Gratitude in the name of love/Благодарность во имя любви

{𝑅𝑒𝑎𝑙 𝑖𝑛𝑡𝑖𝑚𝑎𝑐𝑦 𝑢𝑠𝑢𝑎𝑙𝑙𝑦 𝑏𝑒𝑔𝑖𝑛𝑠 𝑓𝑟𝑜𝑚 𝑎𝑓𝑎𝑟.} Поверх сочной короткой травы аккуратным слоем ложился тонкий ковер из багровых листьев. Подол сиреневого платья нарушал тишину, поднимая охровую дорожку, и следовал за хозяйкой. Аккуратные ручки умело срезали ножницами привявшие бутоны, освобождая красоту кустов от практически погибшей обузы. Два длинных пальца бережно отсоединили алый лепесток и поднесли к носу, дабы женщина смогла прочувствовать яркий аромат. — Откуда эти розы, Хаджи? - спросила, стоя спиной к слуге. — Насколько я понял, из Персии, Султанша. — верный слуга снова погрузился в свои мысли, наблюдая за эстетичными движениями Госпожи. В его Султанше ага видел лишь воплощение эстетики и идеал всего земного. За столько лет нахождения подле нее Хаджи так и не смог до конца научиться разбираться в ее эмоциях, и эта многогранность лишь еще больше возвышала Валиде Султан в глазах евнуха. Увидев юную белокурую девчонку, ага даже и подумать не мог, насколько сильно свяжет их в будущем прочными нитями судьба. И вот уже столько лет он находился подле Султанши, именно вместе с ним она прошла путь от обычной наивной наложницы до повелительницы империи, до регента Султаната. — Я попросила Мустафу Эфенди вырастить еще пару кустов такого сорта для меня, ибо дворцовым садоводам я не доверяю, давно бы пора уже их распустить, ничего нормально сделать не могут. - проворчала Султанша, продолжая собирать увядшие бутоны. С десяток минут молчания. — Султанша, Вы сегодня планировали поехать в свой вакф и проверить все отчеты Эстер хатун. — Валиде Султан продолжала стоять спиной к евнуху, бесстрастно обрезая розы. — Султанша? — чуть громче повторил, на что Кесем обернулась. — Да, я помню, Хаджи. Отмени поездку, я не настроена сегодня возвращаться туда. Оставь меня одну и прикажи гонцу привезти из вакфа отчеты, по его прибытии отнесешь документы в мои покои. — дала распоряжения, в ответ на что евнух поклонился и спешно удалился, не желая задерживать исполнение приказа. Валиде Султан, в свою очередь, продолжала свое давнее увлечение, но мыслями находилась где-то крайне далеко. Ее снова захватил омут воспоминаний. ⠀

》𝙛𝙡𝙖𝙨𝙝𝙗𝙖𝙘𝙠《 ⠀       𝐏𝐎𝐕: 𝐊𝐨𝐬𝐞𝐦. мое сознание периодически проваливается, оставляя место лишь тьме и неизвестности и только жгучая боль заставляет возвращаться к реалиям мира. Падаю, мое тело жестоко ударяется о холодный каменный пол, но боли от этого уже не чувствую. Люди. Много людей. Рана не только в теле, но уже и в душе, меня снова предали. Уже не слышу криков, выстрелов, звуков борьбы, проваливаюсь в бессознательное состояние. Слабо чувствую, как чьи-то руки обхватывают мое тело. "Держитесь, Султанша" — слышу до боли знакомый голос. Он здесь. Кетхюда, которого я считала своим врагом, сейчас спасает мою жизнь, но нет времени на раздумья, снова проваливаюсь во тьму, лишь изредка слыша сбивчивое мужское дыхание надо мной. Стук двери, затем грохот тумбы и какого-то стекла. Живот обжигает невыносимая боль, уже чувствую, как вместе с кровью меня покидают и последние силы. Собравшись, глубоко вдыхаю и широко открываю глаза, зовя своего кетхюду. Он здесь, я знаю, он пытается мне помочь, он меня не бросит, сердцем чувствую. "Султанша" — наконец слышу ответ, именно этот бас сейчас успокаивает мою душу. Мужчина падает подле меня, пока я периодически содрогаюсь от невыносимой боли. Пальцами чувствую рукоятку, упирающуюся в ткань платья. Чертов корсет лишь затрудняет и без того ослабленное дыхание, пытаюсь из последних сил сохранить сознание. "Потерпите, Султанша" — вновь слышу тихий и ослабленный голос, он видимо тоже ранен... Пытаюсь собрать все мысли воедино — не получается. Слышу, как