О сигаретах и признаниях

Джонхан открывает окно и впускает в комнату холодный ночной воздух. Он делает глубокий вдох - лёгкие наполняет тягучий дым, а клубок мыслей наконец-то начинает распутываться. Когда дверь со скрипом открывается (пора бы сказать об этом менеджеру, или самому уже смазать заржавевшие петли), Юн нервно дёргается и рвётся затушить сигарету, но видит, что заходит Сынчоль, а не кто-то другой, и спокойно выдыхает. - Снова провоняешь всю комнату, - лидер закрывает, всё с тем же скрипом, дверь и подходит ближе, - имей совесть, таскай хотя бы по одной у меня. - Так я одну и взял. - Разве? Я не досчитался трёх, - Джонхан на это хмыкает и отвечает, что по-видимому не только он имеет доступ к сынчолевым сигаретам. В мыслях старший уже ругается на мемберов, которые лазят по его вещам, но в слух ничего не произносит. Джонхан ещё посчитает, что ему тоже закрыт доступ к чужим карманам, когда это совсем не так. Совсем не так, потому что Юну можно больше, чем другим, больше, чем он представляет. - Почему не на балконе? - Балкон сегодня занят, - Джонхан делает очередную затяжку и даже не удосуживается развернутся к окну, чтобы не выдыхать дым в комнату, - там Мингю чувства свои изливает. - Кури в окно! Говорю же, вонять будет. На это замечание Юн пожимает плечами, разворачивается спиной к подоконнику и одним движением запрыгивает на него, чем не на шутку пугает Сынчоля. - Ты в своём уме?! Перевернутся можешь, а Севентин не готовы терять одного участника! - Сынчоль кладёт руки на бёдра Джонхану, создавая (скорее для себя, чем для младшего) мнимое ощущения страховки, чтобы если тот и высовывался в окно, выдыхая сигаретный дым, то всё равно был под контролем. - Севентин не готовы или ты? – Слегка язвительно, так в своём стиле, подмечает Джонхан и чувствует, как чужие ладони сжимают его сильнее. Но Сынчоль, как он сам думает, не дурак и не готов давать ответы на провокационные вопросы младшего. Тем более вопрос не столько провокационный, сколько риторический. - Так, а что там с балконом? Ну, в смысле с Мингю, - вопросом на вопрос – единственное оружие в разговоре с Джонханом, да и лидеру правда интересно. - Думаю, он всё-таки признался Вону, - последняя затяжка, и бычок кладут на подоконник возле себя – не выбрасывать же в окно его. - В чём признался? - Не будь маленьким мальчиком, Чоль. Ты как лидер должен был первым заметить, что между мемберами что-то происходит, - старший на это замечание только закатывает глаза и просит не лить воду в разговор, - влюбился наш Мингю, причем по уши. Или ты правда не замечал этих взглядов? Ну чего ты так вытаращился на меня? Мне тоже дошло не сразу, но не обратить внимание, как твой донсэн краснеет и убегает в туалет на тренировках, стоит Вону снять футболку… - Фу, Джонхан! Оставь свои грязные мысли при себе, - у Сынчоля в голове не укладывается, и он решает переспросить, - а ты уверен? - Сынчол-я, я знаю всё и про всех. Или как минимум стараюсь, - младший почти виновато улыбается, - да и я сегодня случайно услышал… - Подслушал, - перебивает того Чхве. - Случайно услышал, - не обращая внимания на замечание, продолжает Джонхан, - как Мингю с Хао говорили на кухне сегодня, а потом, всё так же случайно, увидел его с Вону на балконе. - Я… Я даже подумать не мог... - Сынчоль несколько раз моргает и направляет свой взгляд куда-то сквозь младшего, будто пытается вспомнить и сопоставить все факты, которых он раньше не подмечал, - Ладно, и ты нормально к этому относишься? На слова старшего Джонхан пожимает плечами и хочет слегка откинутся назад, что