Вечера в Малфой-Мэноре

Драко стоял посреди камеры, раскинув руки перед собой, пытаясь поймать те редкие лучи солнца, что заглядывали в его скромный угол. В носу нещадно свербило, но чихнуть он не мог. Все, чего ему хотелось это выйти наконец отсюда и принять горячую ванну. Его мальчишеский азарт давно прошел и теперь осталась только боль – сухая и заскорузлая. Он все еще помнил кровь на своих руках и то, чем все это обернулось для них всех. Малфой уже не делал различий добра и зла - для него все стало одинаково. Он дышал. Жил. Думал. Точно, как и тогда. Он помнил сладкие прикосновения Астории, заставляющие его выгибаться и прижиматься к ней все сильнее. Он помнил ужас в глазах тех, кого он считал семьей. Он помнил сладковато-тяжелый запах мертвых тел – задушенных собственными ожиданиями от этой войны, которая не принесла им ничего. Только забрала. ЗАБРАЛА ЗАБРЛАЛ ХАБРАЛАД ЗАБРАЛА ЗАБРАЛА ЗАБРАЛ ЗАБРАЛА Драко очнулся. На него снова смотрели стены камеры. Рука сама потянулась провести по ее шероховатой поверхности, но запнулась на месте и не смогла продвинуться дальше. - Чего ты хочешь? – Прошептал он прижимаясь лицом к холодной кладке и чувствуя, как быстро сердце бьется внутри него. Словно маленький птенец пытается вылезти из гнезда, заглядывая в пропасть и не желая (желая) упасть. - Малфой, на выход. – Прогремел голос за дверью. Парень втянул сырой воздух камеры носом и повернулся к смотрителю. -Сейчас. Он вышел немного пошатываясь от долгого недвижимого состояния и покорно опустил руки, наблюдая как на его запястья одевают наручники. Драко прикусил губу и обратил внимание на желтое испещренное шрамами лица смотрителя. -Это обязательно? - Почти про себя шепнул Малфой, но кажется его услышали и он почувствовал дыхание старика прямо рядом с его лицом. -Прекращайте дерзить, молодой человек. Будьте благодарны, что вообще выходите из камеры. Будь моя воля, я бы оставил вас гнить здесь до конца жизни. Парень закатил глаза и покорно двинулся прямо по коридору, чувствуя за собой тяжелые шаги. Такие высказывания как сейчас, почти не трогали его. Он привык к ним еще с того момента, как ему выдали первую газету со своим упоминанием. Рита Скиттер дала высказать экспертное мнение всем, кто защищал Хогвартс. Столько пожеланий смерти в свой адрес он еще не слышал.