Keeping Me Alive — Jonathan Roy
Тихий скулеж, мольбы о прощении, просьбы отпустить и прекратить, хотя бы ради ребёнка — ничего из этого не способно остановить обозленного Кевина. Бесконечные терзания, любовь, отмщение — все меркнет перед беспричинной злостью и неконтролируемой агрессией. — Хватит, отец, — детский голос не имеет никакой власти над гневом. В такие моменты альфа становится похож на зверя. Перед его глазами два бесполезных куска мяса. Ни муж, с которого хотелось сдувать пылинки, ни ребенок — родная кровь и частичка души, не имеют никакого влияния. Перед глазами и в голове — туман, что продолжает управлять сознанием. Тэхен медленно отползает в дальний угол, словно это сможет его спасти от разгоряченного мужа. Но спасения уже давно нет. Для омеги спокойствие — роскошь. — Посмотри на кого ты похож, — зло выплевывает Кевин и шагает ближе к своему омеге. — Даже шлюхи, и то, серьезнее ведут себя, — Тэхен всего лишь обмазался краской, пока играл с ребенком. Для взрослых ведь нормально уделять время тому, кто является твоим сердцем. Тэхена так научили родители. Пусть они были с ним не так много времени — смерть слишком быстро их разлучила — но омега для себя запомнил, что ребенок должен в полной мере чувствовать любовь своего родителя. Джейкобу всего семь и его игривость с каждым разом делает только хуже. Тэхен прекрасно понимает, что так быть не должно. Что не должен он бояться даже дышать. Не должен вздрагивать от каждого громкого звука. И если ему страшно каждый раз смотреть в глаза своего мужа, то как себя чувствует маленький ребенок, что любовь отца никогда и не чувствовал? Джейкоб растет очень интересным ребенком. Его любопытство, порой, даже Тэхена удивляет. А от желания малыша, каждый раз узнавать что-то новое, местами голова кружится. Взрослым никогда не поспеть за этим жизненным ритмом. Мы буквально неспособны так ярко увидеть краски и цвета, с которыми живут дети. Мир прогнил, но все, что взрослым остается — надеяться. Надеяться, что одна маленькая душа изменит историю. Тэхен понимает, что совершил ошибку и перешел границы в игре со своим сыном. Джейкоб уже давно не их ребенок, а его. Сейчас они оба не смогли вовремя остановиться, поэтому немного перепачкали друг друга краской. Омега даже и не подозревал, что все зайдёт так далеко… Не представлял, что у Кевина так сильно поедет крыша. У него сорвалась очередная сделка, он выпил, чтобы снять стресс, но когда увидел во что превратилась одна из его белоснежных рубашек — не стал сдерживаться. Его глаза покраснели, руки автоматически сжались в кулаки и, как и каждый раз, Тэхен в его глазах просто превратился в боксерскую грушу. На омеге после таких дней не остается живого места, поскольку Кевин превращается в зверя, не видящего стопов и границ. Для него каждый становится живой мишенью. Тэхен угрожает разводом, но снова и снова прощает, потому что боится остаться один с ребёнком на руках. Он не хочет стать для кого-то тяжёлой ношей, омега не привык решать важные вопросы в одиночку. Ему нужна опора, чтобы стоять на ногах. Одинокий, почти тридцатилетний омега с чужим ребенком на руках и полным отсутствием уверенности в собственных силах… Что он может сделать? Да и Кевин не всегда был таким… Он раньше часто приносил своему прекрасному мужу цветы и делал кучу комплиментов. Его симпатия, влюбленность зародились медленно, но уверенно. Тэхен ведь тоже не пальцем деланный. Не сразу подпустил к себе такого статного мужчину. Поддался эмоциям и чувствам, что вспыхнули в юном сердце. Омега требовал, чтобы добивались и обхаживали. Жаждал внимания и никогда этого не скрывал. Кевин всегда старался угодить Тэхену. Пробрался в душу и сердце, пустил там корни и завладел вниманием омеги. Их семейная жизнь была похожа на сказку, пока не появился Джейкоб. Кажется, для альфы он был красной тряпкой, как для быка. Малыш для своего отца стал проклятием. Частично ревновал, потому что внимание Тэхена теперь было разделено на двоих мужчин. Срываться на крик при ребёнке стало нормой, наказывать его за шум — обыденностью. Сгонять злость на Тэхене вошло в привычку. Сначала в сексе: душить, оставлять яркие отметины на бёдрах и талии, покрывать укусами шею и грудь, сильнее сжимать тонкие запястья, унижать и говорить отвратительные вещи. Смешивать омегу с грязью, заставлять чувствовать себя никчемным и мстить. Мстить, за казалось бы, подаренную радость. «Ты поправился. Перестань жрать. Твоё тело после родов выглядит мерзко.» Тэхен терпел. Скрипя зубами, выслушивал ради их семьи и маленького Джейкоба. Но сейчас малыш подрос и уже даёт отпор отцу. Когда в очередной раз Кевин ударяет Тэхена