он, собственно, и делает, пока запоздало не вспоминает, что сидит на подоконнике, а сзади опереться не на что. - Осторожно! – Вскрикивает Сынчоль и хватается руками за чужую поясницу, подвигая Джонхана ближе к себе, - А я что тебе говорил? Слезай оттуда и закрывай окно. - Не хочу, ты так прижимаешь меня, что я сидел бы тут всю ночь, - ухмыляется младший, - и я хочу ещё одну. Сынчоль только тяжело вздыхает и тянется к тумбочке, чтобы протянуть другу пачку сигарет. Джонхан вытаскивает одну и снова слегка разворачивается к окну, чтобы подкурить. - Так на чём мы там остановились? - Я хочу остановится на том, что тебе пора бросать, - младший кидает что-то в ответ, но Сынчоль, не расслышав, продолжает, - ты портишь здоровье, Джонхан. Ребята уже шутят, что тебе приходится откашливаться перед тем, как начать петь. - Ничего подобного. - Да, а перед записью? А во время перформансов! Боже, Юн Джонхан, не удивляйся, если какой-нибудь твой фанкам разлетится по всему интернету с подписями «Пледис заставляет выходить на сцену больных артистов». Не думаешь, что скажут менеджеры, когда заметят это? - Они нормально отнеслись к тому, что ты куришь, - безразлично бросает Джонхан, в очередной раз делая затяжку. - Но это не сказывается на мне так явно! После комнату наполняет тишина, так как Джонхан не имеет (читать – не желает) что сказать. Тишина, к слову, не напряженная и не нагнетающая, напротив – абсолютное спокойствие витает в воздухе. Сынчоль прекрасно знает, что младший останется при своём мнении и этот разговор, останется не больше, чем разговором. - А ты беспокоишься за меня, - еле слышно произносит Джонхан, - и не неси чушь, что это лидерские замашки, потому что за меня беспокоится не Скупс, а Чхве Сынчоль - я знаю. Ни согласится, ни опровергнуть этого старший не может. Иногда, прямо как сейчас, ему сложно разговаривать с Джонханом – пропускать мимо ушей его язвительные замечания, игнорировать недвусмысленные фразы. Сложно, потому что Юн будто знает всё, а каждое его слово правда. Вот и отвечать Сынчолю на такое не под силу. - Так мы не договорили, как ты относишься к этой ситуации с Мингю? – Чхве говорит не совсем уверенно, скорее неуверенно, на что младший заливисто смеётся. - Смотри какой у нас хаотичный разговор, - всё так же весело замечает тот, но всё-таки отвечает на вопрос, - разве я должен как-то по-особенному к этому относится? Ну влюбился он в парня - ладно, с кем не бывает. Я вон со стажёром одним встречался, не сошлось правда, но это такое. Но я, к слову, думал у Мингю другой типаж немного. Ему бы Шуа подошёл, ну или Минхао, если из наших. А ты как думаешь? У Сынчоля в голове не то, чтобы не укладывается столько информации – буквально взрывается что-то. И больше всего удивительно не то, что говорит Джонхан, а то, как легко он это говорит. - Подожди… Ты делал что? Ты встречался с кем?! А как же та девушка из стаффа? – Чхве сыпет вопросы один за другим, что ещё больше веселит Джонхана, и он снова смеётся. - А мне не могут нравится и те, и другие? Ну опять ты смотришь таким взглядом, будто я тебе тут правительственные тайны выдаю! Следующие минут пятнадцать Сынчоль пытается переварить все услышанное, и тут уже сам тянется за сигаретой, заодно угощая ещё одной Джонхана. Он один за другим получает ответы на свои вопросы про Мингю, про того самого стажера и про то, как Джонхан пришел к пониманию себя. Спрашивает, почему они раньше об этом никогда не говорили и признается, что и сам в себе не уверен в этом плане. Потом ругается на Джонхана за то, что тот лазил в его ноутбуке, когда младший ловко