Исповедь

      

Сколько себя помню, я никогда не был особо чувствительным человеком. С детства меня было очень трудно расстроить. Мать моя умерла при родах (так по крайней мере мне говорила бабушка), отец был алкоголиком, а после смерти жены вообще не выходил из запоев, поэтому моя бабушка Матильда забрала меня. Мне на тот момент было два года. Я слабо помню отца, до четырнадцати лет бабушка уверяла меня, что он погиб из-за несчастного случая (вариант случая менялся по настроению и слабой памяти бабушки). Мне было десять, когда я начал догадываться, что она врёт, но решил не выяснять правду, ведь вряд ли бы бабушке, которой на момент моего рождения было пятьдесят четыре, просто так отдали бы ребёнка. В четырнадцать лет моя тетя Кларисса подтвердила, что мой отец всё ещё жив, работает в рыболовном магазине и всё так же пьёт. Он женился во второй раз, но другими детьми не обзавёлся. Как мне кажется, к счастью. Я виделся с ним один раз. Мне тогда было восемнадцать, я поступил в колледж и решил всё-таки навестить отца. Он меня не узнал, да и как он мог узнать. Всё-таки шестнадцать лет прошло, он меня ни разу не навещал. Он выглядел старше своих сорока девяти лет. Высохшая кожа, небритый, в бледно-зелёным дешёвым свитере. Сам не знаю, как он получил эту работу. Я купил какую-ту ерунду у него, поспрашивал про семью. Он лишь хмыкнул и ответил: жена есть, детей нет. Больше я с ним никогда не разговаривал. После окончания колледжа я заехал в гости к бабушке и тётушкам. В тот вечер тетя Кларисса сообщила, что отец мёртв. Всё-таки спился в итоге. Моя единственная мысль была: как он продержался так долго? К чему я это всё? К тому, что я знал, что мой отец последний алкаш, а мать умерла. Я знал, что сирота. В школе у меня были ровные отношения с одноклассниками. Было несколько друзей, одна подруга – Мелани или, как я называл её, Мэл. С ней я дружил с пятого класса, с тех пор, как она перешла в мою школу. Блондинка с волнистыми волосами, эксцентричная, взбалмошная. Она была похожа на меня: её мать умерла, жила с отцом и мачехой, которым было плевать на неё. Она творила, что хочет, и никто не мог идти против неё. Я был тихим скромным мальцом, носившим очки с такими толстыми линзами, что с их помощью можно было наблюдать за посадкой космического корабля на луну. Я был отличником, она «средней» (была от природы умной, но ленивой и неусидчивой). Подводила глаза, красила губы ярко-красной помадой. Мы в шутку «встречались» в седьмом классе, но это была лишь детская забава. По-настоящему мне понравилась девушка, когда мне было уже семнадцать. Мила. Ей было 16, училась на класс младше. Я был в 12, она в 11. Очаровательная особа. Тоже далеко не из богатой семьи: отец сантехник, мать иллюстратор, но на жизнь хватало. У Милы был младший брат и младшая сестра. Сестре было четырнадцать, она таскалась за Милой хвостиком, была слегка надоедливой, вредной и глупой. Хотя с возрастом это не прошло: выскочила замуж в восемнадцать за разведённого продавца по причине беременности. Младший брат был откровенным тупицей и плаксой. Однако Мила их любила, заботилась, давала советы. Сама она была очень красивой: каштановые волосы, полная грудь, большие карие глаза. Она была милой, доброй, разбиралась в математике, физике и химии. С гуманитарными предметами были проблемы, но она была усидчивой, поэтому имела твёрдые пятёрки по всем предметам. Я был не первым, кто ухаживал за ней. Это и понятно. Но я, как бы странно это не звучало, тоже ей понравился. Мы сходили на одно свидание, затем на второе. На третьем мы уже страстно целовались. На пятом оказались в одной постели. Я в юности был романтиком, поэтому то, что именно ОНА была моей первой девушкой заставляло меня парить в облаках от счастья. Мы встречались целый год: ходили в кино, я познакомил её с бабушкой и тётушками, она познакомила меня с родителями. Её отцу я не понравился, я это сразу понял, но Мила успокоила меня. - Не обращай внимания. Он всех моих друзей недолюбливает. А с тобой я сплю, поэтому тебя он уж подавно не принимает. – Она рассмеялась, хотя если так подумать, Мила ведь не шутила. Мы уединялись у меня дома, у неё дома, когда была возможность (а это было крайне редко). Мне нравилось её тело: красивая грудь, шелковистые волосы, стройная талия. С ней я всему научился, и всё перепробовал. Она обожала связывания, грубый секс. Я всегда делал то, что она хотела. К сожалению, это не очень благоприятно повлияло на наши отношения. Когда я поступил в колледж, то боялся, что Мила бросит меня. Однако она не бросила. Она пришла ко мне после выпускного (на сам выпускной она не смогла прийти по какой-то глупой причине). Пришла и сразу начала раздеваться: в начале на пол упала ярко-красная футболка, затем джинсы, обнажив белые стройные ноги, затем лифчик и трусики. Какая она тогда была красивая. Я тогда сказал, что ей не нужна одежда и макияж, они лишь уродуют её, она рассмеялась. Она всегда смеялась, я обожал этот смех. В ту ночь я целовал её между ног и думал о том, что хочу скорее жениться на ней. Так и случилось. Год мы провели в отношениях на расстоянии. Мы постоянно болтали по скайпу, слали друг другу интимные фото, я ездил к ней на каникулах. Спустя год она поступила в вуз, в том же городе, что и я. Сразу же после её приезда мы подали заявление в ЗАГС. Я ликовал: мы выдержали даже проверку расстоянием. Свадьба была скромной: студенты всё-таки, к тому же не из богатых семей. Мы снимали комнату в довольно благополучном районе, после того, как я окончил вуз мы смогли снять целую квартиру. Я помню эту квартиру. Мы занимались любовью (именно любовью) во всех местах, что в ней находились. В той же квартире мы зачали Ника. Когда мне было 23, а Миле 22 мы узнали, что она