Оно того не стоит.

Прошло уже столько времени, после того, как самоубийца-неудачник — Ли Хун, пропустил первые мысли о внезапной влюблённости. Не получалось понять, как же от проявления дружеского внимания — он мог влюбиться в человека… Но видимо, всё было так. Сурим стал, или может, был и раньше, особенным для него человеком. Так запутанно… Хун не может бороться со странными, терзающими его чувствами. Ощущение неловкости рядом со светловолосым парнем, настолько возросло, что старшеклассник не мог спокойно находиться рядом. Стыдясь «запретных» чувств, Ли Хун стал просто избегать любой случайной встречи с этим человеком. Что давалось ему очень трудно… Сурим постоянно названивал ему на мобильный телефон, писал СМС… Первое время, Ли Хун нагло врал, что заболел, и сидит дома с температурой. Сначала действительно работало. Но когда прошло слишком много дней с момента последней их встречи, Сурим начал беспокоиться. Хён перестал отвечать даже на короткие СМС… Хун считал, что если не встречаться и перестать контактировать с этим парнем, то странные чувства уйдут. Паренёк сбегал в школу намного позже обычного (конечно же, опаздывал), возвращался так же. Сурим мог встретить его возле школы, или прямо за дверью! Но пока что, такого не случалось. Хун сам удивляется, как умудряется не натыкаться на блондинистую фигуру, когда она способна нарисоваться за каждым поворотом. Он старается меньше находиться в квартире дома. Там, Сурим точно застаст его врасплох. В основном, только он только ночует там. Наверное, сегодня, была уже 2 неделя, всевозможного избегания контактов. Паренёк где-то внутри понимает, что его поступки очень глупы… Рано или поздно, им с Суримом всё равно придётся столкнуться и поговорить. Но он не может осознать это в полной мере. Был вторник. У старшеклассника было не так много уроков как обычно, он предпочёл не оставаться в школе, а гулять по городу, вернувшись, домой, только к ночи. Делает всё, только бы случайно не встретить друга… Или Сурим ему уже не друг. Ли Хун ожидал, что после того дня, как ему приснился тот бред, чувства остынут так же скоро, как и вспыхнули. Но он глубоко ошибался. Это не пропадает… Всё-таки эта забота, и какое-то тепло, со стороны, заставили Хуна растаять… Он провёл много времени наедине с собой, пытаясь решить эту ситуацию… Неужели он и вправду может испытать что-то от этих глупостей. Ли Хун после окончания последнего урока, быстрым шагом пересекал длинный школьный коридор, который зачастую после занятий: полон народа. Хорошо, что он выбрал погулять, а не засиживаться в школе, которую он ненавидит… Как жалко, он не пошёл через другой коридор, и не обошёл людей через первый этаж. Джэ Хун остался на курсах, так что приходится идти совсем одному. Печальные, тёмно-карие глаза глядели куда-то далеко, в незримую, и рассеивающуюся даль. Будто сквозь всех, окружающих его ровесников. Группки подростков и учителей, заполонили собой, очень узкий школьный коридор. Паренёк знал, что впереди него люди, но он, правда, будто видел сквозь них… Они странные, пугающие его, враждебные. Почти каждый человек тут, вызывает у него какую-то тревогу. Даже панику. Может быть, лишь Ким Джэ Хун в школе, не вызывает настолько сильной боязни. Хун хочет скорее покинуть учебное заведение. Вот, он покидает злополучный, действующий ему на нервы, коридор. Проходя ещё некоторые помещения в школе — оказывается на улице: в школьном дворе. Паренёк тревожно озирается по сторонам, пытаясь всмотреться: не стоит ли кто за воротами. Да, он боялся, что там стоит Сурим. Не обнаружив в поле зрения никакой блондинистой фигуры, старшеклассник скорее направился к выходу. Выбежав за ворота школы, и ещё раз, с тревогой осмотревшись, паренёк всё так же никого не обнаруживает. Он осторожно двигается дальше от старшей школы, резко свернув в случайный переулок между ближайшими домами. Конечно же, он не горел желанием бегать по ним, как трусливая крыса, но пока что, он, правда, не может встретиться с