***
— Ты представляешь, твоя малявка чуть не умерла! Ты погиб, её спасая, а она не ценит! Идиотка! — Гарри всплеснул руками и принялся ходить взад-вперёд у могилы. Прошёл ещё один безумно длинный год его одиночества. Он так и не смирился, всё также по привычке пытаясь найти на другом конце связи близнецов тепло. Но встречал только въевшийся могильный холод. Ещё и девчонка эта, неблагодарная. А если бы он не следил? Если бы не успел? Всё было бы зря? Дадли… погиб бы просто так? Раньше времени, до тридцати ещё, когда мог и до двухсот лет дожить, магии Гарри хватило бы на двоих. В эту ночь дождя не было, только ветер шевелил облысевшие деревья вдоль дорожек кладбища. Может и к лучшему. Может и к худшему. Аппарируя на кладбище, Гарри уловил вибрацию Завесы и дождь вполне мог стать последней каплей для прорыва. А он был не в состоянии закрывать и латать, кого-то спасать. Гарри черпал жизнь в своей злости на эту малявку. Следил за ней, но больше кошмары не насылал. Он же обещал. Та всё равно была тупа, как пробка, чуть не произошедшая автомобильная авария тому свидетель. И родители её не лучше были, кто же отпускает ребёнка одного гулять близ оживленной трассы? Забили колокола и Гарри остановился, устало вздохнул. Тяжело облокотился на надгробие, свесив голову. Вспомнилось, как они бегали в детстве, играли. Как Дадли всегда был героем, а Гарри его верным помощником-советником. Пирс был всегда великим магом, а злодеями — мальчишки из улицы в паре кварталов от их. Когда они побеждали (а побеждали они всегда! Почти…), Гарри всегда предлагал злодеев казнить, Пирс предпочитал испепелить, а Дадли миловал и отправлял в каменоломни. — Знаешь, что забавно… А ведь у малявки твоей нет друзей. Только сейчас понял — смешно, да, — пробормотал он. — И родители… Странные родители у неё. Будто безразличные, малявке четыре, а они… — Гарри помолчал. — Глупости всё это, да, братишка? Я в этом году всего десятерых убил, и всех наёмников, думаю и ты бы не ругался за них. Или совсем чуть-чуть. Гарри выпрямился, присел на корточки и поправил цветы, разложив те красиво, чтобы даже Смерти понравилось. Встав, Гарри ещё раз погладил надгробие и сказал: — Отдыхай, братишка. До следующего года. Прокрутился на пятке и исчез.***
— Окей, теперь эта малявка живёт у меня. Нет, ты понимаешь, у меня! Хорошо хоть папой не называет, этого бы я просто не вынес. Спустя ещё один год Гарри вновь встречал Хэллоуин на скамейке у могилы Дадли. Безумный год. Год, за который он стал отцом, только и сам не понял, как это вышло. По какой такой фатальной ошибке высших сил? Родителей Зои — малявку, оказалось, звали именно так — лишили родительских прав, по наводке Гарри. Тот как всегда присматривал, чтобы дьявольское отродье не свело на нет смерть брата, когда «отец» пытался ударить Зои в пьяном угаре за разбитую чашку. Гарри не мог не вмешаться. Он сколько угодно мог винить эту мелочь в смерти Дадли, но бить ребёнка? Нет. Бить стоит взрослых, мёртвых, гнилых — не детей. Убивать по тому же принципу. Поэтому Гарри сперва удержал удар, а затем вызвал соцслужбы и дал показания, во многом решившие процесс. Или процесс решил Конфундус? Неважно. Но Гарри совсем не ожидал, что доброе дело аукнется ему так. А ведь Дадли говорил, что добрые дела всегда вознаграждаются. Почему с ним не сработало? Кто решил, что сплошь подозрительный в маггловском мире (и попросту страшный в магическом) Гарри Поттер будет идеальным опекуном? Ему ведь для этого пришлось на Гриммо ремонт сделать! И кучу комнат позакрывать, куда уже пятилетнему сгустку энергии входить было попросту опасно. — За что мне это, Дадли? — спросил Гарри риторически, устало потирая лицо.***
— Я понял, — на следующий год Гарри был уже просвещённый. И заёбанный по самое нельзя. — Это наказание за все мои грехи. Сразу и прошлые, и будущие, и явно жизней на пять вперёд. Гарри покосился на браслет с ромашками — ромашками! — на левой руке и вздохнул. Цветы некромантов — асфодели, ликорис на крайний случай. Не ромашки! Гарри так вообще все эти цветы терпеть не мог. У него аллергия. Ментальная. Но почему-то вот уже несколько месяцев ромашка буквально преследует его повсюду. На переднике Кричера, на ободке суповой тарелки, в вазе на подоконнике… В каждой вазе, на каждом подоконнике — Гарри и не знал, что на Гриммо их столько. Зои буквально помешалась на этих Мордредовых цветах, и рюкзак ей с ними, и чтобы мистер Реббит обязательно