делает замечание: "А история твоего браузера считает, что ты, Чол-я, в себе очень даже уверен". - Вот скажи мне, Хани, - комната точно провоняется дымом, потому что Сынчоль высовываться в окно не собирается, ведь возможность держать младшего за бёдра достойна того, чтобы спать в табачной вони, - как мне теперь воспринимать твои шутки, после всего, что я узнал? - Как хочется, так и воспринимай, - Джонхан хватает чужое запястье и подносит сынчолеву сигарету к своим губам. - Раз у нас тут вечер откровений, то не увиливай от ответов, - старший старается звучать весело и язвительно под стать Джонхану, но тело пробирает лёгкая дрожь, а мысли будоражит страх от возможности услышать именно то, что давно хотелось. - Ты правда хочешь, чтобы я сказал это? - Конечно, - Сынчоль чуть ли не шепчет, но его шепот сейчас звучит громче, чем музыка в гостиной, громче криков Сынквана и громче городского шума, пробравшегося в комнату через открытое окно. Джонхан делает глубокий вдох и тушит сигарету (последнюю, потому что видимо ему будет, чем отвлечься в этот вечер). - Ну если Мингю смог, значит и я смогу, - совсем тихо, себе под нос произносит Юн и поднимает свой взгляд на старшего, - ты нравишься мне, Чоль. Не слышав первой фразы, Сынчоль мог бы подумать, что эти слова дались Джонхану ну уж слишком легко. Мог бы посчитать признание очередной шуткой в стиле младшего, потому что звучит оно уж очень просто, так по-джонхановски, сопровождающееся взглядом с лёгким вызовом – всё в лучших традициях. Сынчоль мог бы так подумать, если бы не слышал первой фразы и если бы не увидел взрывы сверхновых в чужих глазах, когда притягивает Юна ближе и заставляет наклониться за поцелуем. Но тот выходит почти детским, таким, что и поцелуем то не назвать, ведь Джонхан скоро отстраняется. - Ты не будешь пользоваться мной, Сынчоль. Либо скажи, что я тоже тебе нравлюсь, либо проваливай к остальным и закрой дверь с той стороны. - Ты пиздец, как сильно нравишься мне, Юн Джонхан, - старший шепчет признание в самые губы и наконец-то получает то, чего ждал. Чего ждал, хотел и чертовски боялся. Младший податливый и мягкий словно пластилин: прогибается, когда чувствует, как руки Сынчоля сжимаются на его пояснице, позволяет старшему вести в поцелуе и прижимается ближе. И у Чхве кружится голова от всего этого, а в особенности от табачного послевкусия на кончике чужого языка. Джонхана пробирает мелкая дрожь то ли от холодного ветра за своей спиной, то ли от горячего Сынчоля, то ли от адреналина, зашкаливающего в крови при мысли, что в комнату могут зайти в любой момент. Он аккуратно спрыгивает с подоконника и снова хватает чужое лицо руками, затягивая в новый поцелуй. На этот раз чертовски хаотичный и влажный. - Мы делаем что-то очень неправильное, - борясь со сбившимся дыханием, произносит Сынчоль, а младшего ведёт от его низкого, слегка охрипшего голоса. - Ты сделаешь что-то очень неправильное, если сейчас не закроешь дверь, потому что я хочу тебя. Старший на мгновение застывает от услышанного, и если бы он сейчас не был так заведён от всей этой ситуации, то точно бы уделил время мыслям о том, как же Джонхан прямолинеен. Но об этом можно подумать и потом, потому Сынчоль оставляет младшего на мгновение, чтобы защёлкнуть уже замок на двери и позволить случиться тому, о чём он и мечтать не мог. И с поворотом щеколды Чхве будто разделяет время на «до» и «после», чувствуя себя не в четырёх стенах своей уютной комнаты – в отдельной вселенной только для них двоих. Как оказался на кровати, придавленный весом Джонхана, старший не помнит, потому