Наша тайна — любовь

Дамиано       Карина уснула рядом, скрутившись калачиком, как маленький ребенок, а я лежал на спине, смотря в потолок, и пытался прийти в себя. Я был в шоке, в полной растерянности и диком смятении. Мне бы хотелось, чтобы это был страшный сон, кошмар, от которого я сейчас проснусь, и все снова будет хорошо. В голове все перемешалось, и я сам не очень хорошо понимал, что сейчас чувствую. Злость, ярость и дикое желание убить этого ублюдка, избить до смерти, чтобы он почувствовал хоть часть той боли, что заставлял чувствовать эту бедную девочку. Господи, это уму непостижимо…       Здоровый огромный мужик под два метра избивает, блять, девочку, свою жену, сука, которая в половину его по росту и весу. Как? Что щелкает в голове у этих подонков, что они могут это делать и делают?                   Повернувшись на бок, я посмотрел на Карину. Синяки на подбородке и скуле, на руках, и на теле… — Бедный мой Ангел… Ты всегда оберегала меня, а я не смог… — на глазах выступили слёзы, и, смахнув их рукой, я погладил светлые волосы моей малышки.                         Проснувшись ночью от какой-то тревоги, я открыл глаза, повернувшись на ту часть кровати, где вечером уснула Карина. Но девушки там не оказалось. Резко сев, я прислушался. Из кухни доносились какие-то звуки. Поднявшись, я вышел из спальни. Девушка сидела на полу в моей футболке, прислонившись спиной к тумбе, прижимая ноги к груди, и горько плакала, закрывая лицо ладонями. Сердце разрывалось при виде её в таком состоянии, а видеть, как она плачет, и вовсе не было никаких сил. Медленно подойдя к ней, я сел рядом, не зная, что сказать. Да и стоит ли… — Малыш… — она вздрогнула от моего голоса и подняла глаза. — Я не знаю, что делать дальше, Дамиано… — слёзы текли по щекам девушки, и она даже не пыталась вытирать их. В темноте её глаза еще больше блестели, а все тело дрожало, не то от холода, не то от пережитого ужаса. — В смысле, не знаешь? — я взял её за руку, слегка сжимая, и смотрел в любимые глаза, в которых было столько боли. — Мне нужно уехать… не знаю куда. Еще и Даниэлы нет. Может к ней, в Штаты. Если я останусь в Италии, он найдет меня. — она зажмурила глаза, из которых опять полились слёзы. — Тише, милая… — приобняв её за плечи, я физически ощутил, как она дрожит, и как бешено колотится её сердце. Даже будучи далеко, она все равно его боится. — Домой тоже нельзя, папа не примет, вернет меня обратно Альберто. — закрыв лицо руками, она громко всхлипнула, а я завис, не совсем понимая, о чем идет речь. — Что значит, вернет обратно? Как это не примет? — я отстранился, непонимающе посмотрев на Карину. — Он все знал… Давно уже. Еще когда все это только началось. Я хотела развестись и пришла к отцу за помощью и поддержкой. За защитой. Но он отказал мне в этом и убедил, что если я брошу Альберто, то все, над чем он работал всю жизнь может быть потеряно. — я слушал и не верил своим ушам. Как такое возможно? Собственную дочь променять на … деньги? Мороз прошелся по телу от осознания того, что довелось пережить этой хрупкой девушке за последние годы. — Ты замерзла совсем. — Я не смогу уснуть… — ответила блондинка, отворачиваясь от меня. — Расскажи мне. Расскажи мне всё, Карин. — повернув её голову к себе, осторожно касаясь подбородка, нежно погладив по щеке. — Мы вернулись со свадьбы друзей, и я заваривала чай на кухне. Альберто немного выпил и сидел в гостиной, развалившись на диване. Я не успела предупредить, что чай горячий, он схватился за чашку и обжёгся, бросил её на пол, громко матерясь. Когда он вскочил с дивана и схватил меня за шею, я даже не поняла, что происходит. Но, получив сильный удар по лицу, упала на пол. Это был первый раз, когда он ударил меня. За горячий чай. На следующий день он вымаливал прощение, стоя на коленях, а вечером возле дома меня ждал новенький Мерседес. — Карина сидела на диване, поджав под себя ноги, закутавшись в плед, и смотрела куда-то сквозь меня, как будто возвращаясь в те дни, воспоминания