Найдёныш

В паре метров от ученого раздался детский испуганный писк и звук разбитой пробирки, заставивший Стокмана вздрогнуть и от неожиданности перелить химикаты. Результатом такой оплошности послужил прогремевший взрыв и отборная научная брань. Лицо Стокмана было перекошено от злобы на весь мир, а его глаза пылали ненавистью и презрением. Он решительно повернулся в кресле на сто восемьдесят градусов, готовый высказать все свое бурное недовольство кулаками и прогнать прочь непрошеного гостя, но… Лишь закляк на месте, как статуя, и квадратными глазами уставился на маленькое зеленое… Стоп! Зеленое?! Ученый протер покрасневшие от недосыпа глаза, про себя все же решив, что это результат бессонных ночей, и это все просто бред. Однако галлюцинация никуда не исчезла, а держала в руках осколки от пробирки и пыталась скрепить их вместе. По-девичьи завизжав, Стокман пытался на ощупь нашарить транквилизатор, краем глаза наблюдая за созданием, чего доброго оно еще учудит. — Что ты такое? — Он только покрепче сжимал транквилизатор, однако дрожащими руками так и не решался нажать на курок и с ужасом смотрел на... Урода? Монстра? Инопланетянина? Ну должно же быть ему научное объяснение! Через долгие 10 минут напряженной работы мозга ученый наконец-то смог вспомнить это слово — мутант. Да, безусловно, дитя- мутант-черепаха! Создание тут же отвлекся от своего дела и обернулось на испуганного ученого, и жалобно пискнуло, заметив в руках оружие. Он свернулся калачиком, подставляя под обстрел панцирь, словно щит, посильнее прижал к себе руки и ноги и ждал. «Без паники, только без паники – говорил о себе Стокман, сильнее вжимаясь спиной в кресло – Клянусь теорией Дарвина, я в жизни такого не видел! Это научная сенсация! — сбивчиво прошептал ученый — Может тебя на лабораторные выставки отдать? Я покажу тебя на лабораторных выставках и представлю тебя как новый биологический вид. Тебя отдадут либо в специальное пристанище для животных, либо на опыты других ученых, либо тебя заберут косметические фирмы на тестирование препаратов. Я же получу разные премии в области биологии, прославлюсь как талантливый ученый и получу денежную награду — Как заключение подвел Стокман и уже готов был скакать вокруг мутанта в порыве радости, если бы не еще одна мысль — Или они подумают, что я поехавший кукухой ученый, который проводит жестокие эксперименты над людьми, превращая их в мутантов, и тогда уже полицейские приедут за мной. Возможно, даже в сопровождении бригады из психбольницы. Все мои опыты конфискуют, а меня выпрут из университета. — Такой вариант развития событий был более правдоподобным, поэтому оставалось только с этим смириться и подытожить — План обречен на провал». Также его не покидали мысли о непрошеном госте. Может он тоже мутант и не хотел, чтобы его люди видели? Иначе как объяснить тот факт, что он проник в лабораторию полностью незамеченным? Но почему он тогда отдал своего ребенка, да еще подбросил его на порог лаборатории? Ученый о понятии «дети» узнал не более чем биологический термин, но сейчас, в сложившейся ситуации, это никого не интересовало. Да, оно маленькое и милое, но из-за испуга он мог ненароком… — додумывать Стокман дальше не стал, а о последствиях такого поступка тем более, если бы недопапаша решил забрать своего ребенка обратно. А вернется ли он? Может, передумает и решит забрать назад, а он здесь по лабораторным выставкам шляется. Путешествует по миру в роли научного экспоната. Когда паника и страх отступили на второй план, уступая место человеческому интересу, он заметил, что в руках все еще сжимает транквилизатор. Отложив этот предмет на лучший случай жизни, убедив самого себя, что это просто тихий и спокойный малыш, с чудесами, честно говоря, он слез с своего кресла. Его внимание привлекла корзина, стоявшая в нескольких метрах от мутанта. Он вывернул наизнанку махровое, фиолетовое покрывало, ища какое-то разъяснение, записку, письмо, любую зацепку. Нашел только пушистую игрушку совы и записку, где каравым, неровным почерком было тщательно выведено только одно слово «Донни». — Донни? — окликнул мутанта ученый и черепашка тут же повернул голову в его сторону, оторвавшись от созерцания лаборатории. — Это должно быть твое — Стокман протянул ему игрушку совы и черепашанок взял его в руки и посильнее прижал к груди. — Да — сказал он тихим детским голосом и у гения не возникало больше сомнений, что перед ним маленький ребенок с необычной внешностью. Очень любопытний, интересний и умный. Что делать дальше и как обращаться с детьми ученый не знал. Поэтому для начала решил убрать осколки стекла в мусор, чтобы мутантик не поранился