что всё, о чём он может думать – горячий рот младшего, сплетённые языки и чужое рваное дыхание. Чувствует, как на его коже пальцами рисуют узоры, задерживаясь то на шее, то на рёбрах, то где-то возле края джинсов, дразня, но не давая большего. Когда Джонхан сгибает колено и касается им Сынчоля, может почувствовать, как сильно тот возбуждён. Член трётся о ткань джинсов и старший сейчас готов отдать всё, только бы поскорее избавится от ненужной одежды. Сынчоль ещё не успевает озвучить своё желание, когда младший, всё понимая, наконец касается его. Звук расстегивающейся ширинки звучит как никогда громко, будто его сейчас слышат все в общежитии, не смотря на включенную музыку в гостиной. Но об этом тоже особо не думается, когда Джонхан спускает джинсы, оставляя на парне лишь толстовку и нижнее белье, и касается горячими ладонями чужого члена. Он водит пальцами по контуру и смотрит будто оценивающе, заставляя Сынчоля краснеть и отвести взгляд. Всё происходящее ощущается нереальным, чем-то, что просто не могло случится в жизни Чхве, и от этих мыслей по телу бегут мурашки. Набухшую, уже влажную от предэякулята головку сжимает резинка белья. И если бы младший не знал по себе, какие это неприятные ощущения - он бы точно помучил бы Сынчоля ещё пару минут, рассматривая и поглаживая того через ткань. Но Джонхан сможет поиграть с чужой выдержкой в следующий раз, так что сейчас просит старшего поднять бёдра, чтобы снять уже всё лишнее. Юн хочет снова прислонится к горячему телу и осыпать того поцелуями, но Сынчоль останавливает его и, принимая сидячее положение, тянется к чужой рубашке. - Я тоже хочу видеть тебя, - шепчет старший, расстегивая пуговицы и прижимаясь влажными губами к шее Джонхана. Он помогает тому раздеться догола, не отрываясь от процесса и оставляя дорожки поцелуев везде, куда может дотянутся. Когда их снова затягивает во влажный поцелуй, Сынчолю думается, как же это грязно. Грязно и возбуждающе до сбившегося дыхания, красных щёк и чертовски напряжённого члена. Хочется стонать вслух от ощущения языка Джонхана, ловко пробегающего по нижней губе. Чхве не может предугадать, что же следующее произойдёт – к нему снова терпко прижмутся, давая насладитсья вкусом табака, оттянут зубами нежную кожу или позволят лениво распробовать влагу на кончике языка. Он чувствует себя душевнобольным, а Джонхана – своей личной галлюцинацией. - Если ты не прикоснёшься ко мне сейчас же, то я сойду с ума, - шепчет младший, оставляя на чужой мочке горящие следы от своих слов, а после и губ. И кто такой Сынчоль, чтобы не повиноваться этой сладкой просьбе. Он наконец ведёт рукой от бедренных косточек прямо к паху и обхватывает возбуждение Джонхана. Проводит на пробу по всей длине, а после, получая тихий стон одобрения, ищет подходящий темп. «Всё это слишком странно» - проносится в голове у Чхве. Ведь и правда, видеть других мужчин обнаженными это одно дело, но в таком состоянии – совсем другое. Да к чёрту других мужчин! Перед ним сейчас Юн Джонхан – обнаженный, заведённый и до одури красиво вздыхающий от сынчолевых манипуляций. Это тебе не картинка из порно, а настоящий, живой и горячий парень в его руках. Старший, не имея подобного опыта, пытается делать так, как самому хотелось бы: не берет быстрый темп, плотнее сжимает ладонь у конца и расслабляет у основания члена, большим пальцем гладит головку, размазывая выделившуюся смазку. И это становится идеальным решением, потому что Джонхана ведёт, он подаётся бёдрами в кулак и сдерживает рвущиеся стоны. - Чол-я, быстрее, - задыхается младший, - пожалуйста, быстрее. И