Его место на холсте

      Сколько Селена себя помнила, ей всегда приходилось сдерживать эмоции и контролировать свои чувства. К сожалению, быть слабой — это то, что она не могла себе позволить. И все испытанные ранее чувства причиняли только боль.       Девушка или не могла, или не хотела меняться. Возможно, причиной был страх, и она сильно сожалела об этом.       Мужчина, ставший причиной её сожалений, обладал особой притягательностью, в нём удивительным образом сочетался шарм и одному чёрту известная хитрость. Чаще всего, глядя на него, Селена не могла понять, насколько он искренен. Всё казалось игрой. С первых секунд их знакомства она чувствовала, что не собиралась проигрывать, ведь его тёмные глаза смотрели так, будто знали, что давно скрыто в её душе. Что многочисленные ухмылки и напускное безразличие — всего лишь маска… маска скрытой под ней ранимой девушки.       Этот мужчина не был типичным дамским угодником. Думая, что Селена вела с ним игру, изображая потерю памяти, он воспротивился. Стал опасаться её, задавал неприятные вопросы да и в целом вёл себя весьма провокационно. Но это была их игра, где игрока всего два, другие не имели значения. Селена не сразу поняла, что разница между ними не так велика, ведь он точно так же, как и она, боялся открыться чувствам.       Однажды девушка сказала ему, что не испытывает ничего, но это было ложью. В Селене плескалось яростное желание — желание заставить его сомневаться в том, что Берт её понимал, и поставить его на место. Как девушка поняла спустя время, этот порыв был ведом страхом.       В городе моросило, воздух, наполненный влагой, распушил вьющиеся волосы. Селена глядела сквозь витрину магазина, но видела там то, чего нет — жителя городка, откуда она вернулась, не поняв, был то сон или явь. Девушка отчётливо различала его глаза, родинку у носа, шрам на брови и губы, касавшиеся открытой шеи — её шеи. Она подалась навстречу чувству и прикрыла глаза. В звуке дождя вдруг послышалась неуловимая мелодия, шёпот.       Его шёпот:       — Я ведь говорил, что стоит мне захотеть…       Открыв глаза, девушка увидела, как пальцы, пахнувшие краской, оголили её ключицу, а нежные губы прикоснулись к ней обжигающим поцелуем. Она потерялась в наслаждении, отдаваясь его рукам.       Следовало бы ухмыльнуться, ведь Селена отчаянно не желала испытывать чувств, привязанности. Но сейчас она пленница миража, имя которому Берт.       Девушка вспоминала, как бережно его пальцы перебирали пряди её волос, как комнату, наполненную прохладой дождливого Тотспела, затопило жаром. Его губы, которые начали свой путь с её нежной шеи, наконец достигли губ, но лишь на мгновение, и эта разлука отозвалась болезненным стоном. Приподняв её подбородок, мужчина шёпотом попросил Селену открыть глаза. И она повиновалась.       Непогода разыгрывалась сильнее, а девушка всё так же стояла на оживлённой улице, среди толпы, но в одиночестве. В витрине магазина отражались люди, кто-то неспешно прогуливался с зонтом, а кто-то, прикрываясь капюшоном, спешил скрыться от дождя. Селена подняла лицо к небу. Капли, что касались её кожи, согревали, напоминая о городе, где дождь шёл почти всегда.       Да, Селена жалела, что не дала себе чувствовать раньше, жалела, что у них было так мало времени любить.       Оставив зонт и жалость к себе на улице, она отворила дверь художественной лавки и вошла.