беременна. Я был безумно рад, но в то же время волновался. Воспитаем ли мы ребёнка? Смогу ли я стать хорошим отцом? Не разочарую ли я Милу? Я тщательно готовился к роли отца: ходил с ней на все приёмы к врачу, изучал биографию родителей серийных убийц, чтобы избежать ошибки (Мила всегда шутила надо мной из-за этого), сам выбрал кроватку, коляску, столик для кормления. Мне было всё равно мальчик будет или девочка, я даже немного хотел двойню, но на УЗИ мы выяснили, что будет только один ребёнок. Мальчик. Сын. Мы сразу выбрали имя: Николас. Без особого смысла, просто Николас. Когда он родился, я присутствовал при родах, взял на руки крошку Ника и восхищался. У него были глаза Милы. Наша семейная жизнь была обычной. Ссорились, мирились, по очереди водили сына в садик. Но со временем мы отдалились. Сначала в наших отношениях пропал секс, потом мы стали ссориться практически каждый день. Она жаловалась, что я не уделяю ей внимания, предлагала переехать, ибо «этот маленький городок сводит меня с ума. Про нас сплетничают. Я не могу здесь жить». Сплетни шли из-за моей работы: мой отель процветал, я собирался открывать ещё один, конечно нам завидовали. Люди сами по себе сплетники, а тут такой повод. Я, понятное дело, отказывался, одновременно старался меньше с ней видеться. Мила мне этого не простила. Я ни с разу заметил, как она стала пропадать: не отвечала на звонки, возвращалась домой в пол второго ночи, нередко пьяная. Я не говорил ни слова против. Когда она не пришла ночью домой, я объявил тревогу. Она пришла в конце следующего дня, объяснив, что «отдыхала с подругой». Я психанул. Кричал, проклинал её, кидал вещи. Мила в тот вечер ушла спать «к подруге». И больше не вернулась. То, что она бросила нас с сыном, я понял тоже ни с разу. Вначале я беспокоился, винил во всём себя. Затем выяснил от общей подруги, что Мила влюбилась в моряка и сбежала с ним. Сказать, что я был разбит – ничего ни сказать. Я не пил. Как бы не хотелось, я не поддавался позывам. Я был трезвым ради сына. Нику было 7, он не понимал, куда пропала мама. Я, по правде сказать, тоже. Я старался быть хорошим отцом. Однако, кое в чём я не справился. Нику было четырнадцать, когда он уехал в школу-интернат. Это было его решение. Ник был недоволен моим суровым подходом к ведению бизнеса. Соглашусь, возможно временами я перегибал палку, но это было необходимо. Сотрудников надо держать в строгости и внушать ужас в конкурентов. Я был опечален. Жизнь потеряла смысл. Пока в ней не появилась она. Коралина. Чем-то внешне похожая на Милу: каштановые волосы, полная грудь, выразительные красные губы. Но она была намного умнее Милы. Мы познакомились на вечеринке моего знакомого. Коралина работала там, я был приглашённым. Ей было девятнадцать, мне тридцать три. Меня впечатлило её поведение. Она была, как я уже потом узнал, из бедной семьи. Её отец, как и мой был алкоголиком, мать наркоманкой, которая бросила дочь сразу после рождения. Коралина с детства усвоила, что тот, у кого деньги – у того власть над другими. Поэтому работала официально с четырнадцати лет, а неофициально с десяти. У неё тоже была бабушка, которая научила маленькую Коралину тому, что мужчинам намного легче добиться желаемого, но одновременно они глупы, поэтому ей стоит как можно скорее обзавестись богатым поклонникам. - Моя дочь была глупа как пробка. Какая адекватная женщина выйдет замуж за «музыканта»-алкоголика? Какая нормальная женщина подсядет на наркоту и будет блевать на помойке, вместо того, чтобы воспитывать дочь? Твоя мать идиотка, Коралина. А ты нет. По крайней мере, я надеюсь. Поэтому слушай меня. Ты красивая девочка, тебе повезло. Так используй свою красоту по назначению. Не водись с неудачниками, уделяй внимание только умным, богатым и целеустремлённым. Заставь их думать, что ты богиня, а они обязаны добиться тебя, не вздумай быть легкодоступной. И она слушалась. Закончила школу, поступила в колледж в надежде найти богатого мужа, параллельно работая официанткой. Тогда мы и познакомились. Невеста сына моего приятеля подставила Коралине подножку, Коралина упала. Невеста обвинила во всё неё, Коралина отказывалась признать вину и в конце концов высказала всё своё мнение о невесте. Высказалась так культурно, без единого мата, а потому задрав голову ушла. А я пошёл за ней и завёл диалог. Знаете, я сразу понял из какого она сословия. И что наши возможные отношения – это чистая выгода для неё. Однако всё равно поддался желанию. Мы встречались чуть больше года. Если быть точнее, год, один месяц и шестнадцать дней. Я баловал её: дарил украшения, наряды, даже отдохнуть съездили. В самом начале она призналась мне, что у неё есть парень – сын владельца огромной сети ресторанов. И она планировала выйти за него замуж. Я тогда пошутил: - А если я предложу тебе брак? - Не предложишь, я вижу тебя на сквозь. – И она была права. После случая с Милой я больше не хотел жениться. Мне просто хотелось веселиться. Вновь почувствовать жизнь. А кто, как ни молодая любовница на десять старше твоего сына лучший помощник в развлечениях. Она мне много, что рассказывала. Однажды мы, будучи голыми, пили вино в кровати, и она рассказала, что один раз нарушила наказ бабули. Влюбилась в семнадцать лет (совсем как я, понимаете насколько мы были похожи) в двадцатилетнего садовника. Джонатан – вылетел из колледжа, жил с родителями, из развлечений – покурить травку в выходные. Но что-то в нём зацепило мою умницу. Подозреваю, причина в том, что ей просто захотелось расслабиться. Естественно, после секса он её бросил. А Коралина забеременела. К счастью удалось сделать аборт, иначе прощай жизнь. Спустя год эти отношения закончились. Я успел влюбиться в неё, а она в меня. Но выбора не было. За четыре