То, ради чего мы живем

      Привет, пап! Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых. Это письмо неоднократно переписывалось по мере того, что происходило в моей жизни. Это письмо несколько отличается от предыдущих подобных писем. Здесь слишком много моих размышлений (я бы даже сказала, что оно все состоит из моих мыслей), хотя обычно я писала короткое послание о том, как я дорожу тобой и мамой, и что ни о чем не жалею. Скорее всего, я когда-нибудь перепишу это письмо, когда отпущу ситуацию, и ты не узнаешь моих мыслей, что сильно как никогда меня гложут, а, может, я уже не успею его переписать.       Большинство разведчиков пишут прощальные письма для родных и близких и хранят их в личных вещах, зная, что их жизнь может оборваться в любой момент. Я не исключение.       Нас, разведчиков, часто спрашивают, ради чего мы сражаемся. И у каждого из нас свой ответ: кто-то отвечает, что ради человечества; кто-то говорит, что сражается ради свободы; кто-то — ради мести. У каждого свой ответ и свой путь, который и привел в Разведкорпус. Но недавно на улице города какая-то маленькая девочка лет семи спросила меня, ради чего мы живем. Мальчик, который был с ней, брат или друг, я уж не знаю, ответил вместо меня: «Ради сражений, непонятно, что ли? Это же разведчики». И тогда я действительно задумалась, ради чего я живу. Ради сражений, как и ответил мальчик? Бред. Какой идиот будет жить, чтобы сражаться, если мы сражаемся, чтобы жить? Что за гребаный парадокс.       Я посвятила свое сердце человечеству. Я сражаюсь во имя человечества. И я готова умереть за человечество.       Но ведь это — то, ради чего я сражаюсь. Но ради чего я живу? Я так и не нашла ответа на этот вопрос.       Я начала спрашивать об этом своих сослуживцев, начав с ветеранов. Говорили они быстро, но их ответы были такими же, как если бы я спросила, ради чего они сражаются.       Каждый. Ответил. Также.       А потом они сводили брови к переносице и глубоко задумывались. Но так и не дали мне внятного ответа. Стало ясно, что ветераны слишком сильно переплелись с разведкой, став, буквально, единым целым с ней.       Их жизнь — есть гребаное сражение.       Больше всего меня интересовал ответ капитана Леви. Ты знаешь о его судьбе, пап, я написала тебе в тот же вечер, как он поделился с нами, его отрядом, своим прошлым. Его жизнь слишком тяжела, многие уже давно бы не выдержали. А капитан продолжает цепляться за жизнь, выбираясь из самых сложных передряг и выживая с самыми тяжелыми ранениями раз за разом. Озлобился, правда, да очерствел. Но каким бы циничным он не казался, его сердце больше остальных радеет за всех в разведке. Он старается помочь каждому, кого может спасти, и собирает нашивки тех, кого сберечь не сумел. Но и капитан не дал мне ответа.       Тогда я обратилась к новобранцам. Ребята в этом году удивительные. Они умудрились выжить в том аду в Тросте, оставшись и без командования, и без газа, и без лезвий. И даже в таком положении, когда шансов почти нет, отбили склад боеприпасов от титанов, буквально вырвав свою жизнь из лап смерти. Впрочем, ты и так это знаешь, пап. Если ребята из 104-го переживут 57-ю экспедицию, которая состоится через пару дней, они далеко пойдут.       Саша Браус ответила, что не знает, она никогда не задумывалась об этом, и вообще она жутко голодная и съела бы мясную похлебку, но мяса и так не хватает людям, поэтому она сделает это, когда мы отвоюем стену Мария, и мясо достанется всем. После чего она предложила мне украденных со склада яблок.       Конни рассуждал о семье, Армин мечтал о море, а Жан говорил что-то о погибшем в Тросте друге. Про Эрена и говорить нечего.       