Наследие Листа

Райдэн Учиха.       К долгим, наполненным разговорами и смехом, по-семейному теплым ужинам в доме Хатаке я привыкал долго. Мне понадобилось не меньше месяца или двух, чтобы я начал себя чувствовать комфортно, получая удовольствие от еды и участвуя в беседах. В том доме царила атмосфера любви, уюта и радости от долгожданного воссоединения всех членов семьи. Теперь же все было иначе. Я незаметно для чужих глаз скривил губы в усмешке, катая палочками горох в тарелке. Ужин в семейном поместье Учиха напомнил мне Морскую и бабушку.       Когда мы прошли в дом, мне в нос ударил сладкий запах свежесваренного риса и полевых цветов. Стены комнат были оклеены светлыми салатовыми обоями, в углах стояли высокие юкки в низких широких горшках, а на стенах висели фотографии Сакуры из госпиталя и маленькой черноволосой девочки – Сарады. Хозяйка дома старалась поддерживать чистоту, но разбросанные игрушки в разных уголках дома выдавали тщетность этого мероприятия. Обеденный стол ломился от домашней еды и изобилия напитков. Здесь был и рис, и рулеты из омлета, всевозможные закуски, рыба, отварная говядина, несколько видов свежего салата. Какаши-сенсей окинул взглядом стол и обреченно вздохнул, бросая взгляд на свою супругу, но столкнулся лишь с ее сухой фразой «даже не мечтай». Хозяйка дома встретила нас искренней улыбкой и пригласила за стол, попутно интересуясь нашими делами, но не давала и шанса ответить, заполняя пустоту неудобной тишины очередным разговором. Нервозность в ее поведении усилилась, как только в комнату вошел высокий брюнет, держа на руках свою дочь. Сакура незамедлительно подскочила к нему и забрала кроху, усаживая ее на высокий стул для детей. Мы сели.       За столом воцарилось немое и сухое молчание. Сакура, изредка посматривая на своего мужа, сжимала кулаки на коленях и тупила взгляд вниз, закусывая нижнюю губу. Какаши-сенсей молча наблюдал за ним же, а Хитоми-сан взяла на себя инициативу и начала раскладывать еду по тарелкам. В уютно обставленном доме главенствовало одиночество и многогодовое молчание. Не было здесь уже привычной теплоты. Обманчиво комфортный дизайн был холоден и неприветлив, однако мне здесь было спокойно. Я прожил большую часть жизни в такой атмосфере. Саске сидел напротив меня, не отводя черного глаза от моего лица. За его длинной челкой, закрывающей правый глаз, еле заметно сверкал фиолетовым ринеган. Лицо его было бледным и сосредоточенным, не выражающим никаких эмоций, словно он был изваянием из камня на горе семи Хогаке.       - Давайте начнем ужин, - тихо пролепетала Сакура и повернулась к ребенку, пододвигая ей маленькую тарелку с молочной кашей.       Тишину разрезал звук столовых приборов, сталкивающихся с фарфором посуды. Изредка Хитоми-сан заводила тихий разговор с розоволосой женщиной о работе и детях, обмениваясь опытом. Я же, не прекращая, смотрел на Саске и замечал все больше сходств между нами и человеком, который в очередной раз явился мне сегодня во сне. Чувствуя, словно кто-то копошится в моей голове, я нехотя вспоминаю сон.       По лесной тропе, освещаемая солнцем, шла Сора. Ее волосы падали тяжелой волной на поясницу, сверкая тысячами искр в такт легкому шагу. Высокая, с точёной фигурой, облаченная в черный приталенный ципао, с серебряными саями, затянутыми вокруг ее бедер кожаными ремнями. Она поворачивается ко мне. Ее лицо более худое, с прямым, чуть вздернутым носом, с ярко выраженными скулами, с румянцем на щеках. Она улыбается, протягивая ко мне руку, и я тянусь. Наши пальцы переплетаются, и мы бежим. Маленькие кустарники и деревья проносятся мимо нас, сливаясь в одно зеленое полотно. Рядом поют птицы, но я слышу только ее смех. Он как песнь райских птиц для моей души. Мы добегаем до подножья гор, оставляя линию леса за спиной. Горный массив настолько высок, что солнце не может осветить его подножье. Я делаю шаг вперед, не отпуская тонкое запястье, и захожу в тень, чувствуя острые камни под ногами. Становится холодно от резкого ветра, что гуляет меж серых глыб. С ледяными порывами до ушей доносится еле различимый женский плачь, похожий на тихий вой раненого животного. Солнце исчезает. Осознание того, что я обязан помочь, так как это мой долг как ниндзя, заставляет меня дернуться вперед, но нежная рука меня одергивает. Я оборачиваюсь, встречаясь с хмурым лицом молодой девушки, что вцепилась в меня до белизны костяшек на тонких пальцах:       - Мы должны помочь, - говорю я, но она молчит, не отрывая от меня серого взгляда, - Сора, там человек в беде, - она остается стоять неподвижно, - Почему ты молчишь?       Я аккуратно расцепляю наши руки и прошу ее обождать меня немного. Обнажая катану, я срываюсь в узкий проход черной пещеры, откуда слышен плачь. Зачем-то оборачиваюсь, в очередной раз смотря на Сору, стоящую в лучах солнца, и погружаюсь в вязкую мглу. Плачь становится более отчетливым. Я бегу, ощущая, что слезы теперь бегут уже и по моим щекам. В груди становится тяжело и больно. Сердце заходится в волнительном ритме. В памяти возникают вспышки последней солнечной сцены, где я оставляю Сору на свету, а сам погружаюсь во тьму. В узкой расщелине виден еле различимый свет. Я перехожу на тихий шаг, аккуратно подкрадываясь, пока перед моими глазами не возникают две фигуры.       На плоском камне, накрытом черным плащом, сидит худая женщина с длинными черными волосами. Она одета очень легко. Ее хрупкие руки обхватывают колени, прижатые к груди и она расшатывается, пытаясь успокоить или убаюкать себя. Ее лицо, с красными от слез глазами, направленными на высокую фигуру мужчины, что стоит ко мне спиной. - Это всё из-за неё, - воет женщина, - это она виновата. Я не хочу наблюдать за этим, Обито.       Его имя режет внутренности. Его имя как приговор, как проклятие. С моих губ срывается громкий вздох, заставляя мужчину обернуться. В пещере становится тихо. Фигура женщины замирает во времени, устремив зеленый взгляд на меня. Я отшатываюсь, сталкиваясь спиной с холодным камнем. Все тело покрывается влажной испариной. Катана в руке наливается свинцом и становится настолько тяжелой, что я больше не могу выдержать ее вес. Она падает, разбиваясь у моих ног на сотни мелких металлических осколков:       - Что ты такое? – шепчу я, наблюдая за надвигающейся на меня фигурой.       На подсознании я знаю кто это. Мой вопрос звучит глупо. На нем моя маска, за которой я прятался большую часть времени, когда попал в Коноху. Он останавливается в одном шаге от меня, поднимает ладони, облаченные в черные кожаные перчатки, к своему лицу и медленно снимает ярко-оранжевую маску. У него широкое, смуглое лицо. Коротко стриженные черные волосы и густые брови. Правая сторона лица вся покрыта многочисленными шрамами, отвлекающими от пустой глазницы. Его единственный глаз, рассматривая меня, застилает слезной пеленой, а уголок губ ползет вверх.       - Отец? – срывается с моих губ. Его широкая ладонь накрывает мою щеку и он делает шаг ближе, желая меня обнять, но я отступаю. Вжимаясь в стену, я с яростью отбиваю его руку и смотрю за его плечо, на замершую женщину.       - Мама?       - Сынок, - его голос тих, низок и бархатист. В нем тепло, но меня обжигает его обращение. Становится неуютно. Я хочу развернуться и убежать обратно на солнце, к любимым рукам, которые я по глупости оставил, - Я совершил много ошибок, - продолжает он и берет меня за запястье, - но я могу предостеречь тебя от беды. Ты должен меня выслушать.       - Что это за сон такой, - мой голос начинает дрожать. Глаза пытаются найти выход, но тот путь, откуда я пришел, исчез. Вокруг нас только холодные стены из сырого камня. Я бьюсь спиной в стену, мечтая проснуться.       - Послушай меня, - говорит он, обхватывая руками мои щёки и поворачивая на себя лицо. Я морщусь от вида его уродливой внешности.       - Я не желаю тебя слушать. Ты - монстр! Не хочу иметь ничего общего с тобой! – вспыхиваю я, а после с ужасом замираю, когда вижу злость в его лице и зарождающийся алый шаринган. Страшно. Мне становится так страшно, что я начинаю кричать, - Какаши-сенсей! Хитоми-сан! Сора! Кто-нибудь, помогите мне!       - Путь, который ты собираешься выбрать, не приведет тебя к дочери Хатаке, - шипит он, - он приведет вас к смерти! Ты должен бросить ее!       - О чем ты?       - Уходи из деревни. Не слушай Саске. Измени свою судьбу, - рычит он, - Забудь о моем клане. Забудь о семье Хатаке. Только так ты сможешь спасти себя и её.       - Ты псих, - шепчу я, чувствуя, как по моим щекам текут горячие слез, - замолчи!       Я выхватываю из его пояса катану и отталкиваю фигуру от себя с такой силой, что он валится на несколько широких шагов. Как неопытное дитя, не державшее в руках оружия, я жмурюсь перед ударом, выставляя лезвие перед собой. Плоть насаживается на лезвие. Пещеру заполняет тошнотворный запах крови и стон. Тяжелый, высокий и болезненный. Стон девушки, но никак не Обито Учихи. Мои глаза распахиваются, встречаясь с серым тускнеющим взглядом, подчеркнутым длинными черными ресницами. Из розовых губ сочится тонкая струйка крови, а привычный румянец пропадает со щёк. Серебро волос, сверкающий оттенок кожи, всё тускнеет в ней. На моей новой катане тело любимой. Мои руки забирают ее жизнь.       - СОРА! – кричу я, отпуская рукоять меча, которая торчит из ее живота, - НЕТ!       Девушка сползает на землю, заваливаясь, но я успеваю рухнуть на колени и подхватить ее хрупкое тело. Меня бьет крупная дрожь и истерика, с которой я не могу справиться. Я прижимаю ее холодную и безжизненную к себе, раскачиваюсь из стороны в сторону и громко плачу. Прошу ее вернуться обратно. Вою. Прошу прощения. Кричу о помощи, но никто не слышит. Пытаюсь почувствовать биение сердца, но под ладонью тихо, и знакомая грудь больше не вздымается, наполняясь воздухом. Бесшумно, крадучись, как дикая кошка, ко мне подходит брюнетка, присаживаясь рядом. Её руки заботливо обнимают меня, прижимая к груди.       - Сыночек, - шепчет она, разглаживая мои волосы. Я рыдаю. Несдержанно. Горько. Прячусь в ее объятьях и продолжаю просить помощи.       Обито опускается рядом, забирая из моих рук Сору. Он исчезает, унося ее тело с собой, не оборачиваясь на мой крик. Цепляясь руками за плечо матери, я задыхаюсь, умоляя разбудить меня.       - Слушай своего отца, - шепчет она, и я просыпаюсь.       - Так ты хочешь остаться со мной? – вдруг говорит Саске, вырывая меня из воспоминаний.       - Мне кажется еще рано такое спрашивать, Саске, - тут же отвечает Хитоми-сан, - Рен только смог освоиться и привыкнуть к нам. Я не думаю, что стоит его сейчас забирать из нашего дома. Может остановимся пока на регулярных встречах, совместных тренировках. Зачем подвергать мальчика излишнему стрессу?       - Его клан и семья здесь, а не в твоем доме, - сухо парирует он.       - Помягче, Саске, - встревает Какаши-сенсей, поднимая ладонь, - И всё же, вопрос был задан Райдэну.       Внизу живота сворачивается тугой узел, обрастая мышцами и превращаясь в ком. Память отчетливо воспроизводит ночные кошмары, которые начали мучать меня несколько недель назад. Слова Обито и слезы матери, их мольбы и наставления, мертвая Сора на моих руках. Ладони, мокрые от пота, сжимают колени. Я волнуюсь. Даже если сны являются предзнаменованием, я больше не желаю следовать чьей-то указке. Особенно наставлениям мертвого старика, что звался мне отцом.       - Верно, - решительно говорю я, вставая из-за стола и низко кланяясь чете Хатаке, - Какаши-сенсей, Хитоми-сан, спасибо вам большое, что заботились все это время обо мне. Я бы хотел остаться в клане, - делаю паузы, сглатывая скопившиеся слюни, чтобы процедить, - Со своей семьей.       Маленькая ложечка со звоном падает из рук Сакуры. Она быстро моргает, стараясь скрыть удивление и тянется за ней. На бледном лице Учихи впервые отчетливо заметна легкая улыбка.       Мне предоставили возможность выбрать любой из пустых домов в квартале. Я поежился от холода ночной улицы, когда вышел из дома Сакуры. Мотая головой из стороны в сторону, бегая глазами по постройкам я не мог сосредоточиться, так как мозг отказывался думать. В мыслях не было ничего: ни мыслей о правильности моего выбора, ни мыслей о родителях или своей дальнейшей судьбе. В сердце только ноющая боль одиночества, которая вновь вернулась ко мне.       - Муки выбора, - на плечи упала теплая накидка и послышался мелодичный женский голос, а за ним шаги, - нам стоит тебе помочь?       - Думаю, его надо проводить в дом Обито, - поравнявшись со мной, сказал Какаши-сенсей и подтолкнул меня вперед.       - Только через мой труп, - тут же вмешалась Хитоми-сан, вырывая меня с такой силой, что я не удержался и свалился в ее объятья, - что вы его всё к Обито пытаетесь присобачить? Мальчишка и знать его не знает.       - Потому что он его сын?       - Он - наш сын больше, чем его, - по-доброму съязвила она, закатив глаза, а после повернулась ко мне, - Рен, ты хочешь жить в доме Обито? -       Нет, - тут же ответил я, - только не его дом.       Стараясь не замечать горе в глазах Шестого на такое беспрецедентное предательство его лучшего друга, я вцепился в хаори Хитоми-сан и потащил ее вперед. То были не муки выбора. Мне было плевать на любой из этих домов, для меня это станет не больше, чем место для ночлега. Я боялся своей ошибки. Вдруг мне не стоило уходить из дома Соры. Я боялся, что между нами возникнет стена двух семей, что теперь я стану для нее, как любой из генинов Конохи.       - Если чувствуешь себя неуютно, то можешь передумать и вернуться к нам, - невзначай прошептала Хитоми-сан.       Ее слова прозвучали искренне, хотя я меньше всего ожидал искренности от нее, вспоминая с каким недоверием и настороженностью она ко мне относилась. В тоже время я не хотел быть для Соры и Самуи братом, не хотел быть приемным сыном для Шестого и его жены. Я должен стать самостоятельным, чтобы вновь прийти в их дом, не как приемыш, но как друг и сильный шиноби, которых они так сильно уважали.       - Я правда вам очень благодарен, - начал я, остановившись у маленького одноэтажного домика, который располагался недалеко от главных ворот квартала, - вы сделали для меня больше, чем кто-либо другой, и я буду счастлив, если вы и дальше будете меня поддерживать, - я сглотнул и поклонился, - спасибо за все, Хитоми-сан.       Она громко вздохнула, закрыв ладонью рот и быстро оглянулась на бывшего Хокаге, ища в его глазах поддержки. Не найдя слов, она просто подошла и тихо меня обняла. В этот момент я позволил себе обмануться материнским теплом. «ЭТО ОНА ВО ВСЕМ ВИНОВАТА! ОНА ПОГУБИТ ВСЕХ»       Я резко открыл глаза. Положив ладонь на грудь, мысленно успокаиваю сердце и сбившееся дыхание и пытаюсь прогнать образ женщины с ярко-зелеными глазами, истошно плачущей в темной, сырой пещере. Осадок после ночных кошмаров – жгучая ненависть к умершим предкам и страх от потери Соры. Приподнимаюсь с кровати и смотрю на вспотевшие ладони, прощаясь с остатками сна. Сквозь грязное окно пробиваются первые лучи солнца. Наверное, в доме Хатаке уже все проснулись и спускаются к завтраку. Прошла ночь, а я уже соскучился.       - Хорошо, что нам удалось уговорить родителей и сенсеев отменить все тренировки сегодня, -воодушевлённо щебетала Сора, опережая нас с Самуи на несколько шагов.       