Но мы с тобою будем вместе.

День, вопреки всем прогнозам метеослужб, был дождливым и пасмурным. Серое небо казалось свинцовым и нагоняло какую-то тоску. Раньше подобную ситуацию смягчала тёплая, поистине домашняя атмосфера, но не сейчас. Раскачиваясь взад-вперёд на стуле, девушка наблюдала за происходящим на улице: прохожие куда-то спешат, может домой, может просто укрыться от усиливающегося дождя. Деревья от сильных порывов ветра склонялись всё ниже к земле, облака становились темнее. Блёклые краски реального мира угнетали. - Мы ушли, - позади Рилл раздался бархатистый и едва слышный голос, принадлежавший её мужу. Он стоял возле двери с небольшим чёрным кейсом, в тёмно-серых льняных брюках, белой рубашке с какой-то кривоватой ухмылкой на лице. Рядом с ним красовалась блондинка в похожем костюме-троечке. Она была явно чем-то недовольна. Видимо, не очень уж ей хотелось заходить сюда и прощаться с супругой своего босса, на которого она уже года три пускает литрами слюни. Размечталась! А может, у неё так же, как и у самой хозяйки дома, настроение зависело от погоды за окном. Поднявшись со стула, Каваллоне приблизилась к ним и заключила Дино в объятия. - Только недолго, ладно? – чуть хрипловатым, простуженным голосом прошептала она ему на ухо, поправляя воротник рубашки, - не перекусывай всяким фастфудом. Это вредно. Осторожнее на дорогах. Услышав наставление жены, Дино рассмеялся. Ему всегда нравилась такая забота и опека с её стороны. Она его забавляла. - Постараюсь, - кивнул тот, покидая спальню, в которой снова воцарилась тишина. По правде говоря, он и сам не хотел уходить, тем более в компании своей секретарши, которая явно имела на него планы. Быть с ней в одном отеле, где много выпивки, «сливок» общества и свободных номеров с мягкими двуспальными кроватями, по правде говоря, страшновато. Кто знает, что взбредёт влюблённой девочке в голову. Присев на край постели, девушка выдохнула. Внутри неё теплилось такое странное ощущение. Оно просто разрывало её изнутри, будто открывая себе таким образом дорогу в действительность. Природа этих ощущений была ей понятна. Обычно, оно возникало, когда речь шла о той самой напарнице её супруга – Линде. Или она просто попадалась ей на глаза. Какое совпадение! Как только они, будучи молодожёнами, переехали в другой район Палермо, там тут же сняла квартиру Линда. Идеальное преступление! Беловолосая прикрыла разгорячённое от ненужных мыслей лицо замёрзшими руками. Непонятные мысли клубились в её голове. С другой стороны, она понимала, что причин для ревности и нет. Они просто работают вместе, не более того. Тем временем, за окном уже сверкнула первая молния. От оглушающего раската, девушка вздрогнула и вновь поднялась на ноги, медленно бредя к выходу из комнаты. Обычно, здесь тихо, как в морге. Сегодня же наоборот: звон посуды, шумные разговоры подчинённых и громкие шаги. Стены в этом доме достаточно тонкие, поэтому слышимость прекрасная. Видимо, отмечают что-то. Опять. В голове Каваллоне возникла не такая уж и плохая мысль – влиться в их компанию. А что? И время пройдёт незаметно, да и настроение хоть на планку выше поднимется. Домой юноша вернулся гораздо позже, чем планировалось. В тот день он впервые получил выговор от своих подчиненных за столь позднее возвращение. Нет, даже не выговор, а простое осуждение, мол, предупредили бы, что так задержитесь. Не имеют же они право делать выговор старшим по званию. Больше всего юношу пугал предстоящий разговор с супругой. Несмотря на то, что Рилл находилась в увеселительной компании его подвыпивших подчиненных практически все время, пока он отсутствовал, лицо девушки особо радостным не было. На все его вопросы и оправдания, она лишь отмалчивалась. А что можно было сказать? Наброситься с претензиями и требовать объяснений не вариант. Не свойственно ей это. Ревность и какая-то горькая обида пожирали ее изнутри, словно плотоядные черви обгладывающие мясо до самой кости. Дино был в замешательстве. Он сам не понимал, зачем он отключил свой мобильный, почему отпустил своих подчиненных за пару часов до отъезда из Гранд отеля домой. Все