Маргарита И. Алигер
Вечер принял бразды правления от минувшего дня, окрашивая небо в оттенки глубокого оранжевого с примесью тонов розового для прощания с солнцем. В темнеющем уголке уже дремлет маленький месяц, ожидая своей очереди. Все цветы, что некоторое время назад благоухали на улицах Токио, постепенно закрывают свои бутоны, улавливая последние лучики падающие на землю. Природа, как и город готовится к ночной жизни. В огромном парке давно были замечены светлячки, пусть их и меньше, чем ночью. В некоторых фонтанах засияли игривые разноцветные огни, придавая чарующую атмосферу. Шумная столица стала намного тише и спокойнее по сравнению с рабочим днем, где и шага ступить было нельзя. В середине города высотки офисы, в которых работают тысячи людей, каждый спешил на работу рано утром, кто-то покупал кофе с собой, так как не успел попить его дома. Японцев ждёт долгий и тяжёлый рабочий день. А вечером снова пик, все спешат домой. Электрички и автобусы громко гудят, они забиты усталыми людьми в масках, мечтающие о скором отдыхе и долгожданном сне. Ещё один гудок заставляет юношу отвлечься от мыслей. Он слегка повертел головой, тяжело вздохнув. Пустующая комната напомнила ему о том, что парень собрал всё необходимое и пора бы двигаться дальше. Плотно закрыв чемодан, парень кивнул сам себе и поднялся, потянув длинную ручку за собой. Раздался лёгкий шум от колёс, избавляя особняк от гробовой тишины. Прозрачные шторы плавно развивались на ветру, пришедшему снаружи. Юноша некоторое время наслаждается запахом вечера и после закрывает окно, звуки с улицы сразу же начали приглушаться. Пора прощаться, старый и такой ненавистный дом. Рядом с выходом весит зеркало. Он снова разглядывает себя там. Волосы оттенка клубничный блонд, худой, со впалыми аметистовыми глазами, в белой рубашке с рукавами три четверти и в удобных брюках кофейного цвета. По сравнению с прошлым годом, сейчас он выглядел намного лучше. Кожа стала более естественного цвета когда раньше была бледной, словно у вампира. Волосы вновь растрепались, но это неудивительно, ведь, чтобы собрать все нужные вещи, парню пришлось разорить шкафы и комоды здесь, проверить каждый уголок, чтобы вдруг не забыть что-то важное. Скорее всего он сюда не вернётся, чему очень рад. Пусть этот дом останется в страшном сне и можно будет наконец отпустить болезненное прошлое. Попробовать начать жить… Попробовать вздохнуть… Вкусить этот ранее неизведанный плод свободы… Последний раз оглядев комнату, он выключил свет и захлопнул дверь, держась за её ручку. В животе крайне странное чувство, внутри перемешались удовольствие, адреналин и какая-то тоска. Несмотря на то, что это место запомнилось гнетущей атмосферой, было здесь и что-то уютное. Посиделки с Реном, турнир по шахматам с Карумой, сон за любимой книгой в небольшой библиотеке на первом этаже. Даже то, что он придумал план как спуститься со второго этажа где была его комната, чтобы поиграть с друзьями, а после получил наказание от отца за такие показы вызывало улыбку. Парень всегда был уверенным и отважным, ещё с детства научился отвечать за свои поступки, наивность совсем давно растворилась в пучине тяжёлой жизни и требований от него. Каким бы он был, если бы не… — Шу! — раздались эхом по коридору. Юноша быстро повернул голову в сторону звука, слегка прищуривая глаза. «Узнаю этот голос из тысячи, черт возьми…» — пронеслось у того в голове. А ведь он уже погряз в сладких фантазиях о том, что наконец избавится от этого человека в своей жизни. Но кажется, что ещё рано мечтать. После недолгого молчания, светловолосый поморщил нос, закатив глаза. Кажется, мужчина даже не собирался идти в сторону сына, а как говорится, раз гора не идёт к Магомеду, то Магомед идёт к