Ее разительная смена настроения за последние пару дней поднимала настроение не только мне, но и Самуи. На ее светлом лице сияла улыбка, в глазах вновь искрились огоньки былого озорства, а осанка выпрямилась, показывая, как она прибавила в росте за последние месяцы. Младший Хатаке объяснял это тем, что родители в семье снова нашли общий язык, а я стал обращать на нее внимание чаще, хотя с этим я бы поспорил. Едва ли мое внимание когда-то было адресовано не ей.       - Осталось уговорить Саске отменить мою вечернюю тренировку, - вздохнул я, ускоряя шаг.       - Он что не видел в каком доме ты живешь? Там паутиной укрываться вместо одеяла можно, а окна такие черные, что непонятно день на улице или ночь, - развернулась девушка и наморщилась, перехватывая пустые ведра с тряпками и швабрами поудобнее, - Нам срочно надо навести в твоем новом доме порядок. Дядю Саске я возьму на себя.       - Она перекроит тебе весь дом, - шепнул Самуи, обгоняя меня, - глядишь, еще и переедет.       «Было бы неплохо», - подумал я, не сумев сдержать улыбку. Младший брат Соры, словно читая мои мысли, быстро скривил лицо и высунул язык, отворачивая голову.       Нужно отдать должное детям Хатаке и их энтузиазму, посвященному уборке моего нового дома. Как только они переступили порог центрального входа, меня моментально отлучили от всех дел, поручив выносить мусор, который горами рос с невероятной скоростью. Сора, быстро нацепив на себя перчатки и фартук, начала размахивать тряпками сметая всю пыль, а Самуи отправился во двор наводить порядок на улице. Я было подумал, что мы будем болтать, шутить и обсуждать дела на миссиях, как обычно, но брат с сестрой не обмолвились ни словом в процессе. К обеду к нам присоединилась наша сокомандница, Икки Момо, притащив новые шторы, тюли, постельное белье и пару горшков с цветами вдвое больше неё. Я с ужасом сглотнул, увидев, как на ее маленькой спине возвышался куль с вещами вдвое тяжелее ее, и быстро побежал помочь, но получил моментальный отказ. Девочка скинула с себя ношу, вытерев пот с веснушчатого лица, и громко отчиталась перед детьми Хатаке.       Солнце еще было в зените, а старый потрепанный дом в квартале Учих выглядел так, словно его только отстроили. Маленькая территория двора была подметена, тропинки выложены аккуратными плоскими камнями, как те, что лежат обычно у входа в храмы. По обе стороны от нее появились пышные кусты с цветущими гортензиями синего цвета. Заросли высокого бамбука с правой стороны дома облагородили маленьким забором, а рядом поставили лавочки, чтобы можно было перевести дух в солнечный день, спрятавшись под тенью их листьев. Когда Сора с помощью техник стихии земли возводила всю эту красоту, мы завороженно наблюдали. Рыжеволосая Икки даже успела позавидовать вполголоса ее способностям, а Самуи с гордостью хмыкнул, будто это его рук дело.       В доме теперь стало очень светло. Деревянные стены приобрели золотой оттенок. Окна стали кристально чистыми и были украшены темно-зелеными шторами. Все поломанные шкафы на крохотной кухне плотно держались на петлях, в кране шла чистая вода, лампочки и выключатели работали исправно. Даже половицы больше не скрипели, это, наверное, опять же Сора постаралась восстановить деревянное покрытие. В центре большой комнаты стоял внушительных размеров Котацу, а рядом с ним восемь напольных подушек. Откуда-то на стене появился телевизор и ваза с фруктами. В углах - глиняные горшки с пустынными розами по метру в высоту. Пока Самуи устанавливал телефон в коридоре, а Момо накрывала обед на стол, я прошел в спальню, где Сора заканчивала стелить новенький татами, занимавший практически всю площадь пола.       - Надо будет на выходных сходить и купить кровать, - проворчала она, заворачивая одеяло, - на татами только старики спят.       - Не думаю, что моих сбережений от миссий хватит на кровать, - улыбнулся я, подавая ей руку, чтобы она встала, - Держи.       Я протянул ей две пустые рамки для фотографий, которые достал из последней сумки, что мы принесли. Именно ими я надеялся уже закончить мой переезд и обустройство дома. Все это мероприятие меня порядком утомило, так как я не чувствовал к этим стенам ничего, но расстраивать друзей не хотел.       - Отлично, - сказала она, ставя их на комод для одежды, который стоял около окна в комнате, - Я их искала. Момо-чан, принеси мне, пожалуйста, вашу командную фотографию! – окликнула девочку она.       Вот что бросалось в глаза в доме всех шиноби Конохи – командные снимки. Это было своего рода традицией – фотографировать только сформировавшиеся команды генинов со своими сенсеями. На рабочем столе Хитоми-сан в их доме стояла рамка с фотографией ее детской команды, такие же стояли на письменных столах в комнатах Соры и Самуи, и такую же я видел в спальне Какаши-сенсея. В Доме Сакуры была их фотография с Седьмым и Саске, и она же была на главном рабочем столе Хокаге в резиденции. Это как отличительная черта, подтверждающая, что ты - шиноби. Ты принадлежишь Конохе, и у тебя тоже есть команда. Команда – это вторая семья, а для многих она даже больше, чем семья.       В спальне моего дома, на комоде, теперь стояла фотография где была запечатлена моя команда: Я, Самуи и Икки. Она была свежая, ведь мы сделали ее несколько месяцев назад, но я гордился этим снимком и любил его. Эти чувства не были похожими на те, что я испытывал к друзьям из Морской, это было чем-то большим.       - А вторая рамка для чего? – спросил я, наблюдая за улыбками девочек.       - Сами, тащи папин фотоаппарат! – позвала Сора.       Теперь понял.       Создавать уют Сора и Самуи умели прекрасно. И хоть в доме теперь чувствовалась атмосфера дома Хатаке, мне она казалась очень родной. В итоге я даже поймал себя на мысли, что хочу привезти сюда бабушку из Морской. Показать ей, как я живу. Что у меня есть друзья, я умею улыбаться искренне. Здесь меня понимают и принимают, и ее, наверняка, примут тоже. Наверное, мне действительно стоит ее сюда привезти. В лесах Конохи тоже много трав, и продажи ее лекарств здесь, я уверен, пойдут лучше.       - Чему улыбаешься? – спросила Момо, откусывая большой кусок от онигири, которые мы ели на обед.       - Вспомнил бабушку, - ответил я.       - Кстати, - неожиданно в разговор вклинялся Самуи, заставляя Икки подпрыгнуть на месте, - я бы хотел побывать в Морской. Если так подумать, я дальше страны Огня нигде не был. Давайте после экзамена на чунинов, поедем вчетвером в Морскую? Посмотрим как жил Рен, познакомимся с его друзьями и родней? От его воодушевлённых планов стало не по себе всем присутствующим. Момо резко раскраснелась и начала перебирать в руках деревянные палочки для еды, мямля под нос «Все вместе. Вчетвером. Без взрослых». Сора позеленела, явно вспоминая свое поведение, и уж кого бабушка не будет рада видеть, так это маленькую почтенную дочь. Ну, а мне стало не по себе, так как я вспомнил, как ко мне относятся в родной деревне.       - Давайте экзамен сначала сдадим, - спокойно сказала старшая Хатаке и вышла из-за стола, собирая остатки еды, чтобы отнести их в холодильник на кухню. Обед закончился.       - Словно мы его не сдадим, - фыркнул ей в спину беловолосый, - Момо, ребята справятся дальше сами, а нам пора готовиться. Пойдем, я провожу тебя до дома.       Цвет лица малышки Момо сровнялся с цветом ее волос. Она попыхтела от возмущения, но вложила ладонь в руку беззаботного чунина, и они исчезли в синей искре, унося две фигуры на противоположную сторону деревни. Мелкий вундеркинд либо не замечает, как смущается в его присутствии девочка, либо специально делает вид, что не замечает. Зная, как брат с сестрой любят повыделываться, хоть всячески это и скрывают, склоняюсь ко второму умозаключению.       - Ребята уже ушли, - слишком близко к уху слышу голос Соры и немного дергаюсь, разворачивая к ней лицо, но тут же встречаю ее взгляд и дыхание. Наши носы практически соприкасаются, когда до меня доходит осознание, как быстро она смогла сократить между нами расстояние и сейчас сидела так близко, что я чувствовал тепло ее тела. Не успев ответить, она двинулась вперед и мягко коснулась губами моей скулы.       Меня словно обожгло.       - Сора, что ты…, - ахнул я, схватившись за щеку и отстраняясь от неожиданности подальше.       - На моем дне рождении ты сказал, что будешь ждать, - засмеялась она, подползая ближе к моему лицу, - хочу, чтобы ожидание было очень томительным.       - Ты совсем страх потеряла? – несдержанно выпалил я, нахмурившись.       - Мне тебя что ли бояться?       «Именно! Именно меня тебе и стоит бояться!» думал я, сжимая кулаки. Зная, что я ей нравлюсь, что ее взор устремлен только на меня, и наши чувства взаимны, мое самообладание готово сорваться с тормозов. Видя ее тонкие кисти, ноги, шелк волос и блеск глаз, держусь изо всех сил, сжимая кулаки. Именно меня ей стоило бояться в эту секунду.       Не обращая внимания на мои мыслительные процессы и войну, что разразилась внутри, девушка еще раз хихикнула и подалась вперед, оглушительно чмокая меня во вторую щеку.       Повержен.       Я просто валюсь на спину и закрываю краснеющее лицо ладонями. Ками-сама, дай мне сил дождаться ее совершеннолетия.       Как спасательный круг, не стучась, в дверь заходит Саске. Тень от его фигуры не только завладевает всем пространством комнаты, но и полностью меняет атмосферу. Видят святые, как же я рад видеть его в эту минуту. Был бы у меня хвост, я бы завилял им, как верный пес, дождавшийся своего хозяина.       - В доме чисто, - он осматривает нас и маленький обеденный столик, - вы сытые. Пора на тренировку, Рен.       - Уже бегу, - спохватился я, выбираясь из под натиска Соры. Она конечно же разозлится, но это будет после. Сейчас же мне надо убежать, чтобы не наделать глупостей раньше времени.       Зачем меня тренировал Саске - я не понимал. Какаши-сенсей делал это для моей быстрой адаптации в Конохе в роли шиноби, но к моменту появления в моей жизни Саске я уже хорошо себя зарекомендовал как ниндзя среди своих сверстников. Я считал, что тренировки с Учихой - своего рода дань уважения вымершему клану и на этом всё, так как он со мной толком и не разговаривал. Однако Саске был очень силен. За месяц жизни в квартале Учих мы тренировались ежедневно. Мой контроль над молнией вышел на новый уровень. Молния появлялась порой быстрее моих мыслей, словно она была моим ангелом хранителем, как синий огонь Хитоми-сан или Самуи. Саске хотел одного, чтобы я создал свою технику.       - Я уйду после экзамена из деревни, - тихо сказал он, когда мы сидели на поляне за кварталом Учих.       Я знал, что Саске никогда не задерживается в деревне долго и ждал этой новости, так как заметил заплаканное лицо Сакуры утром, когда встретил ее по пути на работу. Куда он уходит – кроме Седьмого, никто никогда не знал, и спрашивать было не позволительно. Но мне это было и не интересно. Достаточно того, что я узнал его, понял, что на этой земле у меня есть родная кровь и был ему благодарен за те техники, которые я освоил под его началом. Более я не чувствовал к нему ничего, кроме скупого безразличия.       - После экзамена необходимость в команде отпадет, и вам все чаще будут давать одиночные миссии. Я могу забрать тебя с собой, - сказал он, не отрываясь от заката, - если хочешь, конечно. «Уходи. Уходи. Уходи.»       - Не хочу, - отрезал я.       - Твой клан – Учиха, а не Хатаке.       - Мой клан – это я сам. У меня есть цель и, чтобы ее достигнуть, я должен оставаться в Конохе. Здесь мой дом. А в отце или старшем брате я не нуждаюсь.       Я поднялся, отряхнув брюки. Хитоми-сан как-то говорила, что Саске долго жил лишь местью, а после искупал свою вину в странствиях. Возможно, это был его путь и, возможно, этот путь еще не закончился. Но мне некому мстить. Моя жизнь началась с появлением в ней Соры, и всё, чего я хочу, это жить рядом с ней. Большего мне не надо. Брюнет отпустил меня не возразив и больше тот разговор не поднимался.       Я вернулся домой уже к ночи. Завтра начнется первый этап экзамена на чунина, а значит все студенты сейчас готовятся к важному дню. Выключив свет в спальне, я лег и посмотрел на комод. В правой рамке улыбающиеся лица Соры, Момо, Самуи и меня на фоне комнаты, залитой светом. Моя команда и солнце, что освещает мне путь. Добрых снов, друзья.       В главной аудитории академии шиноби было яблоку негде упасть. Все парты были заняты. Сегодня нам предстояло сдать экзамен в виде теста, который смог бы квалифицировать нас, как будущих чунинов. Стресс, напряжение и страх были настолько ощутимы, что хотелось поддаться этому настроению, но уверенность вселяли две светлые головы, что не обращали внимание на экзаменаторов. Что Сора, что Самуи, получив свои листы схватились за ручки и начали исписывать свои листы так быстро, что чернила кажется брызгали в разные стороны от них. Спустя десять минут от начала экзамена они синхронно встали, сдали тесты и вышли из аудитории. А еще через минуту рядом с моим ухом раздался скрежет синего свечения, и я услышал знакомый шепот пепельноволосого, который продиктовал мне все ответы на тест. Когда я встал, чтобы сдать свой лист, знакомый треск уже послышался со стороны парты, где сидела Икки. Главное, чтобы Хитоми-сан не узнала о таком шулерстве на экзамене под ее руководством.       - Как конфету у ребенка отнять, - ворчал Самуи, когда мы шли обратно, - Серьезно, я думал экзамен на чунина будет гораздо сложнее, а в итоге тесты оказались проще простого.       - Я не знала ни одного ответа, кроме оказания первой помощи, - взвыла Момо, зарывая лицо в яркие локоны, - а как тебе показалось Рен?       - Я не успел их прочитать даже, как Самуи уже все сдал и надиктовал мне ответы, - сказал я и обратился к пепельноволосому, - что с командой Соры? Ты им помог?       - Зачем? Им сестра помогла через маленькую призывную жабу, что сидела в их ушной раковине.       - Фу, - кожа на теле Момо пошла рябью.       - Я не думал, что она будет помогать Сайто, - неожиданно для себя, сказал в слух то, о чем подумал.       - С чего вдруг? Несмотря на их обоюдную неприязнь – они команда и у них всегда есть заранее обговоренный план. Не сдаст кто-то из ее команды – провалятся разом все, а для Соры нет ничего страшнее проигрыша. Так что на время экзамена ее команда будет показывать высокий уровень сплоченности.       - А в кустах они подерутся потом, - хмыкнул я.       - Именно, - засмеялся младший Хатаке.       Второй этап экзамена начался через два дня. Первый отборочный этап прошли около сорока команд, что было очень хорошим результатам по словам Хитоми-сан, но на втором этапе требовалось отсеять минимум половину, поэтому срок испытаний сократили до суток. Накануне, за ужином в доме Саске, Сакура очень переживала, боясь, что нам может не хватить времени. Да и Саске не выглядел очень воодушевленным. «Для нас это был ужасный этап», - пояснила она после и поежилась от воспоминаний. К счастью, меня эти воспоминания не тревожили, поэтому я скорее радовался: чем быстрее все это начнется, тем быстрее закончится.       С погодой нам везло. В шесть утра около входа в лес светило солнце, на небе не было ни облака, а температура прогрелась до 10 градусов тепла. Рядом со мной стояли такие же генины в компании своих родителей и слушали наставления. Меня пришли проводить Саске и Сакура с маленькой Сарадой. Розоволосая куноичи долго щебетала обо всех опасностях, которые нас могут поджидать, а ее муж сказал лишь «сосредоточься на своей новой технике», что меня немного развеселило, так как техники у меня пока еще не было. Хоть я и освоил чидори и различные техники с молнией, да и с катаной я сроднился как со своими руками, чего-то нового я не придумал.       