Autumn Blues

Он стоял, прислонив лоб к холодному стеклу. За окном бушевала гроза, срывая еще зеленые листья с деревьев, швыряясь ими в водяной смерч, который с бешеной радостью утаскивал их неизвестно куда, а потом возвращался за новой партией. Он смотрел на белые росчерки грозы, один из которых, оказавшийся ярко-фиолетовым, ударил едва ли не в брусчатку перед его крыльцом, а не успевший догнать его гром с бессильной яростью ударил так, что тут же сработали сигнализации припаркованных вдоль дороги автомобилей. Он повел рукой – сигналки стихли. Он не хотел, чтобы посторонний шум мешал ему падать туда, в это черное грозовое небо, идеально отражающее то, что творилось у него на душе. *** Когда все закончилось – тогда, в том страшном мае 98, - и он понял, что больше никому ничего не должен, то захотелось расхохотаться – злобно и безумно, как разлетевшаяся на кусочки Белла, - а потом взвыть, от всей той боли, одиночества и чудовищных ран, скопившихся у него в душе. Но, конечно, он так не сделал. И с «никому ничего не должен» он тоже погорячился. Должен. Должен встать, взять себя в руки, обнять и поддержать живых и оплакать мертвых. Должен ответить на вопросы всех желающих. Должен помочь разобрать завалы замка… Он столько всего должен, но только потом, после того как поспит на вот этом очень удобном и просто прекрасном в качестве подушки обломке каменной стены. А после того как проснулся – спасибо кому-то добросердечному, не на камне, а на кровати – было все то, что он был должен. Поэтому он просыпался по утрам, вставал, заставлял себя проглатывать еду, абсолютно не чувствуя ее вкуса, и шел освещать собой магический мир. Он чувствовал на себе хватку тысяч рук, слышал чужие голоса, пытающиеся донести до него то, что он и знать то не хотел, делал то, что было нужно, а потом ложился спать. Вернее, не ложился даже, а проваливался, и не спать, а в темную дыру, которая с каждым днем становилась все глубже, а отпускала его все менее охотно. Кто-то другой добросердечный наконец-то заметил, что герою становится хуже день ото дня, несмотря на тщательные обследования медиков, которые произносили разнообразные диагностические заклятья и лишь разводили руками – все, мол, в порядке. В результате герою выдали уникальный порт-ключ и отправили развеяться, куда его душа пожелает, «главное – за пределы Англии, но не через океан, туда порт-ключ, увы, не доставит». Очнулся он как-то резко и внезапно, посреди каких-то полей, сплошь покрытых тюльпанами. Как он там оказался – знать не знал, да и не хотел. Но стоял там, и дурел от какой-то невыразимой радости, в этом запахе тюльпанов под теплым летним солнцем. После этого путешествие пошло осознаннее, а главное веселее. Он посетил почти всю Европу, видел древние памятники – маггловские и магические, спал в страшно дорогих отелях и на природе под звездным небом, проводил время с магглами и незнакомыми магами, парнями и девушками, завел кучу новых знакомых и тут же их забыл. Но самое главное – ему казалось, что ласковое, слепящее, летнее солнце выжгло эту чертову страшную пустоту у него под веками, и он больше никогда не будет одинок. Когда пришло время возвращаться он был тих, спокоен и благодушен. Настолько, что у встречавшего его Кингсли даже задергался глаз. Он, видимо боясь спугнуть столь непривычное состояние героя, почему-то шепотом сообщил ему, что всем тем, за кого заступился победитель Волан-де-Морта, смягчили наказание, а кого-то даже отпустили, а профессору Снейпу восстановили доброе имя и вручили орден. Посмертно. Он все так же благодушно кивнул, поблагодарив за помощь, а потом аппарировал на Гриммо. Он бы хотел назвать это место домом, но не получалось. Чтобы прижиться надо было либо снести все к чертям и построить что-то новое, либо провести какой-то мудреный ритуал, который он пока не знал. Ну что ж, ключевое тут – пока. *** А гроза тем временем не унималась. Казалось, что за окном стало еще темнее и неуютнее, хотя вряд ли такое было возможно. Но Гарри не отпускало ощущение, что темнота из его души каким-то образом вылезла наружу, смешалась с чернильной ночью и поглотила ее в себе. Он передернул плечами. И именно в этот миг старые часы начали отбивать полночь. - Раз, два, три… Десять, одиннадцать, двенадцать. С днем рождения, Гарри, - прошептал он себе под нос, тихо-тихо, как когда-то в детстве. Детство закончилось, ему только что исполнилось восемнадцать, но словно ничего не изменилось. Ему все так же темно и одиноко. Однако, от этих совсем уж нерадостных мыслей, которые множили темноту внутри, Гарри отвлекло тихое царапанье за окном. Он ахнул и тут же открыл створку, впуская внутрь сухого, но крайне недовольного филина. Филин оказался невероятным красавцем, а кто-то еще и по всей видимости наложил на него заклинание Импервиус, чтобы уберечь от непогоды. Однако птице радости это особо не добавило, он уселся на спинку стула, мрачно нахохлившись, и, сурово глядя на Гарри, протянул ему левую лапу. - Сейчас, сейчас, мой хороший, - пробормотал он, отвязывая письмо и маленький сверток. – Это ж кто тебя на улицу в такую погоду выпустил? Филин недовольно фыркнул и отвернулся. - Кричер! Быстро принеси совиное печенье! - Да, хозяин! – эльф исчез до того, как Гарри понял, что у них в доме точно нет ни крошки печенья. Однако уже через минуту Кричер протягивал ему новую упаковку совиного лакомства. - Спасибо, - Гарри забрал пачку, открыл и поставил перед филином. – Подкрепись, красавчик. Филин позволил себя погладить, а потом снова фыркнул и деловито принялся за угощение. Тем временем Гарри вскрыл, наконец, письмо, и в тот же миг небольшой сверток увеличился раза в три. «Поттер, с Днем Рождения!» - витые буквы каллиграфического почерка заплясали у него перед глазами, так что ему пришлось снять очки и протереть их, пытаясь хотя бы так заставить непослушные глаза прочитать текст целиком. «Если честно, планировал написать тебе раньше, но до этого было столько бюрократических проволочек, что я решил приурочить письмо к твоему дню рождения. Я выражаю тебе свою искреннюю благодарность от себя лично и от моей семьи за твою помощь. Семья Малфоев перед тобой в неоплатном долгу. Моя дражайшая матушка напишет тебе об этом лично, потому что, по ее словам, «крайне неприлично отправлять письма ночью». Вот такой я неприличный, что поделать. Поттер, в свертке – подарок. Не смей выкидывать, не развернув! Там артефакт, который мне очень дорог, но, как мне кажется, тебе он гораздо нужнее. Надеюсь, что ты хотя бы попытаешься им воспользоваться, прежде чем выкинешь. P.S. Если вдруг ты дома и получил это письмо, приюти, пожалуйста, сову хотя бы до утра. Ты не мог что ли нормальную погоду себе на день рождения организовать? Тоже мне, великий маг современности.

