Крепкий кофе без молока

Раннее утро. Море. Шум. Одесса. И я на берегу. На улице прохладно и совсем нет людей, не удивительно, ведь только пять утра. Мои босые ноги утопают в ещё не горячем песке, а глаза побаливают смотря в горизонт. Мы с Даном приехали сюда на три дня, на свой страх и риск. И нет, мы не пара, мы друзья, которым классно проводить время вместе. По крайней мере я ежедневно себя в этом убеждаю, закрывая глаза на признания Дана и свои чувства, о которых поклялась себе, никому не рассказывать. Балан наверняка ещё спит у себя в номере, а я не могу, зная, что это последний наш день тут. За три дня у меня полная галерея наших фотографий и видео, моя рука ни за что не поднимется их когда-нибудь удалить. Руки чешутся выставить хоть что-то в сторис, но кроме своих ножек на фоне неспокойного моря, ничего не позволяю показать подписчикам. Я вижу Дана вдалеке через полчаса с двумя стаканчиками в руках. Улыбка трогает мои уста и уже через пару минут я крепко обнимаю его, не желая отпускать. — Я принёс тебе чай, — Дан протягивает мне один стаканчик и мы вместе приземляемся на маленький плед. — А сам, что пьёшь? Крепкий кофе без молока с двумя ложками сахара? — я с улыбкой смотрю на него, потому что знаю, что угадала. Не угадала, а знала. Это первое, что я выучила про него. — Как всегда в точку, — Дан делает глоток и отставляет напиток в сторону, — а ты чего так рано проснулась? — Это наш последний день тут, хочу продлить его как можно больше и проснуться пораньше, единственное, что я могла сделать, — я тоже отставляю стаканчик, а затем мы встречаемся взглядами. У него карие глаза, необычайно добрый и краткий взгляд. Любой ребенок захотел бы забраться к нему на колени. И я тоже. Но я не ребёнок. — Ты знаешь… мы встретились глазами, и я вдруг понял, что у мечты бывает цвет, — он умеет говорить красиво и это всегда сводило меня с ума. — Да? И какой? — включаю дурочку, потому что знаю, что это его очередной красивый подкат, от которого я могу растаять, если не переведу это все в шутку. — Голубой, как это море, — он направляет взгляд в сторону воды и возвращает к себе кофе. — Но это же море — чёрное, — хихикаю и тоже отпиваю уже едва тёплый чай. — Ты можешь хоть раз просто принять комплимент и не перекручивать? — Дан тоже вроде как улыбается, но я вижу в этой улыбке фальшь. Мне становится не по себе и я понимаю, что обидела его. Дан не всегда понимает мои безобидные шутки, часто воспринимает их слишком на себя. — Ну ладно, прости, мне правда приятно было слышать эти слова, особенно от тебя, — я безумно запереживала, ведь сейчас важный момент, — иди ко мне. Стаканчики вновь были оставлены по сторонам, а мы поворачиваемся друг к другу и падаем в объятия. — Знаешь, что я недавно понял? — он шепчет и все так же крепко держит меня в своих руках. — Что? — желание снова посмотреть в его глаза пересиливает и я немного отстраняюсь, хочу чтобы следующую фразу он сказал, смотря на меня. — Когда человек влюбляется, он узнает, насколько сильно он может любить. Он опять признался мне в любви. Черт. Волнение разрядом проходится по каждой клеточке и не даёт сказать ни слова первые секунды. — Дан, нет, — он отпускает меня и мы опять смотрим в сторону моря и хлебаем остывшие напитки. — Почему? — его спокойствие пугает. — Потому что я не хочу начинать отношения, а затем опять собирать себя по крупицам, после того, как они закончатся. — Сейчас, после расставания, я часто вспоминаю последнюю фразу. Интервью со Славой в самом разгаре и я, кажется, слишком разошлась с откровениями, но молчать больше тоже не могу. — Тогда ты ему отказала, а когда же рискнула и всё же согласилась на отношения? — Слава не унимался с вопросами, а я будто под гипнозом всё рассказываю. — Буквально через месяц-другой, перед первым дуэтом и это было лучшим решением в моей