You like it, don't argue

***

— Антон, эй, очнись, — чужая рука настойчиво трясла за плечо. — Что? Арс? Что происходит? Где мы? — дёрнулся парень, осматриваясь по сторонам. — Без понятия, но это похоже на какой-то подвал, только вот какого хрена мы здесь делаем, не спрашивай. — ответил Арс, повторяя за Антоном. — Подвал? — А что? Ты подумал, что это твоя комната? Приберись там что ли, может, тогда перестанешь путаться, — хмыкнул Арсений. — Эй, хватит уже называть мою комнату сральником. Это, между прочим, творческий беспорядок! — Да ну? А дорожный знак зачем? — Висит, значит нужен! — не найдя контраргументов, огрызнулся парень. — Стул без ножек? — Ты не понимаешь, там слишком смешная история вышла, он на память там лежит. — надулся Антон. — Просто признай, что тебе лень его выбрасывать. — Арс вздохнул и огляделся по сторонам — Ладно, давай закроем тему. Что последнее ты помнишь?       Шастун попытался подняться с бетонного пола, но руки оказались прикованы к батарее наручниками. Парень предпринял попытку выбраться, дернув наручники на себя, надеясь, что это сработает. Не сработало. Наивный. — Это что ещё за нахуй? — буквально прошипел, взглянув на спокойно сидящего парня напротив, — твоя работа, Попов? — Не неси чушь, я без малейшего понятия, как тут оказался. Последнее, что я помню, как выпивал в баре с Серёжей. — Но тогда какого хрена связан я один? — оскалился Шаст, гремя цепями. Арсений усмехнулся — Чё смотришь, найди уже что-то, чтобы снять эту хуету! — Ты не ответил. Антон, что ты помнишь последнее? — настаивал Попов, уж больно забавил его такой подвешенный Шастун. — Дима. Он позвал меня поговорить. Говорил, что мы достали ссориться. Сказал, что нам уже пора выяснить отношения или ему придётся. Блять. — осознание пришло также внезапно, как он здесь оказался — Видимо, он мне что-то подсыпал в стакан. Голова трещит жутко. — поморщился парень — Так и будешь смотреть или может, расцепишь меня? — У меня, что ключ в рукаве спрятан? Как я тебя расцеплю? — Арсений снова осмотрел подвал, сложив руки на груди — Но вообще, что-то мне подсказывает, что ребята решили очень плохо пошутить и просто заперли нас здесь. Может, просто посидим и подождём? — А тебя не смущает отсутствие причины, по которой они прицепили только меня? — Ты же у нас такой агрессивный, чтобы сидел спокойно. — подъебал Попов, пользуясь беспомощностью собеседника.       Антон пристально смотрит, буквально пытаясь придушить парня напротив взглядом. Вот всегда этому Попову надо выводить его из себя. Сколько лет они уже знакомы? И каждый день одно и то же, они собачились, буквально поливая друг друга словесным поносом, приёбываясь даже к мелочам, постоянно пытались подставить друг друга, устраивая различные розыгрыши и ставя в неловкое положение. С чего это вообще началось, Шастун уже и не вспомнит. — Так что сиди спокойно и жди, пока эти придурки соизволят выпустить нас отсюда, солнышко, — приторно сладким голосом протянул шатен. — Хватит меня так называть! — Заставь. — ухмыльнулся Арс — Что ты так на меня смотришь? Я, конечно, понимаю, что безумно красив, но ты не в моём вкусе, Шастун. — Уйди с глаз моих, бесишь, — прожигая гневным взглядом Арсения, шипит Антон. — Мы в подвале. — Похуй. — Куда я тебе уйду? Хотя, в отличие от тебя, я просто сижу. Меня-то не приковали к батарее, — показывает, свободные запястья, нахально улыбаясь.       