***

      Панорамные окна квартиры, в которой жила девушка, выходили на набережную, где дождь всё ещё не прекращался, и сейчас ему вторил ветер, завывая и кружа опадающие под его порывом листья. В эту пору темнеть начинало уже намного раньше, и, разворачивая мольберт, она видела, как отражение ей вторило в черноте окна.       После согревающего душа Селена рванула с вешалки пижаму. Одевшись, девушка достала бутылку вина и, открыв, наполнила бокал. Сделав глоток, она с силой прокусила палец и нервно зашагала вокруг мольберта со всё ещё пустым холстом.       Селена отставила бокал и решительно отворила окна. Вернувшись к холсту, она провела по нему пальцем, будто кистью, вычерчивая острые скулы, тонкую линию губ и вспоминала, как касалась их разгорячённых, и как они оставляли обжигающие поцелуи на её ладони. Зажмурившись, от безысходности девушка сжала челюсти. Ей хотелось выть от раздирающего чувства тоски. Она открыла глаза, взяла в руки уголёк и стала переносить на бумагу всю свою боль — боль от того, что поиски этого человека ничего не дали, и что, возможно, он существовал только в её воспоминаниях, в её мираже.       Закончив портрет, девушка большими глотками допила остатки вина и улыбнулась — впервые она видела его этом мире: черты лица, тёмные пряди волос, шрам, хитрые с прищуром глаза и самые нежные губы. Набросок Берта смотрел на неё с холста, и хотя в мастерстве Селена явно уступала портретам, что выходили из-под кисти мужчины, его было достаточно, чтобы сохранить любимый образ.       В ту ночь она впервые за долгий промежуток времени крепко спала.

***

      Его большой палец скользил по скуле смущённой Селены. Девушка попыталась было отвести взгляд, но Берт не позволил.       Вновь обратив её взгляд на себя, он замер, любуясь тем, как она прикусывала губы. Рука прошлась по коже её лица, заправив выпавшую прядь волос. От нежного жеста Селена невольно выдохнула, и тогда Берт притянул её к себе, крепко прижимая за талию. От такого простого действия смущение девушки быстро сменилось возмущением. Заметив это, мужчина плавно развернул её так, чтобы взгляд теперь уже упирался в зеркало, где они отражались вдвоём.       Берт крепче прижал к себе хрупкую темноволосую девушку. Отвести от неё взор влюблённых глаз было выше его сил. Она же, поглощённая своими чувствами, вновь прикрыла веки, чувствуя, насколько участилось её дыхание и как болзенно ощущался недостаток близости этого мужчины. Приоткрыв глаза, она коснулась рукой его лица и, встретившись с ним взглядом, притянула Берта для поцелуя, в котором выразила всю тоску и жажду по нему.       Он просто улыбался, отвечая на её действия, не в состоянии скрыть искренней радости. Может, сначала и не мог понять причины её изменений, но сейчас… Он проникся чувствами девушки и отвечал на них с таким же упоением.       В эмоциях, одолевающих их, было что-то сокрушающее, меняющее и переворачивающее всё, что случилось ранее. В какой-то момент Берт считал потерю памяти очередной игрой, но теперь не сомневался в искренности девушки, отчётливо понимая, что сейчас они максимально открыты друг для друга.       Его руки отчаянно прижимали Селену ближе, будто боясь, что всё происходящее окажется сном. Опухшие губы терялись в ласках, то желая коснуться каждого миллиметра на её теле, то сгорая от страсти, с которой девушка отвечала ему.       Селена нежно провела языком по нижней губе Берта. Прикрыв глаза, он тяжело вдыхал воздух. Подрагивающие ресницы выдавали то, как в нём боролись желания растянуть момент или, наплевав на всё, взять девушку прямо на столе с красками.       Тогда она прикусила его губу, и бороться с собой стало бесполезно, так как чувства взяли верх над разумом.       В порыве Берт нечаянно повредил тонкую ткань платья, и теперь пальцы с жаждой касались голых лопаток Селены, а он с упоением вдыхал аромат её кожи:       — К чёрту платье, ты получишь всё, что пожелаешь.       Но взгляд девушки был одурманенным, ей плевать на всё, кроме его губ, что сейчас зря сотрясали воздух.       Притянув Берта за шею к себе, Селена с чувством накрыла его губы. Пальцы ласкали тёмные волосы мужчины, спускаясь ниже, она тоже не пощадила его рубашку — пуговицы со звоном отлетели в стороны, чудом не задев ни свечей, ни зеркал.       В то время он нежно обхватил ладонями её грудь, нежно сжимая, вызвал у Селены стон, но не дал прервать поцелуй. Стоны, приглушённые поцелуем, учащали его сердцебиение.       — Клянусь, ты сводишь меня с ума, — шепнул он, подхватывая её на руки и усаживая на стол.       Юбка всё ещё оставалась на бёдрах, но не мешала девушке притянуть мужчину ближе к себе и обхватить ногами:       — Я уже давно сошла, — сказала она и подавалась бёдрами навстречу.       Разделявшая их ткань дразнила, девушка расстегнула брюки Берта и, нежно проведя по члену ладонью, со стоном обхватила разгорячённую плоть.       На закрытых веках мужчины играли блики догорающей свечи, он был прекрасен как никогда прежде. Не осталось места хитрому взгляду или ухмылке, сейчас Берт не смотрел на Селену, а поддавался её прикосновениям, девушка видела его настоящим. Чувства, что она испытывала, вторили откликам его тела.       Они соприкоснулись носами, когда она подалась ему навстречу; не раскрывая глаз, Берт поцеловал Селену, крадя всё дыхание, что у них было на двоих.       Может, в комнате с огромным количеством свечей выгорел кислород, может, они не давали друг другу дышать, не оставляя губы друг друга, а может, они были пьяны от чувств. Возможно, это был эффект всего вместе взятого, потому что от происходящего у обоих началось головокружение настолько явное, что им пришлось замереть.       — Селена.       Мужчина шептал имя девушки, оно так легко срывалось с губ.       — Берт, — вторила она ему.       Отбросив волосы назад, Селена выгибалась в сильных руках, желая прижаться, слиться, а его губы ласкали нежную девичью грудь. Она хотела ещё и ещё повторять имя любимого, но тишину комнаты нарушил стон, сорвавшийся с припухших от поцелуев губ.       Мужчина яростно сжал бархатистую кожу бёдер, когда закаменевший член дёрнулся и соприкоснулся с ней. Берт, тяжело дыша, приподнял девушку и плавно вошёл в неё.       Свет луны будто ласкал вздымающуюся грудь, когда мужчина, не умаляя темпа, овладевал девушкой без остатка, так, словно это было впервые, и так, словно не повторится никогда.       Облокотившись о стол, он позволил Селене руководить задаваемым темпом, лишь направляя её бедра и подаваясь им навстречу. По их телам стекали капельки пота, от отбрасываемого свечами света на стенах в безумном танце отражались их тени.       Желание, что томилось в нём столько времени, вырвалось на волю. Берт притянул девушку для поцелуя и увеличил напор, когда её мышцы начали сокращаться. Он, закрыв глаза, тоже отдался до этого момента сдерживаемой пульсации.       — Берт. — Девушка припала к его телу и провела рукой по влажной груди. — Я люблю тебя.       Не открывая глаз и улыбаясь, он прижал её к себе с большей нежностью; его сон стал явью:       — И я тебя люблю, Селена…

