, кого он по всей видимости долгие годы понимал неправильно. И с этим Изуку, судя по всему, ему еще предстоял долгий путь в борьбе с могущественными врагами. К удивлению Кацуки, теперь он не находил это идею настолько отталкивающей и неприятной, как мог бы подумать еще только утром. Не то, чтобы он собирался признаваться в этом сейчас. Болезненный щелбан по губам заставил Изуку подпрыгнуть и отпрянуть. – Кончай разводить сопли в таком случае, неудачник, – рявкнул Кацуки. – Никто и не говорил, что будет просто. Ты всю жизнь ныл о том, что собираешь стать героем. Неужели и, правда, думал, что весь путь будет усыпан розами да блестками? Изуку хлюпнул носом и покачал головой. – Значит… это правда? Мы собираемся сделать это вместе? В Кацуки в очередной раз взыграло упрямство. – Не зазнавайся, придурок. Я делаю это лишь по той причине, что ты уже попробовал сделать всё один и знатно облажался. Теперь я просто обязан убедиться в том, что хотя бы на этот раз всё будет сделано правильно. Изуку подавленно прикусил губу и сглотнул, но его глаза по-прежнему горели решимостью. Кацуки внезапно поймал себя на мысли, что успел соскучиться по этому живому блеску. Откуда-то издалека пришла мысль о том, что задрот во что бы то ни стало должен сохранить это сияние – пока оно там, Кацуки мог в точности сказать, что всё в порядке и для них еще не всё потеряно.***
Изуку почувствовал тот момент, когда его сознание должно было разъединиться с более молодой версией себя и на секунду почти позвал Кацуки, чтобы попрощаться с ним. Он был так счастлив увидеть своего друга в живых, пускай этот и был моложе и заносчивее – Каччан оставался для него Каччаном. Но потом он вспомнил, сколько всего Кацуки успел пережить сегодня, через какие эмоциональные качели прошел по его вине, и ему стало стыдно. Этот Каччан всё еще был ребенком. Изуку и так взвалил на него непосильную ношу – проводить его через эмоциональное прощание с обреченным на смерть казалось совершенно излишним. В конце концов, у этих Изуку и Кацуки еще была надежда. Поэтому он просто остановился, прикрыл глаза и позволил себе раствориться. …когда он открыл глаза, его встретил не тот вид, которого он ожидал. Когда его сознание перенеслось впервые, он лежал на поле боя. Вокруг летали обломки и бушевал огонь, всё вокруг заволокло дымом, из-за которого нельзя было разглядеть даже пасмурное небо над головой. Чьи-то отдаленные крики – призывы о помощи и вопли умирающих – доносились до его ушей так, словно он был где-то под водой. Но когда он очнулся вокруг была тишина. Пахло свежей выпечкой, сосновым мылом, которым Изуку когда-то так любил пользоваться, и жженой карамелью. Вместо неба наверху был белый потолок, а когда Изуку помотал головой, то обнаружил себя лежащим на диване в их с Кацуки старой квартире, которую они начали снимать, как только решили работать вместе в качестве Чудо-дуэта – потому что это было банально дешевле, чем жить поодиночке. В той самой квартире, которая была взорвана и разрушена где-то два года назад. – Ой, задрот, сколько раз я говорил тебе следить за собой? – прогрохотал над ним голос, которой он уже и не надеялся больше услышать, и в поле зрения Изуку вошел Кацуки. Его Кацуки! Взрослый – тот, который умер у него на руках несколько месяцев назад, приняв на себя смертельный удар, который был предназначен Изуку. Каччан между тем, похоже, даже не осознавал, в каком состоянии он сейчас находится. – Никому нахрен не всралось, если ты будешь загонять себя, как старая лошадь, а потом падать от истощения, – продолжал брюзжать он в своей привычной манере, по которой Изуку так успел соскучиться. – Только представь заголовки – Про-герой №1 Деку вырубил себя в ванной. У нас общий рейтинг, если ты не забыл, придурок, подумай, как это на него повлияет! И ты… Изуку вскочил на ноги, несмотря на звон в голове, вызванный резким движением, налетел на Кацуки и сжал его в медвежьих объятиях – в конце концов, его взрослое тело было куда мощнее и, после пребывания в теле более младшего себя, он просто не мог правильно рассчитать силу. Кацуки в ответ слегка крякнул от неожиданности и напора, но быстро взял себя руки. – Ой, блять, только не это опять. Что случилось на этот раз, Деку?! – зарычал Кацуки, но затем неожиданно напрягся. – Погоди… Деку? Блять, только не говори мне, что тебя опять перекинуло во времени?! Сука, если ты опять умудрился сдохнуть где-то там в будущем, я лично прикончу тебя здесь и сейчас для экономии времени! Что, блять, на этот раз с тобой случилось, засранец! – Не