Гордитесь семьей Лань

Быть единственной дочерью клана Лань обычно не так мучительно, как кажется. Несмотря на то, что дедушка постоянно ругает её за нарушение правил, и она тратит по меньшей мере четверть времени на копирование правил, жизнь в ордене Гусу Лань веселее, чем кажется. Дядя Сичэнь всегда балует её, а когда она злит маму или отца, достаточно лишь надуться, чтобы братья взяли всю вину на себя. Конечно, мама и отец никогда не верят, когда дагэ и эргэ пытаются переложить вину на себя, но Яньин всё равно ценит это. А кузен Цзинь Лин всегда привозит лучшие подарки, когда приезжает в гости, хотя приезжает он нечасто, а когда приезжает, то в основном только для того, чтобы поохотиться с дагэ, эргэ и Цзинъи-гэ. Дядя Цзян тоже иногда приезжает по делам ордена, и у него почти всегда есть подарки для неё, поэтому она склонна верить маме, когда тот говорит, что дядя Цзян на самом деле не по делам ордена, а просто приехал погостить. Так что да, жизнь единственной дочери клана Лань гораздо веселее, чем кажется людям. За исключением того, что буквально все слишком опекают её. Эргэ однажды рассказал ей историю о том, как она сбежала в детстве и каким-то образом попала к молодой паре, живущей на окраине города Цайи, где она очаровывала едва ли не всех, кто видел её, примерно за три часа до того, как половина ордена Гусу Лань обрушилась на бедную невинную пару с оружием и пылающими талисманами, пока эргэ не удалось вразумить отца и маму, и всё было улажено. На самом деле, думает Яньин, она знает, что как единственная дочь Ханьгуан-цзюня и Старейшины Илин, у неё, вероятно, была нарисована на спине мишень ещё до рождения, но так ли уж необходима эта чрезмерная забота? Она такой же способный заклинатель, как и два её старших брата, когда они были в её возрасте, так что она не совсем беззащитна! У неё есть свой меч, и она обучена не только искусству меча Гусу Лань, но и Юньмэн Цзян, и даже в определённой степени Ланьлин Цзинь, что делает её далеко не легким противником. Но это её первая ночная охота без старшего, и она уже знает, что мама послал за ней дядю Нина. Сам дядя Нин ведёт себя совсем не так скрытно, каким, как она знает, он может быть, поэтому она задаётся вопросом, хочет ли он, чтобы она знала, что он там. Поэтому она изо всех сил старается его потерять, что, конечно же, приводит к тому, что всё идёт не так. Она как раз радуется своему умение сбить дядю Нина со следа, когда волосы на её шее встают дыбом, и она чувствует изменение в энергии её окружения. Что-то не так. Затем в затылке вспыхивает боль, и в глазах темнеет.