Суримом. Паренёк идёт быстрым шагом, постоянно оборачиваясь в страхе увидеть сзади себя соседа… В какой-то момент даже начинает казаться, что тот правда стоит позади!.. Старшеклассник сам не замечает, как начинает уже бежать по узкому проходу, где вряд-ли его найдёт Сурима. Но как назло, его в конце переулка, поджидал не кто иной, как… «Да откуда?! " — Успел только подумать Ли Хун, как по инерции чуть не врезается в толпу курящих хулиганов. Что была прямо на выходе из переулка… -Эй! Что за херня? — Вскочил один из небольшой группки парней, и, обернувшись — приятно удивился. Другие тоже обратили внимание. Голос вдруг стал добрее, но ничего хорошего на самом деле, за собой не предполагал. -Ааа… Это же наш дружок Ли Хун. — Лёгкая ухмылка рыжеволосого и высоченного одноклассника Хуна, тут же переросла в злобный оскал, в который кажется, вмещались все его 32 белоснежных зуба. Когда сам Хун непроизвольно трясся от страха, и осознания того, что с ним сейчас сделают… Самоубийца-неудачник зажмурился. К нему приблизились. Но пока что, он не почувствовал никаких ударов. Только… В нос ударил табачный дым, который ему выдохнули прямо в лицо. Смог стал мгновенного резать своей едкостью: на секунду открывшиеся глаза, и дышать стало трудно… Пока паренёк пытался растереть заслезившиеся глаза, он услышал тихие и не очень смешки прямо перед собой. -Ладно, так неинтересно, иди сюда! — Всё тот же рыжий парень, резко дёрнул Хуна за перебинтованную руку — притянув к себе, и приподняв бедняжку над землёй. Изгой класса был не таким уж тяжёлым, чтобы не поднять его просто взяв за руку. — Ты специально пытаешься нажить себе проблем, или это нам так везет? Хм? — Издевательским тоном проязвил хулиган, и чуть потряс их жертву над землей, пытаясь услышать звон монеток. Отбирать деньги у мелкого уродца было одним из главных развлечений в школьной жизни. Но, не услышав звука монет, высокий рыжеволосый курильщик разозлился. Ли Хун только-только начал потягиваться, чтобы хотя бы попытаться освободиться от хватки, как принял сильнейший удар в нос. Тихий, и еле слышный за заливистым хохотом хулиганов-курильщиков: скулёж, вырвался из уст Хуна. Он почувствовал, как падая вниз, он обдирает себе щёки об асфальт. Хрипло скуля от ноющей боли в носу, и изо всех сил пытаясь не впадать в бессмысленные слёзы — Ли Хун лежал на асфальте. Поверхность покрыта окурками, стеклом, и мусором… Его пытка только началась, а он уже не может выдержать это… Вдруг, металлический привкус на языке и губах — резко привёл самоубийцу в чувство. Кровь из носа, безостановочно стекает уже прямо по подбородку: и в рот. Алой жидкости было так много, что приходилось её периодически сплёвывать… Нос болел так сильно, паренёк не, будет удивлён, если нос окажется сломанным. И будет долго не проходить, также как его ребро По хрупкой спине что-то ударило, самый массивный из старшеклассников, толстой ногой прижал их маленькую жертву к асфальту. Не способный дать сдачи, или сбежать — Ли Хун, просто терпел… Терпел, надеясь, что им надоест, или их кто-то увидит… Что-то должно его спасти! Сверху, в него полетел окурок, чуть не обжигая ему лицо, тлеющей стороной. Рыжий, и остальная компания, подозрительно не спешат, стаей накидываться на паренька. Это пугало ещё сильнее. Непроизвольные всхлипы и слёзы так и вырываются наружу. Хун понимает, что их это ещё сильнее разозлит, и пытается изо всех сил, сдержать глупую истерику. -Пошлите парни… — Вдруг, разочарованно проговорил парень, что прижимал Ли Хуна к асфальту. На удивление, все остальные согласились с этим, и напоследок швырнув в одноклассника пару тлеющих сигарет, быстро скрылись из тёмного переулка, бросая паренька одного. «Хочу умереть…» — Непроизвольно, это само возникло в голове валяющегося на земле старшеклассника. Он не и подозревал, что может так глупо напороться на неприятности… Может… Он всё-таки заслуживает к себе такого отношения. Раз они не прекращают приставать к нему из года в год. Еле как, поднявшись с