Наша тайна — любовь

Дамиано — Я даже не знаю, что сказать… — Карина сидела напротив меня за дальним столиком ресторана своей сестры, пытаясь наколоть на вилку грибы. Рассказав ей о своем утреннем визите к Катрин, и о том, кто замешан в подставе с дракой, я решил свозить блондинку пообедать. Так как в каких-то кафешках светиться не хотелось, мы поехали в ресторан Даниэлы. — Ничего не говори. Главное, что всё улажено. Ну и еще один плюс в том, что я избавился от Катрин, и тебе не придется больше меня ревновать к ней. — я смотрел на девушку, доедая салат из зелени и морепродуктов. — Ммм, к ней нет. — она загадочно улыбнулась. — Ох, красавица. Ты еще к кому-то ревнуешь? Ну-ка, расскажи мне. — посмеявшись, я принялся за мясо, которое только что принесли. — Ну… у тебя же есть поклонницы, и не все они несовершеннолетние. Особенно те, которые постоянно трутся возле тебя в ночных клубах и барах, выпрашивая селфи. — Карина указала на меня вилкой, сексуально поднимая бровь, слегка ухмыляясь. — Ты хорошо подметила, они трутся и они выпрашивают. Заметь, не я. Так что, это другое, малыш. Ты не путай. — я любил, когда она хмурит бровки, когда ревнует и показывает это. — Но тебе это нравится, не так-ли? Это тешит твое мужское самолюбие, поднимает самооценку. Ты, как любой мужчина, любишь внимание к себе, а, тем более, такое повышенное. Да тебя пол Европы девушек хотят. — когда перед Кариной поставили тарелку, она как-то странно посмотрела на нее. — Эм… это не мой заказ. — обращаясь к официанту, девушка отодвинула тарелку. — Извините, что-то не так? — парень в идеально выглаженной красной рубашке наклонился к ней, а я посмотрел на блюдо. — Девушка не ест рыбу, у неё аллергия, а вы принесли стейк из лосося. — Карина удивленно посмотрела на меня. — Мы заказывали мясо. — я смотрел на парня, который немного растерялся, но быстро извинился, и, забрав блюдо, убежал на кухню. — Дать тебе кусочек, пока твое принесут? — отрезая стейк, я протянул вилку к блондинке, наблюдая, как она сексуально зубками стянула мясо, прикрывая глаза от удовольствия, на что я довольно улыбнулся. — Ммм, вкусно. Спасибо. — она как-то странно смотрела на меня. — Что ты так смотришь? — я отрезал еще один кусочек, протягивая девушке. — Ты помнишь, что у меня аллергия на рыбу. — Конечно помню. А еще помню, что ты не любишь тыквенный суп, сельдерей в салате и обожаешь гранатовый сок. — откинувшись на спинку стула, я смотрел в синие глаза и жутко хотел её коснуться. — Я впечатлена, Давид. Думала, что такие мелочи ты не замечаешь. — Приносим свои извинения, на кухне правда перепутали номера столиков. Десерт за счет заведения. Приятного аппетита. — официант поставил тарелку с большим стейком перед девушкой, и она вздохнула. — Спасибо, все нормально. — она обратилась к официанту. — Я не съем такой большой. — посмотрев на тарелку, а потом на меня, Карина тоже откинулась на спинку кресла. — Это тебе по знакомству с хозяйкой. — смеялся я. — Почему ты решила, что я не замечаю таких деталей? Я хочу знать о тебе всё, мне это интересно. — вернувшись к обеду, мы продолжили разговор. — Ты очень занятой человек, у тебя в голове куча идей, мыслей, гастроли, сьемки… — И что? Ты считаешь, я не в состоянии запомнить что-то о девушке, которая мне близка? — я наклонился вперед, говоря тише, и Карина подняла глаза на меня. — Мы вроде уже обсуждали, что это для нас обоих не просто секс, а нечто больше. Почему ты считаешь, что я просто сплю с тобой? Если честно, это меня обижает. — отложив вилку с ножом, я отвернулся, облокачиваясь на стол, скрещивая пальцы. Не могу понять, почему она все еще сомневается, почему не верит мне? — Прости. Дамиано, прости, я не хотела тебя обидеть. — она взяла мою руку в свою, притягивая к себе. — Посмотри на меня… Пожалуйста. — её голос ласкал слух, а нежные руки поглаживали