Рабочая ситуация Гипноса

      Воды реки Стикс глубоки и беспощадны. На пороге родного дома Загрея, распластавшегося на кровавой глади, ожидают приветливые полотенца и не слишком приветливые ступени. «Я слышал, что они вредны для коленей», — размышляет про себя принц. Не полотенца, конечно.       Дома непривычно тихо. Беззвучно чертыхаясь, Загрей шагает по ступеням и молниеносно оценивает обстановку: отец на месте и весь в работе, Цербер борется с новой игрушкой — и лишь несколько шагов спустя он вспоминает, что не слышно привычного звонкого голоса, что всегда в курсе о его неудачах. Сандалии совсем тихо хлюпают по каменным плитам, Загрей старается не зацепить ими даже крохотную косточку — своеобразный элемент интерьера.       Гипнос сопит на новой кушетке, которую удалось заказать Подрядчику перед самым выходом из дома. Невольно Загрей замирает и останавливает на Гипносе изучающий взгляд. Всегда беспокойный, но вместе с тем сонный Гипнос, кажется, наконец обрёл покой. В хорошем смысле этого выражения: не мог ведь он умереть, да и куда бы отправился после этого? В присутствии Гипноса даже у Загрея невольно слипаются глаза, но сейчас его чары будто бы дремлют так же, как и их обладатель.       «Интересно, отец видел, чем занят Гипнос?» — задаётся вопросом Загрей и поворачивает голову. Однако Аид увлечён бумагами так, словно работы интересней ни в одном из миров ещё придумано не было.       Ему нужно идти дальше. Нужно, но вместе с тем ноги не желают делать и шага в направлении покоев. Загрей, словно зачарованный, изучает бесконечно умиротворённое бледное лицо Гипноса и делает шаг. Ещё шаг. Тот не просыпается. Ещё один шаг, и Загрей оказывается совсем рядом. Так тихо. Тени безмолвно дожидаются своей очереди, воды Стикса омывают хорошо знакомые ступени. Порыв необычайной нежности вдруг накатывает на принца, и он наклоняется, чтобы запечатлеть на белой щеке Гипноса горячий поцелуй.       А сделав дело, Загрей спешно пятится, пока спиной не налетает на преграду, которой однозначно быть не должно. Лишь ценой невероятных усилий он не вскрикивает от испуга, когда оборачивается и обнаруживает Танатоса.       — Давно ты здесь стоишь? — шёпотом интересуется Загрей.       — Не знаю, вид Гипноса, признать, влияет даже на меня. Но, очевидно, не так сильно, как...       — Это не то, о чём ты подумал! — протестует Загрей.       Однако Танатоса уже и след простыл, и холодная волна прокатывается по всему залу.       Когда Гипнос вскакивает с кушетки и принимается тереть глаза, делая вид, словно всё это время без устали трудился, рядом никого нет; лишь Загрей как-то странно гладит Цербера. И всё же Гипнос никак не может понять, что его разбудило, и почему щека вдруг пышет таким жаром.