грязного асфальта, старшеклассник отряхнулся, и всё ещё чувствуя тупую боль в носу, и привкус металла на губах, он осторожно направляется к выходу из своей «роковой западни». Он спешит туда, откуда прибежал. Идти туда, куда только что вышли его обидчики, он не собирался. Страшно, вдруг они просто поджидают его, сделав вид, что наигрались… Слёзы, сверкающими дорожками, непроизвольно скатывались по расцарапанным об асфальт щекам, заставляя свежие ранки чуть-чуть щипать. Пелена от слёз перед глазами не позволяла разглядеть почти ничего. Наверное, это сыграло свою роль в дальнейшем. Ком в горле, не прекращающиеся слёзы, и быстрый шаг. Самоубийце-неудачнику стыдно за самого себя: за свой внешний вид, за то, что он идёт по улице, и плачет как… Тряпка. Он чуть-чуть рад только тому, что сегодня «легко отделался», и каких-то серьёзных увечий не получил. Нос болел, но кажись, не был сломан. «Кажется, только разбили…» Осторожно ощупав его, Хун в этом убедился. Ему сейчас было не до окружения. И это стало его ошибкой. Не обращая должного внимания на окружающих его людей, и на звуки вокруг, старшеклассник, шатаясь, шёл к ближайшему месту, где он может уединиться, и успокоиться. Вдруг, его плеча кто-то коснулся. Хун вскрикнул, тут же обернувшись. Он испугался ещё больше, когда понял, что это были даже не те хулиганы, которые как он успел подумать: его догнали. Светлые, крашенные волосы, татуировка на руке, немного обеспокоенный вид, яркая джинсовая куртка… «Сурим…» -Хун! Ты издеваешься? — Парень стал трясти друга за плечи, — Почему ты всё вре-… Он замялся на полуслове. Завидев в три ручья льющуюся кровь под носом старшего. Он собирался напрямую спросить, почему тот избегает его уже 2 недели. Но теперь, его интересует только то, что с ним, чёрт возьми, случилось?! Хун даже осознать ничего не успел. Как встревоженный сосед уже хватает его за руку, и молча тянет за собой. Уже представляя, какой серьёзный разговор его ждёт, Хун нехотя, но послушно побрёл за Суримом. Уже на ходу, он напрягает голову, пытаясь придумать какую-то отмазку. Отойдя подальше от школы, они наконец-то остановились у случайного дома. Сурим начал: «То есть… Ты сначала избегаешь встречи со мной, непонятно почему, и врёшь мне, а теперь, ты идешь из школы, весь в крови», Он тяжело вздыхает, — Что вообще с тобой происходит, скажи мне… Не понимая, что от него требуют, старший отвечает: «Ч-что… В крови? Я просто споткнулся…» -Ага, а след от ботинка сзади, ты тоже получил случайно? — Он поставил Хуна в тупик. -Сурима… — Голос был жалостливым и хриплым, но Хун старался преподнести его более спокойным. — Н-Но меня же не сильно ударили. — Признался, но всё-таки попытался как-то отречься от этой ситуации, самоубийца-неудачник. На самом деле, Ли Хуну было очень неловко и страшно жаловаться на обидчиков в полицию. Он даже с полицейскими заговорить не сможет, о чём тут вообще может идти речь… И вряд-ли это поменяет что-то в школьной жизни. Его как избивали почти каждый день, так и будут избивать. Сурим сейчас, стоял в лёгком шоке, и реально не понимал что происходит. -Не сильно?! — Он провел пальцем под носом у столбом стоящего на месте хёна, и сунул тому прямо в лицо, чтобы он наконец-то заметил кровь. -У тебя кровь из носа… Ты шутишь что ли? Я иногда с тебя поражаюсь… " Чёрт! Я забыл об этом…» — Только и подумал старший. -Всё н-нормально… Чон Сурим сразу понял, что Хун просто не хочет обговаривать это. -Ладно… — Парень чуть раздражённо выдыхает, — Пошли в магазин, у тебя дома ведь снова есть нечего? — Поинтересовался Сурим, зная, что Хуну хёну можно даже не отвечать, поскольку это правда. Стесняясь подойти ближе, и слегка пошатываясь, паренёк старается оставаться на дистанции с Суримом. «И всё же… Сурим так заботится, и беспокоится обо мне…» Эта мысль грела пареньку душу. Но почему-то, одновременно она начинала резко утаскивать его на дно грустных рассуждений — вниз… Он пытался избегать Сурима. Уйти от любой случайной встречи… И в конце