Маяк

«Любимая». Одно слово, перевернувшие мир Вики. Он произнес его так просто. Без сомнений и душевных метаний. «Любимая! Любимая?» «Интересно, Бонт понимает его значение и посыл, который обычно люди вкладывают в это слово? Может быть он имел ввиду что-то другое?» «И что же, по-твоему, он имел ввиду?» — поднял голову внутренний скептик. «Действительно, что?» Бонт не дурак — значения употребляемых слов ему хорошо известны. А ещё, несмотря на то, что ангел всю жизнь провел взаперти (или благодаря этому), его личность абсолютно лишена клетки из блоков и ограничений, возводимых вокруг себя другими людьми, да и бессмертными. Следовательно, он сказал то, что имел ввиду: он влюблен в Вики. «Допустим, с этим разобрались». А вот что чувствует сама Вики по отношению к ангелу? Ей нравился Бонт, нравились их разговоры, нравилось чувство покоя и защищённости рядом с ним. «И понравилось его целовать», — подкинул мыслишку внутренний зануда. Но имеет ли это отношение к настоящей любви? И что есть эта «настоящая любовь»? Беготня друг за другом, взаимные подколы, выведение друг друга на эмоции, а потом бурные примирения? Как было с Люцифером, от которого она когда-то мечтала услышать заветное слово. Вики не знала правильного ответа. Не знала, какой правильный для неё. А ещё она очень боялась причинить ненароком боль этому ангелу — стать той, кто разобьёт его удивительное сердце, оставит на нём первый шрам. Вики обняла голову ладонями, боясь, что та сейчас лопнет от раздирающих её мыслей и эмоций. — И это будет Уокер! — вывел её из размышлений голос преподавателя. Вики осмотрелась по сторонам, пытаясь понять, что происходит. — Где ты витаешь, Непризнанная? — раздражённо поинтересовалась Мими. — Иди, — она подтолкнула её вперёд. Оказалось, что Вики выбрали третьим игроком в ежегодном соревновании Непризнанных. Это было неожиданно. Под пристальными насмешливыми взглядами других бессмертных она поднялась на трибуну вместе с ещё двумя участниками, искренне не понимая, почему выбрали именно её. Вики не была одной из лучших учениц в школе, даже среди Непризнанных. Так почему именно она? — Твоя мать когда-то одержала блистательную победу в этом конкурсе, — тем временем произнес преподаватель. «Ну, теперь всё стало на свои места. Как там говорила Ости: «Демоны любят зрелища»? Похоже, не только демоны. Всем было интересно, справится ли с этим испытанием дочь легендарной Ребекки Уокер». — Можешь особо не париться, — высокомерно заявила её кудрявая соперница, — я всё равно выиграю. — Желаю удачи, — равнодушно ответила Вики. Меньше всего девушку заботила победа в конкурсе, где они, словно обезьянки в цирке, будут развлекать толпу. Даже если главный приз — крутая татуха и дополнительный скилл. Впрочем, бравада соперницы не была голословной: она победила. И теперь, в конце этого жуткого дня, стояла в центре пьедестала, под одобрительные выкрики толпы демонстрируя всем свеженабитое на её теле изображение. Рядом морщил недовольную моську другой участник и из последних сил держалась внешне равнодушная Вики, которая мечтала только об одном — принять душ и завалиться спать. Девушка никому не рассказала о том, что первой добралась до змея-искусителя и не смогла его убить, потому что ей стало жаль зверя, живущего в пещере и никого не трогающего, за которым всё равно велась ежегодная охота. Он напомнил ей многих земных животных, истребляемых людьми ради какой-то отдельной их части, ценность которой, в человеческом мировоззрении, была выше, чем жизнь самих этих животных. «По образу и подобию», — Вики усмехнулась про себя. — И бессмертные ещё считают себя лучше людей». За свою мягкосердечность она получила от змея дар блокировки сознания и надеялась, что искуситель, которому была очень благодарна, обретёт покой там, куда попал после смерти. Вот, наконец-то, официальная часть мероприятия закончилась, и Вики направилась к себе. Но добраться туда без приключений не получилось. В одном из коридоров её настиг Люцифер. Схватил за руку и затащил в безлюдный закуток. — Пусти, — вырывалась Вики. — Стой на месте, Непризнанная. Демон оглядел её, судя по всему, на предмет наличия повреждений, а потом вдруг прижал к стене и горячо зашептал: — Ты мое наваждение. Постоянно думаю о тебе. Хочу