по лицу, перед ним становится альфочка и закрывает собой папу. Он не заслужил. Его папа самый лучший, нельзя каждый раз так сильно его обижать. — Щенок… — Кевин, не трогай его, — голос, смешанный со всхлипами, вырывается из разодранного горла. Тэхену страшно. — Заткнись, — альфа шипит на своего мужа, а глаза его наливаются кровью с новой силой. — Вы оба такие ничтожные. Ты, — Кевин указывает пальцем на Тэхена, — безотцовщина. Такой жалкий. У тебя за спиной ничего нет, — альфа скалится, поскольку чувствует свою власть. — Кто ты без меня? Мусор. — Отец… — малыш делает еще одну попытку прекратить, в ушах звенит от этих криков. — Джейкоб, молчи, — Тэхен просто слушает, не позволяет сыну лезть в это. Не хватало, чтобы ребенку досталось из-за его глупости. — А ты, — в этот раз очередь дошла до Джейки. — Ты точно мой ребёнок? — маленькое сердце сжимается от боли. — Ты совсем на меня не похож. Может твой папа нагулял тебя? М? Что скажешь? — пелена слез застилает карамельные глаза, и мальчишка срывается на бег. Тэхен не успевает схватить его за руку, потому что его самого на месте удерживает муж. — Оставь, жрать захочет — вернётся, — а омега спорить не может, ему страшно, что его на этом же месте растопчут. Мальчишка бежит, а перед глазами туман из-за слез. Он дороги перед собой не видит, а останавливается, только когда врезается в чьи-то крепкие ноги. — Оп, ты чего тут, ребёнок? — мужчина перед ним приятно пахнет, от этого истерика постепенно отступает. — Ты откуда тут взялся? — а альфочка молчит, потому что ему нечего сказать. — Где твои родители? — мужчина оглядывается по сторонам и замечает, что мальчишка немного вздрогнул от упоминания родителей. — Ну-ну, ты чего? — по бледным щекам с новой силой срываются слезы. — Не плачь, пожалуйста. — Джейкоб делает маленький шаг вперёд и оплетает своими руками крепкую ногу альфы, носом утыкается в штанину и хнычет. Чонгук стоит неподвижно, потому что не знает, как поступать в этом случае. Малыш продолжает судорожно всхлипывать до тех пор, пока не чувствует, как рука незнакомца нежно гладит его волосы. Джейкоб постепенно расслабляется под ласковыми прикосновениями — отец так себя не вёл. — Джейки? — слышится обеспокоенный голос Тэхена, что все-таки вырвался на поиски своего сына. Чонгук поднимает глаза и, кажется, перестаёт дышать. Омега перед ним выглядит, как самая сахарная сладость. Немного пухлые щёчки и кучерявые волосы, карамельные глаза с блеском, видимо от слез, и бархатный голос, не позволяющий думать о чем-то другом. — Я… Кхм, — нужно брать себя в руки. — Здравствуйте, — Чонгук наконец-то приходит в чувства. Малыш все ещё не обращает внимание на своего папу, продолжая обнимать ногу незнакомца, хватаясь за неё, как за спасательный круг. — Джейки, иди к папе, — омега подходит чуть ближе и в нос ударяет яркий аромат сандала, а по телу Тэхена непроизвольно пробегают мурашки, сердце внезапно сокращается чуть сильнее и быстрее. — Я, эм… Простите, — все клетки мозга Чонгука определено отказываются сотрудничать. Иначе как объяснить эту мартышку в его голове, что продолжает бить в тарелки, не желая думать хотя бы секундочку? — Вы, простите, кто? — омега только сейчас добрался к своему сыну и попытался отодрать его от ноги незнакомца. — Я — Чонгук, Чон Чонгук. Я ваш новый сосед, буквально вчера перебрался в эту квартиру, — альфа указывает пальцем на дверь позади омеги. — А вы? — Тэхен. — А этого прекрасного ангела как зовут? — Чонгук замечает покрасневшие глаза, которыми малыш продолжает испепелять его лицо, полностью игнорирую своего папу. — Джейки, меня зовут Джейки, — альфа с легкостью подхватывает малыша на руки, наблюдая шок в глазах омеги. — Джейки значит? Не хочешь поиграть в видеоигру, Джейки? — Тэхен беснуется. Это что за наглость такая?*****
Омега переминается с ноги на ногу. Его такой исход абсолютно не радует. Дома обозленный Кевин, что готов одним своим взглядом молнии метать, а перед ним — абсолютно чужой человек. Казалось бы, будь настойчивее — забери ребенка и вернись домой, но этот незнакомец не вызывает желания убегать. — Эм, не думаю, что это хорошая идея, господин Чон, — омега из последних сил пытается предотвратить эту катастрофу. — Хочу, очень хочу, — но Джейки уверенно рушит надежду на спасение. — Отлично, а папу твоего угостим вкусным какао, не так ли? — Чонгук поднимает глаза на омегу и ждет ответ. Тэхен перед ним закусывает губу, явно сомневается и не особо горит желанием идти домой к незнакомому мужчине, но отказывать ребёнку, который сегодня пережил кучу дерьма от своего родного отца — нечестно. — Ладно, Джейки, только недолго. Нам с тобой ещё нужно