концов, они всё равно встретились. Он хотел в очередной раз в своей жизни, просто сбежать от своих проблем — но они настигли его. Если так подумать, у него ведь не так много шансов на взаимность, тем более от парня. Наверняка у Сурима есть девушка… Хун не хотел снова чувствовать это. Безысходность от настолько глупой ситуации. Он старается изо всех сил, выбросить эти дурные мысли из головы. Он думает слишком… Далеко. «Да, мы с Суримом просто друзья, разве всё так плохо…» — Старшеклассник пытался мыслить более позитивно, но почему-то… Его сердце печально, и болезненно сжималось меж рёбер. И вот, они уже в магазине. На кассе мини-маркета стоял ярковолосый, высокий парень. Для кого-то он был показателем неформальной внешности, или даже хулиганом. Но на самом деле, все кто так думал, ошибались. Судить книгу по обложке — нехорошо. Речь, конечно же, о Чон Суриме. В магазине, на него странно смотрели, но он не брал во внимание чужое мнение. Он — правду о себе знает, и он не является каким-то плохим парнем. Сейчас все его мысли, были забиты только лишь Хуни хёном. Что с ним опять сделали, и почему же он избегал его столько времени. Неужели тогда, на ночёвке, он сделал что-то неправильное. Может это из-за того, что он спросил о семье, или просто лежал рядом. Видимо прямо сейчас, хён ему не скажет. Ученик средней школы, уже рассчитывался с уставшим от своей работы — кассиром. Он купил немного перекусить им с Хуном, и так же взял пачку пластырей, и влажные салфетки. Пусть Хун вытрет кровь. И они закроют ранки на его щеках. Он не может видеть это измученное лицо. Ещё несколько минут, и парни на месте: в общем доме. Хун стоял перед дверью в своё съёмное жильё, но Сурим почему-то не собирался идти к себе… Так, они всё же будут сидеть у него? Это плохо… Это очень плохо! Хун выстраивает логическую цепочку. Если они будут сидеть в квартире, значит… Они будут разговаривать. Сурим точно спросит его об избегании! А что он ему ответит в таком случае… «Ты идиот… Хватит бегать от всего» — Осуждал самого себя Хун в мыслях. Как ему побороть свой страх перед этим парнем. Ему ведь нужно рассказать так много. Он хотел это сделать… Он хотел рассказать ему о селфхарме, попытках суицида, и о его положении с деньгами… Он так много хочет сообщить, но теперь — боится. -Я сейчас открою дверь… — Робко проговорил старшеклассник себе под нос. Понимая, что ему нужно реально разбираться с ситуацией. Достав из кармана запачканных школьных брюк, ключи, паренёк отпирает дверь в крошечную комнатку. Сурим проходит внутрь, и уже не удивляется беспорядку, да разбросанным по углам и по полу — упаковкам от еды, как и прочему мусору. Который, наверное, остался даже с его прошлого визита сюда. Не будет осуждать хёна за это. Когда-нибудь, они обязательно уберутся вместе. Парень заходит внутрь. Осторожно положив пакет с купленными им закусками у входной двери, он через груды мусора добирается до матраца, на котором они с Хуном, тогда спали вместе… И всё же. Что случилось такого, что Хун вздумал избегать его. -Давай ты сначала умоешься, и вытрешь кровь, пожалуйста. — Младший очевидно настаивал на этом. — А потом, мы пластыри поменяем. Хун, понимая, что ему, правда нужно это сделать, послушно достал из купленной Суримом пачки — одну влажную салфетку, и протер нос, и частично подбородок. Привычно, кинув её куда-то на пол. После, он еле-еле отклеил старые пластыри с лица, и умылся. Сурим был удивлён, оказывается под ними всё это время, были не ранки, а синяки. Он вспомнил, как ломал голову над тем, какие увечья под ними скрыты. И как даже собирался тихонько отклеить их, пока хён спал. Правда, вместо этого, он поступил не менее глупо. Он досихпор жалеет о поцелуе, с которым он пристал к Хуну — пока он мирно спал. Не сдержавшись — он поступил не лучшим образом… Минут через 5, они уже расселись на матраце, и пытались заклеить маленькие ранки на щеках старшеклассника. Они теперь, были прямо поверх почти заживших синяков Сколько же различных