В метрах двадцати стояла семья Соры. На лице Какаши-сенсея ни намека на беспокойство. Пока Хитоми-сан поправляла амуницию своих детей и расцеловывала их щёки по очереди, в его взгляде читалось только «поскорее бы уйти в резиденцию и завалиться на диван читать книгу». Сора и Самуи держались, копируя своих родителей: спокойно, уверенно, с нотками скуки на лицах. Получив последние указания старших, мы собрались командами получить свои свитки и выслушать стандартные условия экзамена, в котором мы обязаны достать недостающий свиток и в срок прийти в центральную башню на другом конце леса. Для многих участников это была не первая попытка. Для детей, которые с малых лет учились в академии, тренировки в этом лесу начинались уже на втором году обучения. Поэтому кроме меня, и, может, еще пары десятков учеников из других стран, все знали, что их ждет. За минуту до свистка знаменующего начало экзамена, ловлю на своем затылке пристальный взгляд серых глаз и оборачиваюсь. Сора улыбается мне, оскалив все зубы, что не остается незамеченным в глазах ее сокомандников, и, положив два пальца на губы, посылает воздушный поцелуй. Да так, что это видят чуть ли не все, кто нас знает. Но она смотрит далеко не на мою реакцию, а, злорадно смеясь, поворачивается в сторону Юрики, что зеленела от злости. Звучит свисток и ее команда, а так же все команды вокруг нас, испаряются с места старта.       В отличие от остальных команд, мы вошли в лес не спеша, размеренным и уверенным шагом. Пройдя около километра, я поднял руку, чтобы мои товарищи по команде остановились. Кивнул в сторону трех пышных кустов, между которыми можно было укрыться и обсудить дальнейший план действий.       - Хорошо, - Самуи присел рядом с Момо, доставая из подсумка наш свиток «воздуха», - план такой… «В командной работе нет места спорам и разногласиям. Вы должны трезво оценивать свои силы и уметь доверить жизнь своему товарищу», - учил нас Какаши-сенсей на тренировках. И хоть в силовых спаррингах между мной и Самуи по-прежнему преимущества не было ни у кого, то в умственной войне и умении разрабатывать стратегии маленькому брату Соры никто не мог составить конкуренцию. Поразмыслив немного, пепельноволосый кивнул сам себе, словно убедился в правильности своих мыслей, и, не спрашивая разрешения, повязал свиток на талии Икки так, чтобы его было нарочито всем видно.       - У других команд свитки всегда хранятся у самых сильных членов команды, и чаще всего они спрятаны глубоко под одеждой, мы поступим иначе. Момо станет приманкой. Главная наша цель, как можно быстрее добраться до финальной башни. Большинство команд сражаются в центральной части леса и к башне пойдут уже укомплектованные, но останутся те, кто не соберет полный комплект, и от безысходности и паники будут ждать у кромки леса, напротив башни. Если Момо появится перед врагом одна, то на нее нападут без какого-либо плана. Нападающие будут иметь свиток «земли» и посчитают, раз она одна, значит двое из ее команды еще сражаются. Логично, она станет легкой мишенью, мы же с Реном будем двигаться в стороне от Момо в пространственной технике, прыгая из норы в нору, и, когда на Момо нападут, устроим засаду. От неожиданности и отсутствия плана действий враг растеряется и станет легкой добычей. Заберем свиток и вернемся в башню, - закончил он и посмотрел на рыжеволосую девушку, у которой была одна из важных ролей. Секундно он засомневался и быстро сглотнул, - Что скажете, ребята?       Я молчал. План был хороший, и я также верил в его успех, но отчетливо понимал, как нашей сокоманднице может быть страшно. Икки просидела минуту, не обронив ни слова. Лицо ее было бледным, как лист бумаги, а на висках выступили маленькие капельки пота.       - Хорошо, - ответила она выдавив из себя улыбку, - что я должна делать?       - Ты должна двигаться очень громко: ломай ветки, издавай звуки, пугай птиц, - шептал Самуи, - тебя должны заметить.       - До башни около сорока километров, - начал я, - ты уверен, что тебе хватит сил все время перемещать нас в пространстве не теряя концентрации?       - Более чем, - хмыкнул он и достал три темно-зеленые горошины, закидывая их себе в рот и морщась, - ужасные на вкус. Сакура-сан никогда их не доработает. К финальной битве я израсходую большую часть чакры, но у нас есть ты. Когда битва завершится, я укрою Момо и заберу свиток, а ты должен будешь выбить всех соперников.       - Есть, - уверенно кивнул я, поправляя катану. От желания скорее начать руки сами по себе начали искриться маленькими молниями.       - Тогда выдвигаемся? – неуверенно спросила Момо.       - Ничего не бойся, - улыбнулся Сами и взял ее маленькие ладошки в свои руки, грея теплом, - мы будем рядом и не позволим, чтобы кто-то причинил тебе вред.       Я начал волноваться, когда на горизонте уже замелькал проблеск света. Мы практически достигли края леса, но на нас до сих пор никто не нападал. Перемещаясь в пространстве я наблюдал за Самуи. Почувствовав мое волнение, он сказал: «За нами следуют трое уже несколько миль, - я стал оборачиваться, пытаясь найти очаги чужой чакры, - активируй шаринган и сразу их увидишь». Этого я делать не хотел. Если и добиться успеха, то без наследства отца. Я посмотрел на движущуюся в стороне Момо. Ее лицо было сосредоточенным и серьезным. Она тоже знала, что приманка сработала. Перепрыгнув на новую ветку, она поскальзывается и падает вниз, взвизгивая. От неожиданности я дёргаюсь, стараюсь вырваться из портала Самуи, но торможу, замечая хитрую улыбку на девичьем лице спрятанную за копной светлых кудряшек. Признаю, я ее недооценил, а вот Хатаке ее потенциал раскрыл уже давно. Мы оставались в стороне, когда рыжеволосую девушку окружили трое шиноби из Суны. Два парня облаченные в черные робы с красными разрисованными лицами, словно они индейцы, и высокая девушка с черными волосами и загорелой кожей, прикрытой кусками тряпок в интимных местах. Самуи закашлялся и отвел взгляд, стараясь скрыть смущение.       - Свиток у парня со шрамом на губе, - прошептал Хатаке.       - Как понял?       - Он держится в стороне от Момо, - продолжил он, - осторожничает. Нападать будут двое других. Нам надо понять, как они ведут бой.       - Предлагаешь ждать когда они на нее нападут? – нахмурился я.       - Она сама согласилась стать приманкой, - удивленно посмотрев на меня сказал Хатаке без капли волнения. У меня внутри все рухнуло, и я впервые усомнился в том, что его план сработает. Я не мог поверить, что он готов пожертвовать Момо, но прежде, чем я возразил, он тихо засмеялся, - Поверил? Я же не Сора.       - ЗАМОК, - кричит Икки и делает рывок к парню со шрамом.       - Пора, - говорит Сами и срывается с места.       Момо не только подавала прекрасные успехи в ирьениндзюцу, она была крайне талантлива в написании печатей. Более того, она трезво оценивала свои силы и никогда не лезла на передовую. Она была нам поддержкой, а мы ее опорой. Однако ее взрывные печати не редко помогали нам завершать миссии без применения техник и потери большого количества чакры.       