убрать игрушки — альфочка на руках Чонгука нетерпеливо ерзает, он определённо счастлив, а Тэхен только кусает губы и тяжело вздыхает. — А какие у тебя игры есть? — Джейки перестает плакать и увлекается беседой с Чонгуком. Тэхен слушает два расслабленных голоса и, кажется, успокаивается. Квартира Чонгука сделана в светлых тонах, огромные панорамные окна открывают вид на ночной Сеул. В квартире Кевина из окон виден только соседний жилмассив. Омега непроизвольно задерживает дыхание, когда видит перед собой такое большое количество огоньков. Чонгук ни на секунду не напрягается, впуская в свою квартиру абсолютно чужих людей. Малыш смущается только первые пару минут, а потому чувствует себя, как дома, заглядывая в остальные комнаты и рассматривая все фотографии на стенах. — Джейки, будешь хлопья? — Чонгук шепчет на ухо альфочке, чтобы Тэхен не услышал и снова не отругал их. — Папа будет в ярости. — А мы ему не скажем, — Чон подхватывает малыша под руки и усаживает на высокий барный стул. — Что у вас здесь за секреты? — омега появился слишком неожиданно, чем напугал Чонгука, насыпающего розовые хлопья в тарелку. Его рука дрогнула и сладость разлетелась по всему столу, вызывая искренний смех у ребёнка и тихое хихиканье его папы. — Вы вдвоём что? Смеялись надо мной? — Чонгук выглядит слишком серьёзно, когда поворачивается к семейству Ким. Тэхен вздрагивает от такого властного голоса, у него перед глазами все еще разъяренный муж. Омега зажмуривает глаза, чтобы скинуть это наваждение, но руки предательски дрожат, заставляя Чонгука беспокоиться. Как только Чон хочет заговорить и перевести все в шутку, Джейки снова начинает истерически плакать. — Пожалуйста, не обижай папу, он не виноват, — голос срывается на крик. Тэхен выглядит озадаченно, потому что не успевает он прийти в себя, как Чонгук уже оказывается рядом с альфочкой и подхватывает его на руки. — Эй, малыш, посмотри на меня, — Чонгук берет альфу за щеки и поднимает его лицо, заставляя взглянуть на себя. — Я не обижу твоего папу. Джейки, ты и твой папа хорошие, зачем мне вас обижать? — малыш перестаёт всхлипывать и, наконец, смотрит на Чонгука. — А он обижает… — Так, все, заканчивайте, — Тэхен обрывает разговор, не позволяя рассказать ещё больше. — Нам, наверное, пора, — омега пытается подойти ближе к сыну, но тот снова ловко вырывается и убегает в гостиную, где его уже ждёт включённая видеоигра. — Пап, мы ещё не сыграли с Чонгуком. — Джейки, хеном, он старше тебя. Имей уважение, — альфочка только глаза закатывает и кричит громко: — Чонгуки-хен! Чон хрипловато смеётся со всей этой ситуации и замечает на щеках омеги легкий румянец. — Простите за то, что он так себя ведёт. Он совсем маленький ещё, мы работаем над его воспитанием, — «мы», а ведь Чонгук совсем забыл о том, что у малыша наверняка есть отец. — Ничего, я тоже когда-то был ребенком, — Чонгук стискивает зубы и отворачивается к кухонному гарнитуру. Долгие десять минут проходят в полной тишине, поскольку никто не рискует поднимать волнующие темы. Чонгук боится нарушить личные границы омеги, а Тэхен опасается снова быть наказанным. — А вам сколько лет? — Кем вы работаете? Два вопроса звучат одновременно, Чонгук смеётся немного хрипло, вызывая табун мурашек у Тэхена. — Я — юрист, достаточно перспективный, — альфа все-таки отвечает первый. — Мне двадцать шесть лет, Джейки всего семь, — Ким встречается с внимательным, изучающим взглядом Чонгука и невольно краснеет. — А вам? — Тебе, не нужно обращаться ко мне на «вы», я все ещё молод, — Чон продолжает семенить по кухне, готовя ужин для маленького альфы и его папы. — Тебе, — омега в подтверждение кивает головой. — Сколько тебе, Чонгук? — Мне двадцать четыре, через месяц будет двадцать пять, — альфа горько усмехается. — О, — глаза Тэхена округляются в удивлении. — У тебя скоро день рождения? — Да, но я не особо его люблю. — Почему же? — Тэхен выглядит так, словно готов привести тысячи аргументов за что можно любить день рождения. — Я, к сожалению, совершенно один… — Ким больше всего не хотел задевать какие-то слишком личные темы. Они делают больно, и он прекрасно это понимает, поскольку каждый раз сам скулит. — Моих родителей не стало три года назад, а друзей я не завожу, потому что люди достаточно эгоистичны. Семью не построил, так как не встретил своего человека. Поэтому для меня день рождения – очередной рабочий день, — чем больше омега слушает, тем сильнее его глаза заполняются пониманием. — То есть, все это время ты один? Как ты держишься до сих пор? — у Тэхена в голове не укладывается мысль о том, что люди могут жить с одиночеством бок о бок и не сходить с