травм, получило это тело, даже подумать страшно. Суриму становилось грустно, когда он пропускал такие мысли. Осторожно наклеивая маленький пластырь заодно и на нос, Сурим отмечает для себя: «Очень красивый без них…» Хотя, Ли Хун хён был красивым всегда. Да, может неопрятный, но он прекрасно всё понимает… Уже давно понял, что у хёна просто нет сил на уход за собой, уборку, и школу. Грустно… Суриму очень хочется в это вмешаться. Он обязательно поможет ему. Потихоньку заканчивая с ободранными щеками, парни стали понемногу разговаривать. Ли Хун решился поведать, что сегодня с ним случилось. В прочем, Сурим не сильно удивился. Он только в очередной раз, разочаровался в обществе. Отвлекаясь, Сурим собирается встать и попить, пока они разбирались со сменой пластырей, в горле просто пересохло… Он только начал вставать, как вдруг, рука оказалась схваченной. -Постой… — Схватив Сурима за руку, попросил старшеклассник. Почему Сурим хочет так быстро уйти… Пусть он будет с ним, пожалуйста, пожалуйста. Пусть он будет с ним… Сказать что Сурим, правда, очень нужен ему сейчас — ничего не сказать. Он должен рассказать ему обо всём. Сегодня. Сейчас. -Ааа? — Чон Сурим недоумевает. Он просто хотел попить воды… Хун ничего не объясняя, потянул парня обратно на матрац. Сурим потеряв равновесие, падает на спину, и вопросительно поднимая брови, оборачивается: пялится на Хуна, сидящего позади. Раз Хун хён так сильно хочет… Он, конечно, может побыть с ним. Единственное, он ведь всего лишь хотел отойти выпить воды. Они могут посидеть вместе, хорошо. Где-то внутри, на парня давит тот факт, что рано или поздно, ему нужно будет признаться. И после, уважать любую реакцию Хуна хёна. Может даже им придётся перестать общаться. Сурим любит его. Он хочет быть особенным для хёна человеком. Стать кем-то, кто вытащит старшеклассника из депрессии, и суицидального состояния. Помочь адаптироваться, и побороть социофобию. Может быть… Стать смыслом жизни? Но тут всё ещё не обойтись без помощи определённых специалистов. Если удача будет на их стороне, он обязательно поможет Хуну её получить. Он не может позволить ему умереть… -Не уходи. Пожалуйста. — Ли Хун выдержал паузу, пялясь то на Сурима, то на серые, облезлые стены вокруг них. — Я должен сказать кое-что… — На глазах старшеклассника мгновенно навернулись непроизвольные слёзы. В груди ломит… Да, может это пока что не признание в любви, но видимо дастся ему тяжело. Он не думал, что этот роковой момент наступит так скоро… Паренёк старается дышать спокойно, но всё равно выдаёт себя, своё глупое волнение. Его трясущиеся ладони — путались в одеяле, на кровати Сурим приподнялся, и сидел теперь прямо напротив взволнованного ученика старшей школы. Он заинтересованно ожидает от Ли Хуна замявшегося на своём, ещё даже не начавшемся сообщении — хоть чего нибудь. Хун молчит, и лишь нервно перебирает теперь просто свои пальцы, будто он в момент забыл, что собирался сообщить: в чём нужно признаться. Тишина, которую Хун сам же и создал, сильно на него давила. Ногтями, он сам того не замечая, давил на болезненно блеклую кожу на руках, до крови. Не замечая жгучей, резкой боли, от свежих царапин-порезов, паренёк рвано, тяжело дышит, и пытается схватиться за остатки своего адекватного рассудка. Заподозрив что-то неладное, Чон Сурим, осторожно кладёт израненную ладонь — в свои тёплые руки. Таким образом, показывая, что Хун может всецело ему довериться, Сурим крепко её сжимает. Пусть хён уже расскажет ему то, что собирался. — Хун… — Сурим заглядывает пареньку прямо в мокрые от очевидно выступивших слёз, глаза. — Скажи мне, что ты хочешь. Конечно, надо быть очень глупым, чтобы не заметить, как сильно Хун переживает. В своих руках, Сурим ощущает, как случайно, или намеренно поцарапанная ладонь его возлюбленного трясётся… -Просто расскажи, что случилось. — Тон был спокойным, но до ужаса расстроенным, и даже жалобным. Если наседать на старшего, то это скорее всего, лишь введёт того в больший стресс. Так что