о которых больно ранили душу. Я же сидел напротив, практически не дыша, вслушиваясь в каждое слово. — Я тогда простила и верила, что это больше не повторится. И он больше не поднимал на меня руку. Целых три месяца. А потом… я уже даже не считала, сколько раз это происходило, и за что. За неидеально выглаженную рубашку, за недостаточно хорошо заправленный салат, за опоздание с ужином, за то, что не взяла трубку сразу… а потом пошла ревность. Когда он ревновал, избиения были особо жестокими, не знаю, с чем это связано. Когда мы переехали в Рим, я надеялась, что он остепенится хоть немного, ведь здесь моя семья, но нет. В тот вечер, что мы с тобой познакомились, помнишь? — она посмотрела на меня, а я нахмурился, вспоминая красивую блондинку в черном платье с открытой спиной, которая вскружила мне голову и не выходила из неё еще очень долго. — Он тогда сказал, что я флиртовала с тобой и вела себя как шлюха. — девушка горько усмехнулась. — Он… избил тебя тогда? — честно, я не хотел слушать дальше. Я не понимал, как можно так поступать с собственной женой, да вообще с девушкой, женщиной? Как можно бить, Господи… — Он за волосы затащил меня в квартиру с лифта и избил… я неделю не могла увидеться с Даниэлой. — И тогда, когда ты брала больничный, ты не упала… сука, какой же он ублюдок. — сжав руки в кулаки, я понимал, что не смогу оставить все как есть. Я просто не смогу. — Я упала, но все те синяки были не от падения. Я смогла тогда доползти до коридора с надеждой, что кто-нибудь выйдет или услышит… — подтянув плед выше, прикрывая плечи, Карина хотела повернуться, но, скривившись от боли, вернулась в прежнее положение. — Господи, у меня все это в голове не укладывается… — проведя рукой по волосам, я поднялся с дивана. — Почему ты мне не рассказала? Почему, Карин? Я бы помог тебе, я бы… черт! — ударив рукой по спинке дивана, я ходил по комнате в темноте, не находя себе места. А ведь если б я тогда спросил, нажал на неё, заставил всё рассказать… многого могло не случится. — Что бы ты сделал, Дами? Забрал меня от него? Избил его? Что? — она вздохнула, прикрывая глаза. — Да! Да! Черт, да что угодно! — подойдя ближе, я сел рядом, заглядывая в синие глаза. — Он бы не позволил. Он мог убить тебя, понимаешь? Ты не представляешь, на что он способен. — её взгляд был каким-то отрешенным, как будто она не верила в то, что избавилась от этого человека. Ведь я больше не отпущу её, просто она еще об этом не знает. — Когда он… — я опустил голову, нервно проводя рукой по волосам, не смея произнести это вслух. — Когда он … — эти слова просто застряли у меня в горле. — Изнасиловал меня? — тихо проговорила Карина. — Да. — я поднял на неё глаза, а сердце просто выскакивало из груди. — Первый раз? — девушка говорила очень спокойно, видно, таблетки уже подействовали, но это было какое-то ненормальное спокойствие. О таких вещах нельзя говорить спокойно. Меня всего колотило, она сказала первый раз? — То есть был не один? — я сглотнул. — Да, был. Только впервые, когда это произошло, я не совсем понимала, что это насилие. Ведь он мой муж. — Господи, это какой-то кошмарный сон, Карина. Как ты… как ты могла терпеть? Год, Карин?! — я правда не понимал, как она все это выдержала и не сошла с ума, или не стала какой-то психичкой с отклонениями. — Я не знаю… У меня не было особого выбора, я сбегала несколько раз, но он все равно меня возвращал. Находил, возвращал и избивал до полусмерти. — она посмотрела на свои дрожащие руки и спрятала их под плед. — В нашу первую близость ты сказала, что хотела бы попробовать медленно. Я не понял тогда, почему попробовать… — Я практически никогда не получала удовольствия, он никогда не думал обо мне. Всегда был груб и делал мне больно… поэтому, то, что было с тобой… было чем-то… нереальным. Твое отношение, забота… — глаза девушки опять наполнились слезами. — Ты дарил такие незабываемые ощущения, что я опять почувствовала себя женщиной, понимаешь? Отношения с тобой были другим миром, в