интуитивно, будто управлял своим сознанием не он сам, а кто-то за него. Может, виной тому несколько выпитых бокалов розового шампанского, что подавали на конференции? Даже если так, то тогда многое объясняется, включая провалы в памяти. Каваллоне действительно ничерта не помнит. Только как он еле-еле выбирался с заднего сидения машины, возле особняка, крепкие объятия его секретарши, посапывавшей у него на плече. Не став дожидаться продолжения разглагольствований по поводу сегодняшнего рабочего дня, девушка поднялась со стула и тихо направилась в спальню. Она часто там просиживает в дни, когда ей тяжело или просто грустно. Сложно представить, что происходило сегодня в этом злополучном отеле. Запах алкоголя исходил от ее мужа с такой силой, будто он выпил все содержимое бутылок в их винном погребе, а склянок с вином там больше сотни. Да еще и эта Линда. По словам Ромарио, встречавшего своего босса, Акесава обнимала его за руку, будучи самой не совсем трезвой и спящей без задних ног. За окном уже начинало светать. Циферблат часов показывал половину пятого утра. Пока все мирные жители спокойно спят в своих постелях, в доме семьи Каваллоне жизнь била ключом. Только вот не вода билась из него , а нечто вроде болотной тины. Грязная и вязкая. Время тянулось, словно издеваясь. Голова болела от мыслей, от непроизвольно всплывающих картинок измены Дино с его напарницей, довольно подробных и порочных. Взвыв от них нечеловеческим голосом, Рилл наконец дала волю слезам. Сколько лет они копились в ней, никак не выходя в свет. Даже периодически проникающие в ее голову мысли о том, что ничего не доказано, что он не из тех, кто мог бы так поступить, были стерты во что-то такое, что по консистенции напоминало муку или крахмал, а после развеивались по ветру. Была бы она такой же морально незащищенной и слабой, как когда-то давно, наложила бы на себя руки. Нет, не от этой ревности, гори она в аду, а от кровоточащих ран на душе, которые появились из-за нее. Прислонившись лбом к оконной раме, девушка судорожно выдохнула и закрыла глаза, из которых лилась соленая жидкость нескончаемым потоком. Больно. Нестерпимо больно от этой неизвестности. Больно от этих разговоров подчиненных между собой о том, что у их босса впервые за всю его сознательную, взрослую жизнь такие необдуманные поступки. Больно от осознания того, что эти голимые чувства ломают, ломают, ломают все кости, что внутри. Хочется выгнуть спину так, что бы услышать хруст каждого, черт побери, каждого позвонка. Что потом? Утонуть в собственных же слезах, что уже кажутся не прозрачной жидкостью, а сгустками крови. Чьи-то такие теплые и любящие руки обвивают талию. Оно и понятно, кто это. От кого же может так смердить алкоголем. Если бы он сейчас сказал даже жалкое "Прости", Рилл бы простила. Простила, как они всегда друг друга прощали в мелких неурядицах, при случайно сказанных обидных словах. Элементарное "Прости", но его не последовало... Хватка ослабела, позади послышались лишь шаги и звон расстегивающегося ремня на брюках. После тихий скрип двуспальной кровати и громкий выдох. Уснул. Тихий сап лишь подтверждал догадки об этом. Может, попытаться последовать его примеру? Мягкий матрац прогнулся под тяжестью веса девушки. Отодвинувшись как можно дальше от своего супруга, она свернулась калачиком, поджав колени ко груди. Сна ни в одном глазу. Странные ощущения. Спать и хочется, и нет. Снова эти мысли начинают терзать ее сознание. Снова эти проклятые картинки выдает слишком хорошо развитая фантазия. Вот дерьмо. Обмякшее от усталости после продолжительной истерики тело вновь сотрясается от беззвучных рыданий. Тяжесть на душе прогибается от новой порции проливаемых слез. К головной боли постепенно прибавляется тошнота и головокружение. Из своего рода прострации Рилл выводит прикосновение холодной руки ко лбу. Нет, не просто холодной, ледяной. Опухшие и красные от слез глаза еле различили в силуэте подчиненного Ивана. Он стоял со стаканом, наполненным мутноватой жидкостью. Послушно выпив содержимое, она почувствовала, как прохладная вода остужает пищевод, в котором, казалось, до этого