Сурим старается оставаться понимающим. Исцарапанная ладонь Ли Хуна, наконец-то дала своему обладателю знать о увечьях. Паренёк тихо шикнул, почувствовав жжение в маленьких ранках, которые он сам того не заметив, проделал ногтями… Эту руку, заботливо заключил в своё тепло — Сурим. Такой жалостливый тон, силой выталкивает из мыслей… Нужно действовать. Нужно рассказать… Так и не издав ни слова, Ли Хун аккуратно отстранился, и пересел к краю кровати. С жалостью он окидывал взглядом свою руку. Она исцарапана… Он сделал это сам. Почему бы ему тогда, не начать этот… Нелёгкий разговор — с селфхарма. Молчание не могло быть вечным. Хун решил, чем быстрее, тем лучше. Он устал страдать, и бегать от всех проблем… -С-Сурима, только, — Говорить было очень трудно, из-за кома в горле. — Не кричи на меня. «Я заранее жалею обо всём» Паренёк, не оставив Суриму никакого времени осмыслить им сказанное, начал скорее, разматывать собравший на себе, уже всю возможную грязь, бинт на правом запястье. Именно эту руку, Хун калечит в приступе отчаяния, чаще всего… Прошлые порезы, которые он не сдержавшись, сделал дня 2 назад, ещё не зажили, и случайно получились очень глубокими. «Сурим и без слов всё поймёт… Так ведь?» Сердце старшеклассника сходит с ума, и бьётся настолько быстро, что голова кружится, а виски пульсируют… Ему страшно поворачиваться. Вдруг, из-за спины доносится голос, — Хуни, повернись, пожалуйста. — Он был настолько добрый: заставляющий довериться. Что Хун не мог сопротивляться. Держа в одной руке, грязный и даже со следами крови, бинт, паренёк тяжело вздохнул, и наконец-то, повернулся. Щенячьими глазами глядя на расстроенного, не меньше его самого — Сурима. В снова нахлынувшей, напряжённой тишине, Ли Хун стыдливо вытянул перед собой исполосованную глубокими рассекающими кожу, порезами, и шрамами — конечность, после, обессиленно опустив её на кровать. -Извини. — Старший буквально выдавливал из себя сиплый, притихший голос. Ком… Огромный ком в горле мешает не то, что говорить, даже дышать стало чем-то невыполнимым. Он почему-то не хочет слушать, как Сурим будет реагировать. На него давит… Давит эта комната, эти стены. Друг рядом, тоже потихоньку вызывает у него растущую с каждой секундой — проведённой рядом, панику. Сурим не стал сразу кричать, и наезжать, как ожидал Ли Хун, он делал то, что намного страшнее чем крик — он просто молчал. Парень молчал, и смотрел в одну точку, с приоткрытым от шока ртом. Он пялился на чужую, всю перерезанную руку… Конечно же он знал, что Ли Хун ранит своё тело когда ему плохо, но видеть следы его страданий вживую… Страшнее чем думать об этом. «Хуни хён сделал это с собой, сам… Господи» Порезы были страшно глубокими… В полутьме однокомнатной квартиры, наверное, он заметил не всё. Но самая пугающая деталь, которую парню, не посчастливилось разглядеть: глубокое, красноватое углубление. Оно шло по длине, по-женски нежной, и тонкой — правой руки. Относительно заживший шрам вдоль, красовался у старшеклассника, до самого локтя. «Так он реально пытался вскрыть вены…» У светловолосого парня в один момент, резко накатились слёзы. Он честно, не думал, что его любимый, настолько жесток с собой. Видя петли у него дома, Сурим считал, что он пытается умереть, только с их помощью. Остальное — селфхарм. Но всё серьёзнее чем он предполагал… Сердце обливается кровью… Когда он видит его страдания вживую. Ли Хун не медля, подал и вторую руку, на которой разбросаны выпуклые полосы, уже давнишних шрамов. Этой руке повезло чуть больше, чем правой, и его израненным ногам. Что уже зажили. Парень напротив, и на эту руку, не мог посмотреть без щемящей боли в груди. -Хуни… — Сурим произнёс лишь имя любимого, пока не понимая, как высказаться на этот счёт… Он знал о ситуации, он знал о селфхарме. Но чтобы это было настолько запущено… Нет. -Прости… П-пожалуйста… Прости! Я не могу по-другому!.. -Я же не кричал. — Перебивает Сурим. Хун свесил голову вниз, ему стыдно глядеть Суриму в глаза. Последний