котором я пряталась и так хотела остаться. — всхлипывая, блондинка вытирала мокрые дорожки на щеках, вздрагивая. — Но все закончилось. Я знала, что закончится, это не могло долго продолжаться, я понимала это. Но было так больно… — она прикусила губу, и я увидел выступившую кровь. — Прости меня… — это все, что я мог сказать, потому что у меня не было больше слов. Её рассказ потряс меня, и те чувства, что я сейчас испытывал, были настолько противоречивы, что я сам не понимал, что сейчас творится у меня в душе, в голове. — Не стоит. Я все понимаю. Я заигралась, и кто-то должен был остановиться. — немного успокоившись, девушка поправила волосы, заправляя прядь за ухо, громко вздыхая. — Я уеду отсюда. Сначала к Даниэле, а потом исчезну. Америка большая, не будет же он вечно меня искать. — и вот тут меня как будто ударили по голове пыльным мешком. Даже когда наговорив тогда ей много, когда хотел задеть, обидеть, сделать больно, я не понимал, что может наступить момент день, когда я больше не увижу её. И сейчас, когда Карина говорит о том, что уедет, исчезнет, я четко понял, что не могу допустить этого. Я не смогу так. Не смогу без неё. — Ты не можешь уехать. — опять поднявшись с дивана, я повернулся к ней спиной, понимая, что если не скажу все сейчас, то завтра будет уже поздно. Если уже не поздно. — Я должна, Дамиано. У меня больше нет здесь никого, мне, по сути, некуда идти. — она бегала глазами по клетчатой ткани у себя на коленях, видимо, размышляя, как поскорее решить эту проблему с отъездом. — Ты можешь остаться у меня. Со мной. — я повернулся, наблюдая, как она комкает край пледа, задумавшись о чем-то. — Я не могу остаться у тебя. — она нахмурилась, подняв голову. — Я не хочу и не могу мешать тебе, не имею права. У тебя своя жизнь, и… — Ты моя жизнь, Карина. — выпалил я, замирая на месте, пытаясь рассмотреть в синих заплаканных глазах хоть намек на то, что я могу надеяться на взаимность. — Я не… не понимаю. — она непонимающе уставилась на меня. — Я люблю тебя. — садясь рядом, не отводя взгляд, я взял её за руку, слегка поглаживая костяшки большим пальцем. — Что? — мне показалось, что она не дышала. — Я люблю тебя, Карина. Уже давно. — вздохнув, я знал, что должен ей открыться, иначе сойду с ума. — Сначала все это было настолько захватывающе и ново для меня, что я не заметил, как стал влюбляться. По-настоящему. Я ревновал, как ненормальный, рвал и метал, когда понимал, что ты каждый день возвращаешься к мужу, и, черт… — вскочив на ноги, я обошел диван, и облокотился на его спинку. — Когда я понял, что люблю тебя, испугался. Да, не смотри на меня так. — девушка недоуменно хлопала ресницами, видимо, с трудом веря в то, что я говорю. — Я испугался, что это не взаимно, да и… о чем вообще речь, мы никогда не говорили, что хотим быть вместе, я никогда не просил тебя бросить мужа… Я не знал, что творилось у тебя в голове, и от этого просто тихо сходил с ума. — слова потоком лились из меня. Мне хотелось сказать ей всё, что я чувствовал, что накопилось во мне за эти месяцы. — Господи… — она закрыла лицо руками, опять всхлипывая. — Я боялся, что ты не чувствуешь того же, что чувствую я к тебе. Мне нужно было признаться тебе еще тогда, в Милане. Тогда всё могло бы быть по-другому. Нужно было настоять и увести тебя от него. Ведь мне так хотелось этого. Так хотелось, чтобы ты была моей. — уже спокойней произнес я, садясь рядом с девушкой. — Я прошу, не уезжай. Я знаю, что не заслуживаю второго шанса, но я прошу о нем. Пожалуйста, милая. Останься со мной. Позволь мне быть рядом и помочь тебе. — мы смотрели друг на друга, не отрывая глаз. Я с надеждой, что она услышит и, если не ответит тем же, то хотя бы даст нам еще одну возможность, шанс на второе «мы». Карина — с легким недоверием, и страхом, что это очередная ложь, обман, и сейчас все это рассеется, как туман. — Ты ведь мой Ангел… Ты ведь все еще моя, малыш… Я это чувствую… — проводя подушечками пальцев по нежной коже щеки девушки, я с