***
Когда Мили уснула, Анхелика спустилась в гостиную. — Синьора Анхелика, а где Милагрос? — спросил Пабло — У меня. Ей так плохо… — Почему? — Ханахаки. От этого же заболевания погибла, вроде, и мать Милагрос… — Я люблю её… — Она любит Иво. Нужно его признание. — Какое моё признание нужно? — в гостиную, улыбаясь, зашли Иво и Пилар. — В любви. — Ладно, я люблю Пилар. — Нет. Иво, ты любишь Милагрос! Ей необходимо твоё признание. — Ладно. Я ей признаюсь.***
— Мили… Когда они зашли, они увидели, что Мили не спала, а возле неё целый букет кровавых цветов. — Иво…я люблю тебя. — Я тебя…ненавижу, Карлитос! — Ч-что? — переспросила она. — Что слышала! Я люблю Пилар!***
— Куколка, всё будет хорошо… — Мили, у тебя температура… — Да, знаю… Милагрос снова закашлялась. — Цветы… Они всё чаще… — Я вместе с цветами откашливаю столько крови… — Хозяин подлец! Знает, что она умрёт! — Знаю, — услышали они. — И пусть. Мне наплевать. Дверь за Иво захлопнулась. Мили начала плакать. — Тише…***
К вечеру девушка умерла. Пока всё готовились к похоронам, Иво зашёл в спальню. — Мили… Чолито… Карлитос… Извини. Я не знал, что это действительно так. Думал, ты и бабушка сговорились… Я не люблю Пилар. Я люблю тебя… Это не вернуло её к жизни. Будь она жива… Это бы исцелило. Но признался он поздно. — Люблю… Люблю… В её руке была роза, которая стала первым явным признаком ханахаки. По щеке Иво потекла слеза, упавшая на розу. Та расцвела. — Я бы и сам хотел умереть, лишь бы ты жила…