На часах 3:56. Почти год назад Чонгук потерял спокойствие и нашел истинную причину жить.
Часть 1
30 ноября 2021 г. в 03:57
На часах 2:30 ночи. Чонгук сидит у себя в комнате на втором этаже небольшого дома, в котором живет с родителями, когда снова слышит плач младшего брата из спальни внизу. Ди — единственный человек на этой планете, за кого парень готов жизнь отдать. Кажется, даже родители не любят этого ребенка так, как любит его Чонгук. Он не идеальный брат и не примерный сын, но для младшего старается сделать все возможное, чтобы тот был счастлив. И сейчас, слыша плач пятилетнего малыша, хочет спуститься, залезть под маленькое одеялко и прижать Ди к себе, подарить тепло, поцеловать в макушку и мысленно передать все самые хорошие сны в эту маленькую головку с вечно запутавшимися темными волосами. Чонгук улыбается своим мыслям, но знает, что даже не двинется, чтобы осуществить желаемое — малышу нужно учиться спать одному, через это проходят все дети, поэтому старший сидит и мысленно посылает приятные мысли младшему, будучи полностью уверенным, что они до него дойдут.
Он представляет их будущее, в котором они так же всегда вместе, в котором они счастливы, где у них есть все и даже больше. Чонгук представляет их будущую квартиру, в первую очередь комнату младшего. Это будет большая комната в белых и красных цветах, с отдельной гардеробной и ванной, просторной кроватью, лучшим игровым компьютером, прекрасным видом на центр города и широкую реку. Уже сейчас Ди проявляет интерес к играм, поэтому Чонгук всерьез задумывается над поддержкой развития брата в этой сфере. Гук представляет гостиную с большим телевизором, просторным диваном и мягким ковром на полу. Он хочет, чтобы это было их общим местом, где они будут делиться впечатлениями о прошедшем дне и планами на следующий, где они будут завтракать и ужинать за просмотром очередного мультика. Местом, в котором обоим будет приятно находиться, не запираясь в комнатах. Чонгук придумывает кухню, со светлыми стенами и черным гарнитуром, многочисленной техникой для готовки еды, кофемашину и много свободного места. Он хочет еще небольшую барную стойку, хотя совсем не любит алкоголь, но хочет иметь в своем доме ради эстетики, как в фильмах из детства. Только свою комнату он никак не может придумать — ни цвета стен, ни мебель, не говоря уже и о мелочах вроде зеркала или цвета полок. Как будто он и не заслужил иметь свою комнату в своей же квартире, она просто остается темным пятном в воображении. Картинка остального пространства его мечты продумана уже почти до мелочей — можно рисовать дизайнерский проект и начинать строительство. Чонгук тяжело вздыхает — было бы где реализовать. У него нет ничего, кроме комнаты в доме родителей на втором этаже под крышей, которую и так у него забирают родители, чтобы сделать из нее свою спальню. Совсем скоро Чонгука переселят в другую. Она меньше, уродливее и абсолютно неуютная. Даже чудесная способность Чонгука обживать любое пространство за считанные дни не поможет — настолько ужасна та комната. Но ничего не поделать, старшему никогда не предоставляли право выбора, да и сам он понимает, что он не может требовать себе что-то, в чем нуждаются его близкие. А сам он как-нибудь справится, не привыкать.
Отвлекаясь от конструирования образа их с братом будущей квартиры и размышлений, Чонгук окунается в воспоминания о времени, когда он сам был маленьким. На самом деле, воспоминаний осталось не очень много и парень не знает почему. Даже события прошлой недели с трудом вспоминает, не говоря уже о тех, которые произошли двадцать лет назад.
Помнит, как в пять лет его тошнило в новом садике, а воспитательница кричала на него, как будто он сам мог что-то исправить. Помнит, как в семь шел в магазин и считал последние монетки, чтобы хватило на хлеб. Помнит ежедневные изнурительные тренировки по три часа, где заставляли бегать и прыгать с утяжелителями на ногах и руках, а потом выгнали с позором за лишний вес, когда Гуку исполнилось одиннадцать. Как в двенадцать сломал ногу и как лежал в больнице для взрослых, так как в родном маленьком городе не было больниц для детей с такими травмами. Помнит, как к нему относились учителя в школе — с обожанием. Чонгук был лучшим по всем предметам, при этом совсем не напрягался в учебе, все было слишком легко. Ежегодные участия в олимпиадах по большинству дисциплин, лидирующие позиции среди всех школьников города по результатам. И полное отсутствие друзей. Чонгук не помнит имена и лица одноклассников, ребят с тренировок, учителей, которые, в свою очередь, он уверен, помнят его до сих пор.