замиранием сердца ждал, вытирая слёзы с её глаз. — Твоя… — прикусив губу, она опять заплакала, а я выдохнул, аккуратно обнимая её хрупкое тельце. — Моя девочка любимая. Тебе нечего больше бояться. — прижимая Карину к себе, гладя её по волосам, я понимал, что нам предстоит еще очень многое, прежде, чем мы сможем вздохнуть спокойно и быть вместе. Но я был готов бороться за неё. Бороться с любым, кто захочет отнять её у меня. До конца. Карина       Я проснулась от сильной головной боли. Поморщившись и повернувшись на другой бок, я попыталась открыть глаза. Дамиано рядом не было, а окно было закрыто плотной шторой, поэтому я не могла понять, какое сейчас время суток. Все тело болело, а воспоминания вчерашнего вечера четко вырисовывались в моей голове, стоило немного поднапрячься. Могу себе представить, как выглядит мое лицо… С трудом сев на кровать, я закрыла глаза, касаясь пальцами разбитой губы, которая ныла. Мысли путались, и было сложно сфокусироваться на чем-то одном… То, что вчера произошло перевернуло всю мою жизнь.       И Дамиано. Он был шокирован моим признанием, рассказом о жизни с Альберто. Но я сказала правду, я не знаю, что мне делать дальше. Могу ли я остаться с ним, как он просит. Ведь так много было сказано… Он заставил меня поверить, что все его признания и чувства были игрой, что же сейчас? Я так хочу верить ему, но можно ли? Нужно ли? Поднявшись с кровати, я медленно дошла до ванной комнаты и, открыв воду, умыла лицо холодной водой. Подняв голову, я посмотрела на себя в зеркало. Подпухшая разбитая губа, синяки на щеке и скуле… Подняв руку, я провела ею по шее, где остались следы от пальцев Альберто… Еще немного, и он бы задушил меня… Слёзы опять выступили на глаза, но я сглотнула противный ком, со всей силы стараясь не заплакать. Нельзя. Нельзя больше. Я слишком много терпела и слишком много жалела себя. И сейчас, смотря на себя в зеркало, на свое изуродованное тело и лицо, я даю себе слово, что больше никогда, ни один мужчина, не поднимет на меня руку. Никогда не сделает больно. Никто. Больше никому не позволю. Да, может осознание этого пришло слишком поздно, и я слишком долго ждала, практически позволяя сломать себя, но на этом всё. Довольно слёз. Я не хочу больше.       Посмотрев на стаканчик рядом с раковиной, в котором стояла одна зубная щетка, я взяла её в руки и, выдавив немного пасты, замерла, мысленно возвращаясь в то утро в Милане, когда чистила зубы его щеткой… Он правда любит меня, или это жалость? Чувство вины? Мне предстоит понять это и… или ответить тем же, или уехать навсегда… Услышав звук закрывающейся входной двери и шорох, я вышла из ванной. — Карин, ну чего ты встала? — Дами зашел в спальню с большим пакетом, откладывая его на кровать, подходя ко мне. — Я хотела умыться. — тихо ответила я, а он перевел взгляд на мою руку, в которой я держала его зубную щетку, делая вид, что не замечает синяков на лице. — Я это предвидел и… — он улыбнулся и вытащил из пакета новую зубную щетку. — … Купил для тебя. — Спасибо. — я взяла у него из рук новую щетку, все так же держа его, не отводя взгляд от его карих глаз. — Тебе больно? — парень нежно коснулся моей щеки, проводя подушечками пальцев, опускаясь к шее. — Да. — я замерла от его прикосновений, и через мгновение его взгляд изменился. Он увидел синяки на шее. — Он, что… душил тебя…? — каким-то хриплым голосом спросил парень. Ничего не ответив, я все так же смотрела в его глаза, пытаясь понять, что он чувствует? Жалость? Сожаление? Страх? Что? Что творится в его душе? Что он будет делать дальше? Захочет ли быть рядом, так как говорил вчера, или побоится и оставит, как уже делал это? По сути, я уже привыкла быть одна, и даже сейчас, после всего того, что случилось, откажись он от меня, я не пропаду. Я смогу, я это знаю.       