POV Эллаира
Скользнув в спальню, я убедилась в том, что поздний вечер застиг врасплох. Замок погрузился во тьму, все свечи и фонари оказались потушены. Хозяина не волновало то, что где-то внутри замка с трудом, буквально на ощупь, девушка двигалась в свою комнату. Гостеприимством здесь и не пахло. Не боюсь темноты — с детства твердила заученную фразу, пока не встретилась со своим страхом один на один. Меня научили всему, что полагается знать королеве, но не самому главному — никогда не подчиняться своим страхам. Едва отдышавшись, потому что последний пролёт пришлось бежать, я бросилась к ширме и при этом не скрылась за ней. Ванную принять уже не получалось, но переодеться было необходимо. Вместе с одеждой хотелось сбросить накопившиеся мысли за день. В комнате было заметно темно, как и в длинных, запутанных коридорах. И только свет Луны переливался на вещах. Мысленно я в тысячный раз пожалела о том, что отпустила свое надежное плечо. И, не ожидая того, осталась наедине с графом... Почему Уайотт забыл про меня? Как только промелькнула последняя мысль, в дверь настойчиво постучали, а затем приоткрыли. Уайотт пытался сохранить невозмутимость в голосе, которое смешивалось с беспокойством. — Я слышал сбитое дыхание… Расстёгивая в это время платье, я порвала рукав и многострадальным голосом сообщила: — Уайотт, пожалуйста, уходи. Я очень устала. — В голосе смешивались и обида, и гнев вместе с сожалением за порванный наряд. По сути, он был чужим и предоставлен для временного пользования, а я поступила с ним неподобающим образом. Ответ, видимо, не удовлетворил Уайотта. Раздражение и гнев его не пугали. — Моя королева… Эллаира… — запинаясь, стоял на своем Уайотт, хотя, мне казалось, что он сдается. — Я всего лишь хочу помочь… Слова подогревали во мне дикое желание отыграться за то, что Уайотт оставил меня одну со своими кошмарами. Сейчас я беспомощно сотрясалась над платьем, а Уайотт, наверное, беззвучно смеялся под дверью. — Возвращайся к себе. Это приказ. Но он не послушался. Мои слова, сказанные в лесу, развязали ему руки, и Уайотт теперь повиновался не только моим приказам, но и своему сердцу. Я знала, чего хотел он, и знала, чего хотела я. — Позволь мне, пожалуйста. Уайотт без спроса ступил в непорочную обитель, и, когда послышался щелчок, я поймала себя на мысли, что от страха оставила дверь открытой и теперь пожинала плоды собственной ошибки. Уайотт завоевал неприступную крепость и явно не хотел покидать то, что было отобрано силой. Заскрипели половицы под тяжестью шагов. Уайотт подкрался сзади, нежно снял рукава платья, которое тут же сползло на пол. А под ним — абсолютно ничего, кроме нижнего белья в виде белоснежной сорочки. Повернувшись, я заметила, что его брови даже не взметнулись стыдливо вверх. Уайотт завороженно смотрел на полуголое тело, а затем встрепенулся. — Откуда у тебя ожерелье? — спросил он, нахмурив брови. Казалось, Уайотт нарушил интимную обстановку и она бесследно испарилась. А я совсем забыла про драгоценность, которую подарил граф и которая случайным образом попалась на глаза Уайотту... — От графа... Чисто символически. В знак того, что я помогла ему. Это было похоже на оправдание. Уайотту верилось с трудом так же, как и мне, но слова были чистой правдой. Уайотт перевел глаза на меня, и я заметила в них настоящие проблески ревности, которую он с трудом подавлял в себе. — Не мне решать, Элла, но я бы не доверял графу. Я всего лишь хочу предостеречь тебя... — сказал он и добавил, словно очнувшись: — И я принял обет, чтобы защищать тебя. Я поняла намек, а Уайотт успел развернуться, чтобы уйти. Но я не хотела, чтобы романтичный момент закончился, так и не начавшись. Я в спешке сняла ожерелье и перехватила его руку. Уайотт покорно остановился и вопросительно на меня взглянул. Мы долго всматривались друг другу в лица, пока Уайотт не решился на первый шаг. Он поднес руку к моему лицу и тут же резко отдернул ее, словно моя кожа оставляла на его пальцах ожоги. Уайотт отступил, мягкий свет Луны коснулся его лица, и я увидела, как он ломался от невыносимой печали. Уайотт считал, что королева по статусу и крови никогда не будет принадлежать ему, что он не смеет запятнать ее репутацию. И как будто в подтверждение моим мыслям он прошептал: — Мы не должны этого делать. Это неправильно. Сладкий дурман проникал под кожу, заставлял делать то, что мы желали. Мы оба сопротивлялись каким-то невидимым силам, заставляющих выпускать давно вспыхнувшие чувства, но отступать назад было глупой ошибкой. Вопреки чувствам я поддалась желаниям и дотронулась до Уайотта. Его выразительные глаза расширились от решительного