сильная рука прижимает возле раны тряпку, и металл вновь движется вдоль уже поврежденных мышц, причиняя еще большую боль. Сил закричать уже нет, лишь подскакиваю, испуская стон и закусывая в край пересохшую губу, пытаясь хоть как-то облегчить свои страдания. — Это конец, Кеманкеш. — слабо и надрывисто произношу на выдохе. Уже и не так больно. — Не сдавайтесь, Султанша, все будет хорошо. — который раз проговаривает как молитву, заставляя поверить в это и меня, и себя. — Отвези меня в мой дворец, я хочу ум... — Не говорите так, Султанша, с Вами все будет хорошо. — прерывает мою реплику. Своей рукой я нахожу его, нуждаюсь в его поддержке. А он лишь сжимает мою ладонь в ответ, пытаясь передать таким образом свои силы мне, которые уже тоже на исходе. Не отпуская мою руку, он что-то ищет, не могу уже разобрать, что мелькает на уровне моих глаз, но резко чувствую ужасную боль, будто меня в этот момент обжигают языки адского пламени. Вместе с воздухом из моей груди вырываются последние силы и я падаю, полностью закрывая глаза и падая в темную пустую бездну. Лишь слышу в конце его зов и чувствую его прикосновение к моей щеке, но ответить ничего не могу. Ни света, ни обещанных райских садов — ничего нет. Лишь темная пелена, окутавшая все вокруг. Не знаю, дышала ли я все это время, подавала ли какие-то признаки жизни, но я очнулась в просторных покоях, сразу поняв, что нахожусь уже не в том маленьком бедном домике, в котором всячески улавливал хвосты моей жизни Кеманкеш, пытаясь спасти меня. Могла бы подумать, что это какой-то очередной кошмар, свалившийся на мою голову, но щемящая боль в животе подавала явные признаки, что все прожитое мною было далеко не страшным сном. Увидела я своего спасителя лишь когда уже сама могла стоять на ногах. Вышла из покоев сына-Повелителя и сразу же столкнулась с ним. Какой же было отрадой для глаз видеть моего спасителя на ногах, живым и, по всей видимости, уже здоровым. — Пусть все плохое останется в прошлом, Султанша. — произнёс. Такой нежный голос от него я слышала лишь дважды: сейчас и когда он настойчиво вырывал меня из цепких рук смерти. Готова была утонуть в его глазах, полных заботы. — И для тебя, Кеманкеш. — снова заученные фразы, не могу его достойно поблагодарить при стольких наблюдателях этой трогательной сцены. Перед глазами вновь начали складываться осколки воспоминаний, образуя общую картину. В голове Кеманкеша эта картина, по всей видимости, была более полной, но на что мне равняться, когда большую часть времени я была без сознания. Перестрелка взглядами. Его карие глаза цвета ветвей магнолии надежно запали мне в душу еще давно, но лишь сейчас я уже стала это осознавать. Хотелось накинуться на него с расспросами, хотелось узнать в полной мере, как он, что с ним было, но, увы, мой статус как всегда ограничивал меня. — Если бы ты знал, Кеманкеш, сколько всего я хочу тебе сказать...— пронеслось в мыслях после сухого диалога, построенного на словах благодарности. И видимо он понял меня. Я ушла. Подол моего бледно-зеленого платья медленно скрылся за очередным поворотом извилистого коридора.       𝐞𝐧𝐝 𝐨𝐟 𝐏𝐎𝐕: 𝐊𝐨𝐬𝐞𝐦 ⠀

《 𝙚𝙣𝙙 𝙤𝙛 𝙛𝙡𝙖𝙨𝙝𝙗𝙖𝙘𝙠 》 ⠀ — Нужно обязательно поговорить с ним и поблагодарить за спасение. — решила сама для себя Кесем и оторвалась от привычного занятия. Пройдя мимо девушек, направилась решительным шагом во дворец, сметая подолом пышной юбки опавшие листья. Залетев в свои покои, быстро взяла перо с чернилами и начала выводить отчетливый текст. Не сказать, что у Кесем был каллиграфический почерк, но все же достаточно большой наклон придавал буквам, выводимым ею, значительный шарм. Она так и не решила до конца, в каком стиле писать послание, потому в итоге начало письма