Чонгук вспоминает, как переехал в школу-интернат для одаренных детей на последние два года старшей школы. Тогда он столкнулся с новым миром в большом городе, живя отдельно от родителей. Там были не только учителя, но и воспитатели в интернате, которые ежечасно делали обход по комнатам и контролировали, чтобы дети учились. Тогда Чонгук впервые попробовал алкоголь в одну из субботних ночей — его соседи прятали его тело от очередного воспитательского обхода. Помнит, как тяжело стало учиться и привыкать быть в числе худших по результатам. Чонгук тогда много болел и искал виноватых, пока не осознал, что попал в совершенно другое общество по сравнению с родным городом. Там люди пытались выжить, со школы искали варианты заработать деньги хотя бы на еду. Здесь — мечтали и ставили цели, делали все, чтобы заложить основу для успешного будущего. Чонгук поморщился, но в груди разлилось тепло от осознания, что родители запрещали ему работать и заставляли учиться. Без этого он не попал бы в место, где были позволены стремления о большем. Иначе он бы уже в четырнадцать работал каким-нибудь продавцом и пределом его мечтаний была бы зарплата, которой хватило бы на еду и съемную квартиру в том же городишке, который с каждым годом все больше походил на руины.
Чонгуку было пятнадцать, когда родился Ди. Гук улыбается — он помнит все про этого малыша, вплоть до веса и роста при рождении, время и день недели. В воскресенье утром около одиннадцати. Он еще за год до этого чувствовал, что его родная душа придет на этот свет, не сказал никому — посчитали бы сумасшедшим. Когда мама сообщила ему новость о беременности, он даже и не удивился, хотя сыграл величайшее счастье, чтобы подыграть маме. Когда его спросили, кто же родится — мальчик или девочка — Чонгук без доли сомнения говорил, что будет брат. За несколько месяцев до рождения назвал его Ди, бегал по магазинам и покупал одежду для новорожденных, собирал кроватку за день до возвращения мамы с малышом из роддома. Он вкладывал все силы для того, чтобы ребенок рос и не нуждался ни в чем, приезжал из интерната по выходным, нянчился, укладывал спать, купал, кормил. Малыш, видимо, тянулся к Гуку в ответ. Он намного быстрее успокаивался у руках старшего брата, когда резались первые зубки, засыпал без проблем и не просыпался по ночам, если Чонгук был рядом. С рождением брата Чонгук как будто обрел причину жить и развиваться в первую очередь для брата, а только потом для себя.
В восемнадцать, сдав экзамены на один из лучших результатов школы для «умников и умниц», он смог поступить в Сеул и переехать туда в очередное общежитие. Второсортный университет, куда ему хватило смелости подать документы, встретил первокурсника ностальгией о прошлом, о родном городе. Чонгук снова вернулся в место обитания людей без стремлений, которые приходили в университет по требованию родителей или «для галочки». Единицы студентов там имели наглость ставить перед собой большие цели на жизнь, среди которых тогда находился и Чонгук, снова получив первое место в рейтинге студентов экономического факультета. Он помогал сокурсникам и старшим с учебой, получая за это от них скромную добавку к стипендии, нашел людей, с которыми выгодно обменивал нудные эссе на сложные задачи с расчетами в несколько листов, пересказы и трактования учебников на решение заданий по теории математики. Чонгук сейчас с улыбкой вспоминает, как продавал шаблон итогового задания на первом курсе, в который надо было только вписать условия задачи и выписать ответы, которые программа, написанная Чонгуком, посчитает автоматически. Тогда только благодаря Чонгуку и его понимаю предмета весь поток первокурсников факультета смог сдать задание. После этого в его знаниях окончательно перестали сомневаться и начали обращаться за помощью не только студенты, но и преподаватели. Ему пророчили светлое будущее крупного банкира, который способен хладнокровно и монотонно перекладывать бумажки, находя в них нужную информацию, который может часами напролет ломать голову над задачей и в итоге найти ей решение. Когда-то Чонгук начал думать, что он и правда будет таким человеком. Будет сидеть в офисе, перекладывать документы из одной стопки в другую, отвечать на звонки и письма деловым тоном, считать деньги банка или даже страны. Когда-то Чонгук еще не знал, чего хочет на самом деле и двадцать лет свято верил, что занимается именно тем, что ему было предначертано судьбой. Только в судьбу он не верил и никогда не поверит. Точно не сейчас.
