Под звёздным небом

Просторная тёмная комната, с раскрытым настежь окном, через которое попадал лунный свет на фигуру стоящую перед ним. Он был высоким, с пепельно-чёрными волосами и ало-красными глазами, одетый в чёрные брюки и белую рубашку. Его звали Рейзел, для большинства было не понятно почему он всегда смотрит в окно в этой комнате и больше никуда не ходит (не считая визитов к Лорду). Просто никто не знал, что он со своим дворецким выходили на прогулки по вечерам. ***** Тук-тук. Вдруг кто-то зашёл в комнату. Это был Франкенштейн, дворецкий Рейзела. Он был чуть выше и шире своего Мастера, у него были голубые глаза и длинные золотистые локоны. В руках он держал поднос с чайником и чашкой. - Я принёс Ваш чай, Мастер. – поклонившись сказал дворецкий. Развернувшись, Рейзел посмотрел на Франкенштейна. Взяв чашку он сделал глоток, но увидев, что тот уже собирается выходить из комнаты произнёс: - Франкенштейн. Всего-то имя, но Франкенштейн резко развернулся. - Да, Мастер? – спросил он нервно, перебирая в голове всё что он мог забыть. - Прогулка, – тихим и бархатным голосом произнёс Ноблесс. Покрасневши, Франкенштейн вдруг вспомнил о прогулках, которых сам предложил Мастеру. - Мастер, не хотите ли Вы прогуляться? – спросил Франкенштейн прикрывая своё лицо руками. Рейзел лишь кивнул в ответ. ***** На улице дул лёгкий ветерок, развивая волосы обоих, а на небе светили звёзды. Рейзел как обычно разглядывал всё вокруг, а Франкенштейн смотрел на своего Мастера и улыбался. Он любил эти прогулки, для него они были чем-то большим, хотелось взять Ноблесс за руку, рассказать о том, как сильно он его любит, но всё же понимал что это не правильно. Но сердцу не прикажешь, оно всегда начинало биться быстро при виде Рейзела, прям как сейчас. Увидев, что вдруг улыбка с лица Франкенштейна пропала, Рейзел спросил: - Всё хорошо? - Да, конечно, – пытаясь выдавить улыбку на своём лице сказал Франкенштейн. Наверное он забыл, что Рейзел всегда знает что чувствует и о чём тот думает, так как они были связаны кровью. И как-то Рейзел почувствовал это же чувство у Франкенштейна, но не знал что оно значит и почему Франкенштейн постоянно краснеет при виде него. Спросив у Музаки когда тот приходил в очередной раз, узнал что есть такое чувство как любовь и что оно появляется при виде любимого человека, а также что именно они испытывают. И всё это было про Франкенштейна, он испытывал всё тоже самое. Но Рейзел не понимал почему он не скажет об этом ему, почему не расскажет и почему стыдился если это нормально. - Франкенштейн, – сказал Рейзел, чтобы обратить на себя внимание. - Слушаю Вас, Мастер? – сказал он. - Почему, ты стыдишься своих чувств ко мне? – спокойно спросил Мастер. Франкенштейн вдруг покраснел ещё сильнее, а сердце билось как бешеное. «Как он узнал, где я это упустил?» не мог успокоиться учёный. Увидев что Франкенштейн нервничает Рейзел опять позвал его: - Франкенштейн, – также спокойно сказал Мастер. - Простите меня, Мастер. Я пытался избавиться от этих чувств, но никак не могу. Я готов исполнить каждое Ваше наказание , даже умереть, – тараторил Франкенштейн. - Подожди, – произнёс Рейзел. Франкенштейн вдруг замолк, но успокоиться никак не мог, ждав любого наказания, но вместо этого он почувствовал что кто-то взял его за руку. Посмотрев сначала на руку, а потом на Мастера он вопросительно на него посмотрел. - Мы уже связаны кровью, – ответил он. - Разве имеет смысл бояться своих чувств? Франкенштейн вздрогнул от этих слов, но руку не отпускал, сжимая её сильнее и смотря в ало-красные глаза своего любимого. - Тогда можно я задам Вам вопрос? – спросил Франкенштейн. - Конечно, – ответил Рейзел. - Можно я Вас поцелую? – всё ещё покрасневший спросил Франкенштейн. Не ожидая такого вопроса на лице Рейзела появился еле заметный румянец. - Да, – ответил он, смотря в голубые глаза своего человека. Не спеша Франкенштейн соприкоснулся своими губами чужих, а руками приобнял Мастера за талию. Через несколько минут Франкенштейн отстранил своё лицо и сказал: - Я люблю Вас, Мастер. - И я тебя, - ответил Рейзел с румянцем и искренней улыбкой на лице, которую удалось увидеть только Франкенштейну.