ума. — А ты? Разве ты не один? — Чонгук раскусил омегу. Нашел лазейку, по которой сможет пробраться глубже и докопаться до истины. — У меня есть сын — он моя главная опора и поддержка, мне его достаточно. — Он вырастет. И что потом? — Тэхен на эти слова вспыхивает новой порцией гнева. — Ты точно такой же. Видишь во мне слабака и ничтожество. Пусть так и будет, — только сейчас Чонгук понимает, что задел слишком серьёзную тему. Через что же проходит этот ангел? Что ему приходится терпеть ради своего ребёнка? Жертвовать — нормально, но только если это не уничтожает тебя, как личность и человека. Ты у себя единственный. Всегда нужно беречь это и ценить, не позволяя никому топтать твою самооценку и гордость. Как только Тэхен собирается встать и уйти, Чонгук ставит перед ним чашку с ароматным какао, сверху украшенным зефирками: — Выпей это, а потом уйдёшь, не обижай меня, — Чон подхватывает тарелку с хлопьями и отправляется в гостиную, где его с нетерпением ждёт ребёнок. — Джейки, я принёс тебе хлопья, — голос альфы звучит немного громче, но все еще очень ласково. — Ура! — малыш, кажется, впервые так искренне чему-то радуется. Тэхен подцепляет пальцами чашку с горячим напитком и идёт по коридору на звуки смеха и… хрюканья? Малыш Джейки катается по полу, когда Чонгук щекочет его бока и не позволяет выбраться. Сердце омеги сильнее сжимается. Неужели? Неужели чужой человек, с которым вы знакомы от силы пятнадцать минут, способен сделать ребёнка счастливее, чем родной отец за семь лет? Где Тэхен все это время совершал ошибку? Омегу слегка потряхивает, поскольку стресс отступил. Чонгук и это подмечает, поэтому накидывает на ноги Тэхена махровый плед. Ким со всем разберётся. Но только не сейчас. Сейчас, под тихое хихиканье своего сына и странноватого незнакомца, он проваливается в сон, не желая возвращаться в реальность.*****
Месяц спустя
Fire On Fire — Sam Smith
Чонгук весь месяц словно на иголках. Он наблюдает, как на его глазах медленно увядает Тэхен, но ничего сделать с этим не может. Омега уверяет, что все в порядке и ничего не случилось. Он каждый вечер проходит через ад, чтобы его малыша это никак не коснулось. Себя не бережёт, чтобы сберечь драгоценность. Джейки вечера проводит у Чонгука, что заставляет альфочку чаще улыбаться. Тэхен стал замечать, что его сын искренне смеётся, на щеках, наконец-то, появился здоровый румянец, а в глазах блеск, которого не было долгое время. Кевин больше не пытается сдерживаться и не контролирует силу, но Тэхен ни за что не признается, что боится. Не скажет, что синяки на его теле не проходят уже слишком долго. Не скажет, что начал носить мешковатую одежду, чтобы скрывать свое тело от лишних назойливых взглядов. Не скажет, что никакой тональный крем не помогает скрывать ссадины на лице. А Чонгуку и говорить не нужно, он все прекрасно замечает. — Что происходит, Тэхен? — два бокала красного вина и закуски идеально дополняют этот вечер. Семья Ким устроили Чонгуку сюрприз ко дню рождения. Торт со свечами, рисунок от Джейки: на котором он, его прекрасный папа и Чонгук. Малыш сказал, что хотел бы себе такую семью, а сердца взрослых, кажется, с новой силой разбились. Сейчас альфочка внимательно смотрит передачу про животных, пока Чон пытается выяснить, что на самом деле чувствует Тэхен. — В каком смысле? — Ким качественно делает вид, что действительно не понимает, о чем речь. — Ох, какой же ты сложный человек… тебе все буквально нужно разжевать, хотя я понимаю, что ты знаешь, о чем речь, — Чонгук делает большой глоток вина, а Тэхен взглядом прослеживает, как дергается кадык альфы. Омега сам нервно хмыкает и отворачивается, дабы не впускать в свою голову такие глупые мысли. — Я говорю о том, что ты выглядишь и ведешь себя по-другому, Тэхен. — Всё точно так же, Чонгук, — омега всегда так делал, когда тема слишком затрагивала его душу: становился в стойку и оборонялся от чужих попыток хоть как-то помочь. — Зачем ты лжешь? — Не лгу. — Лжешь. Даже твой запах изменился, Тэхен, — омега только удивленно распахивает глаза и взглядом вперивается в расслабленного Чонгука. Запах — это всегда что-то интимное, а говорить о таких вещах, тем более так открыто — что-то невероятно трепетное, до бабочек в животе и бешеного ритма сердца. — Ты — негодяй, Чон Чонгук, — Тэхен ещё сильнее краснеет и прячет свое лицо в бокале с вином, делая наконец первый глоток за этот вечер. — Ты вроде взрослый мужчина, а краснеешь, как ребёнок, — альфа усмехается с этой детской невинности, но свой взгляд не отводит. — Ещё и ребёнком меня называет, вы посмотрите на него. Напомню, что это ты младше меня, — омега взрывается новой