заостряет взгляд на том же, напугавшем его шраме — проходящем от середины руки до начала локтя. Обладатель шрама, прекрасно помнит ту попытку суицида, что оставила этот след. Он прочитал в интернете — другой способ вскрыть вены в домашних условиях. Но из-за своей неудачи, он, конечно же, не смог правильно это сделать. Самоубийца проходился лезвием канцелярского ножа прямо по новоиспеченной ране, чтобы хотя-бы так, он смог покинуть этот мир, он пытался всеми способами, добраться до вен, а ещё лучше до артерий… Конечно же, он в конечном итоге остановился. Единственное, что старшеклассник получил от этой попытки покинуть мир, это лишь невыносимую, страшную боль, и рваный, длинный порез от середины руки до локтя… А так же, почти вся одежда, что была на нём, была в его крови… По виду, руку в тот раз, нужно было зашивать. Но каким-то чудом, рана затянулась сама. Он бы всё равно не смог сам пойти в больницу. -Я не буду кричать, успокойся. — Через слёзы, глупо улыбаясь, говорит Сурим, и понимает. Ему сейчас тоже, надо будет многое сообщить… Лучше он скажет о том, что знал, чем будет строить из себя дурака: никогда не видевшего в этой квартире окровавленных салфеток, и оборванных петель… -Хун, — Начал парень, — Я всегда понимал что, ты это делаешь… Я не хочу, чтобы ты поступал так с собой. — Сурим удивившись самому себе, признался, в этом довольно легко, но вот как отреагирует Хун… Эта новость должна как-то шокировать. Он продолжает: «Я видел салфетки с кровью…» — Он не мог посмотреть собеседнику в глаза, ему стало стыдно за то, что он ничего с этим не сделал. — И лезвия с верёвкой, тоже… — Сглотнув также подоспевший к нему ком в горле, младший всё добавляет, — И твои ноги, в цара-, Сурим не успевает закончить мысль, как его перебил дрожащий голос. -Прости меня. Прости! Прости! — Хун сам того не контролируя, перешёл на крик. Всё, внутри перевернулось. Сурим всё знал с самого начала… Их знакомства? Он тяжело всхлипывает, а горло «разрывается», он пытается не сорваться, и не закричать на всю квартиру. -Не извиняйся… — Сурим не всерьёз нахмурился. Смахнув разжигающие глаза, слёзы, он наконец-то перевёл взгляд на Ли Хуна. А тот, уже в очередной раз собирался попросить прощения без веской на то причины -Я не м-могу — Надрывно шептал паренёк, уже кажется, чуть сорвав голос, и трясясь от страха, или от накатившего стыда. — Мн-н-не жаль! — Честно говоря, этих слов Суриму хватает по горло. -Нет, всё, не надо… — Что-то в Сурим «щёлкнуло». Нет, так разговаривать, они не смогут. Заглянув в карие, наполненные жалостью и болью — глаза, парень набросился на ни о чём не подозревающего хёна, и повалив того на матраце, сел сверху. Парни с вскриком, одновременно упали на матрац. Хуна повалили на спину, и тот ощутил как на него буквально сели: вдавили в постель… Старшеклассник зажмурился, и почувствовал, как руки, будто в тисках, прижимают к давно сбившемуся одеялу. Учитывая обнажённые на запястье, не до конца зажившие порезы, это приносило старшему терпимую боль. Сердце в груди, будто остановилось в эту же секунду… Сурим наваливается: садится, и прижимает хёна к постели. Его сильные ладони, не давали такому ослабленному пареньку как Хун — дать хоть какой-то отпор. «Он ударит меня…» Думал Ли Хун, пока на нем восседал его… Друг? Возлюбленный? Кем бы он ему ни был, ситуация заставляет испугаться… Сев на Ли Хуна, и прижав к постели, парень даже не знал, чего этим хочет добиться. Теперь старшеклассник пытается как можно аккуратнее выползти из-под массивного парня. Стараясь сдвинуть того со своих ног. Сильно дёргаться сейчас, это худшее что он может сделать. Наверное, Сурима это ещё больше разозлит… Для обоих парней, в этот момент, в комнате, было нереально некомфортно, и даже напряжённо, и душно… Старшеклассник не понимает чего ожидать, а уже растерявшийся Сурим, не может понять самого себя, и почему он это сделал. Становится очень неприятно, когда Хун начинает извиняться, вообще за всё, может из-за этого, он