был в пиджачке с ро-маш-ка-ми. И браслет Гарри — её подарок, как же папа и без такого красивого (ужасного) цветка. — Я папа теперь, представляешь, братишка. Папа! — Гарри истерически засмеялся. А потом столь же резко замолк. Прошептал: — Я боюсь. Она ведь такая… хрупкая. Смертная. Гарри устало опустился на скамейку, зарылся пальцами в волосы, потянул, что было силы. — И она маг. Ты как будто знал, братишка… Он ведь был некромантом, жестоким и бесчувственным. За его спиной вечно шептались и не тыкали пальцами только из-за страха их лишиться. Гарри был монстром, всегда был, а уж без света Дадли так тем более. Почему Зои всё ещё с ним? Не запросилась обратно к родителям, не заканючила другого — нормального — опекуна. Гарри бы всё устроил, ей стоило только захотеть. Сказать. Но она радостно носилась по Гриммо, готовила с Кричером пирожки и начала называть его папой. И совсем-совсем не боялась. Обнимала, как доставала, и залезала на стул, чтобы чмокнуть в щёку. Пролезла незаметной заразой под кожу и Гарри уже и не мог вспомнить, как когда-то ненавидел её, винил в смерти Дадли. Всего пять лет ещё — и Хогвартс. Они и сейчас, бывало, расставались на несколько недель, когда у Гарри было особенно долгое задание или заказ какой. Но ведь Хогвартс — это четыре месяца до зимних каникул и целых полгода с них до летних. Место, где малышка столкнётся со всей силой репутации бывшего Избранного. Гарри кинул беглый взгляд на цветы, положенные им уже на могилу Дадли. Ромашки, купил по привычке именно их. Он покачал головой, зажмурился. Часы били полночь.***
— Зои с малфоёнышем подралась, представляешь. Нос ему разбила. Меня защищала… Прошло уже почти пять лет, как Гарри удочерил Зои. Малышке уже девять, скоро десять полных будет — ужас. Она настоящая красавица с дыркой вместо верхней пятёрки и двумя подстреленными хвостиками — Гарри так и не научился аккуратно их собирать. Она уже почти полгода терроризирует его, чтобы сменить фамилию, собственная «Хатфил» её не устраивает, а вот «Поттер» вполне. Гарри и сопротивляется только для виду. И потому что быть Зои Хатфил в Хогвартсе явно будет легче чем Зои Поттер. Случай с малфоёнышем был показателен. Зои только качала головой, фыркала, деловито командовала Кричером. — Маленькая грозная мисс прям, представляешь, братишка? Жаль, что ты не можешь этого увидеть…***
— Слизерин! Нет, ты понимаешь, Дадли, Слизерин! Шляпа явно окончательно сдурела… Зато с малфоёнышем они лучшие друзья теперь. Не было печали, вот уж точно. И всё равно, что тот на четыре года моей малышки старше… Гарри зажмурился, вспоминая как радовались портреты Блэков новости о результатах Распределения. Зато он был способен только выпить бутылку виски и надеяться, что Хогвартс устоит. С учётом того, что первое письмо от МакГонагалл он получил уже четвёртого сентября — надежды были очень, ну очень призрачные.***
— Том искал-искал — не нашёл. Я искал-искал — не нашёл. Зато Зои не искала, просто мимо проходила — яйцо василиска нашла! Я когда узнал, умудрился месячный ритуал за два дня провести — до сих пор понять не могу, как мне это удалось…***
— У неё теперь мистер Ромашка вместо мистера Реббита, представляешь, Дадли? И всё бы ничего, не будь «мистер Ромашка» мелким злобным духом, вроде как не способный ни на что кроме бесконечного жранья и злобы. Только теперь он носит фрак с бутоньеркой-ромашкой и готов убить любого, кто обидел его ненаглядную хозяйку. А Зои только смеётся, несносная девчонка…***
— Ей уже семнадцать, представляешь, брат? Совсем взрослая, самостоятельная… Сказала сегодня, что будет на разрушителя проклятий учиться после школы. Потому что раз некромантом ей без таланта не стать, так хоть как разрушитель будет мне в помощь. Мне! А я ведь так хочу, чтобы вся та грязь с которой я сталкиваюсь её не коснулась… Моего чистого, светлого ребёнка…***
— У неё свадьба через месяц. А ведь ей всего двадцать три, как это так? И ладно бы кто-то нормальный, так нет! Всё тот же малфоёныш! Мордредов сын хорька. Мне страшно, Дадли, как же я теперь без…***
Зои аккуратно положила у могилы букет ромашек, ласково поправила цветы, чтобы лежали красиво. Чуть дальше сопел мистер Ромашка, но она уже давно-давно привыкла к его присутствию поблизости. — Дядя Дадли, спасибо, что спасли тогда меня. — Она чуть поклонилась могиле. — Обещаю, я и дальше буду присматривать за папой Гарри. Не волнуйтесь. Я его не брошу. Ведь кто я без него?..