Чхве бы с удовольствием поиздевался, замедлил бы движения или вовсе сжал у основания чужое возбуждения, но такие эксперименты опять же можно оставить на потом. Потому сейчас он позволяет Джонхану получить то, чего тот хочет – двигает рукой быстрее, а другой касается к мошонке, гладя и сжимая. С губ младшего срывается стон, и он прячет лицо в изгибе собственного локтя. Юн думает, как же развратно сейчас выглядит: влажные волосы липнут ко лбу, прикрывая глаза, щёки пылают румянцем, и сам он стоит меж разведённых ног старшего, опирается руками в чужие плечи и позволяет делать с собой всё, что пожелают. Будь дверь не закрыта, то кто-угодно мог бы сейчас зайти и увидеть, как Джонхан отчаянно толкается бёдрами в чужие ладони и просит не останавливаться. Эти мысли не покидают младшего и лишь больше заводят, помогая приблизиться к разрядке. - Я скоро, - кое-как выдавливает из себя Джонхан, и старший просто в восторге: от происходящего, от того, какой Юн сейчас нуждающийся и от мысли, что именно Сынчоль довёл его до такого состояния. Тела чертовски близко друг к другу. Так, что головка члена раз за разом трётся о мягкую ткань сынчолевой толстовки, заставляя Джонхана недовольно шипеть. И вместо того, чтобы слегка отстраниться, старший предпочитает отвлекать Юна поцелуями. Он то мягко касается, то царапает зубами напряжённый живот, рёбра, руки – всё, куда сможет дотянуться. Сынчоль в очередной раз сжимает головку и чувствует, как всё тело Джонхана напрягается, как тот сжимает бёдра до лёгкой судороги и наконец изливается, пачкая чужую одежду. Он обмякает и падает в объятия старшего, позволяя себе выпасть из реальности на долгие пару секунд. - Блять, мне кажется, это был лучший оргазм за последние несколько лет, - на выдохе заключает Джонхан и расслабляется в чужих руках ещё больше, чем мог бы. - Лучше, чем с тем стажёром? Если бы у младшего были силы, то он сейчас точно бы язвительно отшутился, но всё на что сейчас способно его тело – наслаждаться ощущением чужого тепла и ласковыми поглаживаниями где-то в районе поясницы. Спустя пару минут Джонхан наконец приходит в себя и отмечает, что старшему тоже нужна разрядка. Он снова касается чужих губ, но в этот раз размеренно и тягуче, а после шепчет в поцелуй то, от чего и без того изнывающий без внимания член старшего тяжелеет ещё больше. - Я могу тебе отсосать, - одной лишь фразой выбивает младший выбивает воздух из чужих лёгких, - если хочешь, конечно. Сынчоля хватает только на протяжный стон и нуждающийся взгляд, брошенный на Юна. - Чол-я, я не умею читать мысли. Если хочешь чего-то - так и скажи, иначе я просто не пойму тебя, - старшего поражает, как Джонхан может быть такой сучкой, но с этим он тоже разберётся потом. - Пожалуйста, - произнося такое вслух, дыхание само по себе сбивается, и Сынчоль, как ему самому кажется, краснеет ещё больше, - я прошу тебя, Хани, отсоси мне. Младшего дважды просить не нужно, и он тут же опускается на колени. Вид чужой макушки (и не просто чужой – Джонхана) между своих ног заставляет Сынчоля думать, что он кончит моментально, без каких-либо прикосновений, потому он не позволяет себя задерживать взгляд и закрывает глаза, отдаваясь ощущением. Ощущения, к слову невероятные. Не то, чтобы Чхве никогда не делали минет – делали, но не парни, и не такие горячие, и не с такими невероятными привлекательными губами, и не Юн Джонхан. Младший сначала проводит языком под уздечкой, а после впускает головку в теплоту влажного рта. Он умело обводит плоть языком и опускается всё ниже, создавая идеальное давление и без