Антон лишь закатывает глаза, начиная шептать проклятья. Руки уже порядком затекли, поэтому парень поудобнее пересаживается, сверля взглядом собеседника. — ОТКРОЙТЕ ДВЕРЬ, ПРИДУРКИ! ИЛИ Я ЕМУ СЕЙЧАС НОС СЛОМАЮ! — орёт Арсений, в надежде на то, что кто-то их услышит. — Арс, блять! Я же щас оглохну, ну что ж ты за человек такой! Ты меня скоро в могилу такими темпами сведёшь, — буквально проскулил парень, утыкаясь лбом в острые коленки. Голова болела так, что казалось, она скоро взорвётся. — Я хотя бы попытался.       Попов, устраиваясь у противоположной стены поудобнее, прикрывает глаза. А Антон начинает медленно и тягуче напевать специально корявым голосом, просто зная, как Арсения это иногда выводит из себя. — Районы, кварталы. — Это ад? — Жилые массивы. — Бог, если ты существуешь, прости меня за все мои грехи. — Я ухожу, ухожу красивоооооо. — Я сейчас его придушу. Слышите? — сказал голубоглазый, подходя к двери.       Арсений, начал дёргать за ручку, в надежде, что дверь магическим образом просто откроется. Не открылась. Наивный. — Я, кажется, ручку оторвал, — кидая предмет в Антона, сказал он. — Блять, прямо по лбу, — взвыл зеленоглазый, — какая же ты сволочь, Попов. — Ну, хоть не в хуй, — пожал плечами собеседник. — Я тебя сейчас ударю! — А ты попробуй, — ухмыльнулся тот.       Шастун начал дёргаться, пытаясь освободить руки от наручников. Со стороны это выглядело очень забавно, поэтому продолжалось данное действо под хохот Арсения, что явно издевался над парнишкой. — Давай-давай. Я в тебя верю! — подтрунивал он, прерывая собственный смех. — Ух блять! — Несите чаю, я от смеха прямо щас кончаю. — Не знал, что ты настолько от меня в восторге, — наконец-то поняв, что хаотичное дёрганьё ему не поможет, а только покалечит, Шаст сдался, вернувшись в исходное положение и метнув злобный взгляд в парня напротив. — Да уж, какой-то БДСМ у нас тут нарисовывается, а тебе только смешно от моих мучений, сука! — на это высказывание Арсений лишь утвердительно хмыкнул, смотря на парня с озорным блеском в глазах. — Я нихрена не понимаю, ладно тебя в подвале запереть, давно пора, но меня-то за что, я — душка, — пробормотал Попов. — А я, кажется, понял. — Что ты там понял, идиот? — вздохнул Попов — Давай говори, может я и поверю, что в этой пустой головке, могут крутиться шестерёнки, — если бы взглядом можно было сжечь человека, то в данный момент Арс явно стал бы кучкой пепла. — Парни давно говорили, что их достали наши срачи, вот и решили пригрозить. Уродская шуточка вышла, — выдохнул Шаст, — говорили же найти общий язык, ну, блять, что мы сделаем? Попытка-то была, могли бы нам её засчитать. — Ну, учитывая, что тот самый язык я тебе прикусил, думаю, они могли бы понять, что это бесполезно, однако мы же здесь, — вспоминать тот случай, когда они оба были сильно пьяны и страстно целовались на балконе, не хотелось. Наутро Арсений с похмелья по привычке отшутился, а Антон поддержал, от чего ни разговора, ни чего-то большего естественно не произошло. Осталось лишь ещё большее недопонимание, а пытаться думать об этом не хотелось обоим, мало ли что на пьяную голову взбредёт.       Лампочка, что освещала комнату, опасно замигала. Освещение было и без того не очень, но факт того, что его может вообще не стать, сильно усугублял ситуацию. Уж что-что, но оставлять этих двоих в темноте Дима с Серёжей уж точно не решились бы. — Как скоро мы останемся без света? — глубоко выдохнул Арсений, пытаясь унять лёгкую дрожь в теле от внезапно нахлынувших воспоминаний. — А что боишься, кисунь? — ухмыльнулся Антон. — Да нет. А что, опять кусаться будешь? — отшутился Попов. — А ты сосаться полезешь? — поднял бровь Шастун. — А вдруг да? — Учитывая моё положение, — протянул парень, шелестя наручниками. — Ты беспомощен. — вынес вердикт Арс. — Не смотри так на