так взъелся на него… Но он не хочет слезать. «Хун так… Рядом» Парень наклоняется к лицу перепуганного хёна. «Сурима близко… Слышу, как он дышит» — Старший поражался самого себя. Как в данный момент, он вообще может думать об этом… Попытавшись вновь, сбросить настойчивого парня с себя, Ли Хун наконец-то принял тот факт, что это бесполезно, нужно попытаться решить это словами. -Сурима, — Начал дрожащим голосом, растерявшийся от всей конфузности ситуации, паренёк. — П-Подвинься… Пожалуйста!.. Мне тяжело. -Подвинуться? Тогда перестань извиняться по каждому пустяку… Я ведь даже, не собирался орать на тебя. Хун, как будто нисколько не вслушиваясь в то, о чём говорит младший, опять попросил прощения, за свое поведение. Он словно совсем не знал слов, кроме: «Прости, извини, мне жаль «. -Хун. Мне ведь правда неприятно. — Уже чётко выразился Сурим, сжав запястья паренька — сильнее. И вглядываясь в растерянные, щенячьи глаза. Слова о том что, Суриму неприятно, сразу же свалились на Хуна, подобно снегу на голову… И ему почему-то снова хотелось извиняться вновь и вновь. Он уже явно, давно потерял значение этих слов. Видимо, если он сейчас повторится, станет только хуже. Сурим не стал выделываться, и сдвинулся, по просьбе Хуна. Но ещё не собирался слезать. Не ожидая, что парень подвинется сильно резко, Хун испугавшись, что друг всё-таки его ударит, или накричит, вздрогнул, и почти вскрикнул. К счастью подобного не произошло. Теперь было немного легче, но Сурим все ещё держит его за руки!.. Отвернувшись от прожигающего его взглядом, Сурима, старшеклассник понял, что ситуация — заставляет его покраснеть… -Ты понял меня? — Резко заговорил Сурим. Он был настроен серьёзно. Серьёзно, но в голосе прослеживается очень грустный тон. Даже Ли Хун, который обычно не может понять намёки интонацией, или же сарказм — это почувствовал. Ему становится стыдно за себя, за свои чувства, когда он, оказывается, делает столько неприятных вещей для окружающих. Он впутывает их в свои проблемы. Это неправильно… -Я не понимаю… Только одного, — Старший не мог подобрать более подходящих слов, — Почему ты всё ещё общаешься со мной, если я т-такой неприятный… В комнате с ободранными стенами, воздух накалился напряжённой тишиной, которая сводила с ума обоих парней. Этот чёртов, не предсказуемый вопрос, поставил младшего в очень неудобное положение. Из которого нужно было как-то выбираться… «Хун раскрыл мне свои секреты сегодня, пусть я и до этого их знал… Тогда есть ли мне, что терять?» Возможно это тот самый момент, который он пытался подобрать для признания. Сурим взвешивал всё, что собирается сказать, пока Хун неумолимо ждал его ответа. Последний не поторапливал, и нисколько не делал попыток выбраться из хватки, которая как паренёк уже заметил, стала слабее. Старшеклассник если честно, уже догадывался, что же тот, собирается сказать. «Я так и думал, он просто общается со мной из жалости… И всю эту заботу, он проявляет из вежливости…» Ли Хун раздувает из мухи — слона, и делает очень поспешные выводы. Когда Сурим, ещё даже, ничего не произнёс. Но это уже принцип, и особенность его мышления. -Если тебе неприятно, то, мы можем перестать общаться. Я пойму. — Чон Сурим, вдруг серьёзно настроившись, резко прорывает столь навязчивую тишину в квартире, своим очень громким — в таком то затишье, голосом. Предупреждение настораживает обездвиженного старшеклассника, и он, ожидая каких-то дальнейших слов от сидящего на нём, — замирает, затаив дыхание, и глупо пялясь в глаза. Не ожидая, что будет так трудно, выдавить из себя какие-то 3 слова, Сурим чуть сомневается. Но чувствуя, как ноет сердце, парень всё-таки принимает тот факт, что держать в тайне он это уже не может. Он выдержал уже слишком длинную паузу, чтобы продолжать отмалчиваться. Друг рано или поздно, узнал бы о его не совсем дружеском влечении. На одном дыхании, чудом не дрогнувшим голосом, полностью ослабив свою хватку на чужих запястьях, Сурим тихо произнёс: «Ты мне нравишься»