Настроение сразу ухудшается, когда Гук спускается из мечтаний на землю и снова вспоминает, где находится. Тот же Сеул, куда спустя пару лет жизни Чонгука в общежитии переехала семья, и он вновь живет с родителями в доме, который они только недавно купили. Та же комната, в которой вместо потолка крыша. Из-за нее невозможно встать в полный рост, что последнее время сильно раздражает. Тот же розоватый свет от светодиодной ленты, которую он сам и приклеил к стене в первый же день, когда они переехали в этот дом. Тот же гул от дождя, который не прекращается в последние дни. Тот же Чонгук, который снова застрял в своих мыслях.
Парень сидит перед ноутбуком и уже три часа гипнотизирует экран в надежде, что на нем что-то само начнет происходить, потому что делать домашнее задание он не хочет. Выбирая экономический факультет три года назад, он был уверен, что принимает правильное решение, ведь считать — это единственное, что у Чонгука, как он сам считал, получалось неплохо. Он и сейчас, полностью потеряв былой интерес, с легкостью решает задачи на занятиях и показывает лучший результат на потоке. Возможность думать и искать выход из, казалось бы, нерешаемой задачи или уравнения — вот что на самом деле привлекает парня сейчас. Ему не интересно общество, не понятно его поведение. Чонгука совершенно не привлекают люди. Идя по улицам, он воспринимает их как фигур, которые просто шатаются в разные стороны. Обезличенные силуэты, черты которых парень забывает через долю секунды, после того, как посмотрит на них. Даже родители для него — очередные силуэты, лица которых просто запомнились за двадцать один год. Только младший братик занимает единственное весомое место в сердце старшего.
Чонгук — одиночка. Он не пускает в свою жизнь людей, не тянется к ним, он привык, что рядом с ним никого нет. Любое новое знакомство изначально обречено на провал, Чонгук чувствует это с первых минут общения. Еще не нашелся человек, про кого он сказал бы иначе. Парень прикрывает глаза и тяжело вздыхает. Как бы ни пытался Чонгук убедить себя в том, что, возможно, когда-то что-то изменится, он не может допустить мысли, что рядом с ним будет кто-то кроме брата, которого старший лично воспитывает уже пять лет. Образ человека, имеющего хоть какие-то чувства к Чонгуку, вызывают у парня ядовитый смешок, а в груди щемит от чувства одиночества. К нему уже стоило бы привыкнуть, но горечь буквально ощущается на языке, разъедает легкие изнутри, отравляет и вытягивает силы, которых и так не очень много осталось.
Ноутбук громко захлопывается, нарушая звенящую тишину в комнате, в которой слышно лишь тихое сопение одной из кошек. Чонгук искренне завидует ей, хоть и недолюбливает. Он вообще не уверен, что умеет любить, но любовь к брату не дает Гуку забыться. Да, он умеет любить, но только одного конкретного человека, остальные существа ему не интересны. «Кошкой быть легко, — думает Чонгук. — Спи, ешь, ходи в туалет куда положено и снова ложись спать — больше ничего не требуется.» Он все равно очень нежно проводит рукой по мягкой шерсти, от чего животное просыпается, потягивается и снова погружается в сон, издав лишь недолгое мурлыканье. Чонгук представляет, что кошке тоже снятся хорошие сны и откидывается на подушку, потирая глаза, которые уже тяжело держать открытыми. Последнее, о чем он успевает подумать перед сном — его мечта, которую он приобрел не так давно и лишь благодаря которой он все еще дышит. Он представляет уже детально прорисованную картину из его будущей жизни.
Чонгук стоит на огромной сцене совершенно один. Перед ним лишь микрофон на стойке. Парень кладет на него руку, делает небольшой шаг вперед и подносит губы к металлической сетке. Он не произносит ни звука, оглядывает весь стадион перед ним. Он не видит ни одного свободного места, ни одного человека, чьи глаза не были бы направлены на него, никого, кто не замер бы в ожидании его дальнейших действий. Гук улыбается, чувствуя губами холод металла, сильнее сжимает руку, а вторую поднимает и машет, приветствуя каждого зрителя.
— Привет, — говорит парень и улыбается еще шире. Этого достаточно, чтобы стадион ликующе ответил ему. Он слышит аплодисменты и гул от выкриков людей, чувствует как покрывается мурашками от осознания, что эти люди пришли к нему, что они ждали его и любят его творчество. Он ощущает прилив энергии и глубоко втягивает заряженный воздух, вбирая в себя эти потоки, посылаемые ему десятками тысяч человек в эту секунду. Дальше он слышит первые ноты собственной песни и стадион снова гудит в преддверии начала концерта исполнителя.
В комнате теперь слышно только тяжелое дыхание Чонгука. Он уже спит, но слезы продолжают течь из глаз, оставляя на щеках мокрые дорожки и превращаясь в мокрые пятна на подушке.