Драко Люциус Малфой»

Гарри держал письмо отчего-то трясущимися руками. Кто бы мог подумать, что первым человеком, который поздравит его в день совершеннолетия, окажется именно Малфой. Гарри хмыкнул, а потом рассмеялся от этой мысли. Продолжая хохотать, он развязал веревку и распаковал посылку. Под ворохом упаковочной бумаги появилась восхитительная резная фигура единорога, высотой примерно в две ладони, сделанная из какого-то белого камня, который, казалось, мягко светился изнутри, и даже на ощупь был слегка теплым. Гарри осторожно провел пальцами по фигурке, очерчивая витой рог и тонкие волоски гривы. Единорог стоял на задних ногах, а передними как будто отталкивал неведомую опасность. Гарри поискал какую-нибудь записку, и она там оказалась. «Это светлый артефакт, он защищает от плохих снов. Поставь в изголовье кровати. Надеюсь, тебе поможет». Ох, как бы он сам хотел на это надеяться. Немного подумав, Гарри сходил за пером и пергаментом и быстро нацарапал ответ. Да уж, по сравнению с летящим почерком Малфоя, его буквы казались накарябанными криворуким троллем. «Малфой, спасибо. Я был удивлен, получив твое письмо. Спасибо за подарок, единорог прекрасен. P.S. Как ты мог отпустить несчастную птицу в такую погоду? Конечно, она останется у меня. Насовсем, он мне понравился.