Тогда я собрала все скудные ответы в кучу и пришла к выводу, что мы, разведчики, живем ради своих товарищей и друзей, родных и близких. И, таким образом, так или иначе, но мы живем ради человечества.       Кто-то живет, чтобы отомстить титанам за павших товарищей и съеденных близких; кто-то живет, чтобы не допустить первого варианта и успеть защитить, спасти дорогих ему людей; кто-то — чтобы его друзья увидели море, отведали вкуснейшего мяса и ощутили свободу.       Придя к выводу о том, что мы живем ради человечества, меня это особо не затронуло, я просто успокоилась и выбросила, наконец, эти размышления из головы. Однако буквально на днях со мной произошел неприятный инцидент. Знаешь, пап, почему я все-таки решила поделиться своими мыслями?       Потому что люди ненавидят разведку. Они считают, что из-за нее погибают их родные; что они живут в нищете из-за нее, ведь наши огромные расходы покрываются из слишком больших налогов. Они также считают, что есть круг избранных, например, майор Ханджи Зое или капитан Майк Закариас, которые служат слишком долго в Разведкорпусе, и так и не погибли до сих пор потому, что вместо себя отправляют на смерть новобранцев.       Я это поняла, когда три дня назад в нас с Эрдом на площади кинул камни мальчишка лет десяти. Я узнала его. Раньше он с матерью приходил навещать в штаб сестру, которая погибла во время прошлой вылазки за стены.       Но ведь это все какой-то абсурд. Никто из гражданских даже не пытается узнать, как мы живем, и никто из них не пытается понять, что их друг или член семьи, став разведчиком, сам выбрал свой путь и остальные не виновны в его смерти.       Мы обычные люди. Со своими страхами и желаниями.       Мы очень сильно переживаем смерти своих товарищей. Нас, в отличие от Военной полиции или Гарнизона, слишком мало, поэтому мы все находимся в одном штабе и не делимся по округам. Поэтому атмосфера царит совершенно иная, наши отношения куда ближе и теснее. Да, у нас бывают ссоры и склоки, доходит до драк, кто-то не может с кем-то находиться рядом дольше пяти минут, кто-то постоянно спорит и огрызается друг с другом. Но мы не пытаемся переспать с высшим по званию, подкупить кого-то, подставить других, чтобы добиться повышения. Потому что у нас есть уважение друг к другу. Несмотря на некоторую брань и ругань, мы всецело доверяем каждому члену разведки. И те, кто вчера катались по полу в пылу драки, сегодня будут добровольно лезть в пасть титану, чтобы спасти своего заклятого друга.       Поэтому как можно не скорбеть по тем, с кем ты смеялся и кого любил, с кем тренировался и с кем нес дежурство, с кем пил чай по ночам из-за бессонницы от вечных кошмаров? Но людям невдомек, что мы не отправляли их близких на верную смерть, а ценили их также сильно, как и они.       Капитан Леви собирает нашивки погибших; командор Эрвин хранит их личные дела бережнее любых наиценнейших документов; на стенах висят рисунки детей погибших разведчиков; стихи тех разведчиков, которые их писали, передаются из уст в уста и записываются на бумагу ни одним солдатом, а также периодически декларируются; песни тех, кто умел сочинять их, петь и исполнять, передаются и сохраняются так же, как и стихотворения, и исполняются каждую вторую субботу нового месяца; а музыкальные инструменты бережно хранятся на складах, если их не забирают родственники, пока им не найдется новый хозяин-разведчик.       Пока штатские думают, что разведка просто так тянет из них деньги на бесполезные экспедиции и использует их близких как пушечное мясо, мы думаем, как уничтожить титанов и бережно храним воспоминания о каждом погибшем.       Человек жив, пока о нем помнят.       И пока человечество нас ненавидит, мы живем ради человечества.       Пап, я очень сильно люблю вас с мамой.       Помните нас, ибо мы тоже жили, любили и смеялись.