тебя, — выдохнул Люцифер в лицо Вики, и, не дав ей опомниться, впился в губы страстным поцелуем. Не целовал — пил её, как жаждущий странник в пустыне родниковую воду. Мягкие, чувственные, умелые губы ласкали настойчиво, но нежно. Влажный язык проникал в рот, приглашая составить ему компанию, вылизывая внутреннюю сторону губ. Ловкие руки оглаживали её поясницу и пытались подобраться к чувствительному месту в основании крыльев. Крышесносный поцелуй. Ещё совсем недавно Вики улетела бы на вершину блаженства в первые секунды, а теперь… Теперь не чувствовала ничего. Точнее, наоборот, ощущала каждое движение и прикосновение губ и рук демона. Только вот отклика это не вызывало: ей не хотелось в нем раствориться, и бабочки в животе не порхали. Она как будто наблюдала их поцелуй со стороны. И такая отстранённость позволила ей совершенно чётко увидеть в действиях демона глухую тоску и жажду любви и принятия. Но Вики вдруг ясно поняла, что не сможет больше ответить демону взаимностью, потому что её сердце забрал другой: чистый и невинный ангел с глазами цвета грозового неба, который видел её настоящую, видел её душу и… любил её. Вики мягко надавила на плечи Люцифера, отстраняясь. — Не надо, Люци. Прости. Он удивлённо посмотрел на неё ещё затуманенными желанием глазами. — Что «прости»? — хрипло переспросил демон. — Я не люблю тебя, Люцифер. Смысл слов медленно добрался до его сознания, по лицу прошла судорога. Он отшатнулся. — У тебя другой, да? — Да, — тихо ответила Вики, опуская глаза. — Могу я узнать, кто он? — спросил Люцифер, возвращая себе контроль над эмоциями. — Бонт, — не увидев понимания, Вики пояснила. — Мальчик из башни. Когда до демона дошло, он вдруг расхохотался. — Ты шутишь, верно? Вики отрицательно покачала головой. — Нет. Он самый прекрасный человек… бессмертный, — поправила себя Вики, — на свете. И он забрал мое сердце. Я… Я люблю его?! Простые три слова, которые порой так трудно произнести, а ещё труднее осознать, отражали истину и были безумно правильными в отношении этого ангела. За столь короткий срок Бонт стал самым дорогим существом для Вики на всём белом свете. А ещё она поняла, что обязательно должна сказать ему об этом как можно скорее. — Прости, Люцифер, мне пора, — и Вики, взмахнув крыльями, полетела искать Бонта под пристальным взглядом демона. — Бонт! — позвала девушка, входя в пещеру. Вернувшись в школу, искупавшись, переодевшись и взяв на кухне побольше еды (в этот раз никто не заинтересовался, почему она нахапала столько, видимо, списали всё на необходимость восстанавливать силы после сложного конкурса), она поспешила к ангелу. Вики уже собралась волноваться, как вдруг из озера вынырнула, взлетая в облаке из множества брызг, фигура парня. Похоже, водные процедуры стали его любимым времяпрепровождением на свободе. — Привет. Я принесла тебе еды, — сказала Вики, любуясь Бонтом, пока одежда не скрыла его шикарное тело от взгляда девушки. Но вот он надел свою тунику, вызвав у Вики вздох разочарования, и подошёл к ней. — Привет. А у меня для тебя подарок. Небольшой, — произнес Бонт, смущаясь. Он протянул ей сложенные лодочкой ладони, в которых покоился цветок, похожий на земную кувшинку. Разница была лишь в том, что его лепестки, покрытые каплями воды, преломляли мерцающий свет окружающих стен, из-за чего создавалось впечатление, будто они сияют и переливаются всеми цветами радуги. Это было настолько удивительно и прекрасно, что у Вики перехватило дыхание. — Это Нимфелия. Редкое растение, которое можно найти только на дне пещерных озёр, — рассказывал Бонт, прикрепляя цветок к волосам оторопевшей девушки. — Лепестки его соцветия не имеют окраса, однако они приобретают цвет окружающего пространства. А ещё оно удивительно выносливо и обладает целебными свойствами, — продолжил вводную лекцию в курс небесной ботаники Бонт, раскладывая на покрывале принесённую Вики еду. — Оно похоже на тебя. — С-спасибо, — только и смогла выдавить из себя Вики. Она летела сюда, собираясь с мыслями, чтобы серьезно поговорить с Бонтом о чувствах и дальнейшем плане действий. Она придумала хитросложный план, как выведать, что конкретно чувствует к ней ангел, а также выбрать момент, чтобы рассказать ему о своем сегодняшнем открытии. Но Бонт спутал ей все