***
Музыка может залечить раны,
неподвластные медицине.
- Дебасиш Мридха
***
«С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, ТОММИ!» Он зажал уши обеими руками, яркий свет ослепил его глаза, обжигая сильнее, чем любое сканирование сетчатки или травмы, которое ему приходилось когда-либо выносить. Моргнув пару раз, он увидел группу людей, стоявших вокруг клубничного бисквитного торта, верхушку которого украшали семнадцать зажженных свечек, красного и белого цвета. Томми обернулся и обнаружил рядом с собой Туббо, мальчик подзывал остальную часть команды, подходившую к дверям. Он даже не заметил, как из коридора они попали в комнату, слишком занятые разговорами о космологии и обсуждением популярной теории - вновь ставшей актуальной - о возможной сверхтекучести пространственно-временного континуума. Судя по всему - шла борьба мнений - многие физики считали, что хотя звезды, галактики и планеты вращаются в пространстве, сама по себе Вселенная остается неподвижной. Туббо, как и многие другие, полагал, что Вселенная одинакова во всех направлениях. Вращение требовало наличие оси, однако общая теория относительности позволяла предположить, что данная ось существует. При этом ученые умы полагали, что ось вращения центра Вселенной могла обладать особым направлением движения, а именно - направлением вниз. Сверхтекучесть - свойство жидкости с нулевой вязкостью, течение которой осуществляется без потери кинетической энергии; неопределенный характер движения данной жидкости мог быть применим к модели движения Вселенной, на что и делал упор Томми в своем аргументе. Он считал, что чем ниже вязкость сверхтекучей жидкости, тем она более турбулентна - такое явление обычно можно было наблюдать у границ Черной дыры. В конце концов, люди годами искали способы согласовать работу гравитации с законами квантовой механики. И вообще это была всего лишь теория. В любом случае, можно было с уверенностью сказать, что Туббо отлично справился с задачей уболтать Томми, и теперь вся команда скандировала поздравления "С днем рождения!". Ему также удалось напугать его до смерти - не то чтобы кто-нибудь, кроме Пурпуда, заметил легкую дрожь в его теле. Возможно, Туббо тоже заметил это - его глаза на мгновение сузились с сомнением во взгляде, но яркая улыбка на лице Томми стерла любые подозрения о том, что внезапный крик мог заставить его съежиться от ужаса. Прошлое должно оставаться в прошлом. Были и подарки. Загадав желание, Томми задул свечи и искренне удивился, когда обнаружил, что команда в самом деле приготовила ему подарки. Некоторые даже пытались извиниться за то, что не смогли приготовить нечто лучшее, за неимением бóльшего времени на подготовку. Томми признался, что за последние семь лет ему впервые - за исключением тех, что были на Красной Планете - дарят настоящие подарки на день рождения. Он сел и чуть не разрыдался, и Уилбур стал подшучивать над ним, на что в ответ Томми назвал его стервой, а Ники пригрозила уколоть его гипоспреем. В общем, день рождения прошел отлично. И впервые он проводил его с кем-то вроде семьи; даже в Погтопии - где их никогда не покидало дурное предчувствие - подобные празднества проводились нечасто. Туббо подарил ему плюшевую корову, которую он назвал Генри. Он не воспринял это всерьез, назвав ее детской игрушкой, но сунул ее подмышку и не отпускал. Позже, в общежитии Академии Флота, без соседей по комнате, он остался один; не то чтобы его это волновало - он положил игрушку на прикроватную тумбочку и, улыбаясь, погладил мягкий синтетический мех. Подарком Ники был набор гипоспреев. Он закатил глаза, когда она перечислила болезни, с которыми они должны были бороться - очевидно, это произошло потому, что он еще не прошел свой курс вакцинации - а потом, во время десерта, она подкралась к нему и использовала их один за другим, находя момент, когда он не смотрел. Каждый раз Томми шипел на нее и угрожал кулаками. В конце концов, ростом она была лишь в сто шестьдесят пять сантиметров. И все же он до ужаса страшился ее. Техно подарил ему книгу - настоящую