порцией негодования. — Я ведь ничего про твой запах не говорю, хотя он тоже изменился, — теперь очередь Чонгука удивляться, ибо Тэхен сейчас провалиться сквозь землю от осознания того, что он ляпнул. — Ну и чем же я пахну? — Домом, — видимо, красное вино достаточно сильно повлияло на воспаленный рассудок, иначе, как объяснить эти откровения? Чонгук ласково улыбается, ему хочется прижать к себе этого ангела и никогда от себя не отпускать. Со всеми душевными ранами, обидами и болью, которую он проживает. Хочется, чтобы в его квартире всегда витал аромат мармеладок и лилии. До покалывания под рёбрами, хочется стереть с омеги аромат цикория. Чонгуку хочется защитить Тэхена от всего, что заставляет его чувствовать боль. Чон хочет разделить эту боль на двоих, либо вообще забрать её себе, только бы этот омега всегда улыбался. Он все для этого сделает, поэтому поддаётся вперёд и подцепляет чужое лицо пальцами. Тэхен смотрит на него озадаченно, но отстраняться нет никакого желания, поэтому он только слегка кивает, будто даёт разрешение. Чонгук нежно касается чужих губ своими и чувствует, что аромат лилии становится чуть ярче. Омеге нравится такая трепетность и осторожность. — Ты очень красивый, Тэхен, — Чон говорит в чужие губы и снова впивается в них, но уже более настойчивым поцелуем. Оторваться сейчас от ангела подобно самому страшному наказанию, поэтому Чон всего на секунду отходит, чтобы обойти стол и уложить свои руки на тонкую талию. Ладони Чонгука идеально подходят для тела Тэхена. Омега немного шипит, когда чувствует касание, поскольку ссадины, оставшиеся от прошлой встречи с мужем, все ещё делают больно. Никогда бы этот момент не заканчивался, потому что губы Тэхена — мед. Оторваться друг от друга заставляет настойчивая трель дверного звонка. Чонгук нехотя отстранятся и, тихо причитая себе под нос, отправляется открывать. За дверью стоит незнакомый мужчина, который явно не настроен на дружелюбный разговор. — Тэхен здесь? — Кевин? — за спиной Чонгука появляется омега. Он дрожит, как осиновый лист — Тэхен определено боится. — Джейкоб где? — У родителей, — омега смотрит на Чона с надеждой: просит не открывать секрет. — Живо домой, — альфа уходит, а омега семенит за ним, предвкушая жестокую расправу. Тэхен проводит рукой по щеке Чонгука и шепчет тихое «прости.» За что? За слабость? За испорченный праздник? Или за то, что уходит за своим мужем, с которым он состоит в официальном браке? Кто Чонгук? Способ развлечься? Отвлечься? Какая глупость… У них даже нормально поговорить возможности не было. За то Чон уже сделал выводы и сам с собой поругался. И это вот мужская сила? Разве так поступают с человеком ради которого появился смысл жить и дышать? Чонгук — слабак и глупец, неспособный просто подумать. От этого даже смешно. — Кто это был? И где папа? — Джейкоб выходит в коридор, сонно потирая глазки. — Приходил твой отец и забрал его, — Чонгук не представляет, с каким треском разбивается маленькое сердце. А он ведь поверил, что папу больше никто не обидит… — Нет- нет… Ты же сказал, что не сделаешь больно, — Джейки рвется к двери, но Чонгук ловко его останавливает. — Зачем ты отпустил? Ему будет больно, — малыш не перестаёт плакать и вырываться. Он хочет помочь своему папе, даже если весь мир пойдёт против него. — Джейки, расскажи, почему твоему папе будет больно? — Он бьёт. Сильно бьёт папу. Это все из-за меня, — альфочка снова дергается в чужих руках, а Чон, кажется, умирает и заканчивается, как человек. Добровольно отпустил ангела в место, где его топчут. Видел, как страшно было Тэхену и как разъяренно выглядел мужчина, но все равно отпустил. Потому что они «семья». Он права не имеет лезть и разрушать то, что строилось годами. Чонгук все на свете проклинает: свою слабость и гордость, глупость и ничтожность. Всего одно обещание…*****
Осознание ситуации приходит почти мгновенно. — Джейки, я приведу папу, а ты пока поговори с тетей и продиктуй наш адрес. Договорились? — Чонгук набирает номер, после длительных гудков трубку поднимает женщина. — Будь хорошим мальчиком и никуда не уходи, ладно? Мальчишка лишь кивает головой и снова тихо всхлипывает. Женщина сразу переходит на более ласковый голос, чтобы не спугнуть ребёнка. — Хэй, малыш, как тебя зовут? — Джейки, — дальше разговор проходит спокойно, и полицейская машина выезжает на место всего через пару минут. Чонгук быстрым шагом направляется к соседней квартире. Там тишина, даже шороха не слышно, но дверь оказывается не заперта. Альфа заходит в помещение, где нет света, и пытается найти того, кого добровольно отдал. Всего на минуту ощутил слабость и отпустил. Хотя не должен