горе… — Сколько ещё раз мне повторить, чтобы ты наконец уяснил, что я не Шу, а Га-ку-шу, — недовольно протянул парень, оставив чемодан у дверного проёма и скрести руки на груди. — Какой позор, даже имя сына запомнить не можешь. — Ха-ха, Шу, в какого ты такой упрямый? — усмехнулся мужчина, поднимаясь со стула. Разница в их росте оставалась небольшой, но неудивительно, если младший Асано успеет нагнать своего родителя за то время, пока будет учиться в высшем учебном заведении. Гакухо выглядит чуть бледнее, чем обычно, в волосах виднеются пару седых прядей, хотя Гакушу удивляется, как его отец с таким режимом весь не поседел. Алая футболка, сверху темно-серый пиджак и кремовые брюки омолодили его ориентировочно на пять лет. Он всегда следил за модой и там же нашёл свой нынешний любимый стиль — smart casual. Именно после того, как ему пришлось вынужденно уйти с поста председателя школы Кунигигаока, Асано старший пересмотрел свои взгляды и решил одеваться менее официально, но всё же не забывал свой изначальный стиль. Сначала сын подкалывал отца, но мужчина быстро привык к этому и какая-то резкая фраза по поводу его нового стиля не становилась такой уж неожиданной и неприятной. «Старик решил нагнать молодёжь?» — усмехнулся светловолосый, глядя на отца. «И в каком это месте я старый? Сорок два года, мужчина ещё в расцвете сил». — ухмыльнулся тот. — Мне тоже очень интересно, — с явным сарказмом проговорил будущий студент, продолжая щурить глаза. — Раз никакой ценной информации я не услышал, я пойду, «папочка», — последнее слово он особенно выделил развернувшись. — Из-за тебя я опоздаю на электричку, — прозвучало это максимально холодно. Гакушу уже собирался взяться за ручку чемодана и покинуть ненавистный особняк, как вдруг его остановил голос. — Постой, — просит отец. Сыну приходится повернуться к нему лицом и снова оставить чемодан на том же месте. — Что на сей раз? — Я вижу, как сильно ты вырос. Сейчас я не имею в виду твою внешность, хотя здесь есть о чем сказать. Я думаю, что когда мы увидимся в следующий раз, ты уже будешь с меня ростом. Я помню тебя таким маленьким… Был невероятно любознательным и активным. Теперь же ты не тот слабый мальчик, а сильный, гордый и самостоятельный мужчина, я невероятно рад, — он печально улыбнулся на мгновение, а потом сменился в лице. — Я помню, каким птенцом ты был. Уже покидаешь родительское гнездо. Улетаешь вить своё, — с этими словами его голос резко поменялся, эта грань между маской и искренними эмоциями теперь не скрывалась. Юноша вздрогнул, по коже пробежались тысяча мурашек и появилась лёгкая дрожь в теле. Он внимательно смотрел за каждым его движением, ведь в деталях рождается истина. Гакушу свойственно вглядываться, запоминать какие-либо незначительные моменты и действия человека, у него хорошо развита наблюдательность. Светловолосый не мог вспомнить когда с ним так в последний раз разговаривал отец. — К чему ты клонишь? Мужчина промолчал и расставил руки в стороны. Асано младший рефлекторно резко зажмурился, чуть опустив голову. Удара не последовало, потому он осторожно приоткрыл глаза, с недоумением глядя в сторону отца. Внезапно до него дошло, что хотел сделать Гакухо, потому выпрямился, но не посмел его обнять. Гакушу вряд ли когда-нибудь простит. Пожалуй, отец натворил слишком много плохого в жизни сына, чтобы быть прощеным. Эта невероятно сильная обида копившаяся годами ещё таится в юном сердце, заставляя чувствовать боль. Парень пронзает его своим ледяным взглядом, как когда-то смотрел на него родитель. Асано старший опускает руки. Между ними висит неловкая тишина, никто не решается сказать ни слова, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. И всё же тишина прерывается. — Глупо было надеяться, что