* * *
Легостаев проснулся от пробежавшего по его лицу солнечного луча. Пока он разминал затёкшую спину, в голове у него прокручивались события минувшей ночи. То, что даже после развала Экстрополиса и поднятия на поверхность всех грязных тайн директоров корпорации, его всё так же преследовали испытания, не было удивительно. Как-никак, на свободе ещё осталась, хоть и поредевшая, семейка Сэнтри, а от них ничего хорошего ожидать не приходилось. Оглядевшись вокруг себя и поняв, что спал он в палате медпункта, Никита схватил лежащую рядом с ним стопку чистой одежды, о которой наверняка позаботилась медсестра, и быстро накинул на себя вместо того, что осталось от предыдущей. Запнув ту под кровать и облизнув ладонь, он стёр с лица кровь. После этого, словно вспомнив, о чём думал до этого, сорвался с места и стал лихорадочно искать занятые койки. Вот спит Алиса, на том же месте, где её вчера и оставили ребята, а вот... Почти у самых дверей на кровати сидела Настя и смотрела круглыми глазами на Никиту. Он вздохнул и сделал шаг в её сторону. Она вздрогнула. — Насть, я не причиню тебе вреда! Можно подойти? Та несмело кивнула, и Легостаев тяжело опустился на край постели. — То, что ты сейчас услышишь, никто не должен узнать. На самом деле я... Проще показать. Михайлова взвизгнула, когда из пальцев у него на руке выдвинулись когти. Но через секунду уже с интересом осматривала их и трогала, проверяя на остроту. Никита смотрел на это в шоке, он никак не ожидал подобной реакции и думал, что от него потребуют не приближаться к ней, а вот как оно повернулось... Когда Насте надоело разглядывать его новый маникюр, она спросила, с интересом и без былого страха: — Так ты у нас... Кто? Никита чуть не впал в прострацию от подобного вопроса, но, спохватившись, ответил: — Я... Оборотень, как оказалось. Узнал об этом три года назад, так и живу. — Кто об этом знает, ну, кроме меня? — Артём, Ирина, Артур... Ксю знала... И Оля. А, ещё Алёна теперь в курсе. Надеюсь, что она будет молчать, ох как надеюсь. Михайлова улыбнулась. — Ну, на меня можешь рассчитывать, герой. Легостаев зарделся, но ответить ничего не успел. Дверь в медпункт отворилась, и в него зашли... Панкрат и родители Никиты! Тот только и успел открыть рот, как к нему подскочила мама и начала осматривать его, отчитывая: — Никита, мы же тебя предупреждали, что если ты не будешь звонить, то заберём тебя! Но что произошло? Мы вчера не могли дозвониться ни тебе, ни Артёму, ни Клепцовой! Директор тоже не отвечала! Переполошили с утра всех родственников и приехали с Панкратом! Ты расскажешь, что произошло? Сам двоюродный брат, до этого старательно делавший вид, что его тут нет, вдруг напрягся и обратился к ней: — Можете выйти, пожалуйста, мне нужно с ним поговорить... Провести воспитательную беседу. — Да, да, конечно! Объясни этому тугодуму, каково нам пришлось! Брат еле-еле смог закрыть за ней дверь, а после этого поглядел на Настю. Никита, поняв, что тот хочет от подруги, сразу пояснил: — Она всё знает! — Н-да? Ну как хочешь, а теперь объясни, что это такое? — и Панкрат достал из-под кровати окровавленную футболку. — Ну-у-у, знаешь, вот как это было...* * *