был. Не при каких обстоятельствах. Чонгук медленными шагами направляется к единственному источнику света и слышит первый громкий удар. Его глаза, кажется, загораются ярко красным. Он срывается с места и через секунду видит картину, от которой кровь в жилах начинает кипеть. Он не успел. Тэхен сидит на полу и прижимает руку к своей щеке, а над ним горой возвышается Кевин. Мужчина сжал ладони в кулаки и даже не сразу заметил, как в комнате на одного человека стало больше. — Чонгук… — голос Тэхена звучит едва различимо. — Какой к черту, Чонгук? — Кевин всего за шаг сокращает между ними расстояние и сжимает пальцами точенный подбородок. Чон кажется слышит, как срывается его собственная крыша. Он руками отпихивает Кевина к стене и становится перед Тэхеном, прикрывая его спиной. — Так вот кем от тебя воняло все время? — альфа скалится, он учуял запах Чонгука на одежде омеги. Оно не мудрено. Тэхен часто засыпал у Чона дома, накрытый его пледами и одеялами, а сегодня вообще случилось то, что не должно было… — Значит правильно я решил: убедиться чей Джейкоб ребёнок, — упоминание малыша окончательно рушит самообладание Чонгука. Он с рыком накидывается на Кевина, не ожидающего такой резкой реакции. Чон бьёт там, куда есть возможность дотянуться, не позволяя даже на секунду прийти в себя. Бьёт, пытаясь отомстить за все, что пережил Тэхен. Бьёт, ища справедливости, за маленького Джейки. Бьёт, потому что не видит в глазах Кевина и намека на раскаяние. — Чонгук, прошу, остановись, — Тэхен подползает ближе и пытается хотя бы на секунду оторвать Чона от своего мужа, но безуспешно. Избиения продолжаются кажется вечность. — Ублюдок, как у тебя смелости хватило поднять на омегу руку? — Чонгук больше не сдерживает себя. Бьёт до тех пор, пока Кевин не отключается. Чон молча отстраняется от альфы, помогает Тэхену подняться на ноги и уводит его в свою квартиру, на выходе встречаясь с запыхавшимися полицейскими: — Это вы вызвали наряд? — Да, — Чонгук головой указывает в сторону Кевина, который что-то бормочет себе под нос; аккуратно обхватывает плечи омеги и уводит его подальше от этого места. Тэхен даже голову не поднимает, что уж говорить о разговоре. Он чувствует себя виноватым за то, что скрывал правду. Чувствует себя виноватым за то, что не смог сам противостоять своему мужу и впутал в эту историю Чонгука. Джейки встречает их у двери с маленькой подушечкой в руках. — Пап, ты как? — альфочка подходит ближе и обнимает своего родителя. — Он опять тебя обижал? — Нет, прелесть моя, конечно нет, — Тэхен садится перед сыном на корточки и вытирает слезы на его щеках. И только сейчас замечает раны на руках Чонгука, которые продолжают кровоточить. — Ты поранился… — Я в порядке. Джейки, ты побудешь с папой? Мне нужно поговорить с полицейскими, — Чон даже не смотрит на Тэхена, что заставляет его ни на шутку беспокоиться. Омега теперь для него отвратителен? Чонгук теперь станет относиться так же, как и Кевин? Тэхен вряд ли это вынесет. Ему от одной мысли об этом дышать тяжело… Чонгук даёт показания полиции, обещает привести Тэхена на экспертизу, но просит не вмешивать в это ребёнка, он совсем еще малыш и не заслуживает всего этого. Взрослые должны сами с этим разобраться. Чон собирает самые необходимые вещи в чужой квартире, но это лишь на первое время, пока они не купят что-нибудь новое. Всё в этой комнате Чонгуку противно. От одной мысли о том, через что Тэхену нужно было пройти, чтобы Джейки был в порядке — тошно. От того, что он раньше не появился в их жизни — тошно. От того, что не заметил синяков на чужом лице и теле — тошно. От себя тошно. Но хуже всего от болезненного осознания того, что Тэхен такой не один. Таких людей тысячи, а может и миллионы. Они все молчат, поскольку за их спинами нет ничего и никого, кто мог бы пригреть у себя под крылом и спасти точно так же, как Чонгук спасёт Тэхена. Чон сам растопчет этого ублюдка, с землёй его сравняет за всю испытанную боль и страх. Но сейчас ему нужно вернуться к Тэхену и пообещать, что теперь они будут в безопасности. Полицейские уводят Кевина, который пару раз пытается вырваться в сторону Чонгука, но оказывается лишь сильнее закован в наручники. Чон прикрывает дверь и направляется в свою квартиру, где его ждёт семья. Тэхен опустил лицо на свои ладони, а Джейки обнимает его поперек живота и шепчет успокаивающие фразочки. Чонгук невольно улыбается увиденной картине. Омега вздрагивает, когда слышит, как закрывается входная дверь, и поднимает заплаканные глаза. — Всё закончилось, Тэхен. Он больше вас не обидит, — а у омеги дар речи пропадает. Тот, кого он так боялся больше не сможет