меня, трахарь ты недоделанный! — взгляд голубых глаз прошёлся по парню, сидящему на полу, напрягая его, — НАСИЛУЮТ! — заорал Шастун. — Да ладно тебе, — вальяжно протянул Арсений, улыбаясь, словно чеширский кот. — То, что у меня связаны руки ещё не даёт тебе форы, кисунь, — включился в эту игру парень, но вот какие у этой игры правила пока остаётся сплошной загадкой. Да, и игра ли это в самом деле?.. — Даёт. — Ты меня напрягаешь, перестань так делать! — теперь Антону реально страшно. У него, конечно много эротических фантазий, но воплощать их в тёмном подвале, прикованным к батарее ему явно не хотелось. — Я сижу на лестнице, в трёх метрах от тебя. Мало пространства, неженка? — а вот Арсению как раз всё равно, ведь, он диктует правила этой игры. Да, и не собирался он вообще никого насиловать. Просто издевался. — Твой взгляд долбит меня в жопу, ты нарушаешь моё личное пространство, это считается? — А что, уже возбудился? — подмигивает Арс, во взгляде которого уже пляшут бесята.       Игра в гляделки продолжалась до того момента, пока Шаст злобно выдохнув, не отвернулся, уткнувшись взглядом в стену. Спина уже начинала затекать в сидячем положении, а шершавый бетон неприятно холодил кожу. — Эй, Шаст, да ладно тебе, — выдохнул парень, подходя к этому насупившемуся бугорку, что пялил в стену уже добрых 5 минут. — Уйди, — пока голубоглазый пытался сдержать улыбку, напрашивающуюся от вида этого ребёнка-обиженки-переростка, Антон продолжил, — это вообще всё из-за тебя! С чего это решили, что нам надо поговорить? Меня лично всё устраивало! — А я-то тут причём? — У нас всё нормально! — заявил Шаст, наконец, переводя взгляд на собеседника. — Конеееечно… — во фразе явно был слышен сарказм. Нарвавшись на непонимание в глазах, Арс перевёл тему, — Хочу спать, а тут холодно, ещё и ты, напеваешь эти раздражающие песенки. Полный комплект проваленного вечера. — Кто-то бы сказал, что это романтично. — пожал плечами парень. — Ты и романтика? Два синонима, — опять ебучий сарказм, от которого у Антона уже начинал дёргаться глаз. — Прикинь, сам в шоке, — продолжая бессмысленный диалог, он поёрзал, пытаясь устроиться поудобнее, но неудачно потянул руки. Металл прошёлся по нежной коже, заставив Шатуна зашипеть.       Кто бы, что про них не говорил, и, как бы словесно они не пререкались, ни одному из них не хотелось причинять физическую боль другому. Да, и, скажу по секрету, не один не допустил бы, чтобы кто-то посторонний хоть пальцем тронул другого. Арсений, выдохнув, стал шелестеть карманами, доставая оттуда скрепку. — И у тебя всё это время была отмычка? — закатил глаза Антон — А знаешь, даже спрашивать не хочу, откуда она у тебя, — обречённо выдохнул он, — расцепи уже. — Ну, я могу это сделать, но что мне будет с этого? — Попов покрутил скрепку между пальцами, дразня. — Хочешь, чтобы я умолял? — раздражённо выдохнул парень. — Ммм… Да. — Отцепляй давай, сука, — пытаясь пнуть соподвальника ногой, зло пробурчал Антон. — Нееет, так не пойдёт. А где гарантии, что если я тебя отцеплю, ты не придушишь меня? — Арсюша, кисунь, пожалуйста, расцепи мне ручки, — театрально надувая губки, тянет Шаст. — Хоть дёрнись, — хмыкнув, начал свои махинации, — и отмычка окажется в жопе. — Твоей? — съехидничал парень. Арс открыл рот и положил скрепку на язык, показывая, что серьёзно готов её проглотить — Ладно, ладно, заткнулся. — Шикарная функция, почаще бы так, — щёлкнув замком, он аккуратно снимает наручники.       