месяца до этого парень сделал ей предложение. А через четыре дня после нашего расставания состоялась их свадьба. Ни сказать, что я совсем не грустил, однако заранее знал, что так всё и будет. Следующие пять лет в моей жизни были только короткие интрижки. Но в один момент я познакомился с Лейси. Ей было двадцать один, мне тридцать девять. Мне в начале казалось, что я перегибаю палку. Всё-таки восемнадцать лет разницы, но инициатором наших отношений была Лейси. Я не влюбился в неё, как и она в меня. Но секс был потрясающий. Также, как и идиотские вылазки в бары и на рок-концерты. Словно мне шестнадцать, ей богу. Хотя в шестнадцать меня не интересовал рок, да и вообще он меня никогда не интересовал. Но с Лейси было даже весело: она могла залезть на стол в своём коротком чёрном блестящем платьице, могла смешать вино с текилой, могла… Да много чего она могла, всё уже не вспомню. Она обожала, когда я вступал в драки с кем-то. Например, когда в клубе какой-то парень схватил её за зад, я избил его своей декоративной тростью. Иногда она лезла на крышу заброшки, или убегала с компанией пятнадцати-семнадцатилетних подростков от полицейских, когда их застукали за распитием вина на улице. Хотя ей было двадцать один, законно можно было пить, но причина этой странной деятельности была мне известна. Лейси просто-напросто ненавидела скуку. Мы «встречались» с ней девять месяцев. Потом мне пришлось переехать, да и нам обоим уже надоел этот роман. Однако Лейси всё-таки сумела меня ещё раз удивить. Я приехал по делам и застукал её в кафе. Она завела роман с женщиной! Да не просто с женщиной, а с женой моего приятеля! Мадам было сорок два года, трое детей. Лейси позвала меня поболтать. Рассказала, как познакомились, как прошли два года моего отсутствия в городе. В общем, болтала без умолку, впрочем, как всегда. А затем мы поехали кататься по городу, гуляли, пили дешёвый портвейн. С Лейси я будто заново переживал подростковый период, хотя я никогда не творил таких глупостей. Я тогда задумался, когда лежал пьяный на какой-то поляне загородом в обнимку с брюнеткой (да меня недавно дошло, что все мои женщины были брюнетками. Сердцу не прикажешь, как говорится), вдыхал аромат клубничного шампуня, которым она пользовалась, и думал, что мог бы собрать её с собой. Веселились бы, жили полной жизнью. Нет, конечно ни о какой свадьбе не могло быть и речи, да и Лейси никогда не хотела замуж, но просто жить вместе… Мои размышления прервал тот факт, что её чуть не стошнило на меня, а в тот же вечер она попыталась угнать мою машину. Тогда я понял, что пора бы убираться из этого проклятого мелкого городка в свой мегаполис, что я и сделал утром. Уехал, окончательно оставляя всё позади: Милу, Коралину, Лейси, это проклятое кафе, где мы с Милой и Ником любили ужинать. Если быть точнее, Ник единственный любил там есть, уж очень он обожал местный клубничный пудинг, а нам с Милой приходилось подыгрывать, что нам тоже нравиться там есть. К слову я забыл упомянуть тот факт, что Ник тоже покинул меня в том году. Он погиб, когда ему было семнадцать (именно в тот момент я подумал, что это число проклято для меня). Его убили какие-то, уж простите за такую лексику, ублюдки, желая ограбить. Я выбил им максимальный срок, понимая, что им предстоит совсем не простая жизнь в тюрьме. Уж я постарался. Мне было почти пятьдесят два – большая часть жизни прошла. Хотя многие и до этого не доживают, так что грех жаловаться. Я ушёл с головой в работу, в перерывах ходил в «элитные» заведения, один раз даже дурь пробовал. К счастью, не подсел. Жизнь постепенно теряла смысл. Но вот мы и дошли до последней главы. На дворе стоял 2017 год. Жизнь вновь свела меня с Коралиной. Так уж вышло, что мне пришлось сотрудничать с ней и её мужем. Она изменилась. Теперь уже не юная студентка с амбициями, а настоящая бизнес-леди. Со временем снова сблизились, но уже не в этом плане – просто общались. В один день она позвала меня на ужин (подозреваю, она планировала продолжение), но домой пришла Реджина. Реджина. С латинского означает «королева». И правда было в ней нечто королевское – осанка, взгляд, походка. Внешне она мало чем походила на Коралину, да и характером тоже. В тот вечер она пришла в мокром чёрном пальто, а чёрные волосы, которые она завивала, распрямились от дождя. Также у неё размазалась тушь, хотя я до сих пор понятия не имею, как она умудрилась. Коралина спросила у неё что-то, на что Реджина ответила: Хорошо. Таким тихим голосом что я аж удивился как она не похожа на мать. У Коралины голос был звонкий. Я тогда не придал особого значения её дочке, но так уж вышло что мы встретились ещё раз. Я зашёл занести какие-то бумаги, а Реджина сидела на крыльце дома, в белом свитере, курила сигарету. Увидев меня, махнула рукой. Чёрт меня дёрнул попросить у неё зажигалку, она протянула. Я случайно коснулся её и обнаружил, что у неё жутко холодные руки. Мы сидели вместе на этом крыльце. На дворе стояла осень, было холодно. - А вы чего пришли? - Тонкие пальцы, ногти которых накрашенные красным лаком, неуверенно держали сигарету. Большие карие глаза пристально смотрели на меня, а приподнятая левая бровь смутила. У неё был такой взгляд – будто читает твои мысли, когда смотрит. - Занести документы. А ты из-за чего сидишь здесь? Она задумалась, сделала затяжку и ответила какую-то ерунду на автомате. А затем сама начала рассказывать. Рассказывала абсолютно всё, что приходило на ум. Так мы и сидели холодным октябрьским вечером, куря отвратительные сигареты, а я слушал историю про какие-то школьные дела. Тогда я понял, что Реджина вовсе не высокомерная. Она просто одинокая. Но и это, как позже выяснилось, было ошибочным. У неё было много друзей, по крайней мере для