*****

Когда Яньин просыпается, первое, что она замечает, это то, что её голова болит, а её запястья связаны за спиной. Её меч исчез, как и талисманы, которые она хранит в рукавах, но в остальном всё на месте. Она находится в какой-то тёмной комнате, сидит на стуле со связанными лодыжками и запястьями, и на самом деле она должна быть напугана больше, чем на самом деле. Единственное, о чём она жалеет, так это о том, что бросила дядю Нина, ведь помощь было бы гораздо легче найти, если бы дядя Нин знал, где она находится. Ах, а так, по крайней мере, сбежать будет несложно. Похититель явно любитель — он забрал у нее только видное оружие, но у неё всё ещё были талисманы, которые мама настоял, чтобы она держала в обуви, и струны гуциня, которые отец велел ей держать намотанными на украшения для волос и зашитыми в маленький кармашек в рукавах. Она только достала струны и успешно разрезала веревки, связывающие её запястья и лодыжки, когда в комнату входит мужчина. Её меч прикреплён к его поясу. — О, маленькая дева очнулась, — говорит мужчина с нелепым самодовольством, и Яньин приходится направить всю свою силу воли на то, чтобы не показать, что формально она свободна и может просто ударить парня и убежать. — Что вам нужно? — спрашивает она, заставляя голос дрожать. Мужчина выглядит довольным её явным испугом, и улыбка, расплывающаяся на его губах, посылает гнев по венам Яньин. Неужели это тот человек, который сумел похитить её? — Ничего особенного, — говорит мужчина, пожимая плечами. — Просто… такая маленькая госпожа, как ты, явно принадлежит к какому-то богатому ордену… интересно, сколько бы твой орден заплатил, чтобы вернуть тебя, а? Неужели этот парень… не знает, кто она? Разве её не похитили из-за того, кто её родители? — Сколько… сколько вы хотите? Мужчина ухмыляется. — Тысяча золотых таэлей было бы неплохо. Яньин внутренне закатывает глаза. Это немаленькая сумма, хотя Гусу Лань было бы несложно её себе позволить. Тем не менее, Яньин предпочтёт сама дать отпор этому человеку, чем позволить ему добиться своего. К тому же, отец и мама никогда не согласятся на его требования — это просто скажет всему миру, что орден Гусу Лань уступчив, а это не самая лучшая затея. В любом случае, не похоже, что Яньин на самом деле находится в большой опасности. — А что, если мы не можем себе этого позволить? Мужчина закатывает глаза. — Посмотри на этот наряд, очевидно, что ты адепт ордена Гусу Лань — не может быть, чтобы вы не могли себе этого позволить. Даже если ты просто низкая младшая ученица, которая даже не может защитить себя, орден Гусу Лань будет защищать своих. За пределами маленькой хижины Яньин чувствует, как собирается тёмная энергия, и раздаётся низкий стон, похожий на ветер в бамбуке. Яньин прячет ухмылку, даже когда чувствует раздражение от оскорбления. Она перестаёт изображать испуг. Этот человек явно работает один, и он настолько самоуверен, что это почти смешно. Хах. Пытается получить выкуп от могущественного ордена? Яньин проследит, чтобы этот парень никогда больше так не делал. — Ты действительно понятия не имеешь, кто я такая, да? Яньин усмехается и встаёт, позволяя верёвкам, «связывающим» её, упасть на землю. — Да, ты должен знать, что не стоит меня недооценивать. Яньин бросается вперёд, выхватывает меч с пояса мужчины, и едва успевает сделать что-то большее, чем прикрепить талисман обездвиживания ко лбу мужчины, как дверь распахивается. Раздаётся дикий рев, сверкание меча, звук флейты, и Яньин улыбается. — Отец, мама, дядя Нин, — приветствует она. — Почему вы так долго? — Вэй Ин настоял на том, чтобы ты справилась сама, — говорит отец. — Если ты хочешь ходить на ночные охоты одна, то должна доказать, что способна на это, А-Янь. Ты ничего не докажешь, бросая Вэнь Нина при первой же возможности. Яньин вздыхает. — Да, мама. Затем мама усмехается. — С другой стороны, формально ты спаслась сама, без посторонней помощи, так что это один момент. Тем не менее, ты не должна была попадаться такому паршивому похитителю. Затем мама переводит взгляд на мужчину, лежащего неподвижно на полу, и Яньин видит, как бледнеет его лицо, как