Антон встаёт, потягиваясь, разминая затёкшие конечности. Арсений же бегло осматривает высокого парня, моментально пожалев о своём решении отцепить его. Его хватают за шею, толкая к стене. — Ну что, не отпало твоё желание трепаться? — сквозь зубы выдаёт Шаст. — Может, тебя обратно, — прошипел, пытаясь вырваться из сильной хватки. Душить его не начинали, но вырваться было почти невозможно, Антон был крупнее и сильнее его самого. — Смелый такой? — Тебе же нравится, — заглядывая в глаза напротив, он прекращает свои попытки вырваться и расслабляется, подмигивая. — Может, тебя прицепить теперь, — наклоняя голову на бок, шепчет почти в самые губы, обдавая Арсения горячим дыханием. — Эй, — активно пытаясь оттолкнуть парня от себя, смотрит на спасительную лестницу справа. — Куда собрался? — усмехаясь, парень хватает руки Арсения и придавливает к стене. Удерживая их над головой одной рукой, другой берёт его за подбородок, поворачивая голову на себя, заставляя посмотреть на искорки в зелёных глазах. Если бы его заставили описать фразу «война взглядов», он бы привёл в пример конкретно эту ситуацию. Арс, будто продумывал миллионы развитий события у себя в голове, пытаясь разглядеть что-то в этих зелёных омутах.       Арсений сдаётся, прикрывая глаза, пряча их за подрагивающими ресницами, чуть поддаётся вперёд, расслабляясь в чужих руках. Игра в гляделки была явно проиграна, что вызвало только ухмылку на губах Антона. — Давай уже слиняем отсюда, — чуть охрипший голос раздаётся в нескольких миллиметрах от его лица. — Так отпусти, — открывая глаза, заворожено говорит, смотря только на губы, которые Антон бессовестно облизывает. — А ты хочешь? — Что я хочу? — шепчет, чуть вытягивая шею вперёд, переводя взор на глаза. — Твою ж мать, Арсений, — выдыхает Антон и целует его, подаваясь вперёд.       Он целует грубо, придавливая Попова всем телом к злосчастной стене. Арс отвечает также пылко, пытаясь не отдавать первенство в этой негласной борьбе. Поцелуй мокрый, слюнявый и, если бы у Арсения не отказал мозг, он бы выдал пару комментариев на этот счёт, но он мог лишь слабо постанывать в поцелуй, пытаясь укусить парня за губу.       Кислород заканчивается, вынуждая Антона чуть отодвинуться и заглянуть в поплывшие глаза напротив. Шаст опускается губами ниже, присасываясь к шее. Он кусает, оставляя багровые засосы. — Отпусти, — раздаётся полустон сверху.       Шаст отстраняется с непониманием, смотря снизу вверх и пытаясь выровнять дыхание: — Что? — разум немного притупился, а поплывший мутный взгляд брюнета вообще перебивает его понимание к тому, что происходит. — Руки пусти, — выдыхает Арсений снова подаваясь вперёд и пытаясь вернуть знакомые губы на их положенное место. — Выражайся в следующий раз точнее, кисунь, — хмыкает парень, отпуская руки и возвращаясь к своему насилию над чужой шеей. — Нахуй так цепляться, — кладёт руки на антоновские плечи, потирая запястья. — А что, нравится нежнятина? Я думал, ты у нас фанат, когда тебя к стеночке прижимают. Только же и делаешь, что выёбываешься, а стоит тебя в угол загнать, так ты сразу течёшь, — хмыкает Шаст. — Не правда, — отворачивается, пытаясь скрыть смущение, на что Антон только хмыкает. — Ага, верю, — говорит парень, толкнувшись тазом вперёд. Чужое возбуждение утыкается ему в бедро, а сверху раздаётся громкий стон, — какие мы несдержанные, нравится, Арсюш? — Заткнись, — проскуливает парень, вплетая пальцы в непослушные кудряшки.       Арсений тянет его лицо на себя, снова целуя. Руки Шастуна по-свойски скользят по чужому телу, обхватывая и сжимая задницу. Он толкается тазом в Арсения, бесстыдно лапая того. Арсу бы возмутиться, только вот желания особо не возникает. Его внезапно разворачивают лицом к стене, запуская руку под кофту и оглаживая живот. Попов упирается руками о стену, оттопыривая задницу, а где-то над ухом раздаётся рык.       