меня. У меня в школе было 4-5 друзей, а в данный момент могу назвать друзьями только двоих: Виктора и Мелани. У Реджины друзей было как минимум десять. Я наткнулся на её инстаграм (я искал её по имени, но не нашёл, зашёл на фейсбук, а там по ссылке перешёл). Фотографий было около тридцати: все разные. На самой первой (я пересматривал их уже много позже), на ней Реджине исполнилось тринадцать. Красавица с длинными завитыми волосами, в чёрном свободном длинном платье, в окружении компании друзей. На второй фотографии обнималась с какой-то блондинкой, целуя её в щёку. В описании был указан ник девчонки с надписью «ник» люблю тебя». На третьей она позировала в каком-то парке в серебристом платье. В тот день она разрыдалась прямо перед фотосессией и радовалась, что не накрасила ресницы. Четвёртая фотография была сделана на дне рождении той самой блондинки с фото номер 2. На последующих фото она была в компании друзей. Блондинка, два парня ростом около 68 дюймов, девица, с волосами, окрашенными на половину в чёрный, на половину в белый, какой-то тощий паренёк в очках. Спустя месяц она мне рассказала, кто есть кто в её старой компании. -Смотри. – Она листала своими аккуратными пальцами фотографии, показывая мне. – Это Кэтрин – моя лп (лучшая подруга, как я потом узнал из интернета). Мы в одном классе учимся. Это Алекс и Киллиан. Это Круэлла. А это Ричи. В нашу компанию ещё Лилит входила, но на фото её нет, не помню почему. А вот она! – И ещё несколько фотографий какой-то высокой рыжеволосой бестии с проколотым языком и септумом, стоящей в обнимку с уже упомянутыми Киллианом и Ричи, а рядом корчит рожицу Реджина, которую со спины обнимает Кэтрин. – Это Алекс фотографировал. – Реджина улыбается, явно предаваясь приятной ностальгии. – Он таким классным был. – Голос стал грустным. - Но влюбился и кинул нас ради новой девушки. А она бросила его через два месяца. Он пытался вернуться в нашу компанию, но мы знали, что он пускает про нас бредовые слухи (она употребила нецензурное слово, которое я не хочу даже печатать, дабы не портить текст), поэтому мы его не приняли. Он оказался такой мразью. - Она опирается об меня, грустно вздыхает, даже немного театрально, что ли и продолжает листать дальше. Дальше идёт селфи напротив зеркала. Реджине здесь также тринадцать, оно сделано в середине февраля (день рождение у неё в июле). На ней белый кашированный свитер, чёрные штаны, длинные волосы завиты, взгляд растерянный, но она старается сделать его стервозным, как в этих сериалах про старшую школу. В комментариях сердечки от её подруг и шутливые комментарии от Ричи. На следующей публикации было видео. Реджина смеялась. Какой же у неё был очаровательный смех. На улице уже зелень, на дворе стоит апрель. Реджина в зелёном свободном платье, слегка накрашена (розовая помада, тушь на ресницах). Она смеялась, рассказывала какую-то историю про школу, сзади хохотала Кэтрин, а за камерой стояла Лилит. Внизу красуется подпись «Восьмиклассница». - За день до этого я впала в жуткую истерику. Алекс наговорил своим новым «друзьям», что я режусь. Это бред. Но меня задело. Не именно то, что они выдумали, а то что кто-то верил этому. Верил, представляешь. – Она горько усмехается. – Резаться я кстати начала только через девять месяцев, после того, как была сделана эта фотка. И то это был не селфхарм. А попытка суицида. Но это не относится к ситуации. Мать ещё в тот день обвинила меня в том, что я ничего не делаю. А я постоянно вкалывала, понимаешь. Помню, как сейчас, как ревела на кухне. Это сейчас я ничего не делаю, а тогда и училась на отлично, и верховой ездой занималась, и стихи писала. Да, стихи неплохие получались, некоторыми я даже восхищалась. Ну немного самолюбия, и что с того? - Покажешь. - Отредактировать их надо, а так покажу. – К счастью, всё же показала. Смятые бумажки, на которых были написаны её мысли и разнообразные сюжеты, что она брала из головы. Некоторые были неудачными по рифме, в некоторых смысл был довольно своеобразный. Но были и хорошие. Если найду, вставлю один в конце. Про попытки суицида она рассказала только, когда мы уже были «вместе». Об этом я расскажу позже. Вернёмся к фотографиям. Дальше была майская фотография. Селфи в кинотеатре, прижимается щекой к незнакомой мне девчонке. Здесь она выглядит старше. Волосы также завиты, стрелки накрашены фиолетовой подводкой, одета в толстовку с героями из «Милых обманщиц». - Любила этот сериал. Начала смотреть, когда мне было двенадцать, пересматривала часто. Нравилось вникать в проблемы героинь, гадать кто же «Э». В тот месяц Кэт бросила меня. Как же я ревела. Хотела в окно выйти. Если бы не поддержка, так бы и сделала. - Это тогда ты предприняла попытку. – Она на мгновение замолчала. - Попытку? Нет, это было только в январе этого года. Тогда были лишь мысли. Но подобные мысли проскакивали в моей голове ещё с одиннадцати, так что ничего нового. Дальше следовало селфи в конце месяца. Реджина выкрасила волосы в медно-рыжий, сидела в пижаме с чашкой чая и искренне улыбалась. - Мама разрешила за успехи в учёбе покраситься, и у меня начала образовываться новая компания: я, Эми, Руби, Айви, Джефф, Келли. У нас с Айви была ночёвка, я тогда впервые за месяц искренне улыбнулась. Следующее фото было сделано 1 июня. Реджина и её новая компания отмечали первый день лета. Сидели на какой-то площадке. Реджина в белой свободной футболке, чёрных джинсах, с красной помадой на губах и стрелками. Далее следовало видео, где они пили колу, ели фастфуд и Джефф курил сигарету. - Я тогда впервые закурила. – Она ехидно улыбнулась. - А напилась? - А напилась в августе. Следующая фотография была сделана в Лос-Анжелесе. Реджина позировала в розовой футболке и белых джинсах на фоне