Вот и сейчас, не обращая внимание на угрозы со стороны двух фигур, она сделала рывок между их ног к парню, у которого был свиток, и успела прикрепить к его ноге блокирующую печать, которая не позволит ему двинуться с места какое-то время. От неожиданности двое других соперников отлетели от нее, активируя свои техники, а наша сокомандница расслабилась, ожидая своего спасения. Самуи моментально телепортировался к ней и забрал в безопасное место, а я сорвался в сторону брюнетки. Пока она перемещалась, за ней оставался шлейф из песка, что могло доставить в будущем проблем. Мне пришлось прервать преследование, чтобы отбить атаку клоном второго соперника. Я потерял ее из вида. Последняя тень в листве исчезла и я остался стоять в стороне один. В носу начало щекотать. Свет постепенно мерк, и я понял что за песок она разбрасывала. Где-то в тени деревьев сидела та, кто прямо сейчас создает вокруг нас песчаную бурю. Значит они хотят нас ослепить, а после атаковать клонами. Все стало сложнее. Парень со свитком стоял на земле, еле держась на ногах, и был доступной целью, но девчонка из их команды пряталась где-то в кронах деревьев и поддерживала свою технику песчаной бури. Открыть глаза было невозможно. Мелкие крупицы песка с огромной скоростью врезались в кожу, оставляя мелкие порезы. Внутри бури стало темно, как в грозовой день. Я чувствовал минимум семь клонов третьего из их команды, которые ждали нашего нападения, но не понимал где они находятся. Уничтожить их не было для меня проблемой, если бы не моя дезориентация в песке.       - РЕН, ШАРИНГАН! – закричал Самуи со спины, - ДОВЕРЬСЯ МОМО, А Я ПОМОГУ!       Не хочу. Чертов шаринган. Меня затрясло от злости и безысходности. Мимолетно в голове пронеслись мысли о том, что мне вообще не нужен этот экзамен, но я стряхнул головой, закусывая нижнюю губу. Ребята в меня верят. Я не должен быть таким эгоистом.       Я расслабился, убрав руки от лица и закрыл глаза. Тут же легкие наполнились чистым воздухом а лицо обдало прохладой: техника воздуха Момо окутала мою голову, оттесняя частицы песка и позволяя открыть алые глаза. Теперь я видел в буре всех клонов и членов команды из Суны. Всего девять целей и пара секунд чтобы справиться, но мне же помогут?       - Самуи! Шесть! – крикнул я, и подобно углам шестиугольника в пространстве начали образовывать шесть маленьких кротовых нор, а мои ладони уже сложили нужную печать, - Высвобождение молнии: Фиолетовая молния.       Фиолетовый столб света наполненный тысячным напряжением прошел сквозь каждый портал изрешетив все пространство перед нами – поражая каждого клона за несколько секунд. Этого времени мне хватило, чтобы добраться до главной цели, пока все присутствующие замерли, опасаясь удара молнии в свое тело. Широкой дугой я заношу свою катану над головой и резким движением направляю ее в противника, останавливаясь у его шеи. Песчаная буря спадает. Периферийным зрением вижу Момо на дереве, вжимающей в столб противницу из другой команды. На ее маленьком и детском лице ярость. С другой стороны без сознания лежит второй из их команды, что создавал клонов. Со спины доносятся шаги и, рядом со мной, плечом к плечу, появляется Хатаке. Присев, он расстегнул набедренную сумку парня с лезвием у шеи.       - Если не возражаешь, - довольно скалится он и забирает свиток земли, - нам пора!       Через час мы уже входили в башню, преисполненные счастьем. Мы справились даже быстрее, чем рассчитывали, и не поранились. Одновременно с нами в башню заходят еще несколько команд генинов. Я осматриваю их макушки, пытаясь найти любимое серебро волос. Сердце пропускает удар. В ходе экзамена я совершенно забыл о том, что Соры с нами не было. Ее команда тоже проходила экзамен и, в отличие от нас, они могли не сдать. Я ненадолго задерживаюсь у входа, всматриваясь в темную глубину зеленой листвы леса. Жду. Заминку первой замечает Икки и тихо зовет меня внутрь.       - Это было довольно долго, Сами!       Как только дверь в комнату ожидания открылась, я выдохнул. В глубине помещения, на лавочке, вальяжно сидела команды Соры. Бегло осматриваю ее: на ее скуле красуется синяк размером со сливу, но больше видимых повреждений нет. Разве что волосы растрепаны, и высокий конский хвост съехал вправо. Перевожу взгляд на ее сокомандника Хьюга и замечаю на противоположной скуле идентичный синяк.       - Я тоже рад тебя видеть, - уголок губы Самуи поднимается, и он проходит вглубь, обнимая ее, - давно ждешь?       - Мы первые пришли, - она закидывает голову и проводит рукой по серебру волос в хвосте, - плевый экзамен.       Через четыре часа в зале ожидания собрались пять команд. К концу экзамена в башню пришла еще одна из страны молнии. Итого восемнадцать генинов были допущены к третьему этапу экзамена. Гул разговоров не смолкал ровно до тех пор, пока в дверь не зашел высокий мужчина с сигаретой в зубах:       - Поздравляю вас, - скучно пробормотал Шикамару-сан, делая глубокую затяжку и сплёвывая бычок на пол. Девушка в больших очках быстро потушила ее ногой и строго посмотрела на его фигуру, но он не обратил на нее никакого внимания, - Третий этап экзамена пройдет на центральной арене Конохи через четыре дня. Отдохните хорошо и постарайтесь изучить своих противников. Ранжирование будет происходить в режиме онлайн, - он лениво оборачивается на девушку, беря из ее рук маленький свиток, и прежде, чем зачитать его нам, улыбается, - экзаменаторами было принято решение возвести в ранг чунина двух генинов со второго этапа. За острый ум, умение планировать и разрабатывать стратегии, а так же за защиту своих сокомандников и навыки лидерства досрочно чунинами становятся: Сарутоби Мираи и Хатаке Самуи. Завтра явитесь в кабинет 201 резиденции Хокаге и получите свои жилеты. На этом всё. В зале повисла тишина. Как только Шикамару-сан и его помощница покинули комнату, я обернулся на Самуи. Никто из нашего бывшего класса не прошел даже второй этап. Все, кто когда-то обижали его, остались далеко позади. Он стоял с окаменевшим выражением лица. Его глаза неожиданно расширились, словно он осознал, что произошло, и он быстро отвел взгляд в сторону, взяв себя в руки.       - Поверить не могу!       - Подумать только!       Шепот усиливался, разрастаясь в редкие возгласы и шум.       - Ладно Мираи, это уже ее третий экзамен, но Хатаке? – я нахмурился и развернулся, пытаясь найти человека, кто посмел открыть свой рот, - я бы с его кеккай-генкаем тоже стал чунином досрочно.       - Довольно, - крикнул я в пустоту и замолчал, когда в комнате послышался звонкий девичий смех, переходящий в истерику. Все умолкли, обернувшись к Соре, которая хваталась за живот и смеялась так громко, что наводила страх на окружающих. Не было в этом смеха счастья.       - Ничего удивительного, - сказала она, немного успокоившись, и вытерла выступившие слезы, - Я уверена, ты получил бы этот жилет и без гендзюцу. К сожалению, у нынешнего поколения нет и толики мозгов, которые есть у тебя, братишка, - она улыбнулась и обняла его, закрывая спиной ото всех присутствующих, - идем домой. Мы должны рассказать родителям. Ну а вы, - она повернулась к толпе, - можете продолжать лаять нам в спину, - и, показав язык, развернулась, уходя из башни с прямой спиной.       Мы с Икки переглянулись, подавив в себе желание засмеяться и под завистливый рев будущих соперников ушли. В доме Шестого сегодня явно будет пир.       Вечером, накануне экзамена, в дверь моего дома постучались. На пороге стояла Сора, держа в руке охапку мандаринов. Ее волосы были собраны в аккуратную косу, а сама она была одета в широкую черную толстовку и серые лосины. В таком виде она обычно бегала по вечерам перед сном. На лбу влага от тренировки, а щеки красные.       - Пробегала мимо рынка, увидела мандарины, - улыбнулась она, отдавая их мне и проходя в дом без разрешения, - подумала, ты, наверное, волнуешься, и надо тебя успокоить.       - А ты не волнуешься?       - С чего бы мне волноваться, - она уселась за стол и протянула ладонь, чтобы я отдал ей фрукты, а после стала их быстро очищать, - кто бы не стал моим соперником завтра, я уложу его на лопатки за пару минут. Ну а ты?       - Я в порядке.       