навредить. Джейки уже давно перестал понимать, что происходит, поэтому лишь молча хлопает ресничками. А на Тэхена накатывает новая волна истерики, только в этот раз он не один. Рядом есть Чонгук, который подхватывает его на руки и прижимает ближе к себе. — Прости меня, Чонгук, — сквозь слезы голос омеги звучит ещё более напугано. — Тебе не за что извиняться, ангел, — Чон ещё крепче прижимает к себе хрупкое тело, но старается не переусердствовать, чтобы не сделать больно. — Спасибо. Спасибо, что появился, — Тэхен и сам цепляется руками за плечи и пытается прийти в чувства. — Твои руки — их нужно обработать, — омега отстраняется и берет ладони альфы в свои, пальцем проводит по костяшкам, что покрыты кровавыми следами, и снова тихо всхлипывает. — Ты не виноват в этом. Этот ублюдок заслужил всего, через что ему придётся пройти. — Я не из-за него, а из-за тебя. Ты поранился, потому что меня защищал, — омега продолжает утирать рукавом своего свитера слезы. — Тэ, прекрати, ты тут не при чем. Я должен был это сделать. Его убить мало будет. Омега обрабатывает раны, чтобы они быстрее заживали и начинает дрожать, от осознания того, что ему теперь некуда идти. Он снова один, да ещё и с ребенком на руках. Кому он теперь нужен будет?*****
Страх от безысходности. Страх от одиночества. Страх от бессилия. Тэхену страшно, поскольку, что делать дальше — он не знает. Омега обрабатывает Чонгуку раны и молчит, ибо сказать нечего. Благодарить? Разве этого будет достаточно за спасение? — Ты можешь меня не благодарить. Просто останьтесь, — кажется, Тэхен спит, иначе как объяснить эти слуховые галлюцинации? — Что? — Останьтесь. Ты и Джейки. Живите здесь, у меня есть свободная комната для вас. Завтра же поедем и купим необходимую мебель и одежду, — Чонгук говорит быстро, чтобы его не перебили. — Стой-стой, о чем ты говоришь? — омега мотает головой из стороны в сторону, потому что ему сложно поверить во все это. — Тэхен, ты не подумай, я ни к чему тебя не принуждаю. Ни отношения, ни семья, — Чонгуку сейчас меньше всего хотелось напугать и так сломанного омегу. — Просто позволь мне быть рядом, пока ты сам не встанешь на ноги. Я хочу быть для тебя опорой и поддержкой, хочу видеть, как ты снова расцветешь, хочу быть рядом с Джейки, когда он пойдёт в школу, — Чону от своих же слов сердце щемит. Он никогда так быстро к людям не привязывался, но в этот раз все изменилось. — Вы за все время стали для меня ближе, чем семья. Тэхен, вы в сердце, — Чонгук прислоняет чужую ладонь на свою грудь, где бешено стучит жизненно важный орган. Оно правда бьётся с сумасшедшей скоростью. — Я не знаю… я не уверен, что это хорошая идея, Чонгук, — для Тэхена снова отдавать свою жизнь в чужие руки — как минимум страшно. — Ты и так сделал для меня слишком много всего. Я никогда не смогу тебя отблагодарить. — Во-первых, я могу сделать ещё больше. А во-вторых, для меня лучшей благодарностью будет — видеть твою искреннюю улыбку, — Чон кладет свою ладонь на щеку, где появилась новая ссадина, и тихо шипит себе под нос проклятия. — Болит? — Уже нет, — омега ластится под прикосновения и не верит, что все это с ним происходит по-настоящему. — Останешься? — Тэхен ничего не отвечает, а лишь тихонько кивает головой. — Всего на месяц, Чонгук, пока я не найду работу, а после мы переедем, чтобы не стеснять тебя. — Навсегда, Тэхен, — только одному Чонгуку слышны эти слова. Он не сможет отпустить от себя семью даже на пару минут, не говоря уже о днях и неделях. Добьется расположения маленького альфочки и его прекрасного папы. Будет любить и оберегать, как самое ценное сокровище, поскольку они таковыми и являются. Тэхен обязательно встанет на ноги, а Чонгук ему в этом поможет. Омега станет полностью самостоятельным, поскольку наконец найдет работу и сможет сам оплачивать расходы для себя и своего сына. У него появится смысл и желание стать лучше. Даже для того, чтобы Чонгук им гордился. Чонгук сам вел дело Кевина и ему удалось засадить этого ублюдка в тюрьму. Как оказалось, он проводил тайные манипуляции с деньгами через счета Тэхена, о чем омега узнал чисто случайно. Срок удалось увеличить, потому что Ким не единственный, кто терпел побои от своего мужа. Тэхен весь день, когда проходило заседание, проплакал, а после возвращения Чонгука — заснул у него в объятиях, наконец, не беспокоясь о завтрашнем дне. Через год Джейкоб впервые назовет Чонгука отцом, чем окончательно разрушит последние границы между взрослыми. Чон был готов положить к ногам Тэхена весь мир, когда спустя три года омега принял его предложении руки и сердца. Чонгук тогда около месяца весь на иголках был, пока готовил сюрприз, но