пальм. - А почему не в купальнике? Там же так жарко, наверное. - Потому, что РПП плевать на температуру воздуха. Я даже когда купалась, боялась, что на меня будут пялиться. Для меня шорты надеть являлось огромным стрессом. Я тогда не понял, что такое РПП, но позже изучил эту тему. Сказать, что я был в ужасе, ничего не сказать. Реджина рассказала мне свою историю, когда она уже фактически жила у меня. Ей было двенадцать. Её вес являлся нормальным, но ей хотелось быть «идеальной». Вот она и решила добиться «идеального веса». Она весила пятьдесят два килограмма при росте 63 дюйма, когда села на первую диету. Сначала она лишь начала больше заниматься спортом и исключила из меню пончики и лимонные пирожные, которые очень любила. За три месяца она потеряла 2.5 килограмма, но этого казалось мало. Но ей казалось мало. Она начала бегать, исключила абсолютно всё сладкое. И это сработало. За два месяца минус 4 килограмма. - Я была такая счастливая, понимаешь? – Она выпила уже третий бокал Шардоне. Не вздумайте её за это осуждать. – 45.5 килограмм! Я любовалось собой в зеркале. На дворе стоял декабрь, надеть облегающую вещь я не могла, да и не особо хотела, но могла спокойно фотографироваться во весь рост. И даже съесть лишний тост за завтраком. По крайней мере, я так думала. – Она выдохнула. – Я уже не могла смотреть на еду. «Нормально» смотреть. Мне всегда казалось, что если я съем дольку шоколада, то сразу потолстею на килограмм. Я боялась сорваться, поэтому избегала любых шоколадных продуктов. А также газировок, мармелада и даже диетических батончиков. Они между прочим сильно калорийные. Я ограничивала себя, но всё же жутко хотела сладкого. И вот наступило рождество. У нас стояла ёлка, мама развешивала мишуру, отец помогал ей. На мне было чёрное облегающее платье. Мне было неудобно, но его подарила тётя, и мама сказала мне надеть его на семейный ужин. Я целый день не ела ради того, чтобы лакомиться сладостями. И вот я вся на нервах, одновременно радуясь, что он выглядит худым, в конце вечера беру шоколадки и принимаюсь их поедать. Какая я была счастливая. Ела, ела, запивала газировкой и смеялась от счастья. Но остановиться не могла. В конце концов я съела столько, что мне шевелиться было больно. Я еле сдерживала слёзы, ненавидела себя за то, что надела это платье. Буквально молилась, чтобы организм не усвоил съеденную еда. Дошла до ванной, посмотрела на себя в зеркало. И разревелась. Затем меня стошнило. Меня рвало около десяти минут. Когда я вышла из ванной, то выглядела как мертвец. Но знаешь, что радовало меня? – Реджина усмехнулась, чуть не пролила вино на платье. – Что я не потолстею. Так продолжалось около пяти месяцев. Только я уже сама вызывала себе рвоту. Вес скакал, что приводило меня в истерическое состояние. Это заметили Кэт и Ричи. Я им врала, делала вид, что расстроена из-за абсолютно других событий. В конечном итоге к маю я весила 44 килограмма. И я поставила себе цель – весить 40 кг. Мой организм был вымотан, но я убеждала себя: это лишь твоё неправильное похудение, сбросила за пять месяцев сбросила лишь полтора килограмма. В итоге я решилась на кардинальные меры: прекратила есть мясо, выкинула чипсы, шоколадки и подобное. Перестала обедать. Меня хватило на три дня. Как сейчас помню: вечер среды, смотрю на себя в зеркало: мешки под глазами, вид ужасный. Мать что-то повторяет из раза в раз, я уже устала слушать. Я падаю на подушки и плачу. У меня нет сил больше ни на что. Всё ради идеала. Всё. Ради. Идеала. Я повторяла это раз за разом. Ещё и с другом поссорились перед этим. Мать не понимала, что происходит. Они с отцом принялись меня успокаивать, я ревела ещё сильнее. Она назвала меня истеричкой, ну а что, так по факту и было. – Она грустно улыбнулась, молчала пару секунд, а затем продолжила. – К июню они поняли, что что-то не так. Заставляли меня становиться на весы. Они ужаснулись, когда цифра на весах показала 42 кг. Я тоже ужаснулась, оттого, что не сорок ровно. Я тогда ещё не выдержала и психанула. Сказала, что взвешиваться надо только по утрам и натощак. Они ещё больше разозлились. Затем началось. Допросы, откуда я этого набралась. Обвиняли во всём Кэт, что это она меня надоумила. Что я тупица. - Ты идиотка, что ли? Умереть хочешь? Неудивительно, что ты только и ноешь, что у тебя друзей нет. Кто будет дружить с такой дурочкой, что губит нормальное тело и своё здоровье? С сегодняшнего дня мы будем следить за твоим весом. – На мой всхлип она добавила. – Радуйся, что я до твоей Кэт не дошла. С тех пор за мной следили, заставляли есть. Я убегала гулять с Кэт и компанией (компания только тогда начала образовываться). Но их контроль ни к чему не привёл. Мой организм выработал такой рефлекс, что как только я ела какое-то определённое количество жирной пищи, меня рвало. А что касается чипсов, то только я слышала их запах, тревога наполняла меня, казалось, что сейчас стошнит. Я уходила подальше от этого запаха и глубоко дышала. Иногда это помогало, иногда нет. Я ревела, когда толстела на сто грамм и думала: может просто закончить это? Выйти в окно – и минус все проблемы. Я смотрела в окно на деревья, смотрела вниз и думала: может и правда хватит? Даже открыла его как-то, но понятное дело не выпрыгнула. Иначе я сейчас не разговаривала бы с тобой. – Она отставила пустой бокал и прижалась ко мне. Я думал история закончилась, она сейчас будет просто молча лежать, но она добавила шёпотом. – Я боялась, что попаду в морг толстой. И это уже не исправишь, ведь ты мёртв. Глоток жизни ей дал тринадцатый день рождения. Тогда она познакомилась с Дэниелом. Он поздравил её в фейсбуке, она ему ответила. Так завязалось их общение. Дэну было пятнадцать, раньше учился в школе Реджины, но