преувеличения сводя Сынчоля с ума. Опускается до половины и помогает себе рукой у основания, даря старшему ощущение, будто ни один сантиметр, ни одна его частичка не осталась без внимания. Чхве хочется податься бёдрами вверх, толкнутся глубже, получить столько тепла, сколько ему могут дать, но тот старается держать себя в руках. Он схватил бы Джонхана за волосы и отымел бы этот идеальный рот, если бы ему только позволили. Но пока Сынчоль контролирует себя и плавится от умелых движений младшего. - Ты такой милашка, Чоль, - с до жути пошлым хлюпом отстраняется Джонхан и заглядывает в чужие глаза, - такой спокойный. После тех видео на твоём ноутбуке мне казалось, что у тебя другие предпочтения. Юн смакует каждое слово и посылает чертовски блядский взгляд, нажимая на спусковой крючок где-то в темноте чужого сознания. Вот Сынчолю и позволили – он может сделать всё, что хотелось, потому в мгновение зарывается пальцами в чужие волосы и притягивает младшего к своему члену. Наконец он сам толкается, чувствуя головкой гладкую поверхность щек Джонхана. В этот раз Сынчоль не отводит глаз, а любуется тем, как разбухшие губы младшего растягиваются вокруг его возбуждения. Как дрожат чужие ресницы, и слюна собирается в уголках рта. Зрелище настолько грязное и пошлое, что Чхве не видел такого ни в одной категории порно, что он готов умереть сейчас с Джонханом между ног и ни капельки об этом не пожалеет. Член с каждым толчком оказывается всё глубже, задевая заднюю стенку горла, и Юн мог бы возбудится ещё раз только от ощущения полного контроля над собой. Он делает вдох и опускается до максимума, прижимаясь к жёстким волосам. - Стой, не отстраняйся, - чередуя слова с рваными вдохами, хрипло просит Сынчоль. Он держит чужую голову в таком положении и делает ещё пару фрикций, чтобы после кончить с гортанным стоном. Джонхан чувствует, как тёплое семя разливается в глубине собственного горла и спешит освободится из сынчолевых рук, пока то не помешало ему дышать. Он отстраняется и несколько капель стекает прямо по подбородку. - Подожди, ты сейчас глотнул? - Конечно, что мне ещё оставалось делать? – Джонхан снова звучит слегка язвительно и по-обычному недовольно, пока того не утягивают в поцелуй, - Фу, подожди, ты сейчас поцеловал меня? - Конечно, что мне ещё оставалось делать? Комнату наполняет смех, а Сынчоля наполняет чувство теплоты и абсолютное неверие в то, что сейчас произошло между ними. Уже лёжа на кровати, укрывшись одним одеялом на двоих к нему всё-таки приходит осознание, что вот он – зацелованный, уставший, всё ещё обнаженный Джонхан прямо у него под боком. - И что теперь? - Теперь мы ляжем спать, а на утро будем извинятся перед Сынкваном за то, что не впустили его в свою же комнату, - борясь с зевотой отвечает младший, - если он не отключился уже на диване после нескольких литров соджу, конечно. - Я не об этом, что теперь? Джонхан недовольно фыркает от понимания, что уснуть в первые же минуты ему так и не дали и переворачивается на бок, чтобы видеть чужое лицо. - Теперь у нас есть два варианта: либо прятаться по углам от менеджеров и участников, а в редкие выходные устраивать свидания за закрытыми дверьми в тайне от всех, либо я продолжаю подкатывать к стаффу, а мы остаёмся друзьями. - Никаких тебе больше стажёров, Юн Джонхан! Поверь, я выгоню всех из общежития и устрою тебе лучшее свидание! – Младший на это лишь смеётся и прижимается ближе, мысленно благодаря Мингю за то, что начал этот день признаний. Благодарит Мингю и уже готов извинятся перед Сынкваном за то, что комната пропахла сигаретным дымом.