было официальным, а вот завершалось оно уже нотками теплоты и нежности. — Хаджи! — позвала верного слугу, который как раз только пришел от гонца. — Отнеси это письмо Кеманкешу аге. — поставив алую печать Валиде Султан, передала сверток в руки евнуха, который буквально влетел в покои с поклоном. — Будет исполнено. — воодушевленно ответил, направившись исполнять приказ. "И с каким только энтузиазмом он исполняет мои приказы" — улыбнувшись, подумала про себя Кесем. Вечер пришел достаточно быстро, накрыв город одеялом сумрака, сквозь которое еле пробивался свет уже почти зашедшего за горизонт небесного светила. Женщина в темной накидке шустро пронырнула из кареты в особняк. Только зайдя в помещение, она услышала стук колес отъехавшей кареты. Наконец-то можно снять маску пафоса и официальности. Тонкие пальцы аккуратно сняли капюшон с неотразимых, как и их обладательница, локонов, дабы не растрепать их. Сегодня Султанше хотелось выглядеть легко, но при этом эстетично, поэтому она не стала нагружать свой образ громадными и вместе с тем тяжелыми коронами и неудобными шпильками, ограничившись лишь не особо приметным украшением, находящимся чуть в латеральном направлении. В соседней комнате уже были зажжены массивные свечи, закрепленные в канделябр. — Добрый вечер, Султанша. — наконец заметила мужчину в поклоне. Внутри что-то екнуло. Могла бы удивиться такому, но уже днем, исходя из садовых раздумий, поняла и приняла свое отношение к Кеманкешу. — И тебе, Кеманкеш. — стянула с себя темный плащ и уселась на мягкую широкую тахту, приглашая сесть и приглашенного. — Видимо дело срочное, раз Вы назначили мне встречу в такой час в этом месте. — предположил мужчина, присаживаясь рядом. — Я решила назначить тебе встречу вечером, чтобы никто не потревожил, сейчас время, и сам знаешь, весьма неспокойное, постоянные проблемы и вопросы в гареме. Хотя когда их только не было...— грузно вздохнула, но сразу же вернулась к главному. — Этот особняк я купила еще во времена регентства, думая проводить в нем больше времени, когда отдам ношу управления государством Мураду. Правда, не вышло, но зато есть место для подобных встреч. — ухмыльнулась. — Я не хотела заводить разговор во дворце, там у каждой стены есть уши, да и меня бы точно не поняли, если бы я пошла в твой кабинет в такой час. Я не скажу, что дело срочное, но разговор все-таки есть. — выждала паузу, чтобы посмотреть на его реакцию. Лицо Кеманкеша приобрело более серьезный вид, а сам он уселся поудобнее, чтобы быть готовым к достаточно длинному разговору. — Кеманкеш, я хотела бы узнать, что с тобой случилось во время нападения в вакфе. Расскажи мне подробности. Я плохо помню, что тогда было, а больше прямых свидетелей у меня, кроме тебя, нет. — Когда мы с воинами обороняли вакф, в меня попала стрела, выпущенная одним из нечестивцев. Попала она в плечо, но я просто обломал выпирающую наружу часть, оставив лишь острие, которое засело в теле. Я зашел в вакф, чтобы проверить обстановку внутри и... Увидел Вас на полу... Через Вас прыгали люди, в суматохе носившиеся по помещению...— чем дальше заходил рассказ кетхюды, тем сложнее он ему давался, и Кесем это прекрасно видела. — Это видимо самая тяжелая часть твоего рассказа? — спросила, положив в качестве поддержки свою хрупкую ладонь на его руку. Почувствовав прикосновение, воин глубоко вдохнул, будто наполняясь новыми силами. — Не совсем, Султанша. Дальше будет сложнее, но я не буду скрывать от Вас, что именно тогда я впервые так испугался. Испугался не за свою жизнь, а за Вашу. Когда я увидел около Вас лужу Вашей же крови, я немедленно подбежал. Аллах подарил мне возможность услышать Ваше дыхание. Я вынес Вас из вакфа, но понимал, что далеко не