Но… эти глаза полны боли, такие родные и… любимые. Дамиано посмотрел на меня, упираясь рукой о косяк и, замотав головой, опустил её, приобнял второй рукой за талию, притягивая к себе. Его тепло окутало мое тело, заставляя сердце биться еще быстрее. Его запах, его руки, все это было как сон… Брюнет очень аккуратно прижал меня к себе, боясь сделать больно, обнимая обеими руками. — Прости меня. — он прошептал, поглаживая мои волосы. — За что? Это ведь не ты сделал. — я стояла не шевелясь, а мои руки висели вдоль тела. Я не обнимала его в ответ. Я не знаю, что чувствую сейчас. Мне больно не только физически. Наверное, душевная боль даже сильнее, только вот её не заглушить никакими таблетками и уколами. И она будет со мной даже тогда, когда сойдут синяки. Отстранившись, парень взглянул на меня, и я увидела в его глазах застывшие слезы, от чего растерялась. — Но я мог не допустить, если бы… — он запнулся, шмыгнув носом. — Если бы не был таким эгоистом. — Уже ничего не изменить, Дамиано. — я провела ладонью по его теплой щеке, делая шаг назад. — Я тут кое-что купил тебе. — вытерев глаза, парень опять вернулся к пакету, вынимая из него черный спортивный костюм, коробку с кроссовками и пакет из магазина нижнего белья. — А там что? — я указала на черный пакет. — Белье. Не идти же тебе к врачу в грязном платье или в спортивном без белья. — он вытащил красивый набор шоколадного цвета, раскладывая его на кровати. — Спортивный костюм, белье и зубная щетка… оригинально. — я даже не пыталась улыбаться, понимая, что это вызовет очередную порцию боли, но мне была приятна его забота. — На первое время, пока не заберем твои вещи. — парень убрал пакеты, разложив вещи. — Ты одевайся, а я пока приготовлю завтрак. Я звонил врачу, он ждет нас. — проговорив, парень вышел из спальни, прикрывая дверь. Подойдя к кровати, я взглянула на все, что купил Дамиано и, вздохнув, стянула с себя его футболку.       В машине мы ехали молча. Дами пытался время от времени завязать разговор, что-то спрашивая, но я больше отмалчивалась или же просто кивала. Я видела, что он чувствует себя неловко, и даже злится, скорее на себя, чем на меня, но ничего не могла с собой поделать. Я не знала, как себя вести, что говорить, и зачем? Голова постоянно болела, тело ныло, и все, что я сейчас хотела — это спрятаться под одеяло с головой и уснуть. Но нет же, мы едем к врачу. — Карин… я думаю, доктор отправит тебя на осмотр к… — Я не пойду к гинекологу. — отрезала я, смотря в окно. — Но почему? Она хороший врач, просто посмотрит тебя. — он смотрел на дорогу, периодически переводя взгляд на меня. — Нет, Дами. — повернувшись к парню, я дала понять, что спорить бесполезно. — Ладно… — он включил поворот и свернул к больнице. Надев темные очки и натянув капюшон, я была похожа на Давида, который, сделав тоже самое, вышел из машины, и, открыв дверцу с моей стороны, помог мне выйти.       Синьор Дио отправил меня на рентген, чтобы убедиться, что все кости целы. Потом в перевязочную, для обработки ссадин и синяков. Как и говорил Дамиано, врач настаивал на осмотре гинеколога, но, отказавшись от этой затеи раз пять, он оставил меня в покое, прописывая какие-то препараты и консультацию у психотерапевта. — Зря ты отказалась от рекомендаций врача, он плохого не посоветует. — мы вышли на улицу, проделав те же манипуляции с очками и капюшонами, направились к машине. — Если ты о психотерапевте, то он не мне нужен. — я села на переднее сидение, пристегивая ремень безопасности. — Ты на меня намекаешь? — Дамиано сел за руль, заводя машину. — Ты с таким испугом смотрел на меня, когда я раздевалась в смотровой, что, наверное, да. Спасибо, что не с отвращением. — парень резко повернул ключ, заглушив машину, и повернулся ко мне всем корпусом. — Да, с испугом. Потому что впервые на моих глазах… — он запнулся, опуская взгляд. — Я впервые стал свидетелем избиения девушки, моей любимой девушки, понимаешь? Я все еще не могу прийти в себя после того, что видел, после того, что услышал в больнице вчера. У меня в голове не укладывается то, что творил с тобой этот ублюдок. Меня трясет всего, я даже представить не могу, что ты пережила. — он нервно провел рукой по