планы, подарив этот цветочек и не забыв погладить её по волосам и мимолётно прикоснуться к скуле, потом пригласил поесть. — Ты разделишь со мной трапезу? — спросил Бонт. Ну как было отказаться от подобного предложения, сопровождаемого смущённой улыбкой и затаённой надеждой во взгляде? А потом они кормили друг друга и смеялись, рассказывая истории. Вики — из своей земной жизни, а сам он — то, что прочёл в книгах или услышал от архангелов. Бонт слушал девушку с интересом в широко распахнутых глазах. Незаметно речь зашла о событиях этого дня. Вики рассказала ангелу об испытании и пережитых ею противоречивых эмоциях: о гибели змея, которого ей было искренне жаль; о том, что она вновь не смогла оправдать возложенных на нее ожиданий и повторить подвиг матери; о равнодушно ликующей толпе бессмертных, считающих себя лучше непризнанных; и только о главном не решалась рассказать. Увидев состояние девушки, Бонт поднялся с места, сел, опёршись о стену, и притянул Вики к себе спиной, целуя в висок. Заключив девушку в кольцо из своих рук, ангел словно укутал её в кокон светлой и теплой энергии, даря покой и умиротворение, баюкая. Только вот его прикосновения почему-то вызывали у девушки диаметрально противоположное желание. Желание повалить ангела на пол и… Но одновременно в Вики возникло сомнение: не рано ли? И страх, что она сделает что-нибудь не то и навсегда оттолкнет его от себя. Всё таки Вики не была сильна в совращении невинных, обычно соблазняли её. Однако, заглушив какофонию надоедливых сомнений в своей голове, она решилась. — Давай сыграем в игру? — предложила девушка, оборачиваясь и заглядывая в глаза Бонту. — Только, чур, правила не нарушать. — Хорошо, — он улыбнулся как всегда открыто и по-детски. — А какие правила? Девушка поднялась, увлекая за собой ангела. — Ты закрываешь глаза, не двигаешься, пока я не позволю, и ничего не говоришь. Только… — она вдруг замялась, смущаясь. — Если, ну… Если вдруг тебе что-то не понравится, ты меня остановишь, — скороговоркой сказала она. — Это невозможно, — Бонт говорил с улыбкой, но абсолютно серьёзно. — Мне нравится всё, что ты делаешь, как и ты сама. Простая, немного наивная, но искренняя фраза ангела как будто разрушила какую-то стеклянную стену внутри неё. Стену из условностей, ограничений и запретов, осыпавшуюся сейчас осколками к их ногам. Страх и сомнения исчезли. Вики была уверена, что всё, что сейчас произойдет, будет правильно и необходимо им обоим. — Иди сюда, — она прислонила его спиной к гладкой стене пещеры, — и закрой глаза, помнишь? Бонт кивнул и подчинился. При этом его лицо было ужасно серьёзным и сосредоточенным: веки напряжены, губы плотно сжаты, как будто при выполнении очень важного ангельского поручения. При виде этой умилительной картины очень хотелось рассмеяться, но Вики лишь улыбнулась. Затем взяла его кисти и, перевернув ладонями вверх, начала выписывать на них замысловатый узор. Сначала на открытых участках одним и двумя пальцами, после — на скрытых под одеждой, двигаясь от запястий к предплечьям и выше — к плечам. Бонт замер и, казалось, ещё сильней нахмурился, сдвинув брови к переносице. Остановив странный танец рук на плечах Бонта, Вики осторожно прикоснулась своими губами к его. Медленно провела самым кончиком языка по верхней губе, затем по нижней, и после того, как юноша перестал их сжимать и подался навстречу, мягко прикусила и чуть-чуть потянула её на себя. Из груди ангела вырвался рваный вздох, который произвел эффект взорвавшейся бомбы в горах, вызвавшей сход лавины, смешавшей в себе страсть и нежность неистового поцелуя. Вики зарылась руками в его волосы, слегка оттягивая пряди на себя, от чего толпа мурашек мигом побежала вниз по телу ангела, а затем с нажимом приникла к губам, языком приглашая составить пару в жарком танце, который он не знал, но, как понял в этот миг, всегда жаждал изучить в совершенстве. Бонт с радостью ответил, собираясь обнять девушку за талию, но она внезапно отстранилась, отчего ангелу вдруг стало так тоскливо и одиноко, как не было никогда за всё то время, что он провел взаперти в башне. — Нет, — прошептала она, не позволяя его рукам притронуться. — Нельзя. Помнишь правила? Он кивнул и вернулся в исходное положение с каким-то обречённо-облегчённым