смогу уйти из-за ранения, поэтому принес Вас в первый попавшийся дом. Опасаясь погони нечестивцев, устроивших покушения, я запер дверь тумбой. Меня одолевала жуткая одышка, но услышав Ваш голос, я почувствовал, будто мои мышцы вновь наполнились силой. И этой силой являлось желание спасти Вас. Ранение было крайне глубоким, кинжал был загнан под самую рукоять, но и к такому меня долгие годы службы в полку успели подготовить. Я вынул кинжал из Вашего благословенного тела и прижег рану. Вы потеряли сознание видимо из-за боли, да и я недолго держался, вскоре тоже погрузившись во тьму. Как мне сказали, нас нашел отряд янычар во главе с султаном Мурадом и шехзаде. Когда я пришел в себя, первым делом я спросил, как Вы. Меня убедили, что с Вами все уже хорошо и Вы медленно, но все же идёте на поправку. — на последних фразах лицо Кеманкеша стало более расслабленным, а тонкие губы еле заметно изогнулись в улыбке. — Я слышала, как ты меня поддерживал, Кеманкеш, как пытался спасти меня...— заметила, что лицо кетхюды явно напряглось. Кеманкеш понял, что она могла ощущать его прикосновение и его нежность. — И как ты дотронулся я тоже помню. — грузный мужской выдох. Карие глаза забегали, а он мешкался, думая, как найти выход из этой ситуации. Резко для себя воин принял совсем иное решение. — Султанша, возможно, после сказанных слов Вы издадите приказ о моей казни, но мне надоело скрывать истину. С самой первой нашей встречи я начал питать к Вам нежные и светлые чувства, название которым — любовь. Лишь при Вашем упоминании я начинаю терять трезвый разум, при каждом взгляде на Вас мое желание жить возвращается с еще большей силой, что бы ни случалось. И когда я понял, что могу лишиться того, без кого моей жизни нет, я твердо решил во что бы то ни стало спасти Вас. Я не чувствовал никакой боли, я лишь слышал Ваше ослабленное дыхание, пытался принять все Ваши страдания на себя. То прикосновение было мимолетной потерей самообладания, я уже не понимал, что делал. Теперь я честен и перед Вами, и перед собой. Я понимаю, Вы никогда не ответите мне теми же...— его длинная речь была прервана женским пальчиком, расположившимся на тонких сухих губах. — Я благодарна тебе за все это, мой милый Кеманкеш, но ты сам сейчас бросил себя в бездну. — прошептала и смахнула слезы, накатывающиеся на глаза в процессе его рассказа. Кесем нервно встала и подошла к окну. Снаружи тьму резко развеял яркий свет молнии, а тишину разрезал внезапный раскат грома. Довольно крупные капли дождя стали все чаще ударяться о стекло. Кеманкеш не осмеливался поднимать взгляд на возлюбленную, лишь ожидая ее слов. Хоть каких-нибудь. Но она продолжала молчать. Эта слишком тихая атмосфера начала с еще большей силой напрягать Мустафу. Валиде Султан нервно теребила свободный рукав своего платья, смотря в окно и о чем-то думая. — Тебе стало легче после сказанного? — спросила шепотом, пока по ее щеке скатилась соленая капля. Женщина развернулась и тихо опустилась рядом с кетхюдой. — Да. — так же тихо ответил, не зная, чего ожидать дальше. — Мне тоже... — женская рука быстро подняла лицо Кеманкеша и притянула к своему. Алые пухлые губы Госпожи нежно соприкоснулись с бледно-розовыми губами ее, как считалось, душевного друга. И лишь спустя пару секунд Кеманкеш обхватил руками голову Махпейкер, чтобы притянуть ее ближе. Сейчас все мысли улетучились, дав место нежности, искренности и чувственности. — Ты ошибаешься, я отвечаю тебе взаимными чувствами, Кеманкеш-Кара Мустафа. Я люблю тебя. — прошептала ему в губы, прервав поцелуй и закусив губу. — Но готов ли ты ко всем последствиям, поджидающим эту любовь? — обеспокоенно спросила, хотя в глубине души уже знала его ответ. — Непременно. Пусть хоть