перевёлся. - У него были конфликты с учителями, вот он и перевёлся. – Реджина готовила свой фирменный десерт, стоя на кухне в длинной чёрной футболке и брюках. Шорты она осознанно избегала. – Я у него в друзьях была, вот он решил меня поздравить. Так завязалось наше общение. Он много поддерживал меня, а я его. Мы гуляли вместе. - То есть он был для тебя тем, кем являюсь я сейчас? – Она неловко улыбается. - Нет, конечно. Я ему многое не рассказывала, да и мы просто дружили. Какое-то время. Потом у нас были «недоотношения», я бы так их назвала. Я стала много выкладывать в инстаграм, то что ты видишь – лишь часть того что там было. Это был хороший год. Много прогулок, веселья. Даже школа иногда доставляла удовольствие. Май был плохим месяцем, но лето было потрясающее. Я первый раз покупала алкоголь. Мне было четырнадцать, но я накрасилась, одела строгое платье и была уверенна в разговоре – в итоге мне продали. Мы пили около подьезда дешёвое вино, совсем не такое, что я пила с тобой. Эми обнимала меня. У неё через две недели должно было состояться день рождение – пятнадцать лет, я размышляла что ей подарить. После той пьянки я так и не придумала – мы с Джеффом долго фоткались на прощание. У меня есть это фото в инстаграме. Вот. – Она показала мне фото, на котором красовалась Реджина с каким-то мутным пареньком. Они корчили рожицы. Таких фото у неё было много. - С Дэном мы крупно поссорились в начале августа и так и не помирились. Но мне было плевать. Я знала, что рядом есть люди, что поддержат меня. Так, что я не хотела цепляться за людей. Это себе дороже. Весь девятый класс у неё было не особо хорошее психическое состояние. То истерики, то эйфория. Десятки фотографий и видео с совместных посиделок, на которых она улыбалась, а также десятки фото с заплаканными глазами. - Знаешь, я цеплялась за моменты. Да и сейчас цепляюсь. Помню. как курила сигарету около дома Джеффа после атмосферной прогулки. Сидела на лавочке в конце ноября. Было так холодно, а я курила тонкую ментоловую сигарету и думала. Пока есть хоть одна сигарета – есть смысл жизни. Понимаешь, о чём я? – И я понял. Не сразу, но понял. Наши отношения начались естественно не сразу после знакомства. У неё был парень. Точнее появился в конце октября. Робин, я с трудом запомнил имя. Всё время путал с Робертом. У неё был мой телефон, мы общались. Самый неожиданный звонок состоялся в три ночи. Я не спал, она тоже. Я спросил, что она делает, она спросила можно ли позвонить мне. Я сказал да. И мы болтали о какой-то ерунде. В начале она жаловалась мне на подругу, что игнорирует её из-за детской обиды. - Мы дружили целый год. Хорошо общались около трёх лет. Я считала её одним из самых здравомыслящих людей в моём окружении. – Она всхлипывала между диалогами. – Знаю, это глупость, но… Сколько ещё люди могут вести себя как мрази? Я тоже человек, у меня есть чувства. – Она плакала, что у меня сердце сжималось. - Она не заслуживает твоих слёз. Всё будет хорошо, тебя столько людей обожает. – Это была правда: она никогда не оставалась без друзей. Такой у неё был характер. Она была харизматичной, умела поддержать. И она мне поверила. Прекратила плакать и стала пересказывать мне какие-то события из своей жизни. А я уже тогда понял, что начинаю в неё влюбляться. Моё солнце. Так я про себя называл её. Ибо она действительно была моим солнцем. Она освещала мой мир своим присутствием. Её мир был не похож на мой. Мой мир заключал в себя сделки, решение проблем и расширение бизнеса. Её мир – подростки, компании, дешёвое вино, временами коньяк и водка, учёба, проблемы с едой и не только. И конечно же публикации в инстаграм. При этом она возвышалась надо мной: у неё была харизма, очарование, разнообразные предпочтения в музыке и кино. Я любил её. Сейчас могу точно ответить, ибо отныне никто не заставит меня отказаться от этих слов. Я любил Реджину. Джину, Джинни, мою Реджину. Наше первое свидание состоялось в феврале. Я привык к свиданиям в дорогих ресторанах, но она затащила меня в кафе. Мы болтали на обычные для нас темы. Она даже делала вид, что ей интересны мои разговоры о бизнесе. У меня какое-то время была паранойя, что Коралина всё знает и это именно она устроила нашу встречу, чтобы добиться от меня бог весть знает, чего. Но я быстро выкинул из головы эту бредовую мысль. И наслаждался обществом Реджины. Мы не называли это отношениями, но по факту это и были отношения. В мае я носил её на руках в парке, когда мы отмечали окончание десятого класса. Уже дома открыли бутылку коньяка. Шампанское она не любила, а вино ей опротивело, вот и пили коньяк. Целовались, обнимались, смотрели «Игру престолов». Спорили о том, кто взойдёт в конечном итоге на престол. - Меня немного раздражает Санса. Я понимаю, что ей пришлось трудно, но… Ладно, давай, признаем. Она меня раздражает, потому что похожа на меня. Только я намного хуже. - Но ты уже не рыжая. - Да, и это к лучшему. Но я снова хочу перемен. Хотя бы во внешности. - Тогда крась волосы в цвет флага США. - Покрашу. На семнадцатилетие покрашу. На этот день рождения ещё нет, а вот на следующий точно. Она так и не сделала это. Никогда. Я догадывался, что она планировала переспать со мной. Но я обрывал на корню все её попытки, ибо она была пьяна. Я не хотел по факту насиловать её. Но в июне мы всё-таки переспали. Она сама пришла ко мне. В строгом чёрном платье в пол. Чёрные волосы, которые она отстригла ещё в декабре, были по классике завиты, на губах красная помада, стрелок не было. Мы ужинали, она обняла меня и принялась целовать. Признаюсь, честно, мне очень хотелось сорвать с неё это дорогое платье, но я не мог не спросить. - Ты уверена? - Да. Точно. И не предавай такое большое значение сексу. Ни то, чтобы я хотела