выдохом. А Вики продолжила свою странную и завораживающую игру. Она покрывала лицо Бонта поцелуями: верхнюю губу, кончик носа, переносицу, веки — медленными нежными и лёгкими, как прикосновение крыльев бабочки, а лоб, виски, скулы, щёки — более глубокими, влажными. Бонту казалось, что внутри него сейчас играет огромный симфонический оркестр на фоне разноцветных фейерверков, а дирижёром и пиротехником является Вики и касания её губ. А когда девушка, поцеловав, слегка прикусила мочку уха, Бонту показалось, что где-то чуть ниже области солнечного сплетения произошёл ядерный взрыв, звуковые волны которого, разойдясь в разные стороны, заставили воздух покинуть лёгкие, сердце — пуститься галопом, кожу — покрыться крупными мурашками, а мышцы — мелко сокращаться. В паху вдруг стало невероятно жарко и тесно, а тело начало молить избавить его от ненавистной в данный момент одежды. Вики заметила, как её довольно незамысловатая ласка заставила юношу дрожать, его дыхание стало прерывистым и рваным, руки, не найдя опоры, сжались в кулаки, а на лбу выступила испарина. Чудесная картина возбужденного Бонта доставляла Вики невероятное удовольствие, вынуждая покрыть всё тело этого невинного и прекрасного ангела самыми нежными и развратными поцелуями, на которые она была способна. Губы девушки прокладывали зигзагообразные дорожки на его шее, а руки, спустившись на бедра, забрались под тунику, и там, избавляя торс от ткани, имитировали игру на фортепиано, где клавишами были прощупывающиеся под разгорячённой кожей ребра. Сняв с него до безумия осточертевший кусок ткани, Вики уделила особое внимание выступающим ключицам, зацеловав каждый сантиметр кожи. Затем, не останавливаясь, спустилась к груди, обвела языком ореолы, покусывая и посасывая сами соски, а после проложила дорожку нежности и страсти до ямки пупка, оглаживая при этом ладонями пресс. А когда поцелуи достигли края трико, а ласковые пальчики стали отодвигать ткань, ангел не выдержал и издал громкий протяжный стон, эхом разнёсшийся по сводам пещеры. Вики ненадолго отстранилась, взглянув на Бонта. С запрокинутой головой, с силой сжатыми челюстями и кулаками он был прекрасен в дикой, первозданной, из последних сил сдерживаемой агонии страсти. Медленно, растягивая момент и наслаждаясь им, Вики сняла последнюю матерчатую преграду между ней и великолепным телом, продолжая ласкать каждый его участок, обходя вниманием лишь один, сильно напряжённый и выступающий вперёд, который больше всех жаждал ласки, обещая отплатить неимоверным удовольствием взамен. Девушка не спешила. Наконец-то одарив его своим вниманием, сначала обвела контур кончиками пальцев по спирали от основания к головке, затем сжала ладонью, сопровождая жест поступательными движениями, что вызвало очередную серию рваных вздохов и протяжных стонов ангела. Он не переставал дрожать, едва держась на ногах. Тогда Вики, сжалившись, взяла Бонта за руку и, не говоря не слова, уложила на импровизированное ложе из украденных из школы покрывал. Ангел не нарушал правила игры: молча подчинялся, не сопротивлялся, не протестовал. Эта его покорность окрыляла лучше предназначенных для этого пернатых штуковин за спиной. Бонт был её. В этот момент он принадлежал только ей, полностью — и душой и телом, идущий за ней без вопросов и сомнений (как он, впрочем, всегда и делал). Покорившийся. Покоривший. Эта мысль озарила лицо девушки радостной улыбкой, которая тут же погасла из-за непонятно откуда взявшейся ревности, крепкой хваткой челюстей бешеной собаки вцепившейся в сердце. Ревности к гипотетической другой, которая также будет иметь возможность целовать эти губы, ласкать это тело, вызывать судорожные вздохи и сладкую дрожь. Непрошенная мысль ударила вспышкой внезапной боли. Чтобы избавиться от нее, Вики резко, с жадностью припала к восставшей плоти, попытавшись вобрать её всю в себя. Затем медленно вернулась к головке, обвела ее кончиком языка, слизнула выступившую капельку, вынудив ангела сладко застонать. Поцеловала каждую из проступающих под тонкой кожей венок и вновь захватила его всего в кольцо своих губ, посасывая, словно леденец. Когда поняла, что Бонт уже на грани, снова отстранилась, избавила уже себя от мешающей одежды и оседлала бедра ангела, направляя его