Разговор по душам

— Джим, если бы ты мог изменить во мне что-то, что бы это было? — спросил Шерлок, беспечно покачивая ногами, высунутыми в окно. — Ну… — Джим, устроившийся на другом конце подоконника, внимательно посмотрел на соперника-любовника. — Это касается внешности или черт характера? — Давай начнём с внешности. — Хм… Член твой я трогать не буду. Он идеален. Обожаю каждый его дюйм. Цвет, форму, вкус. Как он скользит по моему языку… — Джим! — Что? Я тебе тут комплименты отвешиваю, между прочим! — Я оценил, но всё же, ответь на вопрос, — Холмс взглянул вниз, но потом снова перевёл взгляд на горизонт. — Итак… — Хм… в принципе, меня всё в тебе устраивает. Каждая деталь делает тебя тобой. Но если уж ты сам спросил-напросился… — Джим чуть сощурил глаза, хмыкнул, щёлкнул пальцами и… вуаля! И без того шикарные кудри величайшего лондонского сыщика стали ещё великолепнее. А точнее — упали чёрными волнами между плеч через всю спину, до самого пола, да ещё улеглись пушистым гнездом там. — Вах, — проследил за ними взглядом Шерлок, не очень, впрочем, обеспокоенный. Чуть покачался, привыкая к этой тяжести. — Красиво? — Великолепно! — Джим довольно смотрел на дело рук своих, а Шерлок чуть оттянул резинку штанов и посмотрел на свой пах. — Джим! Ну а тут увеличивать пушистость было необязательно! Теперь столь любезный тебе член вообще не видно! Мориарти расхохотался и новым щелчком пальцев убрал лишнее. — У меня было выбрито полностью, — напомнил Холмс. — Помню, — Джим прислонился к оконному проёму и в открытую любовался изящной фигурой Шерлока в обрамлении блестящих кудряшек. — Но пусть побудет так. Давай попробуем. — Я думал, тебе нравится когда всё тело гладкое, — несколько удивлённо протянул Холмс. — Нравится. Обожаю целовать твою кожу. Но пусть… давай попробуем? — Хм… ну ладно, — Шерлок отпустил штаны и сел, копируя позу Джима. — Это всё? — Ну… иногда я думал, вот бы твои глаза были карими, как мои. Или… а что, если бы ты был золотистым блондином. — Упс! Вау! — комментировал Шерлок каждое из названных изменений. Хотя свои глаза он сам видеть не мог, но они заслезились. Хотя, возможно это был эффект от волос, которые буквально ослепительно вспыхнули в лучах заходящего солнца, изменив цвет. — Ты просто Златовласка теперь! — расхохотался Джим. — Скорее Рапунцель… Ох, убери их пожалуйста! — сыщик опасно закачался на подоконнике туда сюда, и Джим поспешил исполнить его просьбу. — А если уж совсем на отвал башки мечтать, — с мечтательным вздохом выдал Мориарти. — Иногда мне хотелось бы тебя раздваивать. Чтобы у меня было сразу два Шерлока Холмса. — Чтобы один убирал в доме, пока второй идёт с тобой на свидание? — чуть обижено спросил сыщик. — Нет, — тон у Джима оставался таким же мягким и мечтательным, — чтобы один мог отсасывать мне, или отлизывать, а второй — целовать. Или один бы меня трахал, а второму я сосал. Или я целовал бы обоих по очереди, сидя на члене какого-нибудь из вас. — Джим! — Шерлок чуть щелкнул Мориарти по лодыжке. Тот как раз неосмотрительно протянул ноги, укладывая их поверх Шерлока. — А я один что, недостаточно тебя удовлетворяю? — Лучше всех, — Джим чуть пощекотал Шерлоку живот. — Тебе подобных нет. Но хорошее всегда хочется увеличить. И ты сам спросил. Я честно ответил. — Ладно, — Холмс опасливо оглянулся, но второй Шерлок в комнате не появился. Значит, не так уж сильно Мориарти этого желал. По крайней мере, сейчас. — А ты? — спросил криминальный гений. — Что бы ты изменил во мне? — Во первых, твою дыру на затылке. Джим чуть пошарил в волосах. Дыра осталась на месте. Как и в глотке. Но её Шерлок не