Реквием

Автоматные очереди разрывают слух, сбивая с толку, боль пронзает все тело, легкие будто прожгли раскаленным железом, дышать трудно, но это просто необходимо для того, чтобы жить. Шальная пуля прошила насквозь левое плечо, и теперь кровь заливает и без того грязную форму, въедаясь багровыми пятнами в грубую материю. Еще одна пуля попала в ногу чуть выше колена, застревая в бедренной кости и дробя её. Обломки впиваются в мышцы и кожу, подобно тысячам иголок, задевают нервные окончания, вызывая приступы боли, доводящие до тошноты. Третья пуля прошла навылет, разрывая правую почку. Я почти труп. Мои черные сапоги уже не блестят, они испачканы в грязи, перемешанной с моей кровью и кровью моих сослуживцев. Правый глаз, перевязанный еще в госпитале перед тем, как отправить остатки гарнизона, в котором я служил, в этот бой, саднит, что является еще одним дополнением в мою копилку боевых ранений. Эту атаку не пережил никто. Ни одной живой души из моего отряда разведки не осталось, только я. И мне бы следовало вернуться обратно, доложить о неудачи, но с такой ногой далеко мне не уйти. Наверно, следовало бы увести врага подальше от места расположения гарнизона, но если мне не посчастливится умереть по пути, то я обязательно попаду в руки следователей, которые устроят мне неплохой допрос. На этой войне не щадят пленных, и это знают все. Поэтому мне пришлось укрыться в старых развалинах, недалеко от места, где погибли все мои товарищи. Я слышал, как они идут, проверяя, все ли мертвы, нет ли выживших, которых можно использовать для пыток и допросов. Скоро они дошли бы до камня, за которым мне удалось укрыться, но раны слишком глубоки, чтобы бежать, поэтому я безостановочно молил Бога о скорой смерти, пока обломки стены надежно скрывали меня от их прицелов. Что-то белое аккуратно приземлилось на мою раскрытую ладонь. - Перо? – как необычно видеть сейчас его здесь, среди этой выжженной местности, полностью опустошенной войной. - Ты звал меня? – голос дивной красоты донесся сверху. Я поднял голову и встретился с глазами, полными грусти и тоски. Бесполое существо в белых одеждах и с белоснежными крыльями за спиной склонилось надо мной, задевая мое лицо не менее белоснежными волосами. Казалось, что от него исходил свет, который согревал душу. - Ангел смерти? – спросил я, не веря своему единственному глазу. - Так они и вправду существуют… - Смерть приходит ко всем, - ответило существо, все так же стоя надо мной и наблюдая за тем, как я истекаю кровью. Его большие белые глаза были чуть прикрыты и смотрели на меня с сожалением. - Война все продолжается, - снова тихо произнес ангел, кивая куда-то в сторону. И действительно, откуда-то издалека послышались крики, ругань и стрельба, а в глазах ангела жалость смешалась с невыносимой болью. Он повернулся ко мне спиной и аккуратно присел рядом, касаясь своим крылом моего израненного плеча. Его совершенно не волновало, что я могу испачкать его, такого чистого и непорочного, своей кровью. Крыло было теплым, мягким и так же источало еле заметный свет. Ангел закрыл глаза и тяжело вздохнул. - Люди такие странные, - сказал он, приоткрывая глаза и прижимая колени к груди. Крылья ангела дернулись, закрывая его лицо от меня, которое - я был просто уверен в этом - выражало всю грусть, все сожаление и боль, что могло бы испытывать человечество на протяжении миллионов лет, прошедших с нашего создания. - Бог любит вас больше всех, а вы все равно враждуете, - донеслись из глубины этого импровизированного кокона до меня его слова. Хоть он говорил очень тихо, его печальный голос, похожий на звон колокольчиков, все равно перекрывал нарастающий шум, доносящийся с той стороны, откуда мы слышали крики. И тут я подумал, насколько ему больно. Ведь он каждый день на протяжении всей своей жизни видит, как мы топчем тот дар, что дал нам Господь, избрав