возбуждённую плоть к точке пульсации её желания. Фейерверк ощущений от простого прикосновения к чувствительному месту заставил девушку задержать дыхание, закусив губу, после чего она приподнялась, медленно насаживаясь на него. Чувство наполненности в мгновение остудило ещё недавно бушевавший в душе Вики коктейль эмоций, оставив лишь наслаждение. Теперь уже она выгнулась, застонав, вторя своему невозможному партнеру. Желание ощутить ласку больших и сильных рук Бонта стало почти невыносимым. Найдя ладони ангела, девушка положила их на свои груди. Он тут же сжал их, массируя, осторожно оттягивая соски. С губ девушки сорвался сладострастный стон, заставляя ангела забыть о правилах. Одним движением он поменял положение их тел, подминая девушку под себя. Посмотрел ей в глаза, опасаясь увидеть там испуг, но нашел лишь затуманенный страстью взгляд. И тут же приник к её губам, беря на себя роль ведущего в их игре. Бонт покрыл поцелуями её лицо, затем спустился на шею, найдя там бешено пульсирующую жилку. Вики обняла ногами бедра ангела, а руками зарылась в его волосы, выгибаясь навстречу. Парень с наслаждением повторил только что изученную ласку груди, попеременно облизывая и посасывая соски. Каждое его движение, каждое прикосновение вызывало сладостные стоны девушки, ещё больше распаляющие ангела. Хотя, казалось, что больше уже некуда. Он зацеловал и облизал каждый сантиметр её восхитительного тела, наслаждаясь вкусом и ароматом шелковистой кожи, обвел контур пупка, спускаясь ниже. А дойдя до лона, замер, раздвигая ноги девушки шире, любуясь открывшимся его взгляду цветком, красивее которого он ещё никогда не видел и сомневался, что сможет когда-либо увидеть. — Бонт… Умоляющий стон Вики вынудил ангела прервать созерцательный ступор, одновременно позволяя приникнуть к чудесному цветку губами и попробовать его на вкус. Парень с наслаждением вылизывал каждый лепесток девичьего лона, касаясь самой чувствительной точки и проникая языком внутрь, что вынуждало Вики стонать и метаться, выкрикивая его имя. Когда мучительная сладость ласк стала практически невыносима, девушка зарылась пальцами в волосы ангела, притягивая его к себе, и умоляюще прошептала: — Бонт… Пожалуйста… Я больше не могу… Парень не совсем понял, что имела ввиду его любимая, однако первобытный инстинкт подсказал ему, что она просит его вовсе не остановиться, а, наоборот, продолжить, объединив их тела в одно целое. Он оторвался от её лона, подаваясь вперёд и опершись на одну руку, чтобы не придавить своим немалым весом девушку, и направил туда второй собственную пульсирующую плоть. Вики накрыла его ладонь своей, помогая, а затем притянула голову ангела к себе, прошептав прямо в губы: «Резче, любимый». Впилась в них, и, ощутив собственный вкус, довольно заурчала. Этот звук почти подвёл Бонта к точке наивысшего наслаждения. Он быстро задвигался, ощущая как стенки лона девушки сжимаются, обхватывая его орган. Вики с криком выгнулась, и мир вокруг вдруг взорвался тысячей осколков, заставляя ангела вторить своей партнёрше и изливаясь в нее. Обессиленный, но невероятно довольный, ангел осторожно перекатился на бок, притягивая девушку в объятия. Вики обвила Бонта руками, положив голову ему на грудь и накрывая его крыльями. Действия любимой вызвали у ангела радостную улыбку. Сколько он себя помнил, ему всегда хотелось на волю — к другим. Таким же, как он. Но сейчас, держа в объятиях её, одну единственную, он вдруг понял, что по-настоящему свободен. И что, пожалуй, эта девушка вполне способна заменить ему всех «остальных», с кем он мечтал пообщаться. Бонт нежно прижал к себе Вики, и она что-то неразборчиво просопела ему в плечо, вызвав у ангела ещё одну счастливую улыбку. Он накрыл их сплетённые тела собственными мощными крыльями, и уткнулся в макушку девушки, наслаждаясь ароматом её волос. «Моя, — думал Бонт, засыпая. — Никому и ни за что не отдам». Вики прижималась к телу любимого ангела, кутаясь в его крыльях и энергии, и сквозь дурман дрёмы думала, что она сейчас, пожалуй, самая счастливая бессмертная на свете. «Мой. Никому не отдам». И эти произнесенные про себя клятвы связали навеки души двух бессмертных друг с другом. Впрочем, это не отменяло того факта, что вскоре им предстояло расставание. Навечно.