Толстовка летит на пол, а чужие руки скользят по телу Арсения, сжимая соски. Антон кусает его шею, засосы на которой, наверное, завтра не скроет даже тонна тональника. Вслед за кофтой летит футболка Шастуна, которую тот снимает, отстранившись под недовольное хныканье. — Тихо, я тут, — поворачивая голову за подбородок на себя, снова целуя.       Пальцы Шастуна скользят к ширинке на арсеньевских джинсах, гладя член через одежду. Он целует обнажённые плечи с множеством родинок. У Арсения красивое тело, плоский живот с небольшим рельефом пресса и россыпью «звёзд», в которых можно отыскать несколько созвездий. Он бы мог часами поцелуями соединять их в различные рисунки, но сейчас он слишком зол, слишком возбуждён и хочет его до дрожи в коленках. Шаст тянет бегунок вниз и расстегивает пуговицу, стягивая с парня джинсы вместе с бельём, оставляя их болтаться где-то в ногах и застывает осматривая тело перед собой. — Что уставился? Давай уже, — потираясь задницей о чужой стояк, неровно выдыхает. — Что? — не дождавшись ответа, повторил, — чего ты хочешь, кисунь, я не слышу. — Хочешь, чтобы я умолял? — вспоминая недавнюю ситуацию, Арс скулит. — Ммм. Да, — теперь он владеет ситуацией и, боже, как же тешит это его самолюбие. Если бы Антон не был так возбуждён, точно бы оставил Попова прямо так: раскрасневшегося, запутавшегося в собственных желаниях, отомстив бы за всё сразу, но он не сможет. Слишком хочет, да и не за что особо мстить. Они вредничают специально, доводя друг друга до точки кипения, может поэтому у него так горит внутри сейчас, — ну же, — опаляя горячим дыханием ухо, щиплет одной рукой за соски, а другой придерживая шею, чуть разворачивает к себе, нежно целуя в скулу. — Трахни меня уже или я щас сам нагну тебя, и уж поверь, тебе будет не до разговоров, — шипит, заглядывая в озорные огоньки глаз. — Так бы сразу, кисунь.       Сейчас бы смазку, но эти идиоты наверняка даже задуматься не могли о таком повороте, когда запирали их тут, поэтому Шаст подносит свои пальцы к чужому рту, заставляя облизать их. Арсений по-порнушечьи проводит по ним языком, вбирая в рот, обильно смачивая слюной, поняв что именно от него хотят.       Одобрительно хмыкнув, Антон вытаскивает их из чужого рта и подносит к сжатому колечку мышц. — Расслабься.       Вставляет палец на одну фалангу, слыша впереди недовольное шипение, и начинает хаотично покрывать подрагивающее тело поцелуями. Арсений тяжело дышит, пытаясь привыкнуть к ощущениям. Не то чтобы он никогда не засовывал в себя пальцы, он знает, что это такое, проходили, поэтому пытается расслабиться, самостоятельно насаживаясь на палец до конца, надеясь, что Антон поскорее сможет отыскать простату. Второй палец входит легче предыдущего. Парень гладит стеночки, растягивая его под себя. Внезапный громкий стон отзывается эхом в подвале. — Сделай так ещё раз, пожалуйста.       Антон проходится по комку нервов снова, вызывая новые стоны у Попова. Третий палец входит легко, а терпеть Шасту становятся всё сложнее. Он ведь тоже не железный, а собственный член болезненно упирается в штаны. Парень приспускает джинсы с боксерами и упирается членом в одну из арсовых ягодиц. — Шаст? — Да, кисунь? — Давай уже, я готов, — скулит Арсений, прогибаясь в спине.       Пальцы выходят из податливого тела, и Арсений шумно выдыхает, чуть ли не хныча. Антон сплёвывает в ладонь, растирая слюну по собственному члену. Он нежно проводит рукой по чужому животу, оставляя ладони на тазовых косточках, и начинает плавно входить.       