костяшки. Черт, что же она делает со мной. — Ты так говоришь это «Пожалуйста…» — я повернулся и посмотрел на нее. — Как? — девушка улыбалась. — Как-то особенно, не знаю … — Это после подсобки ты сделал такой вывод? — она засмеялась, оглянувшись и убедившись, что нас никто не видит, прислонила тыльную сторону моей руки к своей щеке, слегка потираясь. — Не злись на меня, милый… — голос блондинки был тихим и немного хриплым. Смотря мне в глаза, Карина, нежно, как кошка, щекой потерлась о руку, от чего мурашки пробежались по телу. — Черт… Карина… — тяжело дыша, я смотрел на неё, мысленно раздевая и укладывая на свою кровать. — Да, Синьор Давид… — да она издевается. Девушка продолжала нежно касаться моей руки. — Как хорошо, что сегодня ты ночуешь у меня. Карина… — она повернула мою руку и облизала большой палец, проводя по нему языком, мягко обхватив губами. Она возбуждала меня одним взглядом, одним движением или прикосновением. Я реально терял голову каждый раз, когда она решала попрактиковать на мне свои навыки обольщения. — Да, согласна, это замечательно. — И ты сейчас ведешь себя очень плохо, малышка. Ты специально меня дразнишь? — опустив мою руку на стол, она продолжала гипнотизировать меня взглядом, и я тонул в её глазах, не желая спасаться. — Я сделаю все, что ты захочешь, чтобы загладить свою вину. Синьор Давид. — она хотела убрать свою руку, но я успел схватить её за запястье. — Ты знаешь, чего я хочу. — наклонившись к ней, прошептал я. — Знаю. — она облизала губы, прикусывая нижнюю. Вот же… сучка… но вслух я не решился это сказать. Карина       Даниэла сидела у меня в комнате, пытаясь изобразить несчастную брошенную жену, с которой очень плохо поступил муж, а я ходила по комнате, ожидая, когда придет Альберто. — На что ты меня подписываешь… — бормотала сестра. — Да не мельтеши, блин. Сядь. — в этот момент входная дверь хлопнула, оповещая, что Альберто вернулся. — Я тебя прошу, будь убедительна. — посмотрев на девушку, я вышла в коридор.              Не знаю, откуда во мне столько фантазии и решительности, но Альберто без каких-либо подозрений и колебаний отпустил меня к Даниэле, которой изменил муж, и она никак не могла остаться одна, иначе сопьется нафиг от горя. — В тебе умерла актриса, сестричка. Это ж надо было так сыграть правдоподобно. — я смеялась, сидя в машине, направляясь в дом к Даниэле. — Молчи уже. Если твой муженек узнает, то убьет сначала тебя, а потом меня. А, еще и Давида вдогонку. — повернув руль, девушка съехала с основной дороги, паркуясь возле дома. — Он ничего не узнает. — ответив сестре, я написала смс Дамиано о том, что мы на месте. Парень должен приехать за мной ближе к одиннадцати, а пока, мы с Даниэлой слушали старые пластинки, подпевая The Beatles, готовили глинтвейн и слали фото Альберто, подтверждая, что я всеми способами пытаюсь поддержать сестру. Увидев в окно, что приехал Дамиано, я набрала мужа, слушая длинные гудки. — Да, принцесса. — Альберто говорило тихо, видимо уже лежал, читая новости. — Я хотела пожелать спокойной ночи. Даниэла успокоилась немного и пошла к себе, так что я тоже буду ложится спать. — прикусив кончик мизинца, я стояла в гостиной, смотря на двери. — Хорошо, Карина. Ты же утром приедешь домой, перед работой? — слышала шорох газеты, которую он откладывал. — Да, конечно. Мне нужно переодеться. — Спокойной ночи, принцесса. Я люблю тебя. — услышав эти слова, я прикрыла глаза. — И я тебя. Спокойной ночи, дорогой. До завтра. — отключившись, я все так же стояла посреди комнаты с закрытыми глазами. — Надо было подождать тебя в коридоре и не входить сюда. — услышав голос Дамиано, я распахнула глаза. Он стоял возле двери, пристально смотрел на меня, с каким-то… сожалением. — Да, дорогая? — парень съязвил, и я поняла, что он слышал последние слова. — Мы говорили уже об