***

      Селена… Селена. Берт проснулся со вкусом этого имени на губах. Голову сжимало обручем боли. Улицы ещё спящего города, залитого дождём, отражали в лужах свет фонарей. Комнату наполнил запах мокрого асфальта, когда мужчина отворил окно.       Сдавливая виски, ему всё ещё мерещились отзвуки сна.       Что это было? Сон или явь?       Опершись на стекло, он глубоко дышал, пытаясь прийти в себя. Каждую ночь ему снилась Селена, девушка, которой Берт не мог знать, но изучил её от веснушек, так очаровательно покрывающих грудь, до скрытых глубоко шрамов. Внутри что-то болезненно сжалось от осознания, что всё это ложь…       Встав под горячий душ, мужчина продолжал прокручивать в голове сон. Такой реалистичный: её прикосновения, бархатистая кожа, аромат тела и слова любви.       Облокотившись о стену, он выругался, поднял взгляд тёмных глаз на зеркало, но и тут ему виделось, как во сне прижимал Селену к себе, смотря на их отражение. Проведя рукой по влажным волосам, он с грустью и тоской отвёл взгляд. Что-то в нём изменилось.

***

      Селена спешила в офис и мысленно ругала себя за то, что вчера забыла на улице зонт. Она вымокла, промёрзла, а у входа в здание офиса у какого-то мужчины неудачно закрылся зонт, обдав водой всех, кому не посчастливилось оказаться рядом. Селене стало смешно просто потому, что раньше бы эта мелочь разозлила её.       Девушка заливисто рассмеялась, пока незнакомец с зонтом чертыхался и неловко извинялся.       День у Берта явно не задался, но когда он услышал смех девушки, по спине вдруг прошёл ток. Мужчина поспешно опустил зонт, обернулся и замер. Город затих. Движение людей, гул машин, шум дождя — всё будто заглохло, происходило не с ним. И только имя, сорвавшееся с его губ, имело вкус и звук:       — Селена…