жеста. Я ощутила, как под собственными холодными пальцами пылали щеки, а незабываемые ощущения расходились по телу, словно электрический ток. Провела большим пальцем по губам, похожим на бутон роз, таким полным и манящим. Я никогда не прикасалась к мужчине подобным образом. Влекомая непреодолимым желанием, которое возникло и у Уайотта, я решительно заглянула в хрустально-прозрачные глаза. Не надо было слов, чтобы понять друг друга. Уайотт склонился ко мне, ведомый неясными силами, и едва коснулся губ. — Элла... — пытаясь стряхнуть наваждение, прошептал он. Похотливые желания притягивали его так же, как и меня. — Еще не поздно... Он до последнего сохранял достоинство и хотел удержать меня от необдуманного решения. Но я уже не могла остановиться. Мне хотелось сказать «я знаю, зачем ты пришел сюда», но все слова застряли в горле. Единственное желание любить крутилось у меня в голове. Он дышал мне в лицо, я слышала неровное дыхание и больше не могла терпеть. — Поздно. Я отняла у него право на продолжение разговора, неумело накрыв губами его рот. Несколько секунд ошеломлённый Уайотт не шевелился, а следом впился горячими губами, словно ему не хватало воздуха. Новая волна любовной агонии стремительно накрыла нас. Подсознание словно отключилось, но мы ещё отдавали отчёт в своих действиях. Уайотт смело обхватил меня за талию и крепко, словно закрывая от любопытных глаз, прижал к себе. Его волосы коснулись моих лица и ключицы, и мне стало щекотно. Сквозь поцелуй я самопроизвольно улыбнулась, и это еще больше раззадорило Уайотта. Он издал нечто подобное утробному рыку, как будто изголодавшийся зверь нашел свою желанную жертву, подхватил меня на руки и уложил на постель. — Ты прелестна, — сказал он, целуя в лоб и нос. Не поняла, отчего, но кожа покрылась мурашками. Я видела, как он рвал на себе дорогую льняную рубашку, как он изнемогал от переполняющих, трепещущих чувств. Уайотт скинул с себя одежду, давая взглянуть на его превосходное атлетическое телосложение. Мое нижнее белье следом затрещало по швам, с легкостью поддаваясь его цепким пальцам. Но как только Уайотт дотронулся до меня, когда я была полностью обезоружена, в нем снова взыграли прежние благородные чувства. — Я дал обет. — Уайотт пристыженно отвел глаза, как будто его застали на месте преступления. — Я не могу так... Уайотт пронзил меня взглядом, пытаясь усмирить свои внутренние побуждения. При виде нагой девушки, чего он не успел, возможно, узреть ранее, он сдерживался с трудом. В серых глазах, в которых отражалась покорная душа, сверкал игривый огонек. Он не дал возразить — его губы застигли меня врасплох в подходящий момент. Уайотт решил идти до конца. Уайотт навис надо мной и сильнее впечатал в постель. Телом я чувствовала, как в пах упиралось мужское достоинство — Уайотт еле сдерживал себя. Он старательно скрывал свои чувства под бесстрастной маской на лице, покрывая поцелуями шею и тело. Но разгорающийся румянец на его щеках говорил об обратном. Я наблюдала за Уайоттом, и мне хотелось, чтобы это наслаждение продолжалось вечно. Мы совсем забыли про то, что в наших положениях невозможно быть вместе. А неписаные правила были созданы, чтобы их нарушать. Я запустила в белокурые волосы Уайотта пальцы, отчего он поднял лицо и уставился на меня. Мне не хватало наглядеться на его слаженные, красивые черты лица, и эта пауза позволила еще раз оценить возлюбленного. — Уайотт... — Да, моя королева? — зашептал мой рыцарь. Мягкий голос с хрипотцой от душившего его возбуждения оказывал успокаивающее действие, словно бальзам. — Нет, Уайотт. Не называй меня так, — умоляла я, поглаживая волосы и заправляя пряди волос за краснеющие уши. — Как скажешь, Эллаира. Он ласково взял одну руку и запечатлел поцелуй на тыльной стороне, показывая, что я имею власть над ним. Уайотт посмотрел на меня, наверное, думая, что этого недостаточно. Он приблизился к моему лицу и оставил жгучий поцелуй. Жесткие руки, которые уже не блуждали по телу, коснулись затвердевших сосков, и Уайотт слегка оттянул их. Я изогнулась, но Уайотт сильнее надавил на круглые точки. Пальцы спустились ниже, Уайотт нащупал эрогенную зону и отстранился. Глаза Уайотта выражали неподдельный интерес. Он ждал, что я отдам приказ, а сам уже дразнил и нащупывал запретный плод. — Ты хочешь, чтобы я это сделал? Я податливо качнулась в его сторону, насаживая себя на загрубевшие пальцы и вздрагивая от неприятного ощущения внизу. — Что бы мы ни делали, мы делаем это вместе. От моего движения Уайотт совсем сбился с толку. Он принялся медленно ласкать пальцами, постепенно вводя по одному. Даже таким способом он боялся