переспать с кем-то кроме тебя, просто… Просто иди сюда. Мы переместились в спальню, где я сорвал длинное чёрное платье с через чур худого тела. Я целовал её аккуратную грудь сначала через ткань лифчика, затем обнажённую. Целовал талию, бёдра. Опускался всё ниже, раздвигая половые губы и целуя. Она в скором времени поменяла позу, в результате чего оказалась сверху. По её словам, когда я вошёл в неё боли практически не было. Просто неприятно от неожиданности. Крови естественно не было, я всё делал аккуратно, хоть и достоверно и не знал, был ли я её первым. Хотя какая разница. - Хочешь посмеяться? – Она сидела на кровати, прикрывая себя одеялом, чтобы если что не испачкать тело виноградным соком, который она пила. – Ты первый с кем я переспала. - А что в этом смешного? – Я не мог перестать любоваться моей Джиной. Даже сейчас, уставшая и вспотевшая, она была неотразима. - Мои знакомые были уверены, что я с четырнадцати занималась сексом. - Какая разница во сколько начать. Никогда не понимал смысла этих глупых обсуждений. - Ну, вот и я о том же говорю. С Робином я не спала. Хотя думала, но выкинула эту мысль из головы. - Из любви ко мне? - Из-за того, что он ненадёжный и трепло. А ещё идиот, который не умеет обращаться с женщинами. - А с кем умеет? С мужчинами, что ли? – Она усмехнулась. - В любом случае я тебя ему не отдам. – Мы разразились хохотом, и я вновь обнял её. Нельзя сказать, что всё проходило гладко. Были и плохие моменты. - Чай будешь? Или кофе? – Реджина стояла в коридоре с опустошённым выражением лица. - Что случилось? - Ничего особенного. – Она села за стол, теребя рукав платья. Длинные рукава. - Ты резала руки? – Я взял в свои ладони её руки, задрал рукав платья. Она не возражала. - Ну и зачем ты это сделала? – Полосы ещё кровоточили. Я пошёл за аптечкой и бинтами. - Я не специально. – Она молча наблюдала, как я обрабатывал её порезы. - Ай, больно же. Я заметил, что губа также кровоточит. - Это уже не я сделала. - А кто? – Она посмотрела на меня взглядом, означающим «Догадайся» - Мама. В принципе я так и понял. Она пила чай, радовалась тому что пасмурная погода. - Я больше не выдерживаю. – Голос абсолютно без эмоциональный. Она бездумно размешивает чай в сахаре. - Она часто так делает? - Тут не только она виновата. Мы ссоримся, и она… Выходит из себя. Но по лицу ударила она меня впервые. – Этот момент я не понял. - А… Из-за чего вы ссоритесь? Что она обычно делает. - Она – ничего. Ссоримся из пустяков. - Но… - Она начинает говорить шёпотом. - Я тебе потом расскажу. Тоже самое она мне ответила насчёт другого. Мы лежали обнажённые в постели и пили вино. - Я рада, что хоть во время секса не ловлю панические. – И усмехается. - Паники во время секса? Из-за чего? - Да так. Из-за ассоциаций. - Каких? – Она вздыхает и понимает, что ляпнула лишнее. - Да так, неважно. Я потом расскажу. – Я напрягся. - Рассказывай сейчас. Я хочу знать. - Давно это было, забей. – Она одевает халат, достаёт сигарету из пачки, что лежит на тумбочке возле кровати. - Ты же не…. - Что? – Она нервно усмехается. – Нет, со мной всё в порядке. Курить жутко хочется. Потом расскажу, честно. – На этом разговор и закончился Я так и не узнал, что там случилось. Но такой была Реджина. То болтала без умолку, то закрывалась ото всех. То была уверенной душой компании, то ревела навзрыд и бежала к малознакомому человеку за утешением. Её расстройство пищевого поведения проявилось вновь после короткого периода ремиссии. Она пришла ко мне в августе из-за задержки. Плакала, жутко боялась беременности, хоть у неё менструаций то ни разу не было. - До двенадцати месячных не было, но потом эти скачки веса. В общем, сэкономила на прокладках. – Это была шутка, но последствия всего этого были отнюдь не весёлыми. Боли, проблемы с желудком, постоянные панические атаки. Врачей она боялась, поэтому я пошёл с ней. Держал её за руку во время осмотра. К счастью, она не забеременела. Но вскрылись проблемы. Я оплатил лечение, так как не хотелось, чтобы она страдала ещё и от физических болей. Крупно ссориться мы начали в сентябре. Из-за всего, о чём мы раньше болтали. Из-за её истерик, моей нехватки времени, её учёбы и друзей. В инстаграме появлялись новые фото, но на них никогда не было меня. Это и понятно. Мысли о расставании появились у меня в ноябре. В декабре мы не общались три недели. Однако в канун рождества я прислал ей подарок: кулончик в форме яблока. Какая же она была счастливая. Я мог делать людей счастливыми. Всю зиму мы ни разу не поругались. В марте у неё случилась истерика, мать оттаскала её за волосы и Реджина пришла ко мне. С тех пор она почти жила у меня. Склеивали порванные в ссоре с Коралиной её фотографии, которые она по кусочкам складывала и принесла ко мне домой. Радовались весне. Ездили на пикник и пили глинтвейн. Жили. В апреле температура на улице была тёплой, но она практически не гуляла. Вышла два раза прогуляться после школы в парк с одноклассницей. Одноклассницу расстроило какое-то происшествие, вот Реджина и утешала её. Та в ответ фотографировала мою красавицу. Реджина обожала фотографироваться. Последнее её выложенное фото в инстаграм является то, где она позирует в парке, в голубом платье с завитыми волосами и заколкой, что ей подарила та самая Эмма. Под фотографией был короткий пост, посвящённый дружбе. Фото была сделана на их второй совместной прогулке, по случаю хорошего написания (точнее «списания») контрольной по геометрии. Не знаю, как та Эмма, но моя Джинни абсолютно не понимала математику, в особенности геометрию. - Я хочу стать адвокатом, зачем мне математика? – Сказала мне моя отличница в январе прошлого года. - Тут ты не права, дорогуша. Любое умение может пригодиться. Я бизнес открыл, знаю. - Уверен? - На