момента, закипала лава. От сладковатого привкуса на мгновение замутило еще сильнее. Она даже не спросила, что это. Пытается отравить? Пускай. Не велика потеря. Однако, после напитка стало как-то даже легче. Правда, мыслить уже было не реально. Перед раскрытыми наполовину глазами все плыло. Веки становились все тяжелее и тяжелее, и, наконец, сомкнулись. Этот день был пасмурнее предыдущего. Небо было темно-серого цвета. Без единого изъяна и облачка. Периодически улицу освещала очередная молния, за которой следовал оглушительный раскат грома, сотрясающий стекла в доме. Подчиненные сидели перед спальней на удобных кожаных креслах и спорили, кто же первый проснется: Дино после бурной пьянки или Рилл после внушительной дозы снотворного. Вопреки всем ожиданиям, первым проснулся хозяин дома. - Я правда ничего не помню, - ответил он на монолог Ромарио, который сдержанно рассказывал о событиях раннего утра во время завтрака. Совесть Каваллоне отбивала чечётку по его голове, которая не перестала болеть даже после принятия двух таблеток аспирина. Он и сам не понимал, что толкнуло его на столь безответственный поступок. Помнит, как ехал в машине к месту встречи. Всё то время в его руках был сотовый, на который время от времени приходили смс от Савады, рассказывающего, как ему и Киоко хорошо отдыхается в Испании. А как его названный брат хвалил архитектуру! Нет, Дробящий Мустанг не имел ничего против описания ярких впечатлений, наоборот, это его даже спасало, в какой-то степени. Ведь рядом с ним, на заднем сидении, сидела его подчинённая, которая, замечая взгляд начальника на себе, тут же кокетливо улыбалась и для вида обмахивалась воротником блузы. Странная картина. Позже они всей делегацией остановились около отеля, парадный вход которого был украшен различными гирляндами и плакатами с приветствием на разных языках. Дальше воспоминания всплывали в памяти обрывками. Огромный шведский стол, огромное количество выпивки на любой вкус. Вот и зацепка: Линда приносит первый бокал красного вина Дино, пока тот на хорошем английском общается с высокопоставленными чиновниками, и, не глядя, выпивает. Занавес. Попытки вспомнить становились всё более безнадёжными. Они ввели Каваллоне в столь глубокую прострацию, что появление на кухне жены осталось без внимания. Она просто терпеливо ждала, пока он поднимет на неё взгляд, устремлённый в куда-то в стену, будто пытаясь прожечь её взглядом таким образом. Наконец, очнувшись от этого весьма неприятного состояния, мужчина поднял глаза на супругу. Сказать, что вид Рилл его обеспокоил – не сказать ничего: красные и опухшие глаза, растрёпанные белые волосы, опущенные уголки губ. Казалось, что перед ним сидит не юная 25-ти летняя девушка, а женщина лет этак 35, периодически выпивающая что-нибудь крепкое в баре, в компании местных алкоголиков. - Ну, может, скажешь что-нибудь? – наконец разрушила тишину она, поджав и без того тонкие губы, - Правду. Только правду, ясно? Вздрогнув от внезапно раздавшегося хрипловатого голоса, Мустанг тяжело выдохнул. Не понятно почему, но в нём начала закипать какая-то странная агрессия. Невыносимо хотелось прикрикнуть на эту внешне спокойную провокаторшу, сказать что-то такое, чего никогда бы в сознательном состоянии не сказал бы и в жизни, например об измене или что-нибудь, о неподобающем внешнем виде, мол, перед мужем сидишь, приведи себя в порядок. - Я ничего не помню, - сквозь зубы процедил Каваллоне, едва сдерживая нападки в сторону жены, но у него не получилось, - Давай, давай, осуждай меня. Что я отключил телефон, что я отпустил подчинённых. Давай, я жду. Прекрати сдерживать себя и свои эмоции. Я ведь вижу, ты меня просто ненавидишь за это всё. Услышанное, мягко говоря, потрясло Каваллоне. Впервые она видит, как её супруг так взрывается. Что за демон в него вселился, чёрт подери? Слова настолько ранили и без того ноющее сердце, что слёзы сами навернулись на глаза. Все попытки остановить их оказались тщетными. И вот, струи прозрачной жидкости снова льются по бледным щекам. Глаза уже болели от практически не прекращающихся рыданий. - Вот, значит, какого ты обо мне