наш род объектом своей любви. Как убиваем друг друга из-за ненависти к чужой расе и алчности. Как ведем войны за обломки камней и изречения в древних книгах, таких же пустых, как и наши души. Я подумал, как он устал смотреть на все то безобразие, что мы устроили на земле, став её полноправными правителями. Но ведь есть люди, которые не ломаются под натиском обстоятельств, понимая, что от утраты до приобретения один шаг. Люди, которые продолжают жить и бороться, даже если надежда утрачена. Наверное, только благодаря таким людям ангелы еще и наблюдают за нами, оберегая наши души. - Потому что в нас смешаны черты ангелов и демонов, - я лишь усмехнулся своим мыслям, чуть искривляя рот в небольшой усмешке, но даже это отдалось в голове приглушенной болью, волнами разнесшейся по телу. Ангел расправил крылья и с интересом посмотрел на меня, прожигая взглядом насквозь, как будто читая мои мысли. - Хоть ты и человек, а много знаешь, - он утвердительно качнул головой. Вдруг я почувствовал головокружение, к горлу подступила тошнота, и мой хриплый, булькающий кашель разнесся по развалинам, эхом отражаясь от уцелевших стен. Руки и ноги вдруг онемели, и даже при большом желании я не смог бы сдвинуться с места. Единственная часть тела, которую я чувствовал, была голова. Было очень сыро, и мороз пробирал до костей. - Что-то холодно стало… - услышал я, как будто бы издалека, свой ослабевший голос. Выстрелы были больше не слышны, а очертания предметов и до этого сильно расплывчатые стали терять четкость. Мой уцелевший глаз медленно закрывался под тяжестью смерти. Ангел аккуратно коснулся своими пальцами моей щеки. Они были теплые. Очень. Приятно было ощущать его прикосновения и чувствовать жар его рук. Он легко положил мою голову себе на колени, чуть приобнимая меня за плечи. Мне кажется, что он смотрел в небо – я даже представил, как он устремил ввысь свои белоснежные глаза – может он молился обо мне, а может и нет, но когда ангел склонился надо мной, закрывая глаза и грустно вздыхая, я почувствовал, как снежинка легла мне на лицо. Это была именно она, большая и холодная. Сначала одна, потом вторая. Я чувствовал их на своем теле, чувствовал, как они приземляются, а потом, касаясь кожи, тают, превращаясь в прохладные капли. И я сразу представил себе снегопад, огромные хлопья снега, летящие с неба. - Чего хочешь, когда переродишься? – спросил ангел, наклоняясь надо мной еще ниже, чтобы мне было лучше слышно. - Ну… Не знаю… - слова давались с трудом, голос почти пропал. Я действительно не знал, чего я хотел. - Желания не исполняются. А если так, то лучше не мечтать, - я приоткрыл глаз, пытаясь все-таки хоть что-то различить перед собой, но вокруг было темно. Поздно. Я уже ничего не видел: ни развалин, ни ангела. - Это печально, - раздался его голос. Я снова окунулся в свои мысли о нашей двоякой человеческой натуре, погружаясь на неизведанные глубины и понимая, что мы ужасны, что мы отвратительны и что мы приносим только боль себе и окружающим. - Пожалуй… - мой голос, все такой же слабый, разрушил тишину. - Я хотел бы родиться в мире, где нет войн. Я знаю, что ангел продолжал смотреть на меня, я это чувствовал так же остро, как и то, что мир без войн прекрасен и удивителен. Я чувствовал, как его взгляд блуждает по моему лицу, изучая каждую черточку. Я чувствовал спокойствие. - Вот как… - до ослабшего слуха донесся тихий шепот, и я почувствовал, как теплая рука коснулась моего века. - Хорошо… Что-то холодное упало мне на щеку, может быть снег, а может быть и слеза. Этого я уже не мог различить, но в его глазах точно стояли слезы, голос выдавал ангела с головой. Он медленно закрывал их, так же медленно, как и остатки жизни покидали мое тело. Он обнял меня и поцеловал, легко касаясь губами лба. - Я постараюсь, чтобы твое желание исполнилось, - сказал он, но этого я уже не услышал.