этом, Дами. — закатив глаза я нахмурилась и отбросила телефон на диван. — Ну конечно. Говорили. Если ты его любишь, то какого черта у тебя со мной происходит, Карин? — брюнет стоял не двигаясь, сверля меня взглядом. — Что, прости? — я немного опешила от его слов. — Ну ты сказала, «И я тебя». Что и ты его? Любишь? — склонив голову на бок, парень смотрел мне в глаза, а я понимала, что спокойный вечер канул в небытие. — Послушай, Дамиано… — тяжело вздохнув, я пыталась подобрать слова, но в голову ничего не лезло. — Мы опять возвращаемся к этому разговору, из-за которого поссорились. Зачем? Что это изменит? Что я должна была ему ответить? А я тебя нет, Альберто? — подойдя ближе, я хотела коснуться его руки, но он не позволил. — Дамиано… — А ты его любишь? — этот вопрос застал меня врасплох. Не то, чтобы я не хотела на него отвечать, просто я понимала, что он с подвохом, и открывать первой свои чувства, не зная, как на них отреагируют, я не хотела. Да и еще не была готова к этому. — Что это за вопрос такой? — Обычный вопрос. Ты любишь своего мужа? — брюнет нервничал, это было видно по его лицу. — Я. я не знаю… — Ты не знаешь? — усмехнулся он, мотая головой. — Зачем ты задаешь мне такие вопросы? Ты считаешь, если бы я любила его до потери пульса, то связалась бы с тобой? — чуть повышая голос, я кипела внутри, стараясь держать себя в руках. — Связалась? Так вот оно что, ты со мной соизволила связаться. За что же мне честь такая, госпожа Конти? — он кривлялся и язвил, запихнув руки в карманы серого пальто. — Ты поссориться сейчас хочешь? — Я хотел провести приятный вечер и не менее приятную ночь с девушкой, которая мне не безразлична, хоть она и замужем. Но вижу, сегодня не моя очередь. — я ахнула от его слов, чувствуя, как сердце больно кольнуло. Звук от пощечины разрезал тишину в комнате.       Тяжело и часто дыша, я смотрела на парня, не двигаясь, а в глазах застыли слёзы. Как он может так? Специально? Чтоб сделать больно? В этом он преуспел. Потерев красное место на щеке, Дамиано еще раз посмотрел на меня и, не сказав ни слова, развернулся, и вышел прочь. Через несколько мгновений я услышала гул мотора на улице. Слеза скатилась по щеке, и я, почти поймав её, смахнула. Он уехал. Дамиано       С силой сжимая руль, я ехал по дороге, вдавливая педаль газа до упора. В голове сейчас крутилась одна и та же мысль. Зачем мне все это? Зачем мне эти нервотрепки, выяснения отношений, ревность? Для чего? Она замужем, я знал это с самого начала. Да, я не представлял, какого это, потому что раньше такого опыта у меня не было, но, черт… не думал, что будет так сложно. Или, скорее, я не думал, что влюблюсь… Какого черта я творю вообще? — А вот об этом надо было думать раньше, Давид. — сказав самому себе вслух, я обогнал внедорожник. Вспомнились почему-то её глаза полные слёз, обиды и боли. Я опять сказал лишнее и опять обидел её. Зачем я говорю ей всё это? Зачем каждый раз пытаюсь уколоть, задеть? Она ради этого вечера соврала мужу, попросила подыграть Даниэлу. И это ради одной ночи, а вместо этого она одна плачет там, снова из-за меня. Шумно выдохнув, я включил поворот и развернулся через две сплошные.       Подъехав к дому, я заглушил мотор и вышел. Взглянув на большой особняк, я прошелся глазами по окнам, но везде было темно. Неужели она уехала домой? Но вдруг увидел через окно, как на кухне открылся холодильник, освещая хрупкую фигуру Карины. Тихонько постучав в окно, чтоб не напугать девушку, я подошел к двери и, услышав шаги, замер в ожидании. Замок щелкнул, на пороге показалась она в коротком домашнем платье и теплых носках, с распущенными волосами. Такая нежная, уютная… родная. Я смотрел в её синие глаза и молчал. Что же она делает со мной? — Впустишь? — тихо проговорил я. — Проходи. — она отошла в сторону, позволяя мне войти в дом. — Карин, я… — девушка