перекинуло. Вернуло обратно. Некоторое время Каччан хранил молчание. Затем он аккуратно отодвинул Изуку от себя, держа его за предплечья, и некоторое время вглядывался ему в лицо. Затем вздохнул, подвел Изуку к дивану и, толкнув несильным хлопком по груди, заставил его сесть. – А… я понял, – произнес он спокойнее. – Ты – тот, с которым я разговаривал, когда был школьником. Мы с Изуку предполагали, что это может случиться. Хотя момент был не самый подходящий, но упоминание причуды, тем более принадлежавшей ему, не могло не привлечь его внимание. – Правда? – с любопытством спросил Изуку. – Вы смогли изучить мою причуду? – Более-менее, – кивнул Кацуки, присаживаясь рядом. – Не то чтобы у нас была возможность проверить свои предположения на практике, но похоже ты был прав насчёт переноса сознания. Будущее должно было измениться после того, как ты вмешался, и это означало создание новой временной линии. Мы не знали точно, что должно случиться со старой временной линией и с твоим сознанием. Вернешься ли ты в своё прежнее тело, чтобы умереть, или тебя перенесет в новое будущее? Я был уверен в первом варианте, но похоже ошибся. – Почему? – Потому что после того, как Изуку-школьник вернулся, его воспоминания о тебе довольно быстро начали стираться. Неестественно быстро. Как в общем-то и мои тоже. Нам повезло, что у нас был блокнот с твоими заметками и диктофонная запись. Мы с Изуку как можно быстрее записали всё, что смогли вспомнить, а потом через Всемогущего связались с Недзу, – Кацуки нахмурился. – Но я отвлекся. Суть в том, что твоя причуда – серьезная аномалия, которая вносит путаницу в естественный порядок вещей. И Вселенная обычно стремится вернуться в норму. Для человеческой психики стало бы слишком серьезной нагрузкой хранить воспоминания о двух личностях разом, поэтому Изуку спустя какое-то время полностью вернулся к своему старому "я", хотя кое-что из твоих воспоминаний иногда всё еще преследует его в кошмарах. Изуку сглотнул. – Я также не принадлежу этой временной линии, верно? – произнес он медленно. – И настоящий Изуку – с его воспоминаниями и личностью – тоже никуда не делся. Иными словами… – Да, через какое-то время его собственное сознание должно будет взять верх, и всё вернется в норму. Изуку невесело хмыкнул. Чувствовать себя аномалией, которой грозит неминуемое стирание из реальности было по меньшей мере странно. – Что ж… значит, в каком-то смысле я всё-таки был прав. Я собираюсь исчезнуть. Не умру физически, но… – он не стал продолжать. Он действительно не знал, как себя чувствовать. В конце концов, к этому моменту он уже давно должен был быть мертв. Вселенная дала ему отсрочку, однако вместо того, чтобы свыкнуться и принять мысль о том, что его время подошло к концу, Изуку чувствовал, что хочет жить. Ему до слез хотелось остаться, увидеть потерянных друзей, увидеть мир, который не был разрушен войной, даже если всё это и принадлежало другому Изуку. Кацуки смотрел на него с искренней жалостью, и от этого становилось как-то больнее. – Если это что-то значит… мне жаль, Изуку, – произнес он глухо. Тот покачал головой. – Не нужно. Оно того стоило, – он поднял голову и улыбнулся старому другу. – Во всяком случае, у меня скорее всего еще есть немного времени в запасе, так что, пока я всё еще тут… не мог бы ты немного развлечь меня? Я умираю узнать, как у вас всё получилось! – с фальшивой бодростью объявил он. – На самом деле… – хмыкнул Кацуки, – я мог бы тебе это даже показать. Ты, считай, только что вернулся с войны, в которой мы победили, так что было бы неплохо пройтись по городу и посмотреть, как у нас тут всё вокруг. Может даже успеем повидаться с некоторыми знакомыми. Двигайся! – Кацуки вскочил на ноги и быстро начал собираться. Изуку немного замешкался, затем присоединился к нему, с благодарностью принимая верхнюю одежду, которую Кацуки бросил ему в руки – он понятия не имел, где и что лежит у местного Изуку. Уже натягивая на себя куртку, он на секунду замер и вновь взглянул на Кацуки, который деловито набирал что-то на своём телефоне. Сердце Изуку наполнилось теплом. Кацуки был здесь. Миру ничего не угрожало. Даже если Изуку собирался исчезнуть в том виде, в котором он себя знал, фактически умереть на каком-то ментальном уровне, он не мог заставить себя пожалеть об этом. – Спасибо, Каччан. За то что справились, – произнес он достаточно громко, чтобы другой мог его услышать. Кацуки замер, затем поднял на него взгляд, и усмехнулся. – Спасибо тебе, Изуку. Никто из нас не смог бы сделать это в одиночку.