Громкий вскрик прорезает на миг воцарившуюся тишину, а плечи Попова начинают мелко дрожать. Он до крови прикусывает губу, пытаясь не закричать снова, а из глаз медленно и непроизвольно начинают течь слёзы.       Антон застывает, войдя на половину, давая привыкнуть. Целует в макушку, плечи, везде, до куда может дотянуться, начинает водить рукой по члену Арсения и, шепча различные милости, пытаясь отвлечь от неприятных ощущений (что конкретно он говорил, Арсений особо не разобрал, но пообещал себе подумать о таком Антоне чуть позже). Парень начинает потихоньку расслабляться, пытаясь унять дрожь.       Шастун с глухим стоном входит до конца, утыкаясь лбом в плечо, прикусывая его, чем вызывает новый недовольный всхлип. — Нормально? — хрипит куда-то в затылок. Ему уже хочется начать двигаться, буквально вытрахивая душу из парня, но он, замерев, лишь расставляет поцелуи-укусы. Кто бы, что не говорил, но он ни за что не хочет причинять боль Арсению. Всё их взаимодействие буквально построено на ненависти и оскорблениях друг друга. Ненавидит ли Антон Арсения? Определённо нет, что же это тогда? Да хуй знает. Он подумает об этом позже, сейчас он пытается применить всю свою выдержку, чтобы не начать грубо трахать и так подрагивающего парня перед собой. — Угу.       Этого нечленораздельного мычания было достаточно для того, чтобы парень начал двигаться, продолжая хаотично разбрасывать поцелуи по чужой спине. Спустя несколько толчков раздался протяжный стон, что буквально сорвало все тормоза.       Антон грубо трахал его, срывая с чужих губ громкие стоны, вгрызаясь в шею и оттягивая волосы. Подвал наполняли шлепки кожи о кожу. Парень опустил правую руку на член Арсения, начав дрочить в такт своим толчкам, другой придерживая за бедро, заставляя прогибаться для большей амплитуды толчков.       Оргазм накрыл Арса внезапно, и он кончил в большую ладонь, непроизвольно сжимая член Антона внутри. Сил держаться на ногах не оставалось, и если бы не чужая рука, он бы просто упал. Шаст удерживал тело перед собой и, непроизвольно протяжно выстонав чужое имя, кончил внутрь следом из-за узости внутри, заваливаясь на парня. Арсений стоял, удерживаемый Антоном, что буквально вдавил его в стену всей массой.       Прошло пару минут, хотя и казалось, что целая вечность. Дыхание потихоньку выравнивалось, а сперма начала медленно стекать на пол по бёдрам Попова. — Может, уже выпустишь меня? Или раздавить решил? — он попытался оттолкнуться от стены. — По-моему, не самая плохая смерть, — хмыкнул Шастун, отстраняясь.       Арсений, абсолютно не стесняясь своей наготы, подобрал чужую футболку с пола и начал плавно стирать остатки спермы со своей задницы и члена. — Да ты… — Антон даже слов не смог подобрать. — Что я? Нечего было в меня свой член совать. — фыркнул Попов. Шаст застыл, прекращая возиться с ширинкой на брюках, — Что? Нечего сказать? Вот и не возмущайся, — кинув ту самую злосчастную футболку в парня, закончив с вытиранием.       Антон хмыкнул, решив остаться без верхней одежды, и протянул остатки одежды Арсению. Неловкую паузу разрядил недовольный возглас Арса. — Сделай уже что-то, давай выбираться отсюда, — Попов запустил руку в волосы, поправляя причёску.       