мнения, - дрогнувшим голосом прошептала та, прикрыв глаза, в которых виднелись боль и отчаянье, - Хорошо. Я учту это на будущее. Слова, сказанные «жертвой» ни капли не остудили пыл юноши. У него будто сработал охотничий инстинкт – добить добычу, растереть в порошок. - Я говорю то, что вижу, ничего больше, - снова повысил голос Дино, с грохотом ударив кулаком по столу. Ярость начала отступать. Осознав, что произошло, он чуть приоткрыл рот, будто пытаясь сказать что-то. - Значит у тебя, откровенно говоря, плохо со зрением, - рыкнула на него светловолосая, резко поднявшись из-за стола и быстрым шагом направляясь к выходу, - с меня хватит. Девушка почувствовала, как чья-то сильная рука схватила её за локоть и потянула в сторону. - Куда ты? – голос Каваллоне был обеспокоенным и тихим. В глазах читался неописуемый страх. Уходит? Как? Зачем? - Мне нужно побыть одной, - устало ответила Ри, разжав пальцы мужа и продолжив свой путь ко входной двери, оставив мужчину в полном замешательстве посреди кухни, - А ты… можешь идти к своей Линде. Кто знал, что это был последний раз, когда он видел свою жену. Вот, она накидывает лёгкую куртку на оголённые плечи и уходит. Сил остановить не нашлось. Да и совесть не позволила бы. Ей просто нужно побыть одной. Придти в себя, успокоится. * * * Тёмные кварталы Палермо пугали девушку. Она то и дело оборачивалась на шорохи и прочие посторонние звуки. С другой стороны, нет ничего лучше, чем просто побыть какое-то время одной. Никто не потревожит, лишь ветер, гоняющий опавшую листву и звук проезжающих по шоссе машин. Улочки довольно узки, развернуться тут практически негде. - Скучаешь, красавица? – из темноты раздался неприятный мужской бас, после чего в поле зрения появилась фигура: плечистый мужчина, лет тридцати, чьи глаза неприятно блестели в свете фонарных столбов. Первая мысль – бежать. Однако было уже слишком поздно. Сзади подошла ещё парочка таких же мужиков. Ото всей этой компании разило перегаром и алкоголем круче, чем этим утром от Дино. - Может, развлечёмся? - в тон ему начал тот, что в чёрной драной футболке, - Ну, иди же сюда. Его рука легла на её плечо. В голову пришла просто безумная мысль – укусить, что есть силы. Это должно их напугать. Выполнив свой намеченный план, Рилл тут же почувствовала острую боль в районе живота, от чего тут же ослабила хватку. Затем резкая боль в области груди. Какой-то неадекватный смех и тихое шипение. - Это тебе за то, что укусила меня, шавка, - усмехнулся преступник, потирая свою руку. Глухой удар, и девушка уже лежит на земле, не в силах подняться от обезоруживающей боли. Последнее, что она увидела в своей жизни, это свои окровавленные руки. Последней мыслью было сожаление о том, что она так и не поговорила со своим мужем об инциденте, из-за которого и началась такая нелепая ссора. * * * С того дня, как нашли труп, прошло четыре дня. Девушка скончалась от потери крови. Газеты просто гудели от сенсационной новости – смерть жены одного из самых влиятельных личностей Италии. Следующая сцена – дорога на кладбище. Занавес. * * * - Вы готовы, сэр? – тихо поинтересовался Ромарио, заглянувший в просторный кабинет своего босса, - Машина уже готова. Вы точно хотите сесть за руль? Может, лучше попросить Ивана сделать это? Дино молчал. Казалось, что если он издаст хоть звук, все его эмоции выплеснутся наружу. Он уверенно встал на ноги, прекратив разглядывать свадебную фотографию и поспешив покинуть этот проклятый. Дом. - Когда мы вернёмся, Ромарио, - начал тот, приглушённым голосом, - Клянусь, я продам этот дом. Шоссе было к счастью совершенно пустым. Машина плавно двигалась между иногда попадающимся рядком автомобилей. - Босс, Вы в порядке? – окликнул его подчинённый, резко дёрнувший за плечо блондина, - Осторожнее! Как же он мог не заметить, этот чёртов грузовик? Попытки вывернуть руль оказались неудачными. * * * В этот день, 26 августа, машина с тем самым влиятельным гражданином разбилась на главном шоссе Палермо. Иномарка на скорости влетела в бетономешалку. Выживших нет. * * * Героиновый Рай, и они там вдвоём. И мы, наверное, туда попадём. © Lumen – Сид и Нэнси