широко и испуганно раскрываются его глаза. Мужчина хнычет. — Ты… ты… ты дочь Старейшины Илин? Яньин улыбается, широко и ярко, улыбкой, которой она научилась, будучи на коленях у своей матери. — И Ханьгуан-цзюня, — щебечет она. Взгляд мужчины останавливается на пространстве позади мамы, где стоит отец, выражение лица которого высечено из нефрита и как всегда безупречно. О его гневе говорит лишь едва заметная складка на брови и холод в глазах. Мама, напротив, улыбается почти садистской улыбкой, его глаза сверкают красным в темноте, а пальцы ласково пробегают по всей длине Чэньцин. Мама медленно подносит Чэньцин к губам, и как только звучит первая нота, глаза мужчины закатываются к затылку, и он теряет сознание. Мама закатывает глаза и позволяет руке, держащей Чэньцин, опуститься. — Ну, это было неприятно. Правда, Лань Чжань, мой милый, милый Лань Чжань, почему преступники в нынешнее время такие слабые? Раньше, прежде чем один из них упадёт в обморок от страха, должно было прозвучать не меньше половины песни! — Мгм, — говорит отец, убирает Бичэнь и притягивает маму к себе, коротко целует его, а Яньин отворачивается, вздрагивая. Почему мама и отец всегда делают это в её присутствии? Как дагэ и эргэ выдерживают постоянные поцелуи — для неё загадка. — Мы отведём его в Гусу для наказания, — говорит отец, уже доставая из рукавов верёвки. — Брат захочет участвовать в принятии решения. Дядя Нин берёт верёвки у отца, подходит к бессознательному мужчине и надежно связывает его, а затем перекидывает через плечо, как мешок с мясом. Мама наклоняется, чтобы проверить талисман, всё ещё прикрепленный ко лбу мужчины, и пожимает плечами. — Талисман должен выдержать путь назад — даже если он очнётся, он не сможет освободиться от его воздействия. Тем не менее… Мама достаёт из рукава другой талисман и прикрепляет его к спине мужчины, где он на секунду вспыхивает красным, а затем исчезает. — Вот. Это поможет ему оставаться без сознания, пока мы не доберемся до Гусу. Яньин усмехается и вытирает пыль с рук, заправляя струны гуциня обратно в рукава. — Ну, вот и всё! Пойдём домой. — Подожди. Это отец, который выглядит… ну, не рассерженным, но, по крайней мере, расстроенным. Яньин чувствует, как по позвоночнику пробегает дрожь. Отец обычно оставляет выговоры маме, который сам по себе достаточно страшен, и Яньин может по пальцам одной руки пересчитать количество случаев, когда отец расстраивался из-за неё. — Ты скопируешь правила, когда мы вернёмся, — говорит отец, и Яньин морщится. По крайней мере, это просто правила — она может написать их очень быстро и покончить с этим… — Двадцать раз, — продолжает отец, и Яньин замирает. Двадцать… Конечно, этот небольшой проступок не оправдывает… — Делая стойку на руках, — заканчивает отец, и Яньин почти шокированно отшатывается. — Отец... я даже не… это было не так уж плохо… — Двадцать два раза. Яньинь закрывает рот. Отец кивает и смотрит на неё нервирующе. В этот раз Яньин не может прочитать его. — Неуважение к старшим, — начинает отец, и Яньин приходится прикусить губу, чтобы сдержать свой протест. — Незнание своего окружения во время ночной охоты. Вопиющее неповиновение желаниям старших. Отсутствие заботы о других. Чрезмерная уверенность в своих силах. Яньин морщится от каждого озвученного правила. На этот раз она действительно попала. И она даже не может ответить, потому что всё, что сказал отец, правда. Она склоняет голову. — Да, отец. Рука отца ложится ей на плечо, и когда она поднимает глаза, взгляд отца нежен. — Однако, — начинает отец, и Яньин не может не оживится. — Молодец, что освободилась без посторонней помощи. Твои действия были хорошо продуманы. О, это действительно щедрая похвала, исходящая от отца. Яньин улыбается и бросается вперёд, чтобы обнять его. Отец замирает на мгновение, прежде чем обхватить её сильными руками, и Яньин не может сдержать ухмылку, которая расплывается по её щекам, когда отец вдыхает её запах. Затем тёплые руки обнимают её сзади, и мамин аромат лотоса и пряностей окутывает её, и Яньин удовлетворённо закрывает глаза. Может быть, чрезмерная забота — это не так уж и плохо.