видел, чему Джим был очень рад. Целоваться она чуть мешала, но не критично. — Прости… но такой малостью этого не добиться. Носить мне её теперь до конца… уж не знаю чего. Это наказание, сам ведь знаешь. — Знаю, — Шерлок погладил Джима по щиколотке. — Как и мне все эти следы падения, — он коснулся кончиками пальцев струйки свежей крови на лице. Столько лет прошло, а она всё ещё свежая. И останется такой, пока не выйдет его срок. Их срок. — А ещё? — Знаешь, — голос Шерлока стал мягче, нежнее и чуть заботливее. — Иногда мне хочется надеть на тебя какие-нибудь очки. То обычные, как у профессора математики, то какие-нибудь треугольные, с голубыми стёклами, или сердечком — с розовыми! Джим переменил с десятка два разных очков, под хохот сыщика, позволяя тому разгуляться вовсю. — А иногда, мне хочется, чтобы ниже пояса ты стал осьминожкой. Чёрным таким и блестящим. И мы попробовали бы щупальца… — Шерлок погладил названную конечность, что тут же обвилась вокруг его запястья и несильно сжала, приклеившись присосками. — А я раздвинул бы их все, — голос Шерлока стал тише и сексуальнее, — нашёл бы среди них свой главный приз, и… — Опробуем, — Джим чуть поелозил. — Если хочешь, опробуем. Но не сейчас, — он посмотрел на солнце. — Время вышло. Нам пора. — Да, — Шерлок вернул Джиму прежний вид, поднялся на подоконнике в полный рост и протянул руку. Тот крепко сжал кисть сыщика. — Готов?  — Как всегда. — Тогда… — Шерлок будто набрал полную грудь воздуха. — Вместе. Один, два… — Три, — сказал Джим, и они спрыгнули с подоконника. Двум призракам больницы святого Варфоломея было пора заступать на свою смену. Ночью усталый персонал может задремать и что-то пропустить. За прошедшие годы Шерлок и Джим наловчились не хуже дипломированных врачей разбираться в медицинской технике. Проконтролировать тут, вовремя подкрутить здесь, чтобы пациенты не отправились в мир иной раньше времени. Оба как-то решили, что это поможет им двоим заработать освобождение. Прощение самоубийства. Хотя, в случае Шерлока, оно было вынужденным, но тем не менее он остался привязанным к Джиму, как к причине этого поступка. Две светлые тени скользили по комнатам, всё так же, держась за руки. — Уверен, если ты однажды отпустишь меня, сразу отправишься, — Джим замолчал. — Куда? — Не знаю. В Рай, на перерождение… А меня или засосёт в Ад, или я застряну тут до конца времён, в одиночестве. — А я думаю, что если ты отпустишь меня… Я снова возьму тебя за руку. — Шерлок… — Джим… — Это всё… ненормально, нереально и невозможно. Ты не мог поступить так… И речь не о руках ведь. Ты держишь меня… душой, что ли. — Или ты меня. И не хочешь пока отпускать, — Шерлок остановился и развернулся лицом к Джиму. — Значит… должен захотеть? — Да. Только не меня отпустить, а искупить. — Какие слова, — Джим расхохотался, и один из пациентов опасливо на них покосился. — Совершенно на тебя не похоже. — Ты хотел бы это изменить? — Нет… Это — нет. Что ты со мной — никогда. — Тогда летим, Джим. Ночь коротка, а у нас полно дел. Я нашёл там ещё одну энциклопедию по внутренним болезням, будем штудировать до утра, когда закончим первый обход. — Облёт. — Как скажешь. А утром… Могу я рассчитывать на тентакли? — Хм… и не только на них. И знаешь, давно хотел сказать. Ты не замечал, что в последние дни летать как-то легче? Мы уже почти до крыши можем подниматься, а в первые дни на уровне морга тусовались. — Да, — Шерлок посмотрел наверх. — Думаю, когда достигнем её… Он не договорил, но всё было и так понятно. — Но что бы ни было там дальше — вместе. Даже если ничего, — сказал Джим. Шерлок только кивнул в ответ.