книгу - под названием "Миф о Тесее". Это была легенда из древнегреческой мифологии, вроде той, что полу-Пиглин читал в гостиной, в ожидании Томми. Томми прижал ее к груди и старался не плакать. Рукописи были чертовски дорогими, и Техно, не зная того, подарил ему одну из его любимых книг. Паффи читала ему это, когда он был маленьким, и она всегда говорила, что Томми напоминал ей Тесея. Подарок Фила был немного проще - это был специальный школьный датапад, чему Томми сильно обрадовался - он сразу же создал личную учетную запись и стал добавлять контакты всей команды. Он демонстративно избегал Уилбура, а затем добавил его, когда Фантом отвернулся. Фил также рассказал ему, что коммуникаторы, подобные тем, что Томми использовал на Фалире VI, являлись военными, и даже кадетам, вроде него, не разрешалось использовать или носить их. Томми решил украсть один такой из Л’Мэнбурга, когда ему представится возможность. Пурпуд подарил нож-бабочку, и Томми улыбнулся ему, вспомнив ярко-розовый нож в Погтопии, которым он ловко нарезал яблоки. Этот тоже был розовым, но был сделан из блестящего металла и красиво складывался. Уилбур с задумчивым выражением лица - возможно, более задумчивым, чем то, на которое, по мнению Томми, был способен Фантом - вместо сборника анекдотов или чего-то столь же глупого, вручил Томми две коробки светодиодных лент, упомянув что-то о детях двадцать первого века и украшении для их комнат. Широко улыбнувшись Томми прижал подарок к груди, решив повесить их позже в тот же день. В конце концов, он так и сделал, и после переключал огоньки на древнем пульте дистанционного управления, сигнал которого работал не так быстро, как хотелось бы, - но он купался в полумраке темно-синих огней и улыбался. Ранбу принес ему три баночки глазури, и Томми швырнул одну в голову Эндерианца. Дрим, в том же духе, вручил ему детское кресло и, похлопав по плечу, стал умолять занять место пилота. Похоже, им не хватало старшего тактического офицера и официального штурмана. К счастью, до сих пор, на миссиях им не требовался тактический офицер, а обязанности по навигации Техно давно взял на себя. В отличие от других экипажей, Фил неуклонно заявлял, что им не требуется штурман - Техно отлично справлялся с навигационной работой, еще до того, как капитан повысил его до первого помощника. Томми вытащил нож, подаренный Пурпудом, и растерзал детское кресло на глазах Дрима, напоследок бросив Человеку средний палец. Дриста была несколько более проницательной, чем ее старший брат-идиот, и вместе с Лани подарила ему синтезатор. Он с удивлением уставился на нее, и Пурпуд признался, что рассказывал девочкам о том, что Томми когда-то давно играл на пианино. Когда его спросили, откуда Пурпуд знал об этом, парень с пурпурными глазами, взглянув на блондина, слегка нахмурился и ответил, что Томми сам поведал ему. Что было не так уж далеко от истины. Но это было очень давно, и Томми не думал, что Пурпуд помнил. Он давно не прикасался к пианино - с тех пор прошло много лет - но его сердце сжалилось над двумя девочками, едва знавших его и подаривших инструмент, о котором они потрудились разведать у его друга. «Я не знал, что ты умеешь играть на пианино», - промолвил Туббо, положив руку на пластиковую панель, закрывавшую красивый инструмент, после того, как они вдвоем затащили подарки в его спальню поздней… вообще, уже было утро. «Я не умею», - буркнул он. «Ну, я раньше умел. Я не играл уже сто лет». Он не сказал, что его любовь к игре на пианино умерла вместе с его родителями; он также не сказал, что обратился к другому инструменту в попытке игнорировать свое прошлое. «Я играю на пианино», - сказал ему Туббо, когда Томми достал нож, который Пурпуд передал ему, чтобы разрезать упаковку. Дело не в том, что он не хотел играть на пианино. Он хотел. Отчаянно. Но каждый раз, когда он садился и клал пальцы на клавиши, он вспоминал о нежных руках, лежащих на его и направляющих по нотам. Каждый раз, когда он слышал звук клавиш, он вспоминал тихий смех, теплый яблочный пунш, наивного ребенка и дни, наполненные