выйдет по-другому, — сказал Гакухо, поправляя пиджак. Гакушу же сохраняет молчание, не желая что-либо отвечать. — Я не просто так начал говорить том, как ты вырос и изменился. Я хочу кое-что показать тебе и рассказать. Теперь у меня нет сомнений, что это надо таить в секрете. Когда теперь у тебя появится возможность вернуться сюда, чтобы узнать об этом… После этих слов мужчина начал рыться в большой, деревянной, красивой резной шкатулке, что стояла на столе. Там были разные вещи: синий бантик для новорождённого, несколько открыток, плетёный браслет, спицы и старые фотографии, количество которых превосходило сумму всех вещей, находившихся в этом сокровенном месте. Парень никогда прежде не видел данной вещицы в отцовской комнате, возможно она находилась в кабинете, куда строго запрещалось заходить юнцу или же предмет хорошо прятали в одном из шкафов родительской комнаты. Было видно, что данная шкатулка являлась ручной работой и стоит хороших денег, так как мельчайшие детали невероятно хорошо и кропотливо проработаны. Особенно много узоров сделано в виде сердец и с большими двумя влюблёнными голубями посередине. Найдя то, что он долго там искал, мужчина просит сына сесть на стул с высокой спинкой, изготовленной из тёмного дерева. Гакушу невольно подчинился и устроился на удобной мебели с мягкой сидушкой, с заинтересованностью наблюдая за Гакухо, его аметистовые глаза блестели. Асано старший положил какую-то вещь в карман и заварил ароматный зелёный чай, поставив кружки на обеденный стол, от них приятно веяло теплом. Светловолосый обвивает ладонью напиток, игнорируя боль горячего предмета и сначала вдыхает аромат трав, с удовольствием прикрывая уставшие глаза. Парень позабыл когда в последний раз угощался чаем вместо уже противного, но одновременно и такого родного вкуса кофе. И пусть этот напиток давно не обогащал тело и мозг приливом сил, кофе стало привычкой бывшего школьника. Пусть и младший Асано не признавал энергетики, он не мог поспорить, что они были эффективнее и именно это помогало ему сохранять бодрость перед экзаменами. Лицу они правда не помогали, и пугающие синяки под глазами замазывались тональный кремом, а сверху хорошо запудривались. Никто и не догадывался, что президент студсовета скрывает свои недостатки во внешности макияжем. Благодаря окончанию старшей школы Кунигигаоки, Гакушу наконец наладил режим сна и синяки под глазами практически исчезли. Стресса тоже стало намного меньше, особенно после того как Гакухо ушёл с поста директора. Теперь же светловолосый собирается уехать в общежитие университета, куда он поступил и вскоре подкопив денег будет снимать жильё. Он не собирался пользоваться деньгами отца, однако тот уже всё сделал не спросив своего сына заплатил за обучение. Юноша одновременно со злостью испытывает чувство благодарности и не отвергает его. Светловолосый обязательно закончит высшее учебное заведение, заработает все те средства, что были потрачены на него и его образование и возместит это отцу, до последней йены. Парень приоткрывает глаза и делает глоток, смакуя напиток. Горячий чай согревает полость рта и горло, принося крайне приятное чувство внутри живота. Он не понимает почему это питьё кажется таким родным и знакомым, хотя был уверен, что пил его второй или третий раз. Так как Япония славилась разнообразным чаем, Гакушу пробовал разные заварки с дорогими травами, потому на одном лишь зелёном чае он не остановился. Фаворитом стал чай каркаде алого цвета с определённой кислинкой, что завораживала и оставляла приятное послевкусие. Забавно, но Гакухо также любил именно каркаде, довольно часто балуя себя этим напитком, наравне с кофе. Возможно с генами передалась и любовь к данному чаю. Мужчина сидит напротив