Всё равно ты будешь со мной

Моё определение лучшей подруги — это женщина, которая тебя обожает, хотя она знает про тебя то, за что тебе самой больше всего стыдно. Джоди Фостер

      Следующий день, с раннего утра и вплоть до позднего вечера, прогуляв при этом ужин в семье Цзян, Лань Юйлань провела с новой подругой и двумя своими друзьями. Они гуляли по Пристани Лотоса, слушали рассказы местных так называемых сказочников, а после и вовсе решили принять участие в небольшой ярмарке, что устраивалась во вторую половину этого дня.       Младшую Лань заставили не только испробовать много разных вкусностей, но ещё и поучаствовать в танце. К ней присоединилась Цзян Яньли, чтобы её новой подруге не было так сильно одиноко и, возможно, боязно. Они вдвоём вышли на середину круга, что создала толпа, и под музыку и радостные ликования закружили в танце, улыбаясь и периодически задорно смеясь.       Многих поразила плавность и пластичность неизвестной красавицы, что двигалась под такт музыки, не напрягаясь и используя каждый участок своего тела. Большинство взглядов с открытым любопытством следило именно за Лань-младшей. Однако самой девушке было всё равно, что на неё смотрело столько глаз. На самом деле её волновали лишь одни глаза: глубокие океаны светло-серого тумана, — в которые она могла смотреть вечно. Вот только после вчерашних спутанных чувств это получалось не всегда — встретившись, бывало, за день со взглядом парня, Юйлань старалась как можно быстрее отвести глаза в сторону, делая вид, что её привлекло что-то из окружающего мира. Однако во время танца всё было иначе: увидев в толпе светло-серый блеск, обращённый в её сторону, девушка улыбнулась и позабыла о всех неловкостях прошедших дней.        — Это было просто замечательно! — переводя дыхание, не смущаясь красных щёк, проговорила Цзян Яньли. — А ты не хотела идти танцевать.        — Я не была уверена, что у меня получится… — скулы, кончики ушей и носа у младшей Лань порозовели — то ли от энергичного танца, то ли от смущения.        — Ты раньше никогда не танцевала? — поинтересовался Цзян Чэн.        — Меня воспитывали, как мальчика, а если вспомнить, что у меня за сила, то легко можно догадаться, что о таких мелочах, как танец, никто не задумывался, — с лёгкой тёплой улыбкой ответила девушка.        — Тоже верно, — Ваньинь кивнул. — Но это очень даже хорошо для человека, что никогда не танцевал.        — А-сянь! — вздохнула Цзян-старшая. — Почему ты молчишь?        — А что мне говорить? Вы ведь и так уже всё сказали, — парень улыбнулся. — Юйлань была бесподобна! Как и ты, Шицзе.        — Ну, и умеешь же ты подлизываться… — хмыкнула девушка.        — Спасибо, — в свою очередь, ответила младшая Лань, посмотрев в светло-серые глаза. — Спасибо, что позвали меня к себе. Эти дни были одними из лучших в моей жизни.        — И их может быть ещё больше, — улыбнулась Цзян-старшая. — Ты ведь ещё приедешь?        — Я только с радостью.        — Нам тоже надо будет как-нибудь съездить в Гусу Лань, — сказал Цзянь Ваньинь, скрестив руки на груди и тепло усмехнувшись. — Только не как ученики, а как гости.        — А это отличная идея, — согласился Вэй Ин. — И обязательно возьмём с собой Шицзе. Так ведь?        — Конечно! — их старшая сестра широко улыбнулась. — Нужно будет обязательно списаться и договориться о встрече. Тебе ведь ещё разрешение у господина Лань Цижэня спрашивать?       Они направились в сторону своего дома, передвигаясь небольшими медленными шагами и продолжая свой разговор.        — Да, конечно.        — Уверен, старик обязательно тебе разрешит! — улыбнулся Вэй, заложив руки за голову. — Хочешь верь — хочешь нет, но он тебя безумно любит. И это видно!        — Во-первых, следи за языком, сколько раз повторять? — недовольно фыркнул Ваньинь. — Во-вторых, даже если это и видно, это ещё не означает, что он будет её так баловать.        — Когда все узнали, что Юйлань — девушка, и какой силой она обладает, у него не осталось причин ограничивать её и наказывать, — с твёрдой уверенностью ответил ему брат.        — А что ты думаешь по этому поводу, Юйлань? — поинтересовалась Цзян Яньли, переведя взгляд с братьев на подругу.        — Ну, дядюшка достаточно упрям…        — Как и ты, — заметил Вэй Усянь.        — А-сянь! — Шицзе нахмурила брови.        — Всё хорошо, — младшая Лань улыбнулась. — Усянь прав: я упряма, как мой дядюшка. И это иногда мешает нам о чём-нибудь договориться. Однако по большей части побеждаю я. Да и это не такая уж страшная и опасная ситуация — пригласить в орден своих друзей.        — Но всё же придётся сначала немного поупрямиться? — спросил Цзян Чэн.        — Именно!       Это вызвало новую волну смеха.       Так, разговаривая на подобные темы и темы ни о чём, друзья добрались до дома семьи Цзян. Им пришлось постоять некоторое время на улице, чтобы успокоиться и войти в дом в тишине, дабы никого не разбудить и не привлечь к себе слишком много внимания.       Цзян Яньли предложила Лань Юйлань переночевать у себя: кровать большая, никто её покои с утра не проверяют, так что никто ничего сказать не должен. А даже если кому-то и приспичит что-то проверить в её комнате, Яньли уж точно найдёт, что ответить. В любом случае, младшая Лань с удовольствием согласилась, отмечая мысленно то, что сегодня ночью она не сможет поговорить с Вэй Усянем. Плохо это было после последних событий или хорошо, она не знала. Но знала наверняка: разговоров с ним и его голоса ей будет не хватать.        — Юйлань… — шёпотом позвала её Цзян-младшая, подтянув к себе ноги и обняв их.        — Что такое? — так же шёпотом спросила гостья.        — Давай поговорим о любви?        — О любви?..        — Если ты не против.        — Да не то чтобы…        — Ты слышала о том, что меня собираются отдать замуж за Цзинь Цзысюаня? — тут же перешла к делу хозяйка покоев.        — Слышала. Тебе не нравится Цзысюань?        — Нет… точнее: нравится, но… — девушка замялась с ответом.       Младшая Лань не стала торопить подругу, терпеливо ожидая дальнейших её разъяснений. А пока та думала, Юйлань смотрела на её вымученное мыслями по этому поводу лицо, покрывшееся лёгким румянцем.       Сама Лань не знала, каково это — любить противоположный пол. Любить человека, как вторую половинку. Она любила братьев и дядюшку, очень-очень сильно. Она любил своих друзей, свою новую подругу, её семью. Но любить человека, как партнёра…       На этой мысли девушка остановилась, так как в её голове промелькнул образ её первого друга в Гусу Лань, который навязался к ней и теперь не желал оставлять одну. Да и она, в принципе, не особо хотела его отпускать.       Словив себя на этом моменте, девушка перевела взгляд на луну, что освещала покои её подруги.       «Любить человека, как партнёра… как спутника…», — пронеслись слова в её голове.        — Знаешь… — прервала её мысли Цзян-младшая, а гостья была особо-то и не против. — Мне нравится Цзинь Цзысюань, но… кажется, ему не нравлюсь я. И это сильно беспокоит А-сяня. Он не хочет, чтобы я выходила замуж за этого человека.        — Усянь и Цзысюань и во время учёбы в Гусу слишком много спорили и враждовали, никогда не находя общий язык. Думаю, это пройдёт со временем.        — Что ты хочешь этим сказать? — девушка подняла свой взгляд на подругу и посмотрела в её светлые, почти прозрачные глаза, желая как можно скорее услышать ответ на свой вопрос.        — Не могу сказать наверняка, но мне кажется, что Цзысюань сам с собой до сих пор не до конца честен. Он из великого клана, является единственным наследником своего отца. И даже если у него хорошая матушка, это ещё не значит, что ему приходится делать по большей части то, что хочет от него именно Цзинь Гуаншань, несмотря на то, что Цзинь Гуаншань развратен. Поэтому Цзысюань сам не знает, чего хочет. Именно в любви. Любовь — сложная штука. Намного проще найти человека, которым можно считать родным, другом, с которым можно поделиться, которому можно раскрыть все тайны и все свои беспокойства, у которого в любой момент можно попросить помощи.        — И такой человек для него — ты? — с улыбкой спросила Цзян-старшая.        — Ну, да…        — А-сянь много жаловался на то, что вы слишком сильно сдружились. Цзинь Цзысюань, помнится мне, А-сянь говорил об этом, просил у тебя помощи: ты его, вроде как, учишь своей технике владения мечом?       Младшая Лань кивнула.        — Я так рада за Цзинь Цзысюаня, что у него появился такой человек.        — Ты ревнуешь?        — Что? — девушка удивилась. — Нет! Правда, нет! — она посмеялась. — Я не могу ревновать его к тебе.        — Почему же? В ордене Гусу Лань среди учеников ходило много разных слухов насчёт меня и Цзысюаня.        — Как и насчёт тебя и А-сяня!       Лань-младшая отвела взгляд в сторону.        — Я просто вижу по твоим глазам, как ты относишься к Цзинь Цзысюаню, когда рассказываешь о нём. Ты любишь его — безусловно. Но как друга. Близкого и очень родного друга. Просто потому, что ты не можешь кого-то не любить из своих близких.        — Это так заметно?..        — Да, — она кивнула. — Но это не есть плохо!        — Знаю. Спасибо тебе, — девушка тепло улыбнулась. — Хочешь, я могу поинтересоваться у него насчёт тебя?        — Правда?! — Цзян-старшая поддалась вперёд. — То есть… ой, нет… Знаешь, это…        — Цзысюань не станет мне врать, — она улыбнулась. — Так, спрошу между слов.        — Но ведь…        — Я не говорила этого Усяню и Чэну, но после вас я еду к нему. Он тоже позвал меня в гости. Не сразу же, конечно, но через день.        — Серьёзно? — хозяйка покоев удивилась. — А говорить будешь об этом А-сяню?        — Думаю, да… — девушка отвела взгляд в сторону. — Завтра… перед отъездом… Наверное.        — Для тебя А-сянь… такой же друг, как ты для Цзысюяня? — вдруг спросила Цзян-старшая, взгляд её стал более серьёзным, в глазах горело жаркое любопытство. — Или, может быть…        — Не знаю, — тут же ответила младшая Лань, не поднимая глаз. — Друг. Усянь мне друг. Он спас меня, помог выйти из темноты. Я не хочу с ним прекращать дружбу. Я…        — Извини, — девушка тепло улыбнулась. Она пододвинулась к подруге и обняла её. — Я не должна была этого спрашивать. Конечно, вы друзья. Очень хорошие и верные друзья. И дружба у вас крепкая.        — Угум…       «Она не может справиться со своими чувствами и понять, каковы они: дружеские или всё-таки любовные. Мне-то видно всё с одного взгляда. Однако Юйлань хорошо держится при мальчиках. До этого момента я и сама была особо не уверена в своих догадках, — думала Яньли, гладя подругу по плечу и напевая тихую песню, желая увести разговор в другую сторону. — Как только настанет тот самый момент, надеюсь, она мне обо всём расскажет. Я буду ждать этого. Вот только почему-то не по себе…»       Младшая Лань спустя некоторое время тоже начала подпевать, правда, свою песню, ту, которую в детстве ей пел дядюшка, когда она не могла уснуть. После её окончания девушки посмеялись и переключились на своё детство: они рассказывали о том, как их растили, какие песни им пели, что любили делать с Яньли её родители, с Юйлань — дядюшка. А главной темой их разговора стали братья: девушки, ничего не скрывая, поведали друг другу множество историй, связанных с ними и с их братьями. Это была ещё одна прочная нить, неотрывно связывающая двух подруг.