счастьем. Томми отступил и указал на стул, который они вытащили из маленькой встроенной кухни. «Что?» - спросил его Туббо. «Сейчас?» «Почему нет?» «Это твое пианино». «Я не практиковался так долго, что заставлю это звучать как умирающий кот», - заявил он. «Кроме того, ты сказал, что играешь». Туббо улыбнулся, когда сел, положив руки на только что открытые клавиши. «В комнате отдыха на Л’Мэнбурге есть пианино», - сказал он, делая паузу. «Фанди иногда играет на нем. Ну, и я тоже». Томми кивнул, когда Туббо сыграл первые ноты незнакомой мелодии в слабом свете светодиодов, развешанных в комнате общежития. Он думал, те две минуты, пока Шалкер играл мелодию, дарили ему возможность ненадолго забыть все, что с ним случилось. На эти две минуты он мог задержать дыхание и притвориться, что с этого момента дела станут только лучше. На две минуты он мог закрыть глаза и сделать вид, что все будет хорошо. Когда эти две минуты прошли, он почувствовал себя более пустым, чем раньше. Он чувствовал, будто что-то на мгновение вернулось, а затем ушло, оставив более широкую брешь, разрывающую его сердце. Он вытер слезы с лица и отвернулся, когда Туббо с гордой улыбкой повернулся к нему. «Это называлось Темой Розмари!» - сказал Шалкер. «Мелодия из старого терранского фильма». «Очень красивая», - его голос сорвался на полуслове, когда он моргнул, чтобы смахнуть слезы, мысленно поблагодарив за темноту в комнате. Туббо молчал, пока Томми смотрел на незнакомые стены своей комнаты. «Знаешь», - тихо сказал его друг. «Я прослезился, когда услышал это впервые». «Оу», - произнес юноша. «Плакать - это нормально», - заявил Туббо, и Томми почувствовал, как чья-то рука неловко похлопала его по спине, когда он дышал через нос и мысленно повторял себе, что ему не следует плакать. «Это нормально, Томми». «Это... не из-за мелодии», - сказал он. «Мне лестно сознавать, что ты считаешь мои музыкальные способности достаточно плохими, чтобы можно было отключиться и думать о чем-то другом». Томми влажно рассмеялся и повернулся к Туббо. Он знал, что Шалкер видел блеск слез, скользящих по его лицу в тусклом свете, но не было даже намека на жалость - просто понимание. «Это не из-за тебя, клянусь». «Я уже слышал это раньше», - обнадежил его Туббо, уголки его рта скривились в нечто похожее на ухмылку. «Дело не в тебе, дело во мне; не так ли?» «Я… у нас нет таких отношений», - он еле сдержал смех. «Ты прав», - посерьезнел Туббо. «Я замужем за Ранбу. Думаю, он не простил бы измены». «Разве вы не развелись, ребята?» «Только на бумаге», - мечтательно сказал Туббо. Томми уставился на него. «Ты любишь Ранбу?» Не то чтобы он в это верил - он не верил; никто из них не давал подобного ощущения - но он просто хотел удостовериться. «Что?» - Туббо посмотрел на него, будто у него выросла третья нога. «Нет! С чего ты взял?» «Я не знаю», - криво отбился Томми. «Может быть, это потому, что ты все время говоришь о браке с ним». Туббо закатил глаза. «У нас платонические отношения, Томми». «Это... платонические отношения... по обоюдному согласию?» «Ему это нравится», - сказал Туббо, делая паузу. «Иногда». «Это... объясняет», - сказал Томми, взглянув на пианино позади Туббо и сглотнул; поток мыслей и эмоций снова захлестнул его. Туббо заметил его взгляд и заботливо улыбнулся. «Пианино тебе о чем-то напомнило?» «Что?» - спросил он, глядя на невысокого мальчика. «Не знаю. Думаю, это что-то вроде посттравматического синдрома или еще какое-то дерьмо». «Я, наверное, могу попросить Ники проверить…» «Нет», - сказал он твердо, громче, чем, вероятно, следовало бы. «Я… все в порядке, Туббо. Думаю, я пошутил». Туббо с сомнением посмотрел на него. «Это… ну, мой отец учил меня игре на пианино». «Сэм?» - спросил Туббо. «Нет», - с сарказмом ответил он. «Другой мой отец. Да, Сэм». Туббо закатил глаза. «В любом случае, я перестал играть после его смерти. И по очевидным, и по личным причинам». «Ты все еще помнишь ноты?» «Да», - сразу сказал он. «Дело не в том, что я не хочу играть. Я хочу. Но это больно». «Тогда не играй», - сказал ему