жизни, несмотря на горький финал, — сердце сжимается от воспоминаний, но на лице дежурная улыбка. — Ты бы хотела всё вернуть? — Мы поставили точку, нужно это принять. — А в чем же причина «точки»? Сижу в кабинете врача, ногти больно врезаются в кожу ладошки, а врач томит с результатами анализов. — Не молчите, пожалуйста, — я молю побыстрее сказать, что написаное в бумажках означает. — Тина Григорьевна, мне жаль, — а мне большего и не надо, теперь я понимаю и без объяснений. Слёзы неконтролируемо стекают по щекам и я не желаю кого-либо сейчас видеть. — То есть, теперь точно я не смогу родить? — у меня остаётся мизерная надежда на ошибку. — К сожалению. Выхожу с клиники вся в слезах и с кучей бумажек в руках с рекомендациями. Отчаяние. Все, что я чувствую. Дан не знает об моих визитах в больницу и никогда не узнает. Целый год у нас не получалось и никогда уже не получится… Я считаю, что он заслуживает счастья. Счастья, которого я ему не смогу дать. Краткое смс ему: <i>«Жду тебя через 2 часа на набережной» И сама направляюсь туда. Сейчас я буду врать, нагло и очень больно. Надеваю маску безразличной суки и жду Дана. Он приезжает вовремя и как обычно при встрече целует в щеку. — Дан, нам надо поговорить, — я не смотрю ему в глаза, боюсь, что прочитает ложь. — Я слушаю тебя. — Нам надо расстаться, я так больше не могу, — делаю голос как можно уверенней и опускают голову. Он молчит несколько секунд, а мне страшно поднять голову, чтобы посмотреть на его эмоции. — Почему? — вижу лишь, что он прячет руки в карманы и тяжело вздыхает. — Так будет лучше, — я и сама хочу в это верить, но здравый рассудок говорит мне, что я делаю ошибку. — Назови причину, я же вижу, что последнее время ты не такая, как обычно, — он закипает и этого я боюсь больше всего. — Просто оставь меня, — я успеваю сделать лишь пару шагов в сторону машины, в которой меня ждёт водитель, как Дан тут же догоняет меня и заставляет посмотреть ему прямо в глаза. — Говори! — он повышает голос, а я сдерживаю слёзы. — Я не люблю тебя, — он вынудил сказать эти ужасные слова, я не хотела, правда. — Что? — Дан тут же меняется в лице и отрицательно машет головой, — нет, это не правда. — Это правда, я тебя не люблю и никогда не любила, вот такая я жестокая и циничная, это был пиар, игра! И она мне уже надоела, — сама не понимаю, что я несу, но при этом смотрю ему в глаза и впервые вижу в них наступившие слёзы. — Ты врешь! Я не верю! — Балан хватает меня за плечи и пронизывает взглядом. Я вижу как начинают блестеть его зрачки и как они гуляют по мне. Страшно. По-настоящему страшно. — Пусти меня, — молю, потому что этот разговор и для меня пытка. Больно, что он никогда не узнает, что это все ради него… — Поехали! — Дан хватает меня за руку и тащит в сторону своей машины. — Что? Куда? — я в недоумении сажусь на переднее сидение, пишу смс водителю, что бы ехал за нами, а затем всю дорогу достаю Дана вопросами, куда же он меня везёт. Но он молчит и лишь просит замолчать. Узнаю высотку возле которой мы остановились и смотрю на Дана. — Зачем ты меня сюда привёз? — Пошли! Мы поднимаемся на крышу, на место где было сказано сотни признаний в любви, где произошло миллион поцелуев и где собраны самые прекрасные моменты вместе. В момент мне доходит зачем мы здесь и Дан тут же озвучивает мои мысли. — Теперь скажи здесь, на этом месте, то, что ты сказала на набережной! — мне становится мерзко от своих же слов, тошнит от самой себя, но я должна… это сказать. Несколько раз моргаю, чтобы остановить слёзы которые вот вот вырваться наружу. — Я тебя не люблю. «А себя ненавижу! Но это только ради тебя… Прости.» — Причина в том, что он заслуживает лучшего, — а тут я не соврала. — Теперь вы незнакомцы? — Странно, наверное, проходить мимо незнакомца, зная, что он пьёт крепкий кофе без молока, с двумя ложками сахара.