волосам, отворачиваясь. — Любимой девушки… — тихо прошептав, я смотрела на парня, наблюдая, как его пальцы с силой сжимаются в кулаки. — Да, любимой. Я люблю тебя. — резко повернувшись ко мне, Дамиано чуть наклонился. — Я знаю, ты не веришь мне, я вижу это. Ты боишься довериться и правильно делаешь. После всего, что я наговорил, я бы вообще меня к себе не подпустил. И всех мужиков бы возненавидел. — я попыталась улыбнуться, но резкая боль пронзила щеку, и, издав тихий стон, я прислонила к ней руку. — Тшш, малыш, не надо, не делай резких движений. Сейчас домой приедем, выпьешь таблетки и поспишь. — он приблизился, придерживая мое лицо, рассматривая синяки. — И не говори больше таких слов. Я никогда не смогу смотреть на тебя с отвращением, что бы не случилось, слышишь? — брюнет поцеловал меня в лоб, поглаживая по волосам, а я смотрела на него, как завороженная. — Ты же мой Ангел. — Подбитый… — вздохнула я. — Зато мой. Самый любимый. — Я сейчас улыбаюсь, просто не видно. — проговорила я, крепче держась за его толстовку. Дамиано засмеялся, притягивая меня к себе, обнимая. Дамиано — А тебе никуда не надо? Ну там концерт, или сьемка? А то ты весь день нянчишься со мной, не спешишь, даже странно… — Карина сидела за столом, аккуратно пережевывая картофель с мясом, который я приготовил, пока она спала. — Мы все отменили на 10 дней. Посмотрим, как ты будешь идти на поправку. — стоя спиной к девушке, я нарезал помидоры к салату, складывая их в прозрачную пиалу. — И как вы объяснили такую внезапную потребность в отпуске? — полив овощи оливковым маслом, я повернулся к блондинке. — Ты любишь соевый соус? С ним салат вкуснее. — открыв холодильник, я достал небольшую бутылочку. — Да, люблю. Так что с отпуском? Тотти так просто дал вам отпуск в самый разгар концертного тура? — Я сказал, что в семье проблемы серьезные, и он отпустил. — отмерив столовую ложку соуса, я влил его в пиалу, перемешивая салат. — Ты уже съела почти всю картошку. Кому я салат делал? — поставив пиалу на стол, я улыбнулся и сел напротив девушки, наблюдая, с каким удовольствием она поедает обед. — А у меня раздельное питание. Ай! — Карина попыталась улыбнуться в ответ, но опять схватилась за губу, морщась от боли. — Аккуратней, малыш. Я специально уксус не добавлял, чтоб губа не щипала. — налив сока, я подал девушке стакан. — Я тут подумал… — Карина выпила сок, откладывая вилку. — Нам стоит переехать в новую квартиру. О ней практически никто не знает, там больше места и система охраны на высшем уровне. — накладывая салат девушке на тарелку, ожидал её реакции. — Система охраны? — она непонимающе посмотрела на меня. — Когда через 10 дней мне придется возобновить поездки, я хочу быть спокоен за тебя, и твою безопасность. Поэтому, нам лучше переехать туда. — Ладно… что мне переезжать-то… из моих вещей — спортивный костюм, белье на мне, и зубная щетка. Всё. — она пожала плечами, пробуя салат. — Кстати, о вещах. — я отложил приборы, складывая руки в замок, кладя их на стол перед собой. — До конца моего отпуска нам нужно забрать твои вещи. — девушка замерла, поднимая свои глаза. — Я поеду с тобой, Карина, ты не будешь одна. — я взял её за руку, слегка сжимая пальцы. — Вот этого я и боюсь. — нахмурившись, блондинка вытерла рот салфеткой, тяжело вздыхая. — Ладно, мы можем не ездить и обновить весь твой гардероб, начать всё с чистого листа. Я не против. — ответил я, зная, что не пущу все на самотек. Я все равно найду этого ублюдка и вытрясу из него душу. Но Карине о моих мыслях знать не обязательно. — Да нет, надо поехать… там много моих вещей, и оставлять все Альберто я не хочу. Но только не сейчас, хорошо? Мне нужно… нужно немного времени. — она убрала свою руку, и сложила на коленях, рассматривая. — Хорошо, Ангел. Как только будешь готова. — я улыбнулся, мысленно убивая этого подонка где-нибудь за городом, закапывая в лесу.       