поднесла палец к губам, жестом прося меня замолчать и, взяв за руку, повела в гостиную. Плотно закрыв за собой дверь, она повернулась ко мне. — Даниэла очень чутко спит, не хочу её разбудить. — в комнате было почти темно, только в углу был включен торшер, свет от которого падал на светлые волосы Карины, заставляя их переливаться. — Ты вернулся… — она как-то неуверенно сказала. — Да… я хотел извинится. Я не знаю, что со мной творится, Карин, но из-за этой ревности я как будто с ума схожу, и не могу остановится, говорю всякую чушь, обижая тебя. — в этот момент я чувствовал себя более, чем дерьмово, понимая, что это уже не первый раз мне приходится извиняться за свои слова. Но блондинка молчала, устало смотря мне в глаза. — Прости меня… — выдохнув, она сделала шаг навстречу, и я обнял её, вдыхая аромат парфюма, гладя шелковистые волосы. — Я так устал извиняться… почему я такой ревнивый идиот? — девушка хихикнула, утыкаясь носиком мне в грудь, крепче прижимаясь. — Малыш, давай забудем обо всем на один вечер? Только ты, только я, и больше никого и ничего. — отстранившись, я заглянул в её глаза, желая коснуться губами мягкой кожи. — Я согласна. — прошептав, блондинка поднялась на носочки, нежно целуя меня. Карина       Мы сидели на диване, обнявшись, допивая мятный чай с конфетами. Я расположилась на груди у парня, приобнимая его. Решив остаться у Даниэлы и не тратить время на дорогу, Дамиано припарковал свою машину за домом, чтоб не привлекать ненужное внимание соседей. В полумраке комнаты я чувствовала, как размеренно бьется его сердце, как он дышит, делая неглубокие вдох и выдох. Это все было настолько реально, что не хотелось, чтоб этот вечер заканчивался. Я перестала думать о своих страхах и, как сказал Дами, отдалась полностью этому вечеру. Здесь есть только он и я, только его объятия, его нежность. Мы оба молчали, парень обнимал меня, играясь моими пальчиками, прислонившись губами к моему виску. — Я бы очень хотел знать, о чем ты сейчас думаешь. — прошептав на ушко, Дамиано поцеловал каждый пальчик на моей правой руке. — Я ни о чем не думаю. — крепче прижимаясь к нему, я улыбнулась. — Так не бывает, а особенно у тебя. — Почему это? — я немного отстранилась и посмотрела на брюнета. — Потому что в этой милой головке слишком много мыслей, чтоб их не думать. — он щелкнул меня по носу, от чего я поморщилась. — Знаешь, что меня в тебе впечатляет больше всего? — парень сел поудобней, откидываясь на спинку дивана, а я вопросительно подняла бровь. — Ты со всеми разная. И когда мы только познакомились, я не всегда понимал, где ты настоящая. Это настораживало. — он провел рукой по моей щеке, задерживаясь у губ, проводя по ним большим пальцем. — А сейчас понимаешь? — Ну, мне кажется, что сейчас ты настоящая. Но знаешь, ты вмиг меняешься, одеваешь непробиваемый панцирь, маску, за которой не видно эмоций. Ты улыбаешься, но я вижу, что это не то… не то, что ты чувствуешь. Это игра такая? — он был расслаблен и говорил почти шепотом. — Это защита. Возможно, ты прав, это игра. — Защита от чего? Или кого? Нет, я понимаю, для чего мы все надеваем маски безразличия, высокомерия, но у тебя они другие… — он настолько внимательно смотрел на меня, что мне стало не по себе и холодок пробежал по спине. — Другие? — я села напротив, не отпуская наших сплетенных пальцев. — Да, другие. В этом вопросе ты загадка для меня. — я лишь улыбнулась. — Ты из обеспеченной, даже очень, семьи, но ты не заносчива, в тебе нет высокомерия и какой-то надменности. Когда мы познакомились, я думал, что как раз это игра, маска. Но нет, ты на самом деле такая… только есть что-то… — парень наклонился вперед, кладя руку мне на ногу, слегка поглаживая. — Я знаю, что ты мне о чем-то не говоришь. Знаю, что что-то скрываешь от всех, и даже от семьи, от Даниэлы. Я вижу это. Не могу