Быстрым движением пальцев она отделила дольку и протянула ее мне. В ее движении - уверенность, а на лице никаких эмоций. Сказывается усталость от тренировки и волнение перед экзаменом, которые она пытается от меня скрыть. Я слегка улыбаюсь, подыгрывая ее спектаклю, и наклоняюсь вперед. Специально не тянусь за угощением рукой, а подцепляю дольку губами, мимолетно дотрагиваясь до ее холодных пальцев. Сора застывает на месте. Быстро сглатывает и одергивает руку, убирая несуществующую прядь волос со лба.       - Д-да, в порядке, - тихо говорит она, - по тебе заметно.       - Беспокоюсь за Икки, - тут же говорю я, - она мечтает работать в больнице и стать ирьенином. Она талантлива, но боюсь, спарринг это не то, с чем она справится.       Я обманываю ее, артистично играя переживание за свою сокомандницу, и это срабатывает. Сора моментально переключается и подползает ко мне. Она тянет меня в объятья и прижимает мою голову к груди, гладя волосы. Как хорошо, что теперь она не видит моего красного лица. Ее сердце бьется быстро, выдавая волнение, но голос вновь спокоен:       - Ты все так же переживаешь за других, - начинает она, - но тебе стоит подумать о себе. Ты должен справиться и показать им всем. Никто не должен говорить про нас плохо или недооценивать нас.       Остаток вечера мы проводим сидя перед телевизором, смотря какой-то неинтересный сериал про работу полиции в стране Огня. Сора рассказывает о своей гордости за Самуи, а я делюсь с ней, что не могу придумать свою технику, чтобы удивить Саске.       - Иногда достаточно просто поменять ход печатей или внести в известную схему новый символ – как новая техника сама появится, - сказала она скорее, чтобы поддержать разговор. В ее голосе не было уверенности, что она говорит правду, но всё же я слушал всё, что она когда-либо мне говорила.       Мой бой был шестым. На центральной арене собрались все жители Конохи. Гул от возгласов не умолкал даже в самые трагичные моменты битв. Моим соперником оказался шиноби из страны Воды, который был шире и на голову выше меня. Его техника создавала водяные фигуры животных, которые атаковали меня за счет его чакры и не подпускали к хозяину. Спустя двадцать минут боя, мне не помог даже шаринган, так как я не мог скопировать его технику. Он окружил себя своими водяными барьерами. У него даже не сбилось дыхание. После контратаки молнией он поднялся в воздух на водяном столбе и остался парить над ареной, пока я стоял внизу и уклонялся от десятков животных, которые пропускали сквозь себя молнии и огонь, разрушаясь, но после восстанавливаясь. Я посмотрел наверх: в ложе Хокаге сидел Седьмой, внимательно наблюдая за боем. По правую руку от него со скучающим видом стоял Шикамару, а слева сидела Хитоми-сан, которая не скрывала своего беспокойства, то и дело растирая руки. Мне было приятно думать, что она переживает за меня. Оборачиваться на правую трибуну не хотелось. Хоть там и стояла семья Хатаке, болеющих за меня, рядом с ними стоял Саске, и я спиной чувствовал его взгляд, который не ждал, а уже требовал от меня победы. Я понимал, что ему не нравится, что наш бой затянулся. Я так и не узнал, как проходил его экзамен, но судя по требованиям: великий Учиха выиграл его, не успев применить и нескольких техник. Вокруг меня вновь собиралась чертова стая водяных фигур. Надо собраться. Моя молния разбивает его технику, но не успевает достигнуть цели, как фигуры восстанавливаются, отрезая мне путь к сопернику. В тоже время вода является хорошим проводником электричества, а значит, чтобы победить его она должна двигаться быстрее, чем фигуры успеют распасться. Но как ускорить и без того молниеносную технику. Мне бы помогли порталы Самуи, чтобы провернуть фокус с телепортацией молнии, но его тут нет. Осталось только стать этой молнией.       «Иногда достаточно просто поменять ход печатей или внести в известную схему новый символ»       - Трансформация молнии: Фиолетовая.       «ВОТ ОНО».       Мир остановился. Я видел каждую частичку, летающую в воздухе, каждую каплю воды, застывшую в пространстве. Звуки утихли, словно их поставили на паузу, только глухой низкий гул, словно на горизонте моря показался огромный пароход, символизирующий о своем прибытии. Я не сразу срываюсь с места: позволяю себе посмотреть на свои руки и ноги – светящиеся фиолетовым цветом. Энергия тока не в руках – она во мне. Так это мир остановился? Или это я стал таким быстрым? С губ срывается довольная усмешка, а за ней срываюсь я, пронзая все водяные фигуры, но теперь они не распадаются. Они стоят, наполненные электричеством и медленно посылают импульс наверх к своему хозяину. Достигнув соперника я наблюдаю словно в замедленной сьемке, как его тело уже охвачено молнией, и он корчится от боли. Хватаю его за шею и гул прекращается. Я вновь слышу крики трибун и чувствую ветер, что ласкает мое мокрое лицо. Мы падаем с высоты на арену, поднимая клубы пыли. От удара о землю мой соперник вздыхает и закатывает глаза. Он без сознания.       - Победил Райдэн Учиха.       Трибуны взрываются аплодисментами, и я довольно оборачиваюсь в сторону Саске. На его лице еле заметная улыбка. Он коротко кивает, а после разворачивается, уходя с трибун. Перевожу взгляд и уже искренне улыбаюсь и машу ладонью Соре и Самуи, которые стояли неподвижно, закрыв рот ладонями. Видимо, фурор я произвел и на них. Рефери уже толкает меня в спину, чтобы я освободил поле боя, так как на большом экране, возвышающемся над трибунами арены уже проходила ранжировка следующей пары.       «Сора Хатаке против Сайто Хьюга»       - Что за черт? – сорвалось с моих губ, - Почему поставили сокомандников?       - Я не знаю, парень, - рыкнул мужчина и попросил меня удалиться.       Я перешел на бег, стараясь успеть на трибуну до начала матча. Я понимал, что для поединков уже не важен был состав команд, но меня разрывало чувство несправедливости. Как можно было поставить в пару двух генинов, что с детства работали в одной команде и знали все техники друг друга наизусть. Мне пришлось остановиться, когда я увидел спускающуюся по лестнице Сору, которая шла на поле.       - Сора, - я протянул к ней руку, но она ушла, не замечая мою фигуру.       Она прошла мимо меня широким шагом, пряча руки в карманах куртки. Ее взгляд был устремлен вперед, но складывалось впечатление, что она ничего не видела. Некогда ясные серые глаза заволокло темной пеленой и сейчас радужки обрели темно-серый, даже чёрный цвет. Она прошла стремительно. Не повернув головы, источая жуткую злость. Я проводил ее фигуру и тихо пожелал удачи. Как только ее фигура скрылась за углом, я сорвался наверх, туда где сидела ее семья.       Я выбежал на верхний ярус, когда бой уже начался. Протискиваясь между рядов волнующихся зрителей, не могу оторвать глаз от арены, где то и дело сталкивались двое. Сора уже применяла техники земли, стараясь поймать и затащить соперника в трясину, а Сайто уклонялся, не активируя пока ни одну из своих. Он пытался ее вымотать.       - Сами, что произошло? – задыхаясь спросил я, когда мне удалось добраться до своего места.       - Не знаю, - нахмурился он, не отрывая взгляда от битвы, - какая-то ошибка в ранжировании. Они не должны были оказаться соперниками.       - Почему бой не отменили?       - Чтобы не показывать, что в организации мероприятия произошли ошибки, - злостно процедил он, - да и потом, остановить бой и сообщить об ошибке может только либо мама, либо Седьмой, и тогда все скажут, что это уступка для Соры.       Я перевел взгляд на ложе Хокаге: Хитоми-сан сидела сжимая кулаки, облаченная синим огнем, а Наруто-сан рассержено что-то обсуждал со своим секретарем, резко жестикулируя. Самуи продолжал говорить о несправедливости, а стоящая рядом с ним Момо его успокаивала, поглаживая по рукаву кофты. Какаши-сенсей молчал, устремив свой взгляд на дочь. В его теле ощущалось напряжение, а зрачки дергались в такт движениям тела молодой куноичи. Его брови сошлись на переносице, когда Сайто поставил блок, парируя удар, усиленный чакрой, и заставил Сору отлететь в стену, по которой пошли трещины.       - А ты хорош, - подала наконец голос Сора, вылезая из образовавшейся вмятины, растрепанные волосы начали возвращаться в привычный вид, открывая спину. Техника, с помощью которой она спасла нас в прошлый раз от огня Сами, подумал я и немного успокоился, осознавая, что удар в стену ей не навредил, - значит, никогда не дрался со мной в полную силу?       Она сплевывает кровь и вытирает разбитую губу, а после улыбается, распрямляясь. Хьюга не отвечает ей. Его тело напряжено и не теряет стойку, готовясь отразить очередное нападение.       - Ну и чего ты ждешь? – невзначай спрашивает Сора, снимая с себя куртку и откидывая ее в сторону.       - Твоей лучшей атаки.       - А кости выдержат?       - Вот и проверим, - мягко отвечает он.       Сора закрывает глаза, начиная быстро складывать печати, а Сайто разворачивает корпус, расставляя широко ноги и ставит блок правой рукой.       - СУИТОН: ВОДЯНОЙ ЗВЕРЬ       Из рук Хатаке вырывается огромный поток воды, который принимает форму гигантского волкообразного зверя. Волк срывается вперед, испуская мощные потоки воды изо рта, которые несутся на Сайто, снося все на своем пути. Многотонная масса воды врезается в стены арены, взмывая вверх и закрывая нам обзор. Капли воды, достигнув апогея своей высоты, обрушиваются дождем на трибуны, создавая яркую радугу над ареной и показывая нам соперников. Сайто нет на своем месте, вместо этого он стоит рядом с Сорой и держит ее за ладони, из которых недавно высвободился водяной волк. В его глазах нет зрачков, а на лице проступили все вены. Он активировал бьякуган. Все тело девушки трусит и несколько секунд спустя она сползает на землю, тяжело дыша.       - Твоя главная ошибка – это излишняя самоуверенность, Сора, - зашипел Хьюга, наблюдая как Сора отползает от него, стараясь спастись, - твое эго не позволяет разуму трезво оценить ситуацию и допустить мысль, что все твои техники, все тактики и каждый шаг давно изучены. Ты не непобедима. Ты наглая девчонка, считающая себя сильнее всех, и в итоге я преподам тебе урок.       Я не замечаю, как мое тело дергается вперед после его жестоких слов. Мне хочется вновь спуститься на арену и разорвать его в клочья. Мою секундную слабость перед гневом останавливает Самуи, который успевает одернуть меня за рукав. Его лицо сосредоточено на двух противниках внизу. Ему также неприятно слышать оскорбления члена своей семьи, но он сохраняет самообладание лучше меня. Я вновь смотрю на Сору, ожидая от нее ответа, но она не злится, только лишь с грустью смотрит на своего противника.       Сайто не ждет ответа. В несколько стремительных шагов он преодолевает расстояние до нее и заносит кулак, но Хатаке ловко уклоняется, присаживаясь и делает подсечку. Она как обычно пытается сбить с толку нападающего, чтобы провести захват и опрокинуть оппонента, а после активировать технику земли и обездвижить его. Сайто это понимает. Сора действительно действует по выученному сценарию. Брюнет не уклоняется и не меняет место, просто подпрыгивает и делает широкий мах ногой в левые ребра девушки. Она с шумом выдыхает, делая несколько поспешных шагов в сторону, но равновесия не теряет, оставаясь стоять на ногах. Трибуна замирает, даже дыхание Самуи прерывается на мгновение. Глаза брюнета позволяют видеть сеть чакры Соры. Благодаря этому он быстро начинает наносить удары в те места, где особенно сильно концентрируется чакра. Пытаясь предугадать его действия, девушка ставит блок, но Хьюга лишь меняет радиус, попадая в открытые части ее тела. Атака такая быстрая, что уже через несколько мгновений Сора взвизгивает и валится на колени перед ним. Вся ее чакра заблокирована.       - Сдавайся, - спокойно говорит он.       Меня бьет мелкая дрожь по всему телу, и всё, о чем я сейчас могу думать, так это о ней. О том, как ей сейчас больно, но нам не помочь. Это турнир. Несколько мгновений спустя она не поднимает головы, продолжая сидеть на коленях и тяжело дышать. Я оглядываюсь на трибуны и вижу хищные улыбки генинов и новоиспеченных чунинов, которые даже не пытаются скрыть свою радость из-за проигрыша почтенной дочери Шестого.       Тишину нарушает пронзительный крик Самуи, который срывается к перилам и чуть ли не опрокидывается вниз. Его пальцы, сжимающие металлический прут горят голубым свечением.       - ПОДНИМАЙСЯ, СОРА! НЕ ВЗДУМАЙ СДАТЬСЯ, - кричит он, брызжа слюной, а после его голос ломается, переходя в долгий и глухой всхлип, - мы должны знать себе цену. Не сиди с опущенной головой.       Среди наблюдающих поднимается недовольный гул, который напоминает писк роя комаров. Хочу прихлопнуть их всех.       - Ты прав: я излишне самоуверенна, самолюбива, эгоистична и нагла, - с нарастающим холодом и ледяным спокойствием, не присущим ей раньше, говорит девушка, неуклюже и дрожа поднимаясь с колен, - действительно, я веду бой открыто и напоказ, ровно так же, как и живу. Зато я, Сайто, настоящая, - она выпрямляется и смотрит ему в глаза, продолжая шипеть, словно змея, - так какой урок ты мне хочешь преподать? Как быть лицемерным и ушлым? Моя ошибка лишь в том, что я в своей искренности ждала искренности в ответ. Я никогда не поддавалась и вела с тобой бой на равных, считая тебя сильным соперником, а ты оказался все лишь жалкой крысой.       В минуту когда Сайто заорал от злости и ударил ее в солнечное сплетение выбивая дух из ослабшего тела, я вспомнил глаза Соры в нашу первую встречу. Ее взгляд был наполнен храбростью, молодым максимализмом, уверенностью. Он был практически прозрачным в своей чистоте. Не знающий горе и печали. Совершенно не такой, как сейчас. За год нашего знакомства она фактически не изменилась физически, но ее взгляд повзрослел на несколько лет. Оброс коркой недоверия и холода.       - Победил Сайто Хьюга, - прокричал экзаменатор, помогая Соре подняться на       ноги. Хьюга не выглядел довольным, сморщив лицо, словно это он проиграл сегодня, развернулся и ушел прочь с арены.       «Юрика Мамосо против Икки Момо»       На табло высветилась последняя пара участников. Но прежде, чем рефери пригласил на поле боя новых соперников, Момо подняла левую руку, не отпуская другой Самуи и крикнула: «Я СДАЮСЬ». Ее фраза не была для нас новостью, она пару раз говорила, что не уверена в своей готовности к финальному экзамену. Это обозначало конец. Ежегодный экзамен на чунина закончился.       Хатаке стояла с пустым взглядом. Задрав голову, она нашла в толпе Конохамару, рядом со своим отцом. Лица взрослых были похожи на каменные изваяния, не подававшие никаких эмоций. Она опустила взгляд.       - Экзамен объявляю оконченным. Поздравляю всех, - громкий голос Седьмого пронесся по трибунам и все присутствующие заликовали. Родители и сенсеи стали поздравлять своих детей, обнимая их. Атмосфера на стадионе молниеносно стала радостной, счастливой. Впереди всех ждал большой праздник. Всех, кроме нас. Хитоми-сан и Хокаге развернулись и покинули ложе первыми. Все стали расходиться, и только одна девушка оставалась на своем месте.       - Идем Момо, - сглатывая тяжелый ком, хрипло сказал Самуи, - я тебя провожу домой.       - А как же Сора, - быстро спросил я.       - Моя поддержка ей сейчас не нужна.       Когда последний человек скрылся за дверьми огромного стадиона, я перепрыгнул через перила и оказался рядом с ней. Я подошел тихо, нежно беря ее за руку. Молчал. Я не мог найти слов, чтобы ее утешить. Сора никогда не проигрывала.       Ее глаза скользнули по моему лицу. Остановившись на глазах, она горько улыбнулась:       - Оказывается, я не самая лучшая.