Панкрат сидел и не замечал ничего вокруг. Словно что-то вспомнив, спросил: — Ты уверен? Она именно так и сказала? Департамента Безопасности? Этого не может быть! — Но всё-таки это так. Что будешь делать? — Как что?! Звонить Воропаеву, вызывать сюда перевёртышей! Разворошил ты тут кучу... — и он выбежал за дверь. Настя, до этого тихо слушавшая рассказ, решила напомнить о себе. — Кхем, я хоть и не очень поняла, но неужто всё это произошло вчера ночью? — Да, — ответил изрядно уставший Легостаев и завалился рядом, обняв её. Та сначала хотела возмутиться, но не успела, он уже спал. Она улыбнулась: кто бы что ни говорил, но Никита выглядел очень милым, когда спал. Настя и сама не заметила, как заснула. Дверь пару раз открывалась, но сразу закрывалась. Через несколько часов послышался вой сирен, и ещё через некоторое время дверь распахнулась и в неё вошёл сам прокурор Санкт-Эринбурга. Растолкав парочку и в третий раз расспросив Никиту, он побежал по своим делам. Пару раз к ним заходили Артём и Ирина и приносили еду, а под конец дня их снова почтил своим присутствием Панкрат. Тяжело опустившись на край кровати, на которой валялись ребята, и утерев со лба пот, он вздохнул. — Да-а-а, Никита, заварили вы кашу. Воропаев рвал и метал, когда до него дошли сведения об этой лаборатории. Как оказалось, она существует уже давно, но в последнее время её работу курировала Годуновская, ну а потом... Все эти девушки долгие годы находились в криокамерах и практически не постарели. Они всё ещё считают, что на дворе двадцатый век и СССР ещё цел. Для их же безопасности придётся перевезти их в пансионат "Хрустальный ручей", где их будут лечить и обследовать действительно наши доктора. Только лагерь всё равно придётся распустить и отправить вас всех по домам. Увидев расстроенные лица ребят, он впервые улыбнулся и поднял их головы. — Чего носы повесили? Лето ещё не кончается, и вас ждёт ещё много приключений. Готовьтесь, завтра прибудут автобусы. До самого захода солнца Никита с Настей обсуждали своё первое, но очень недолгое совместное лето. Под конец он вздохнул: — Эх, жаль, такое больше не повторится, я бы не отказался снова искупаться с тобой или во что-нибудь поиграть. — А кто нам запрещает ещё не раз встретиться? — Это уже будет не то, — грустно заметил Легостаев и после пары минут размышлений косо взглянул на Настю. Она заметила его задумчивый вид и с улыбкой спросила: — Что, хочешь предложить лето вместе? Вместо того, чтобы смутиться, Никита с серьёзным видом кивнул и спросил то, чего Михайлова точно не ожидала: — Ты права, начало лета было слишком хорошим, чтобы его на этом заканчивать. И раз ты сама не против, как смотришь на совместный поход в бассейн? Настя посмотрела на него с интересом и спросила: — Неужели меня зовут на свидание? — Да, — просто ответил он, и, переглянувшись, ребята рассмеялись. Больше они ничего не успели сделать, медсестра выставила Легостаева вон, объясняя это тем, что он и так задержался. Ничуть не обидевшись, тот, насвистывая мелодию, отправился в свой домик.* * *
Никита, Артём и Артур смотрели на ворота лагеря. Каждый думал о своём, но в одном их мысли сходились — они сюда больше никогда не вернутся. К их группе потихоньку подтягивались заспанные ребята, вот и девочки — Ирина, Алёна и Настя подошли к парням. Клепцова сразу схватила Бирюкова и сгрузила ему все свои сумки, Кизякова спрашивала у Леонидова значение каких-то символов в книге, а Михайлова подошла к Легостаеву. Тот улыбнулся и взял её за руку. Она мило покраснела, но не отстранилась. Автобус, легко вывернувший из-за поворота дороги, остановился у группы учеников. За ним ещё один, и ещё... Вскоре у обочины стояли пять машин с буквами "ДБ" на корпусах. Вожатые лениво загоняли малышню в салоны и нехотя заходили сами. Сев с Настей, оборотень с грустью смотрел в окно на уплывающие здания корпусов и домики вожатых. Хоть отдых был и недолгим, но он определённо запомнится навсегда. Вдруг его руку сжали тонкие пальчики, а на плечо опустилась прелестная девичья голова. Никита улыбнулся — лето только начиналось.