Туббо. «Но Лани и Дриста…» «Они поймут», - сказал Туббо. Он задумчиво склонил голову. «Как Пурпуд узнал, что ты играл на пианино?» «Я... сказал ему», - процедил Томми. «Вроде. Я кажется мимоходом упомянул об этом. Это не его вина». Он не упомянул, что Пурпуд не был в курсе, что Томми играл на другом инструменте, или, по крайней мере, лучше его знал. Только два человека знали об этом. Он не упомянул, что двое людей, знавшие о его втором инструменте, которому он обучился после смерти своего родителя, никогда больше ничего не скажут. «Да и вообще», - сказал он. «Главное - внимание». И... это было правдой. Он был рад, что стараниями Лани и Дристы - и технически Пурпуда - у него снова было пианино, даже если это вызвало шквал неконтролируемых эмоций. И все же. Даже тогда, когда он остался наедине с собой, после ухода Туббо, он сел на стул и положил руки на клавиши, и его пальцы замерли в сантиметре от нажатия. Он не мог заставить себя сыграть ни единой ноты. Одинокая слеза скатилась по его лицу, и он смотрел, как она упала на белую клавишу нового пианино, и он заплакал, потому как был слаб.***
На следующий день Томми получил расписание. У него было семь уроков, один из которых даже не должен был быть обязательным для посещения - история Человечества, которую преподавали тем, кто не с Земли. Это было бы не очень приятно. В конце концов, он числился Человеком. Он был весьма заинтригован курсами, на которые его записал адмирал, помимо истории Человечества: Стратегия Выживания - хотел бы он знать о ней на Красной Планете; История Галактического Восстания - этот курс был обязательным, но Томми был уверен, что сможет сдать его, даже если проспит все занятия - спасибо его отцу и тете. Также была Высшая Пространственная Геометрия, которая казалась достаточно интересной, Межвидовой Протокол, Управление Полетом и Основы Руководства. Управление Полетом было факультативом для класса пилотов; он хорошо это знал. Паффи рассказывала об этом с добрым выражениям лица, иногда гордо вставляя истории о том, как она утирала нос мужчинам, которые часто любили говорить, что она никогда не будет так же хороша, как они. Несмотря на все ее неудачи - несмотря на плохой прием, который она получила, из-за того, что женщины-Фелийцы имели репутацию... ну, блудниц. Это было очень и очень давно, и это было ужасное время, с последствиями которого Фелийцы так отчаянно боролись, чтобы освободиться... но от дурной репутации сложно избавиться, как и от расизма. В конце концов, его тетя не была Авианом. И они не были связаны по крови. Но это никогда не волновало его раньше, и не беспокоило сейчас. Паффи боролась за свое положение потом и кровью, и она чертовски заслуживала его. Он знал это. Сэм знал это. Их команда знала это. И вот что имело значение. Составляя мысленный список, Томми вспомнил о двух единственных Фелийцах, которые были на Л'Мэнбурге. Не-парень Дрима Джордж и Харви, временно заменявший Туббо на мостике, пока они были в тюрьме. И, конечно же, Техно, который был наполовину Пиглином и наполовину Фелийцем. Техно не обладал типичными чертами, свойственных виду - ни пушистых ушей, ни вертикальных зрачков, но если бы Томми не знал лучше, он бы сказал, что Техно, вероятно, как и все Фелийцы, способен прыгать выше или, возможно, легче приземляться. Он точно не знал. Он сидел в задней части класса, шел его второй урок - Стратегии Выживания; он помахал Лани и Дристе, когда заметил, что девушки тоже были в классе. Дриста также посещала курс Основы Руководства, и Томми быстро выяснил, что у Лани этого курса не было, поскольку она, в отличие от него и светловолосой человеческой девушки, не следовала по пути командования. Он также обнаружил, что в Академии Флота было слишком много придурков. Они были даже хуже, чем Уилбур - а это о чем-то говорило, поскольку Фантом серьезно раздражал. Дриста и Лани были достаточно известными среди студенческих кругов - в конце концов, они были самыми молодыми из всех, кто служил на звездолете, а брат Лани был самым молодым, кто когда-либо служил в звании