неспокойный вечер

****        — привет, спишь?        — неа, что-то случилось?        — можешь говорить?        — думаю да        — выйдем?        — тогда у дворика через пятнадцать минут?        не столь важно, через сколько минут они встретились возле арки перед старенькой большой панельки, да и как-то не было смысла засекать время, оно же все равно утекло. молодой парень, с опущенными на глаза волосами смотрел на свою подругу с печалью ли, сожалением, не важно. высунув руку из кармана старой затасканной куртки, он протянул ей сигарету и зажигалку. металлический лязг фирменной «зиппо», вытягивающий весь оставшийся бензин, затухающий огонь и вот уже зажженная сигарета застревает в зубах черноволосой девушки и первый затяг вкачивает в легкие не только дым, но и некое облегчение, которое напрочь снимает всю неловкость этой нелепой прогулки.        — ты какой-то странный, у тебя все в порядке?        парень усмехнулся, кротко кивнув, и засунул руки в карманы.       — пошли в парке посидим.        — угу.       — ты хотел поговорить о чём-то?        — да так, как дела спросить думал        — а если серьезно?        — я не могу быть серьезным?        — ой!        девушка встала со скамейки, помахала рукой на прощание, и уже собиралась бы уйти, но преградой послужил тихий вздох сожаления, доносящийся откуда-то из-за спины. едва обернувшись, она оглядела высоченного парня, который запрокинул голову назад, да рассматривал тысячи, миллионы звезд на темном ночном небе.        — стоило ли сказать ему?        — ты о кисаки?        — …        — эй, ну ты чего, это лишь несчастный…        он перебил ее       — случай? ну да, конечно        — водитель был пьян, да и солнце какое-то сильно яркое было        — ладно, прости, что вытащил тебя. думаю, разговор вряд ли продолжит завязываться в правильном направлении, — он закрыл глаза широкой ладонью.        неловкая тишина поглотила пространство, и казалось бы, вот чуть-чуть, каких-то пару минут, и стоит расходиться. однако никто не сдвинулся с места ни спустя десять минут, ни через двадцать.        — ты все еще тут?        — а то не знаешь?        — иди домой.        — после тебя, мистер депрессия        — хорошо.        он встал, оглядел ее с ног до головы, и прямо-таки расхохотался.       — нелепо выгляжу?        — просто не верю, что ты все еще здесь       — а где мне быть, клоун?        — …        — …        — я не думал, что будет так паршиво, — его голос дрогнул. — он же просто какой-то ребенок бесхребетный. влюбился в девочку блять, представляешь?        — представляю.        — а ведь как знакомились то! пришел, весь такой деловой, говорит, помоги мне, а я щедро заплачу. я подумал тогда, что ну чего он стоит? может просто побить надо кого? а оказалось вот тебе как.        парень опустился на корточки, натянул капюшон чуть ли не подбородок и опустил лицо в обе ладони. тяжело всхлипнув, он помотал головой туда-сюда, будто отгоняя нахлынувшую тоску. между тем, на улице холодало, и у любого другого человека, не имеющего на плечах ни грамма горя, давно бы косточки треснули от такого пронзительного ветра.        — я прифигел-то как, вот голова у парнишки шарит. даже не верил, что ему всего тринадцать. а ведь пару недель до четырнадцати не дожил. хотел все, чтобы в библиотеку старшей школы пускали, а кому он там нужен? криминалистику читать будет, или возомнил себя гарри поттером? а ведь очки у него тоже были. только был ли этот очкарик действительно таким умным, что угодил под грузовик? не знаешь?        — это несчастный случай        — да, именно он и есть. я то думал, что помру раньше на пару годков, а он и перестанет своей херней заниматься, да за ум возьмётся.        помолчали десять минут, пятнадцать, и стало так невыносимо холодно, а девушка все не могла понять, грустно ли ей, безразлично, и почему она вообще до сих пор стоит на морозе, когда дома тепло, телевизор, и горы интересных книг? но и уходить было как-то, неловко? хотя бы чисто из человеческого фактора, ну она и осталась.        — знаешь, я тут подумал. знаешь ли ты что-то о боге смерти?        — только из книжек.        — и что там говорится?        — что он забирает тех, кто заслужил того своими деяниями, скверными мыслями и шилом в одном месте.        парень улыбнулся клыкастыми зубами, обнял себя за плечи, и затрясся. девушка улыбнулась, думая, что рассмешила его, пока с ужасом не поняла, что это не смех, а самый настоящий, пронзительный, горький плач сотряс молодого человека в старой курточке и туго-шнурованных кроссовках.        — эй, шуджи, ты чего?        — с каких пор мы перешли на имена? — язвить пытается, но как-то совсем не получается. привычная колкость сменилась непроизвольным мычанием, которым парень пытался скрыть нарастающую истерику.        — продолжишь?        — да, — он сжал волосы на макушке, опустился коленями на мокрый от ночной прохлады газон, и тяжело вздохнул раза три-четыре, будто-бы собираясь с мыслями.        девушка подсела к нему, пробормотав что-то о том, что скоро пора домой, и чтобы тот пересел на деревянную скамейку, а то «детей не будет». он кстати ее послушался, а сама она отчего-то захотела просто постоять рядом. быть может, с такого ракурса перед парнем будет сложно растаять и не потерять свою «непоколебимую личность»?        — я правда, — дрожащим голосом начал он, — правда не думал, что все зайдет так далеко. хоть и называл меня пешкой, но относился с уважением, даже суффиксы использовал. вечно одет как с иголочки, да и сказал ему кто-то, что гель для волос это круто, вот придурок. мы с ним даже не дружили, но почему так больно?        