сына и молча наблюдает за ним, не притрагиваясь к своей кружке. Парень перевёл взгляд на отца, ожидающе на него глядя. Они смотрели друг другу в глаза впервые за долгое время. Юнец не выдерживал этих холодных глаз оттенка тёмной орхидеи и каждый раз сдавался, переводя взгляд на пол. Теперь он видел там отчаяние, усталость и безысходность. Наконец мужчина достает из кармана старую фотографию, которую так долго искал в резной шкатулке и аккуратно протягивает Гакушу. Он осторожно принимает вещь и начинает изучать её. На потрепанной цветной фотографии был изображён мужчина лет двадцати с чёлкой, штанами на подтяжках, с белой рубашкой и слегка растрепанными волосами, тот тепло улыбался, счастливо глядя прямо в объектив камеры. Его рука осторожно, но с любовью приобнимает талию молодой женщины, того же возраста. У неё стройная фигура, со слегка пухлыми бёдрами, что едва были видны из-под лёгкого нежно-розового платья с узорами разнообразных цветов, на голове же красовалась большая плетёная шляпа. По их одежде можно сразу определить, что фотография была сделана летом, на фоне кустарники с большими белыми розами и блики яркого приветливого солнца с голубым безоблачным небом. Гакушу сразу же узнал своего отца, он видел его старые фотографии, где была эта небрежная чёлка с градиентом от клубничного блонда до красноватых кончиков и старомодная одежда. Но кто эта голубоглазая женщина с нежным персиком оттенком волос, которые были достаточно длинными? Неужели она… — Наверное, ты уже догадался кто это может быть, да? — спросил Гакухо, горько усмехнувшись. Юноша хлопал глазами, щурясь. — Пришла пора рассказать тебе правду, как она и хотела. — сын перевёл взгляд на отца. — Шу, это твоя мать. Сложно было не догадаться кем являлась эта женщина. Пусть он и не помнил какой была мать, а уж тем более её внешность, никаких других вариантов у него не было. Если так подумать, то некоторые черты лица этой некоторое время «загадочной» особы совпадали с чертами лица парня, а особенно цвет их волос. Её мягкая улыбка успокаивала, глаза завораживали и заставляли ощущать странные чувства, всегда спокойное сердце Гакушу быстро билось в груди. Спустя большое количество времени на фотографии сохранился сладкий, слегка приторный запах женских духов, заставляя сосредоточиться на нём и сбивая все остальные мысли. — Моя мать… — выдохнул младший Асано, проведя большим пальцем по изображению. Ему не хотелось задавать этот вопрос, но именно он мучал его больше всего. Правда может быть горькой, но её необходимо знать, интерес съедал изнутри, из-за чего по коже пробежались сотни мурашек. — Что с ней? Всё, что юноша знает про мать, это то, что она эгоистично сбежала с более богатым, чем отец любовником, оставив на произвол судьбы сына и мужа. Её совсем не волновал ребёнок, возможно она даже не хотела его, а родила, думая, что легко с ним управится или скинет заботы на мужа. Эта женщина вела разгульный образ жизни и была чертовски привлекательной. Сколько бы мужчина не пытался её переубедить из хороших побуждений, она не слушала, семейные ценности для неё остались чем-то совершенно не важным. Всю жизнь Гакушу считал её предательницей, она не забрала его из этого ада, оставила одного бороться с монстром, тираном. Однако недавно в его голову начали закрадываться сомнения о правдивости истории. Теперь он готов услышать то, что так давно хотел знать.Кто же ты, мама?
Почему ты меня бросила?
— Сейчас всё объясню. — спокойно ответил Гакухо, взглянув на фотографию ещё раз. Он тяжело выдохнул, лицо было страшно спокойным.Эта история о том, как не ценя всё, мы остаёмся без ничего, а боль в сердце поедает остатки его до конца дней.
Бог не услышит моё раскаяние.
Я отрёкся от веры в него.
Как и от тебя.