лейтенанта. Томми чуть не ударил одного парня в лицо после того, как тот кинул ехидный комментарий о том, что Томми спит с одной из девушек - серьезно, послать бы этого урода куда подальше - но, увидев выражение лица Лани, вместо этого он плюнул парню в морду. «Тебе стоит присоединиться к треку», - сказала ему Дриста после того, как он успешно сбежал от парня и пришел на свой последний урок Основы Руководства. «Ты преуспел бы в этом». «Ники убьет меня», - сказал он ей, лишь наполовину слушая, как их учитель-Элитрийка зачитывала задачи на семестр по учебному плану. «Она убьет тебя, если ты повторишь ту штуку, как в спортзале», - заметила Дриста. «Я знаю, что Туббо, как Шалкеру, пришлось много работать, чтобы попасть в команду по легкой атлетике». Шалкеры выматывались быстрее; это было как-то связано с энергетическими затратами и биологической способностью использовать это четырехмерное пространство. Возможно, ему расскажут об этом в Межвидовом Протоколе. «Но Авианы созданы, чтобы бегать». «Думаю, я создан, чтобы избегать», - пробормотал он, постукивая датападом по столу. «Томас Майклс?» Ему потребовалось некоторое время, чтобы поднять голову, поскольку это не было его настоящим именем. Оно также отличалось от того, которым он назвался в Погтопии - это было бы слишком рискованно, его могли легко отыскать на фреске в Л'Мэнбурге, и, несомненно, в других местах, поскольку имена погибших были преданы огласке. «Да?» «Вы внимательно слушали, мистер Майклс?» «Нет», - честно сказал он, и половина класса захихикала. Преподаватель, женщина-Огнерожденная с рыжими волосами и золотыми глазами, вздохнула. «Не могли бы вы перечислить звания Галактического Восстания?» «Конечно», - сказал он. «Адмирал - высший. Затем идут контр-адмирал, бранд-адмирал, вице-адмирал, коммодор, капитан флота, капитан, коммандер, лейтенант-коммандер…» «Мистер Майклс, вы можете остановиться на этом», - сказала преподаватель, он был почти уверен, что ее зовут мисс Карпентер. «Вы изучали тему заранее?» Он моргнул, нервно взглянув на Дристу. Девушка-Человек окинула его нечитаемым взглядом. «Мм... нет, мэм. Это мой второй день на Земле». К этому моменту он уже съежился за своей партой, поскольку на него смотрел весь класс. «Вы - Человек?» «... да», - сказал он. «Но я родился на космическом корабле. Я всегда хотел поступить в Академию Флота... и вот мы здесь». Он не упомянул ничего из того, что происходило после. Он не упомянул, что его родители погибли; или что он был с корабля HMS Fran - даже несмотря на разрешение адмирала. У него был разговор с вице-адмиралом о HMS Fran по видеосвязи во время завтрака. Это было... интересно, по меньшей мере. Единственное, о чем он не рассказал, так это о коде, потому что они велели никому не доверять. И так он и делал. «А мисс, девушка-Человек сидящая рядом с мистером Майклсом?» - резко спросила мисс Карпентер у Дристы, которая в открытую ухмылялась. «Можете ли вы продолжить остальные звания, которые мистер Майклс так любезно начал?» «Конечно», - сказала Дриста. «На чем остановились?» «Лейтенант-коммандер», - ответил Томми. «Хорошо», - кивнула Дриста. «Далее следуют лейтенанты, младшие лейтенанты, затем энсины. Если вам нужны кадеты, то после идут мичманы, а потом - они». Она махнула рукой. «Кадеты». Томми отметил, что при этом она не указывала на себя. «Я полагаю, вы тоже выросли на космическом корабле?» - скептически промолвила мисс Карпентер. «Мэм, я младший тактический офицер на борту Л'Мэнбурга», - ровно ответила Дриста, не сумев полностью скрыть высокомерие в своем голосе. «Должно быть, вы - Дриста». Светловолосая девушка-Человек чинно кивнула головой в знак приветствия. «С возвращением». «Благодарю». Мисс Карпентер перешла к опросу других студентов, но Томми еще долго подмечал взгляды, которые бросали на него и девушку. Во всяком случае, это было ожидаемо, и он решил сохранить улыбку, когда встретился в коридоре с Лани и Дристой после занятий. «Ты идешь с нами на Л'Мэнбург?» - спросила его Лани, обняв подругу. «А это разрешено?» - сухо спросил он. «Мы часть