все разрушилось, когда любопытный Джейкоб притащил своему папе коробочку с кольцом. — Чонгук, что это? — у альфы сердце в пятки ушло от картины перед ним, цвет его лица менялся четыре раза за десять секунд. — Это… — сказать нечего, потому что весь план катится на огромной скорости в пропасть. — Ты выйдешь за меня? — либо сейчас, либо никогда. — Что? — Ким Тэхен, ты станешь моим мужем? Я хочу, чтобы ты носил мою фамилию, хочу иметь возможность ходить на родительские собрания Джейкоба, хочу, чтобы вы всегда были рядом со мной, — Чонгук говорит быстро, дабы Тэхен не успел прийти в себя и не остановил его. — Я не смогу вас отпустить, даже если очень захочу — теперь это просто невозможно, — Ким прикрывает рот ладонью, чтобы не захныкать вслух, а на его всхлипы прибегает Джейкоб. — Что такое, папа? Отец обидел тебя? — альфа с возрастом стал самым настоящим защитником своего родителя. — Нет, родной мой, — Тэхен ерошит пушистые волосы. — Твой отец сделал меня самым счастливым человеком на всей Земле, — Чонгук не верит. Это первый раз, когда омега сам назвал его отцом Джейки. — Я согласен, — пауза, которая длится кажется вечность. — Что? — Чон постепенно выходит из ступора. — Я согласен носить твою фамилию и хочу, чтобы ты посещал родительские собрания Джейкоба, как его опекун, Чонгук, — кажется, сейчас сердце альфы остановится. Оно не подготовлено к таким нагрузкам. Чон через секунду приходит в себя и, подхватывая Тэхена на руки, долго кружит его в своих объятиях. Джейкобу никогда не понять этих взрослых, поэтому он просто медленно ретируется в свою комнату, желая поскорее вернуться к рисованию, которым увлекся в последнее время лишь сильнее. Чонгук не запрещает ему пачкать свою одежду, даже сам иногда участвует в боях с красками, пачкая все вокруг. Потом конечно приходится выслушать ругательства от Тэхена, что усиленно и долго пытается отмыть квартиру от таких игрищ, но все это — ничто, когда на лице их сына сияет такая яркая улыбка. Джейкоб рядом с Чоном никогда не плачет, да и в глазах Кима больше не появляются слезы, разве что от счастья. Чонгук не шутил, когда говорил Тэхену «навсегда». Альфа давно и надолго погряз в этом чувстве. Он теперь все отдаст, чтобы сделать маленького Джейкоба и его прекрасного папу еще счастливее. Спустя год после того, как семья Ким стала с гордостью носить фамилию Чон — их ряды пополнились маленьким омегой. Чонгук был вне себя от счастья, когда Тэхен протянул ему дрожащими руками тест с двумя полосками. Омега так боялся его реакции… Боялся увидеть там презрение, как в глазах Кевина. Боялся, что снова останется один. Но Чонгук после этой новости стал еще более внимательным. Сам настоял на визите к доктору. Через неделю купил и самостоятельно собрал маленькую детскую кроватку и купил столько игрушек, что к концу срока — их было просто некуда складывать. После появления на свет маленького Джиана Тэхен расцвел. Потому что быть папой прекрасного омеги — просто восхитительное чувство. Джейкоб обещал защищать своего братика, поэтому настоял на том, чтобы его записали в секцию бокса, но рисование он так и не оставил. Чонгук всю свою семью оберегает, даже от болезней. Если кто-то из них простужается, то Чон ни на минуту не отходит от постели, ведь несет ответственность за тех, кто когда-то спас его от одиночества. — Знаешь, как-то раз твой брат врезался в меня, — однажды ночью альфа решил до конца открыть свое сердце маленькому омеге, что смотрел на него из кроватки глазами бусинками. — Не знаю, что со мной стало, если бы твой папа не появился в моей жизни, — Тэхен становится невольным слушателем такого откровения. — Я всего раз чуть не потерял его, а мне казалось, что я теряю себя… — омега подкрадывается сзади и укладывает подбородок на плечо своего мужа. Чонгук не заметил появление Тэхена, поэтому сейчас судорожно пытается стереть слезы, что предательски скатывались по щекам. — Ты чего, Чонгук? — омегу это ни на шутку испугало. — Ничего, я в порядке. Просто на секунду представил, что вас нет в моей жизни и слезы сами покатились. — Прекрати даже думать о таком. Мы есть у тебя, а ты у нас, — Тэхен снова обнимает своего мужа и зарывается носом у него на груди. — Я люблю тебя, Чон Чонгук. — Я люблю тебя еще сильнее, Чон Тэхен. В кроватке начинает кряхтеть Джиан, а из соседней комнаты на эти звуки появляется Джейкоб. Чонгук понимает, что сейчас — он самый счастливый человек на всей Земле. И его счастье заключается в трех лучиках, освещающих его жизнь с каждым разом все ярче и ярче.Каждый вынесет урок, но истина всего одна…
«Любовь — это когда сдувают пылинки, а не смешивают с этой самой пылью.»