посчитав нужным похлопать его по плечу, девушка совершила задуманное, и вроде бы уже убрала свою руку обратно в карман, как широкая, шершавая ладонь преградила ей путь, и оставила на своем плече.        — если бог смерти забирает тех, кто того заслуживает, тогда почему он не забрал меня? я ведь ни гроша в этой жизни честно не заработал, да и воровал много, и людей бил. может, он тоже считает меня жалким? может он блять наконец-то посчитает меня достойным? ему блять хорошо, он же бог, может сидеть весь день на небесах и «тщательно» выбирать себе жертв. значит, ницше был прав, и бог на самом деле тот еще мудила? — глубокий вдох и выдох. — я когда его увидел, д****, честно, чуть легкие себе не выблевал от отвращения. он конечно не был таким как я красавчиком при жизни, но его так сильно перекосило, что тут не то что мать родная не узнает, так он наверное сам ничего и не понял до конца. его позвоночник был в кашу, колени вывернулись, а глаза были открыты блять. словно возьмет сейчас, и начнет указания раздавать да ворчать. и какого-то хуя, врачей, полиции, родителей не было, он никому не сдался! даже полотном не накрыли, лишь желтой ленточкой обрамили, мол, не переходить, не рвать. думаю в тот момент я понял, что все боги этого мира сплошные жулики да аферисты, только умеют, что врать о бессмертии души, перерождении каком-то, нахуй оно мне не сдалось.        опустив локти на колени, он снова зарылся лицом в свои ладони, и подступила очередная порция печали, но в этот раз вперемешку с яростью и отчаянием. девушка подошла поближе, и уже не чувствовала, что пальцы онемели от холода, что они почти не сгибаются. она подошла поближе, и позволила уткнуться в себя, ведь безразличие тоже исчезло. однако слов «поддержки» так и не находилось, а время шло, шло и шло.        — я даже поржал сначала, от души так. потом покричал, потом сигарет штук восемь выкурил сразу. потом закрыл ему глаза, чтобы не пялился блять так.        — …       — я должен был хотя бы попытаться его защитить, д****        — ты сделал все, что мог, — слегка неуверенно сказала доселе молчащая девушка.        — да нихуя я не сделал, постоял в паре кварталов, да звук скорой помощи до меня еле долетел. сказали, на месте умер, ну может секунд тридцать пожил еще. четенько, да? ты не знаешь, я просто новости не читал, водителя осудили хоть?        — не думаю, что тебе понравится ответ.        — выкладывай.        — полтора года условно.        — ахуенно, я даже не сомневался. ну правильно, денег на адвоката пруд пруди, а совести почему-то убыток. хуй с ним, — парень всхлипнул.        — ты выглядишь, будто еще хочешь что-то сказать.        — удивлен, насколько хорошо ты меня знаешь. да, ты права, но это точно последний поток слов, обещаю.        девушка лишь обняла его чуть-чуть сильнее.        — я все детство мечтал о щенке, да говорили мне, что я сам как собака, только ем да рыскаю за кем-угодно, позволяя заводить себя куда-попало, лишь бы одному не остаться. да-а-а, — протянул он, — мать моя конечно мировая женщина, могла просто сказать, что ненавидит собак, или даже меня, так обидно бы точно не было. но ведь она оказалась права. ходил за мелюзгой как тузик беспризорный, лишь бы подкармливали да по головке гладили.        длинная пауза.        — я скучаю по нему. ты думаешь, он заслужил такой смерти?        — нет конечно, он же всего-лишь ребенок.        — ну, и то верно, шнурки вечно развязывались, так он их в узел, чтобы обувь на липучках не покупать. еще в комнате у него стояла коробка с лего, хахахаха.        телефон девушки завибрировал, и увидев входящий вызов от матери, она впервые не была ни обеспокоена, ни встревожена. отчего-то так тепло стало на душе от искренности и чистых эмоций, что остальное все ушло не то, что на второй, а даже на десятый план.        — тебе пора идти? — он впервые поднял свои глаза, которые через нависшие волосы выглядели устрашающе красными, а в мешки под глазами можно было картошку складывать.        — нет, ошиблись номером.        — тогда, я продолжу?        — угу, — она взяла сигарету, и зажав между зубами, даже не захотела ее зажечь. ведь парень не скурил ни одной, а возня с зажигалкой могла испортить момент.        — на похоронах были только мать и отец. похоронили быстро, минут десять на формальности, отпевание и все такое, и двадцать минут работы лопатой. памятник самый обычный, а цветы даже не принесли. ну, я и нарвал каких-то травинок и принес газировку персиковую. посидел, помолчал, попытался сказать что-то, а как с ним поговорить? он уже не жилец, покойник, мертвый, усопший…маленький блять.        парень вконец разрыдался, даже соскочил со скамейки, и оттолкнул от себя подругу. воздуха ему катастрофически не хватало, и, пытаясь успокоиться, он начал задыхаться от подступающей панической атаки.        — эй! ты чего! — девушка схватила его лицо в тонкие ладони и посмотрела в глаза, однако результата никакого не было. он продолжил задыхаться, пока через минут пять не сфокусировал взгляд на чужих обеспокоенных глазах, и наконец не обмяк в дружеских руках, опустив голову на дружеское плечо. правда, неудобно с таким ростом, пришлось согнуться в три погибели.        — скажи пожалуйста, можно мне умереть?        — а тебе сколько лет?        — а разве это важно?        — думаю, надо стать либо слишком маленьким, либо сильно старым, а ты ни туда ни сюда.        — хахаха        — ты в порядке?        — да, а ты?        — значит я тоже