рухнет на меня весь мир, я ни за что не откажусь от Вас, Султанша. — она снова затянула мужчину в долгий, но при этом нежный поцелуй, лишь изредка слегка покусывая его губы. Кесем перелезла на колени кетхюды, не разрывая их воссоединение устами, в ответ на что он зарылся в ее ароматных локонах, спадающих каштановым водопадом на плечи. От них разило цветами и фруктовыми нотками, что лишь выделяло легкость ее образа. Кеманкеш не настаивал ни на чем, он лишь наполнял свои легкие этим дивным ароматом, будто теперь именно он стал для мужчины воздухом. Махпейкер аккуратно убрала пряди, подставляя шею. Кеманкеш, словив намек на продолжение, стал бережно покрывать нежную кожу невесомымм поцелуями, вызывая ее практически неслышные стоны. Кесем же времени зря не теряла: она уже настойчиво стала стягивать плотный кафтан аги, твердо решив для себя, чем закончится эта ночь. Окончательно поняв намерения своей Госпожи, Мустафа сильно обхватил женскую талию, втягивая ее в страстный поцелуй. Он жадно облизывал губы Султанши, переплетая свой язык в танце страсти с ее. Хотел эту женщину всю без остатка, и сейчас шло все именно к тому, что он мог удовлетворить свои желания. Втайне мечтая лишь о нежном взгляде возлюбленной, Кеманкеш даже предположить не мог о поцелуе, подаренном ею, не то что о близости. — Я отдаюсь тебе, но прошу тебя, будь нежнее. — понимала, насколько сильно сейчас его желание и что может слишком увлечься страстью, а она не была с мужчиной уже много лет. — Как скажете. — согласился и поменял позиции, подхватив и уложив Кесем на кровать в соседней комнате. Пока ждал ее, успел изучить дом, что ему сейчас очень пригодилось. Осыпал поцелуями женскую шею, ключицы, опуская попутно платье и стягивая корсет. Грудь уже была изучена, набухшие соски были также не обделены вниманием. Махпейкер уже не следила за процессом, лишь наслаждаясь получаемым удовольствием и изредка постанывая. Кеманкеш тем временем уже добрался до низа идеального живота. Поглаживая руками изгибы женской талии, стал покрывать поцелуями внутреннюю часть бедра, стремительно поднимаясь к самому заветному месту Султанши — к месту, доступ к которому имела только она, когда ощущала острую нужду в мужчине. Стараться долго не пришлось — уже спустя пару секунд ласк промежность Султанши стала увлажняться естесственной смазкой. Мужчина решил не изощрять все пальцами, потому оторвался на пару минут, развязывая тугой пояс штанов. Как только приблизился к Госпоже, сразу почувствовал цепкие пальцы на половом органе. Судорожно выдохнул, ощущая, как его возбуждение становится еще сильнее, но нет, нужно сдерживаться. — Хочу, чтобы эта ночь была незабываема.— прошептала перед поцелуем, резко отпустив достоинство любовника. — Как прикажете. — ухмыльнулся и приготовился к следующим действиям. Вошел в нее осторожно, стараясь не причинить особой боли. Тело Султанши выгнулось, а сама она, зажмурив глаза, потеряла пару горячих слез. Мустафа, стараясь облегчить боль Махпейкер, развел пошире ее ноги и продолжил аккуратно рассекать тесноту в женском лоне. Со временем движения становились более частыми и мощными. Кесем лишь с силой двигала бедра в такт любовника. Увеличив под конец скорость и силу движений, бедра мужчины еще пару раз столкнулись с бедрами женщины, и Кеманкеш почувствовал мощнейший оргазм. Мужское тело содрогнулось, но Мустафа еще не спешил покидать тело возлюбленной, он тихо наклонился к женскому уху. Видел, как ее била легкая дрожь, но пика она никак не достигала. — Я могу сама, Кеманкеш...