причинить боль. Я не почувствовала сильного эффекта, даже когда обхватила его торс ногами. Уайотт непрерывно продолжал, не сводя с меня глаз. Выделилась смазка, и пальцы уже не казались такими грубыми. Когда Уайотт снова отстранился, то перешел к новому действию. Он медленно вошел, и я была готова закричать от внезапной боли. Она буквально сковала мое тело. Увидев мое искаженное лицо, Уайотт моментально прикрыл рот рукой. — Пожалуйста, расслабься, — прошептал Уайотт на ухо, прикусив мочку. Боюсь, что стены в замке были тонкие. И несмотря на то, что нас могли услышать, прежде всего Уайотт заботился обо мне. Из-за слабости передо мной он снова осыпал поцелуями лицо, не давая мне вспомнить о боли. Он наращивал темп и ноющая боль постепенно сменялась на приятное, тягучее ощущение, которое растекалось внизу живота. Я попыталась сделать движение навстречу, но это было бессмысленно. Уайотт взял в свои руки бразды правления, и мне пришлось только наблюдать за ним, довольствуясь сладостными чувствами. Капельки пота скатились по его лицу. Я занесла руку, чтобы убрать их, и воодушевленно приподняла подбородок Уайотта, оставляя поцелуи в уголках его губ. Все формальности отступили назад. Мы предавались новым ощущениям, соединившись в одно целое. Возможно, этого бы никогда не случилось, если бы я осталась во дворце, а Уайотт был рыцарем, давшим обет безбрачия. Возможно, этого бы никогда не случилось, если бы мы не встретились. Когда прелюдия завершалась, я не могла сдержать стон. — Уайотт, — слетало с губ имя рыцаря, который вошёл в мою жизнь и оставил неизгладимый след в памяти. Уайотт просто не мог говорить, от бурных эмоций слова встали поперёк горла. Мы были на пике наслаждения, и я прижалась сильнее к Уайотту. Он вскинул брови и хотел возразить. Его член уже набухал и семяизвержение было неизбежно. — Эллаира… — Пожалуйста, сделай это ради меня. Уайотт хотел отодвинуться, но я снова заткнула его поцелуем. Он обмяк, возбуждение нахлынуло с новой силой и Уайотт кончил. Я почувствовала, как внутри растекается что-то теплое. Мы достигли апогея. Уайотт упал от бессилия рядом и заключил меня в свои медвежьи объятия. — Я не сделал бы это без твоего разрешения. Оказалось, его и не надо было просить. Да, Уайотт был прав, но рассуждать на эту тему я была не в силах. После занятия любовью на меня навалилась свинцовая усталость. Уайотт тоже не мог совладать с собой: он прикрыл глаза, но я знала, что он слышал меня. — Ты значишь для меня больше, чем телохранитель. Наш диалог я не слышала дальше. Уайотт что-то говорил, слова долетали до меня издалека. — Я тоже люблю тебя, — последнее, что я услышала, и крепкий сон сразил наповал...***
Ранним утром, перевернувшись на бок, я столкнулась лицом к лицу Уайотта. Белые пряди свесились ему на лоб и умиротворенное лицо. Он ещё спал, как младенец. Я улучила момент и решила подготовиться к завтраку, но когда предварительно встала с постели, Уайотт закинул меня обратно. — Ты очень неосмотрительна, — довольно ухмыльнулься Уайотт и закинул руку мне на талию. — Любой усыпит твою бдительность. — Когда ты успел? — пробубнила я, делая вид обиженной и пытаясь скинуть руку, но Уайотт сжал ее сильнее и продвинулся вниз. — Уайотт, пожалуйста... — Я проснулся немного раньше тебя, птичка, — прошептал парень и поцеловал в плечо. Уайотт долго не выпускал из объятий, и так продолжалось до тех пор, пока в комнату не постучала экономка. Предупредив о том, что нас ожидают на завтрак, я вскочила с постели и сразу заметила новую деталь. Взгляд случайно упал на полуживые цветы, которые были зрителями нашей состоявшейся ночи. Бело-розовые бутоны-виновники печально лежали на подоконнике, перевязанные такой же нежно-розовой лентой. — Уайотт, ты знаешь, что это за цветы? — спросила я, переводя дыхание. Уайотт, видимо, догадался, но сохранил свою невозмутимость вперемешку с легким замешательством. Я удивилась, когда услышала его слова. — Это был сюрприз, Эллаира, который предназначался тебе... И я поняла, что Уайотт не имеет представления о самой важной и ставшей для нас опасной особенности этих цветов. — Сердце Треспии… Они обладают не только способностью излечить кого угодно. Хватит нескольких раз вдохнуть невидимый аромат этих цветов, и ты не сможешь остановиться в своих желаниях, — сказала я, и мы встретились глазами с Уайоттом. — Мне очень жаль, Уайотт... Они были такими красивыми. — Думаю, мы больше их не увидим, — сказал Уайотт, и я вопросительно посмотрела на него. — Для твоей же безопасности, Эллаира. — Я буду рада, если ты принесешь еще один букет... — ответила я и подмигнула. Уайотт загадочно улыбнулся...