Где-то в гостиной зазвонил телефон, и Карина напряглась. — Это твой? — она посмотрела на меня, а я забегал глазами по комнате в поисках айфона. — Да. Только вот куда я его бросил… — поднявшись, я подошел к дивану, поднимая с него свой мобильный, который в этот момент затих. — Незнакомый номер какой-то… — Дамиано, а где мой клатч? — девушка повернулась ко мне, не вставая с кресла. — Эм… я не знаю. — Там мой телефон. — она вздохнула. — Скорее всего, он остался в туалете. Разве что Томас забрал, но не думаю, тогда было не до этого… — я запихнул телефон в карман спортивок и включил чайник. — Тебе какой чай? — обратился к блондинке. — А какой есть? — оживилась она. — Ну зеленый твой, с этим… жасмином. Еще с маракуей. И черный. Какой? — наперед зная её ответ, я открыл банку. — Зеленый с маракуей. — Кто б сомневался. — пробубнил я и схлопотал по заднице. Девушка оказалась совсем близко и прижалась к моей спине, обнимая сзади, от чего тепло разлилось по всему телу. Её прикосновения всегда были для меня целебными, даже когда мне было совсем хреново, стоило ей просто обнять, и краски окружающего мира менялись из черно-белых на яркие, летние. И теперь мне хотелось, чтоб и мои объятия стали для нее защитными. Чтобы она чувствовала себя со мной в полной безопасности, защищенной и счастливой. Сейчас она, как ёжик, боится посмотреть лишний раз, а вот такое проявление нежности уж совсем необычно. Но мне нужно набраться терпения, дать ей время заново привыкнуть ко мне, поверить, что я буду рядом, и, возможно, сказать те заветные слова, которых я так жду. — Спасибо тебе… — тихо проговорила Карина, все еще прижимаясь к моей спине, пока я наливал кипяток в чашки. — За что, Ангел мой? Я налажал дальше некуда. Не за что меня благодарить. — положив свои руки на её, слегка поглаживая, я слышал, как бьется её сердце. — За то, что заботишься, что не бросил в больнице. Что не бросил вчера там… — она тяжело вздохнула, сильнее обнимая. Повернувшись к девушке, я обхватил её лицо руками, всматриваясь в синие глаза. — Я люблю тебя. Понимаешь? Люблю. С ума схожу, одержим, зависим. — Карина смотрела мне в глаза, держа за руки, и часто дышала, и, если честно, в этот момент, я подумал… я почувствовал, что она хочет ответить, но все еще боится. — Ты понимаешь, что он не оставит меня в покое? Он не даст нам жить нормально, Дамиано. И мне страшно. Я знаю, на что он способен. Мне страшно за тебя… — Ну значит будем жить не нормально. Но зато вместе. — я поцеловал девушку в лоб, затем в глаза, и опять посмотрел на нее. — Не надо больше бояться, я прошу тебя. Ты слишком долго боялась, Карина. Я больше не позволю ему даже подойти к тебе. Обещаю, малыш. — прошептав последние слова, мои губы нежно коснулись её. Я не знал, как она отреагирует и, возможно, мне не стоило этого делать, ведь, пережив все, что случилось за последние дни, девушке будет сложно открыться мне опять, но я не смог остановится. Она прикрыла глаза, и почти не дышала. — Если тебе не приятно, я не буду… — погладив тыльной стороной ладони по её щеке, мы прислонились лбами друг к другу. — Мне приятно, только… — её голос был слегка хриплым. — Я все понимаю, малыш. Любимая моя девочка. — обняв блондинку, я зарылся носом в её волосы, вдыхая их аромат.       Телефон в кармане опять завибрировал и, вытащив его, я увидел тот же незнакомый номер. — Интересно, кто это может быть? — проведя пальцем по дисплею, я прислонил телефон к уху. — Да, слушаю. — Добрый день, могу я поговорить с Кариной? — голос мужчины звучал спокойно и уверенно, но от его вопроса я опешил. — Извините, а кто её спрашивает? И почему вы звоните мне? — Карина поняла, что речь идет о ней, с недоумением смотрела на меня, губами прошептав имя своего мужа, на что я отрицательно покачал головой. — Ну, наверное, потому, что моя дочь сейчас с вами. И я бы хотел поговорить с ней, так как её телефон не отвечает. — вот тут я офигел окончательно. Сам Мартино звонит мне, чтоб найти свою дочь. Это ж надо, какая честь. — Это твой отец. — отстранив телефон от уха, я посмотрел на Карину, которая поменялась в лице. — Будешь