Гарри Джеймс Поттер»

Он сложил записку, положил в конверт, кинул в камин щепотку дымолетного пороха и отправил письмо Малфою. До этого он не пробовал такой способ передачи писем, но другого у него сейчас не было. Не гонять же несчастное создание, в самом деле. - Ничего, ничего, я не такой злодей, как твой хозяин, я тебя не отправлю на улицу в такую погоду. Посидишь тут до утра, - сказал Гарри филину, поглаживая его по голове. Тот недовольно заклекотал, а потом прикрыл веки, задремав. Гарри оставил птицу в покое, попросил Кричера принести чай, а сам с ногами забрался в кресло у камина и погрузился в чтение книги о природе заклинаний. После того, как он вернулся из путешествия, то внезапно понял, что прискорбно мало знает. Все его годы в школе он не мог толком сосредоточиться на учебе, потому что он то разгадывал тайны запретных коридоров, тайных комнат, и прочих мест Хогвартса; то сражался с Волан-де-Мортом; то следил за Малфоем или Снейпом, подозревая их во всех смертных грехах. И только этим летом, когда, он начал более-менее успокаиваться и смог разумно о чем-то рассуждать, он осознал, что у него никогда толком не было времени исключительно для учебы. Его мысли всегда были заняты – в последний год так и вовсе вопросами выживания - ему было не до таких мелочей. И вот, перед своим совершеннолетием он задумался, что он в волшебном мире уже семь лет, и стоит, наверное, узнать о нем побольше. Именно тогда он заставил Кричера открыть ему семейную библиотеку Блэков, совместно они выгребли оттуда пыль, и теперь Гарри проводил вечера за чтением разнообразной магической литературы. Что-то оказывалось устаревшей ерундой, но в некоторых книгах содержались поистине бесценные сведения. Именно в одной из таких книг Гарри узнал о существовании ритуала очищения дома. Он описывался как светлый, позволяющий очистить дом даже от воспоминаний о страшных вещах, которые в нем творились. С тех пор Гарри просматривал книгу за книгой в поисках его упоминания, параллельно глубже погружаясь в происхождение заклинаний. Его неожиданно заинтересовала эта тема… Внезапно камин вспыхнул зеленым, и выплюнул прямо в руки Гарри конверт. Он улыбнулся, отложил книгу и достал записку. «Поттер, Что ты сделал с моим камином, почему он плюется мне в лицо письмами? Как ты смог заразить своей невоспитанностью мой дом? Уговорил, пусть Арес побудет у тебя до завтра, но отпусти его утром, хорошо? Это любимый филин моей мамы. А вообще, я не ожидал, что он застанет тебя дома. Думал ты закатил сумасшедшую вечеринку со своими дружками в честь своего совершеннолетия. Почему ты не веселишься, Поттер?

Драко Малфой»

«Малфой, Думаю, твой камин давно об этом мечтал. Ладно, ради леди Нарциссы я так и быть верну тебе птицу. А насчет веселья… Думаю, я не привык отмечать свои дни рождения, вот и все. Кстати, какие сны снились тебе, что тебе понадобился этот артефакт? Гарри Поттер» Ответа не пришлось долго ждать. Спустя пару минут камин швырнул ему в руки короткую записку. «Страшные, Поттер. Спокойной ночи». Гарри повертел в руках записку и решил последовать этому совету. Единорога он поставил на тумбочку рядом с кроватью.