Шаст лишь улыбнулся, подходя к двери, толкнул её плечом, надеясь, что она откроется. Не открылась. Наивный. — Так и будешь стоять или может, поможешь? — Хуй, я к тебе подойду! — Кисунь, ты что, настолько сильно любишь мою компанию, что хочешь оставаться тут со мной. Это так мило, мне прельщает. — хмыкнул Антон, приподняв бровь. — Справедливо, — выдыхает Арсений, подходя к двери. — Так бы сразу. Я уж подумал, что тебе понравилось, — ухмыльнулся Шаст, пытаясь понять, как можно открыть чёртову дверь, а Арс встал в ступор. Ему понравилось. Понравилось быть вжатым в стену сильным телом, понравилось переругиваться, выводя друг друга, понравился секс. Что уж тут сказать, ему понравилось общество Антона. Твою ж мать. Кажется, он влип и походу давно. Вляпался в эту субстанцию под названием Антон Шастун. Осознание этого пришло так резко, что Арсений буквально завис, буравя чужую спину взглядом. — Что встал-то? — недовольно протянул парень. — А? — Арс, ты вообще в норме? Ауууу, земля вызывает Арсения. Приём! Как слышно? — Прости, что ты сказал? — Давай дверь ломать говорю, с тобой всё хорошо? — ему показалось или Антон выглядел взволнованно? Что за бред, наверное показалось. — А? Да, я в норме. Ну ладно поехали, что мы там делаем? — Давай разбежимся и попробуем её просто выбить, я посмотрел она, довольно старая, скорее всего не выдержит и поддастся, — как же Арсений влип, потому что он опять просто залип на Шастуна и его чёртовы руки, которыми тот активно что-то показывал, — Арс, блять, что происходит? Ты меня вообще слушаешь? — Я задумался. — О чём? Какие стринги завтра купишь? — ухмыльнулся парень, почёсывая кудряшки на голове. — Костюм на твои похороны подбирал. Давай уже ломать, а то только пиздеть можешь, — отводя взгляд, проговорил Попов.       Антон посмотрел на него крайне недовольно, беря за руку и утягивая чуть назад. Странный взгляд Арсения, который буравил их руки, был успешно проигнорирован. — Готов? На счёт три. Раз. Два. Рванули, — парни синхронно двинулись на дверь, на что та с громким скрипом отворилась. Замок был старый, кажись, не выдержал. Со всеми бывает. Силы то хватило, но вот расчёта на то, что они оба окажутся на полу, больно приложившись о пол не было. — Ай, блять, в этом и был твой грандиозный план, Шаст? Убить меня таким образом вздумал? Господи, моя бедная задница, что ж ей всегда достаётся! — прошипел, садясь на пол под звонкий смех второго, — Чё ржёшь-то? Смешно ему, сам мои синяки мазью обрабатывать будешь, — ворчливо прошептал Арс. Взгляд остановился на таком до боли родном лице. Парень смеялся так звонко, даже больше истерично, что Арсений невольно подхватил этот смех, смотря на человека, что уткнулся ему в поясницу, обдавая тёплым дыханием его живот. — Ты бы себя видел, — сквозь смех, раздаётся чужой возглас. — Вставай давай, нам ещё пиздюлей вставлять этим двум идиотам, которые всё это придумали, — хихикая, отвечает Арс, — давай, Шаст, подъём, — улыбаясь, встаёт, протягивая руку. Парень охотно её принимает, вставая и начиная отряхиваться. — Что мы теперь делать будем, ну, со всем этим? — неловко отводя взгляд, спросил Арсений. Спросил, потому что ему бы хотелось знать. Знать, что думает Антон по поводу их внезапного перепихона в подвале. Тут уже не списать всё на алкоголь. Да и странные чувства, которые он испытывает сейчас, пока не поддаются внятному объяснению. Чувствует ли Шастун то же самое или он совсем поехал крышей, — Всё, что произошло в подвале должно остаться в подвале, верно?       Пауза затянулась, а Арсу стало внезапно страшно, что Антон согласится, он боялся поднять взгляд и снова увидеть лишь смешинки в чужих глазах, но всё же решился. Попов поднял голову, теряясь в зелени чужих глаз. Там не было смеха, скорее задумчивость.       Антон прошёлся взглядом по арсеньевскому лицу, сползая на шею, где красовались фиолетовые отметины. Он выдохнул, решив что-то для себя окончательно. — Не против выпить со мной?