говорить? — если бы она отказалась, я бы не удивился, но девушка протянула руку, и я вложил в неё свой мобильный. Карина       Услышав, кто звонил, холодок прошелся по телу. Я была готова к тому, что Альберто может позвонить Дамиано, или даже прийти за мной, узнав адрес Давида, но отец… Взяв трубку, я не двигалась, смотря на брюнета. — Да. — тихо проговорила я, и не узнала свой голос. — Карина, я бы хотел узнать, какого черта ты творишь? — голос отца был взволнованным и раздраженным. — О чем ты, папа? — Дами пристально смотрел на меня, внимательно прислушиваясь к нашему разговору. — Я говорил с Альберто, и он рассказал мне интересную историю о том, как его жена ушла от него к другому мужчине, с которым у неё роман несколько месяцев. Девочка моя, скажи мне, что он ошибся, и все это очень несмешная шутка. — его сарказм был слышен даже по телефону. — Я не могу сказать то, о чем ты меня просишь, отец. — спокойно ответила я. — Карина, ты сошла с ума? Что ты вытворяешь? К кому ты ушла? К какому-то певцу? От Альберто? Да ты в бреду, что-ли? — отец начинал кричать, и мне пришлось отстранить телефон от уха. — А Альберто не рассказал тебе, как чуть не убил меня вчера? — в трубке воцарилось молчание. — Ну, видимо, он упустил эту деталь. Так вот, папа, он избил меня. Очередной раз. И, если бы… если бы в туалет не вошли, он бы убил меня, даже не моргнув глазом. Но тебя же это мало волнует, правда? — я продолжала смотреть на брюнета, который взял меня за руку, слегка сжимая её. — Карина… он твой муж… — немного тише сказал мужчина, а я ухмыльнулась. — И это дает ему право избивать меня до полусмерти? — Ты изменяла своему мужу, Карина. — Это началось намного раньше, папа, и ты знаешь об этом. — с горечью в голосе ответила я, отвернувшись от Дамиано, убрав свою руку. — Карина, ты совершаешь ошибку. Я поговорил с Альберто, он любит тебя и готов простить все, лишь бы ты вернулась к нему. — не то, что я была шокирована таким заявлением отца, скорее поражена. — Ты слышал, что я тебе сказала? Он избил меня. Я пол ночи провела в больнице, ты понимаешь это? У меня разбито лицо и полно синяков на теле! — меня начинало потряхивать, и почувствовав теплые руки на своих плечах, я прикрыла глаза, пытаясь успокоится. — Карина, послушай… — Нет, папа! Нет! — крикнула я, отходя от Дамиано на шаг, поворачиваясь к нему лицом. — Это ты меня послушай! Я не вернусь к Альберто, так что разгребай свои проблемы с ним и вашим грёбаным Холдингом сам. А к кому я ушла, или с кем изменяла, не твое дело! Как и моя жизнь! Всего хорошего, Синьор Мартино! — отчеканив каждое слово, я сказала всё, что хотела и сбросила вызов. Меня трясло, а на глазах появились слёзы. Обхватив себя руками, я хотела уйти в спальню, но Дамиано успел поймать меня со спины, обнимая, крепко прижимая к себе. — Не надо уходить. Не прячься от меня… — парень обхватил меня руками, шепча на ухо. — Как он может…? Я ведь его дочь… его кровь, как он может? Неужели я правда ничего не стою в его жизни? — слёзы предательски потекли по щекам. — Я не знаю, малыш, мне сложно понять его поступки, да и вообще его… Что им движет… — Им движет алчность, деньги и власть. — я резко повернулась к брюнету, освобождаясь из его объятий. — А я просто разменная монета. Видимо, я слишком дешево стою, раз меня продал собственный отец. — я уже ничего не видела из-за слёз, и в одну секунду Дамиано оказался очень близко, опять обнимая меня. Уткнувшись носиком ему в грудь, я всхлипнула, но вспомнила, как давала себе обещание сегодня утром. — У Ангелов нету цены, любимая… — его слова прошли сквозь меня, отдаваясь дрожью во всем теле. Замерев, я перестала дышать, проведя руками по его широкой спине. — Не оставляй меня, ладно? — перестав плакать, я отстранилась от крепкой груди и посмотрела в карие глаза Дамиано. — Не оставлю. — он провел рукой по моим волосам, нежно целуя в лоб. Этот вечер мы провели в тишине и размышлениях, обсуждая планы на дальнейшую жизнь, понятия не имея, что нас ждет дальше.