ненароком. Заметив капли крови на полу, он бросился к черепахе и бережно осмотрел руку: один из осколков оставил глубокую подряпину и застрял в ране. — Хей, слушай. Ты порезался, и мне нужно обработать тебе рану. Ничего здесь руками не трогай, без моего разрешения. Это небезопасно. Ты понимаешь меня? Донни очень внимательно выслушал все и слегка кивнул головой, протягивая ему пострадавшую руку. — Ты что все понимаешь? — задал риторический вопрос ученый и что-то записывал себе в тетрадь, отмечая интеллект и проницательность мутанта и бросился к рабочему столу. Донни внимательно наблюдал, как Стокман суетился туда-сюда, прерывая все ящики и тумбочки в поисках аптечки, все переставляя, роняя, разбивая, ахая и охая. Наконец он нашел аптечку и принялся осторожно обрабатывать рану, за это время он не проронил ни звука, лишь мило слегка поморщившись. — Ты есть хочешь? — спросил ученый и перевел взгляд на часы, которые с заведомым упорством привлекали к себе внимание своим звоном, пробив уже время обеда. Пока ученый готовил что-то на кухне, черепашонок был предоставлен ​​сам себе. Заметив на столе кубик-рубик, он начал крутить его в разные стороны и пытался собрать в соответствии с цветами. От старания выдвинул язычок, что выглядело очень мило, такого развлечения он еще не видел и если ему не позволят его взять, то он хотел сложить его прямо здесь. — Эй, ты голоден? Кушать хочешь? — спросил ученый и ненавязчиво поставил перед ним миску салата, однако не мешал ему, а просто наблюдал. Своими маленькими цепкими ручками он уверенно раскручивал кубик-рубик, и за это время, пока он суетился на кухне и готовил салат, он уже сложил одну сторону. — Тебе нельзя глаза людям попадаться, — сказал сам себе Стокман. – Ты очень умный. Когда Донни наконец закончил собирать эту игрушку, которая так увлекла его, он поднял глаза и радостно начал уплетать салат, за обе щеки. — И чем мне тебя занять, пока я буду проводить разные опыты? Может дать почитать какую-нибудь научную книгу, или может тебе это будет неинтересно? А хотя… У меня где-то пазлы были… При упоминании о пазлах Донни оторвался от салата, отодвинув миску подальше от себя, и поднял голову. Его такая новая забава заинтересовала, Сплинтер таких игрушек никогда не приносил, в канализации любая подобная находка была большой редкостью и крупной удачей. Ему здесь однозначно нравилось, наблюдать за экспериментами и рассматривать разные устройства, играть интеллектуальные и развивающие игры, читать книги. — Ну что идешь играть пазлы? — Из его мыслей вывел мужской голос и только сейчас он поймал себя на мысли, что задумчиво сверлит взглядом пустую тарелку. — Да — он решительно встал со стола, вежливо поблагодарил за еду и направился в лабораторию, где его ждала яркая коробка с милой картинкой. Конечно Стокман не мог остаться в стороне, наблюдая за Донни, и как он от старания выдвинул язычок, это было очень мило. Отложив свои опыты на потом, он присел возле мутанта и принялся вместе с ним собирать пазл, помогая ему, и они это оба запомнят надолго. Они так просидели до самого вечера и Стокман уложил черепашку спать, видя что он сильно устал, а глаза буквально слепались. Как только его голова коснулась подушки, он погрузился в крепкий и здоровый сон, даже сказки ему не нужно было придумывать. Стокман какое-то время постоял напротив черепашки, отмечая про себе, что он совсем не страшен, и очень мил, осторожно подложил ему под руку его мягкую игрушку и покинул комнату, щелкнув выключателем свет. Однажды утром ученый, как обычно, напевал неукротимую мелодию и готовил омлет. — Донни! — позвал его Стокман, но никто не отозвался. — Донни, завтрак остывает! — В ответ снова тишина и Стокман опрометью бросился в свою комнату, по дороге уронив чашку кофе, но это его сейчас не сильно волновало. Может, что-то с ним произошло? Он удивленно оглядел комнату. Осторожно заправленная кровать и рядом не было его любимой игрушки, да и монстрика нигде не наблюдалось. Корзинки тоже не было видно. Он заглянул за телевизор и разные тумбочки, за шкаф, под кровать, оббегал всю небольшую квартиру в считанные минуты. Никого. Угнетающая тишина. — Ты где? Вернувшись в свою комнату, он заметил листок и спохватившись, мгновенно схватил его и прочел «Спасибо». Стокман еще несколько часов сжимал в руках листок с запиской. Вот и все. Черепашенка вернули в семью, и он, пожалуй, никогда больше его не увидит. Он никогда не услышит больше звонкого смеха и никто больше не будет рыться в его лаборатории, складывать пазлы, читать книги и играть кубиком-рубиком. Теперь записка, кубик-рубик, пазлы и приятные воспоминания будут напоминать ему о нем… о Донни.