объяснить, просто чувствую. И будь ты полностью моей, я бы заставил тебя открыться мне. — Заставил? — я тихо засмеялась. — Это как? Пытал бы? — Нет. Я понимаю, что у каждой семьи есть свои скелеты в шкафу, и ты не обязана мне говорить абсолютно всё, но… Мне кажется, ты не доверяешь мне до конца. — он всматривался в мои глаза, как будто пытаясь там что-то прочесть. — Я никому не доверяю, Дами. А маски не другие, просто люди привыкли к какому-то шаблону поведения, особенно здесь, в Европе, в твоем круге общения, и, если кто-то не такой как все, это бросается в глаза. Я же вижу, с кем ты общаешься, кто твои друзья… все продается и все покупается. Нет чувств, нет запретов. Никаких ценностей, морали, никакой тайны. Все на виду, на показ. Любовь давно стала просто словом, в нее никто не верит. Все это чуждо для меня. — А ты веришь? — сильнее сжав мою руку, Дамиано облокотился на спинку дивана, не разрывая зрительного контакта. Опустив глаза, я вздохнула, чувствуя, как сердце начало биться быстрее. — Да, но… я разочарована в этом чувстве. Я всегда думала, что любить можно один раз, на всю жизнь и что она не проходит. Но это не так… Иногда человек, которого ты безмерно любишь, совершает поступок, который перечеркивает все то хорошее, что было между вами. Поступок, который убивает твою любовь. И больше она не возродится обратно. — подняв глаза, откинув волосы назад, я вздохнула. А он все еще смотрел на меня. — Альберто изменил тебе? Поэтому ты… со мной? — голос парня дрогнул, но его рука все так же сжимала мою. — Нет. А, впрочем, я не знаю… Но нет. Я с тобой, потому что я чувствую себя защищенной, нужной и желанной. Ты заботишься обо мне, волнуешься. Для меня все это очень важно. — парень резко приблизился ко мне и, обняв одной рукой, притянул к себе, усаживая сверху, погладив тыльной стороной руки по щеке, прикрыв глаза от удовольствия, я слегка улыбнулась, чувствуя его тепло. — Я не ошибся, когда увидел тебя впервые в ресторане тогда и решился подойти. Ты — Ангел, милый, нежный… воздушный… почти неуловимый. — я слушала его и не дышала. — Где же ты была всю мою жизнь, Ангел мой… — я прикусила губу, и он улыбнулся. — У твоего Ангела больше нет крыльев, милый… — в глазах защипало, а в горле образовался ком. — Потому что ты — особенный Ангел, таких как ты больше нет… — он потянулся к моим приоткрытым губам, а я не двигалась, часто дыша. Почему я не встретила тебя раньше, почему не ты стал моим мужем… почему не ты ложишься со мной каждую ночь в нашу постель…       Он целовал меня, нежно касаясь губ, слегка покусывая, от чего мурашки пробежались по всему телу. Я так люблю тебя… Я так хочу быть с тобой… Почему судьба так жестока ко мне? Почему я не могу быть счастливой с тем, кому принадлежит мое сердце? Кому я хочу отдать свою душу, кому отдаю свое тело… Все эти мысли роились в моей голове, не давая возможности расслабиться. — Перестань думать, Карин… Только ты и я, помнишь? На один вечер. И ночь… Обо всем остальном будем думать завтра… — его руки гладили мои бедра, выше поднимая платье, а я запустила свои пальчики под футболку парня, вырисовывая ногтями узоры на его животе. — Я хочу нежно… — прошептала я, снимая с него футболку, отбрасывая её на пол. Туда же полетело и мое платье. — Все, что захочешь, мой Ангел… и как захочешь… — оставляя дорожку из поцелуев на моей шее, Дами стянул бретельки лифчика вниз, продолжая целовать плечи. Я таяла в его руках, как свеча возле пламени, забывая дышать. Я всегда буду помнить эти ощущения, чувства, когда он был рядом, когда любил меня, заставляя разлетаться на кусочки, забывая обо всем на свете. Эти минуты навсегда останутся у меня в памяти, хотя бы они… я смогу оставить себе воспоминания о нем, о нашем времени, о секундах, которые принадлежали только нам. И никто не сможет отнять у меня их. Даже смерть…