все сто процентов. В мае мы практически не виделись. Второго числа поссорились. Затем не общались. Она один раз мне написала. Мы переписывались, она рассказывала про школу. Потом я сказал, что сейчас занят и можно сделать перерыв. Она написала, что не против, у самой много чего надо решить. «Спишемся как-нибудь». Это сообщение она отправила мне 7 мая. 17 мая её не стало. В тот тёплый вечер я общался по телефону с Виктором, когда вспомнил, что мне надо позвонить Коралине по важному вопросу. Я позвонил, но она не ответила. Звонил ещё два раза – нет ответа. Решил оставить её в покое. Проснулся утром 18 мая – пришло сообщение от Коралины. «Я в ближайшее время не смогу вести дела. У меня произошла трагедия». Я запомнил, как растерялся, не понимая, что она имела ввиду. Было тёплое майское утро, я только проснулся, ничего не соображал. «Что случилось? Я могу чем-нибудь помочь». Она долго печатала ответ. Я думал там целая история, но в конечном итоге ответ состоял из трёх строчек. «Моя дочь умерла вчера вечером. Я в морге. Ближайшие несколько недель на связь не выйду». Первая стадия. Отрицание. Я орал как проклятый на всю округу. Звонил Реджине. Писал везде куда можно. Особенно в инстаграм. Но везде высвечивались проклятые даты. «Была в сети 16 мая в 22.04» «Была в сети 16 мая в 16.07» «Была в сети 17 мая в 9.30» Она так и не ответила мне. Три дня я не мог ничего делать. Я не верил. Да и сейчас временами мне кажется, что она жива, хоть и прошло уже 2.5 года. Мне кажется, что я зайду на её страницу в инстаграм и увижу новую публикацию счастливой Реджины в кругу друзей. Иногда просматриваю её публикации. Кажется, будто она сейчас в сети. Захожу в комментарии. Соболезнования. Вторая стадия. Гнев. Я узнал, что случилось и где она похоронена в начале июня. Сердца сжималось, когда видел счастливых школьников. Реджина тоже должна была быть среди них. Но она не выдержала. Выпрыгнула из окна примерно в пять вечера в пятницу. Хоронили в закрытом гробу. К слову, в тот раз, когда она впервые задумалась об этом, она хотела вскрыть вены, но затем поняла, что это очень проблемный способ. На её могиле я был четыре раза. Первый раз в начале июня. Было тепло, солнце ярко светило. «А моё солнце больше никогда не засветит». В первый раз я не выдержал. Закричал. Какими только словами её не называл. Сумасшедшая. Эгоистка. Идиотка. Неблагодарная лицемерная тварь. И с ужасом смотрел на даты на надгробье. 6 июля 2002 -17 мая 2019 Не дожила до семнадцати. Совсем немного. А ведь вдруг за эти полтора месяца всё изменилось бы? Я часто об этом думал. Третья стадия. Торг. Как тут торговаться, спросите вы? Я вот думал, что получится. Точнее не в том смысле, в каком вы подумали. Я не ходил по колдунам и гадалкам, надеясь пообщаться с ней, ведь практически все они шарлатаны. Я лишь размышлял перед сном. «А если бы я выслушал её?» «А если бы первый написал какого-нибудь 10 числа?» Я понял, что она просто не выдержала срывов по пустякам. Её проблемы были намного больше, чем мне казалось. Но всё же, почему именно в пятницу? Это был глупый вопрос. Никого дома не было, поэтому. Но тогда почему не в четверг? Может что-то произошло в четверг? Почему? Четвёртая стадия. Депрессия. Тут даже говорить нечего. Всё стало не нужным. На рабочие дела мне стало плевать. С трудом брал трубки. Что сплетничали обо мне – одному чёрту известно. Но я взял себя в руки. Такой уж я был. Люди, как я потом узнал, думали, что это из-за годовщины смерти Ника. Я подтвердил это: не говорить же мне по ком я на самом деле скорблю, хотя жаль, что никого не смутило, что годовщина смерти Ника в конце сентября. Но ведь были и хорошие моменты. Как тот. Это был июль 2018. Был прохладный день, мы собирались гулять - Привет. – Она зашла в кухню. – Как тебе? Я в начале не понял, что она имела ввиду, но потом до меня дошло. Платье. Несвободное платье. Она ненавидела такие и боялась надевать. - А… Ты… - Она улыбалась, я был готов расцеловать её. – Ты у меня красавица. Тебе очень идёт. Она аж светилась от счастья. Ей это нелегко далось. Пятая стадия. Принятие. Я приезжал к ней на могилу 7 июля. Через день после её дня рождения. Привёз её любимые красные яблоки и белые розы. На день рождения не мог – была срочная встреча, да и родители к ней ездили. Ей было бы семнадцать, теперь – навсегда останется шестнадцать. - Прости, что поздно приехал. Не мог раньше. – Было вновь солнечно. В моей голове крутилась глупая мысль «да выключите солнце, кто-нибудь». – Это тебе. Жаль кулон не нашёл. Прости меня, за то, что я тогда сказал. Я просто был очень зол. Не на тебя. На себя. Это я виноват. – Дальше я рассказывал какую-то историю, глядя на цветы, что лежали у могилы. Разговаривать с надгробьем не было для меня чем-то непривычным. После диалога я ушёл. Выпил бокал коньяка и проспал до следующего утра. В третий раз я пришёл сентябре. Принёс уже тот кулон. - Нашёл. Пусть лежит у тебя. - Она не ответила, а я смел на секунду понадеется. Она ушла от меня, хотя я мог остановить. С другими у меня не было такой возможности. Даже с Ником. У нас были не очень хорошие отношения. А с ней было всё хорошо. Хотя вдруг мне всё это казалось? Это уже не важно. Она умерла. Навсегда останется шестнадцатилетней девчонкой с волнистыми чёрными волосами, большими карими глазами, снимающая видео с прогулок и делающая альбом из фотографий. «Ради воспоминаний в будущем». Будущее наступит, но не для неё. Для неё всё закончилось в тот майский вечер, когда она сделала шаг из окна. Свой последний шаг. Навсегда останется в своём мире. В четвёртый раз я пришёл к ней в начале мая этого года. Ничего не принёс, долго не задержался. Поговорил и произнёс последнюю фразу - Спокойного сна, Джина. Спокойного сна.