— поняла, что он хочет довести ее до оргазма. — Не стоит, я помогу тебе. Ну же, покажи мне, как тебе хорошо со мной. — прикусил мочку уха, слегка выходя и резко входя на всю длину в ее лоно. Он продолжал что-то шептать ей на ухо, в ответ на что Кесем больно закусывала губу, мяла в руках его ягодицы и выгибалась. Спустя пару минут послышался звонкий женский вскрик и Мустафа почувствовал, как лоно возлюбленной стало сжиматься и разжиматься в бешеном темпе, а ее жидкость стала обволакивать его плоть. Она чувствовала, как сперма отдавалась теплом в самых дальних уголках ее лона, что снова начало возбуждать женщину. Она все еще чувствовала голод по мужчине. По этому мужчине. Кеманкеш уже вышел из самого сокровенного места возлюбленной, как оказался резко прижатым к постели. — Кеманкеш Мустафа, Вы устали? — игриво спросила, усевшись сверху и взяв его орган в руки. Вдоволь наигравшись и получив в качестве награды массу положительных эмоций, вздохов и стонов от возлюбленного, Кесем резко направила его плоть в себя, протяжно и громко простонав. Начала двигаться плавно, иногда замедляя темп, чтобы подразнить любовника, в ответ на что он лишь помогал руками вернуть ей прежний темп. Властно восседая на теле Кеманкеша, Махпейкер ускорила ритм движений. Услышав продолжительный рык мужчины, не переставала доводить себя до пика. И вновь на помощь к ней пришел Кеманкеш. Мустафа перевернул женщину и начал с бешеной силой толкаться в ней. — Еще, Мустафа... еще немного... ДААА! — выгнула спину, испытывая волну сильнейшего оргазма. Тело задрожало, а руками она судорожно смяла простыни, пытаясь ухватить ртом воздух. Кеманкеш и сам удивился, увидев, до каких спазмов она дошла в этот раз. Блаженно закатив и прикрыв глаза, натянула на себя простынь, прикрывая нагое тело. Тем временем рядом рухнул Кеманкеш. — У тебя искусство ублажать женщин, Мустафа, никогда еще такого не испытывала. — удовлетворенно улыбнулась. — Надеюсь, я не сделал Вам больно, Султанша. — все не бросал попытки отдышаться. — После всего, что было, ты все еще обращаешься ко мне на "Вы"? Каков глупец ты, Кеманкеш.— звонко рассмеялась, пнув его плечо и заставив смутиться. — Смысл моих чувств заключается не в плотских утехах, я лишь хочу быть любимым и желанным тобой, Кесем Султан. Поэтому даже не думай, что теперь ты скроешься от меня. — серьезно сообщил. — Даже в постели ты находишь время упомянуть мой статус, Кеманкеш. — снова искренне улыбнулась. — Я и не пыталась скрыться, но запомни: отныне ты принадлежишь лишь мне, я не буду терпеть измены даже в нашем положении, поэтому придётся отодвинуть лучших гурий Стамбула. — легла на него и нежно поцеловала широкую грудь. — Если я и ходил в бордели, то лишь чтобы посмотреть на танцы девушек. Можешь мне не верить, но даже такой с виду грубый мужчина как я может ценить искусство. — Думаешь, я не станцую также?! — воскликнула и поднялась с кровати, будто бы не лежала совсем недавно, бившись в экстазе от оргазма. — Это ты хочешь увидеть? — начала плавно отводить бедро в сторону, параллельно вырисовывая невидимые узоры руками. — Мне хватает и одного твоего вида, чтобы быть удовлетворенным в сфере искусства. — ухмыльнулся и повалил Султаншу обратно на белые простыни. — Отныне вместе до конца жизни. — заключил, снова затягивая Кесем в длительный поцелуй. Иногда только преодолев трудное испытание и наконец поняв значимость друг друга, люди могут своевременно открыть в себе очаг светлых чувств, который согревает внутри каждого из нас. Именно этот очаг дает возможность прекрасному саду распуститься в нашей душе. Чем раньше человек откроет в себе чувства, тем раньше они станут его проводником в жизни и тем быстрее человек добьется истинного счастья и обретет покой, достигнув все самые заветные цели. Поэтому что ни делается — все к лучшему. И даже самые плохие события могут послужить стартом для чего-то нового и благоприятного.