команды... что они сделают, не пустят нас?» «Справедливо», - сказал Томми. «Но я не уверен, ждут ли меня там». «Не волнуйся, - сказала Дриста. - Они ждут». «Спасибо», - пробормотал он. «Томми присоединяется к треку», - поведала Дриста, бросив хмурый взгляд на высокого Элитрийца, толкнувшего ее на дороге. Лани положила руку ей на плечо, в попытке успокоить ее. «Поэтому он не сразу вернется на корабль». «Я никогда не соглашался на это», - возразил он. «Но ты собираешься это сделать», - Дриста скрестила руки, сузив глаза. «Я…» - оборвал он себя. «... может быть». «Отлично!» - сказала Лани. «Я расскажу Туббо и остальным. Трек прямо за зданием Академии…» - и она дала кучу указаний, от которых у него закружилась голова. «Ты будешь единственным… Человеком, наверное», - сказала Дриста. «Я имею в виду, официально». Он приподнял бровь. «Люди не участвуют в треке?» «Нет», - сказала она. «Они участвуют. Но редко. Дело в том, что тебе разрешено использовать свои расовые способности. Кроме крыльев». Дриста склонила голову. «Поэтому все прыгуны, в длину и с шестом - Фелийцы». «Значит...» - сказал он. «Фантомы могут просто перейти в свою призрачную форму?» «Я полагаю... да, могут», - с сомнением перебила Лани. «Есть правило "не причинять вред другим участникам", поэтому, например, Эндерианцы, при всем своем желании, не могут надавить своим разумом на кого-либо. И я не вижу смысла использовать призрачную форму, которая никак не повлияет на скорость. Фелийцы лидируют в этой области, как и Мерлинги - в плавании. Для Элитрийцев существует отдельная команда». «Приятно знать», - сказал он. «А как насчет телепортации?» «Ранбу может так сделать, если постарается», - сказала Дриста. «Не знаю, был ли ты в курсе, но это редкая способность. И не подходит для трека, так как для концентрации частиц требуется время. Кроме того, телепортация работает только на короткие расстояния». «Я знал об этом немного», - пробормотал он. Он видел телепортацию Ранбу только дважды - один раз, когда члены Детского Восстания хотели это увидеть, а второй - чтобы уйти от Томми, когда он пытался накормить его. Не то чтобы он мог признаться в этом. «Увидимся позже, Томми», - сказала Лани с яркой улыбкой, оттаскивая Дристу от изумленного кадета. «Почему все так тебя ненавидят?» - крикнул он им вслед. «Зависть», - прокричала Дриста, толкнув следующего человека, бросившего на нее насмешливый взгляд, который был больше, чем просто беглым. «Они просто завидуют, что я круче их». «Это похоже на то, что сказал бы я», - пробормотал он, когда повернулся и начал пробираться по коридорам. Поток студентов становился все меньше и меньше по мере того, как он продвигался вглубь здания. В конце концов, обнаружив два тупика и спросив дорогу у случайных преподавателей, он выбрался наружу, к задней части здания Академии, где располагался легкоатлетический стадион. В начале красной беговой дорожки уже собралась одетая в синюю форму группа студентов, которых Томми презирал почти так же сильно как Уилбура. Нацепив маску дружелюбия, он направился в их сторону, чувствуя себя немного не в своей тарелке. Он заметил, что девяносто процентов студентов были Фелийцами - с их пестрыми ушами и вертикальными зрачками; он также с удивлением обнаружил среди них несколько Мерлингов, двух Эндерианцев, троих Фантомов и еще одного Человека. Эти мелкие расисты с усмешкой посмотрели на него, в их взгляде читалось презрение - несмотря на то, что они буквально находились на планете, породившей Человечество и предназначенной для Людей. Что ж, он был в полной заднице. Он также был настроен получить высший балл, даже если это приведет его к могиле. Хотя, если это действительно убьет Томми, Ники найдет способ оживить его, и остаток своих дней он проведет с гипоспреем, торчащим из его шеи. Это почти заставило его подумать о том, чтобы не использовать свою видовую способность, однако... ну, он хотел победить. Он хотел быть лучшим. Он был лучшим. Он был Томми, мать его, Иннес, и он плевал этим придуркам в лицо, он заставит их глотать пыль на финишной прямой.