Огонь внутри меня горит вечно

Она не знает, почему и как появилась, но чётко помнит этот момент. Помнит абсолютную темноту, в которой её неосязаемое тело собиралось по кусочкам, придавая ей определённую форму. Помнит, как смотрела на свои громадные лапы, толком не осознавая, что это такое. Как в её пустующем сознании появлялись первые очень обрывистые мысли. Тогда-то и пришло то ощущение, заполнившее её до кончиков когтей и с безумной силой ударившее в голову, вырываясь из пасти громогласным криком. Она буквально горела изнутри, и огонь этот давал ей жизнь. Давал возможность видеть, слышать и чувствовать. Давал необъяснимую навязчивую мысль, которая теснилась в голове и перерастала в единственную и истинную цель. Жажда крови. Жажда насилия. Первое, что она увидела после своих рук — траву, что не могла помяться под её ногами, и лунный свет, неспособный создать её тень. Всё в этом мире не ощущало её. И было лишь одно живое существо, которое её видело. Она помнит, как вошла в дом, что стоял перед ней, вовлекая себя тем самым в безумную охоту на маленького беззащитного мальчика. У мальчика был небольшой фонарик и двери — единственное, что могло хоть как-то его оградить от монстров. Она не считала это серьезной проблемой. В голове не было ничего, кроме желания перекусить хрупкую шею своими зубами и кроме ярости, возрастающей от того, что ничего не выходило. Она не ощущала времени, не ощущала вообще ничего, кроме этой одержимости и нескончаемого жара внутри себя. А потом с мальчиком что-то случилось. Видимо, что-то справилось с его убийством намного лучше. Потому что это что-то было в реальном мире, где вещи могли физически влиять на людей, калечить их тело. Она и остальные такие же монстры, до которых ей не было дела, калечили лишь разум. Тут уже каждый сам для себя решает, что из этого хуже. Смерть физического тела мальчика лишила его всех страданий, а его монстров — цели. Но, что самое странное, они никуда не исчезли. Она вместе с остальными мучилась от теперь уже неутолимой жажды: больше ни единая живая душа их не замечала. Они могли бы переосмыслить своё существование, искать что-то новое, понять себя получше. Но воли в них на это не хватало. И тут мальчик возвращается (тот ли это мальчик или вообще какой-то другой? Что ж, какая разница?) Только теперь он уже не боится. Этот ребёнок уверен, что в этот раз бояться будут его. И он дарит жадным до крови монстрам новую цель. Он забирает к себе своих безумных мучителей и с щедростью предоставляет им ну просто идеальную жертву. Мужчину, который уже не может умереть. Она оказывается среди прочих призраков, не осознавая, что все они заперты здесь, возможно, без шанса на освобождение. Однако даже если бы осознавала — позволила бы запереть себя хоть в сотню клеток, позволила бы обращаться с собою как угодно, лишь бы была цель. Лишь бы было на что тратить всё своё пламя, заменяющее чувства, мысли и желания. Вся её сущность такая же неуправляемая, как эта стихия, и она наслаждается этим с первых секунд своего существования. Но, пожалуй, в полной мере она будет счастлива разве что если всё живое и неживое утонет в этом огне вместе с ней.