***
За ласково-светлым блёклым поздним рассветом наступает морозный снежный день, который закачивается и догорает слишком быстро, утекает почти незаметно. В Безночном Городе зимы холодные, с частыми ледяными ветрами, неизменно тёмные и пасмурные. Укрывшись снегом, величественная резиденция Ордена Цишань Вэнь не утрачивает своего великолепия, ещё ярче сияя пламенем по ночам, лишь замолкает и меркнет всё к зиме, погружаясь в странную мрачную атмосферу. С белой зимой вся жизнь погружается в молчание, как будто вынужденное, вымученное. Кутаясь в тёплую накидку, Вэнь Цин с недовольным видом смешивала травы, не переставая ворчать что-то едва слышно. Её нерадивый братец успел снова заболеть, как только похолодало ещё сильнее, и крепкий мороз сковал даже всегда тёплые источники во внутренних дворах. Она устала повторять ему одно и то же, зная, что он не послушается, даже испытывая благоговейный трепет перед своей старшей сестрой, особенно когда она была в гневе. Потому не стала даже бранить, только вздохнула и лишь кратко отчитала, пообещав, что больше не выпустит его за пределы комнаты до наступления весны. Не всерьёз, разумеется, однако Вэнь Нин знал, что с чувством юмора у его суровой сестрицы очень плохо, потому, опасаясь, что угрозы она воплотит в жизнь, не смел спорить с ней. Наблюдая за каждым её действием, Вэнь Нин не издавал ни звука, зная, что её лучше не злить. Его сестра отнюдь не была зла на него, ведь Вэнь Цин просто не могла злиться на единственного близкого ей человека, пусть и такого рассеянного и неосторожного. Что бы она ни говорила — она в первую очередь заботилась настолько, насколько умела, и за её вечной строгостью скрывалось трепетное беспокойство. Вэнь Цин совсем потеряла покой, когда узнала о том, с кем связался её брат. Пыталась поговорить, пыталась образумить, пыталась убедить его в том, что он ошибается — но всё было безрезультатно. Она понимала, что когда-нибудь это случится, что когда-нибудь Вэнь Нин столкнётся с беспощадной первой юношеской любовью, однако и предположить не могла, что тем, кто привлечёт его внимание, станет тот, от чьего холодного пустого взгляда ей всегда становилось не по себе. Тот, от кого она не способна защитить его, насколько бы сильно этого ни желала. Вэнь Цин молилась, чтобы этот интерес прошёл так же быстро и внезапно, как и появился. Она не хотела видеть в жизни своего брата этого человека. За окном шёл снег. Крупные хлопья его оседали на крышах и на земле, укутывали плотно ветви деревьев ослепительно белым. Тихо шелестели где-то там за стеной, куда не дотягивалось тепло очага. Вэнь Нин молча наблюдал за этим, сидя у окна, но думал совсем не о том, как отчаянно сопротивляется порывам ветра давно погасший бумажный фонарик с нарисованным на нём солнцем и как страшно воет ветер где-то в ущельях — гулко, жутко, так, что слышно этот устрашающий звук далеко. Когда они с сестрой только переехали в Безночный Город много лет назад, после смерти родителей, Вэнь Нин сперва боялся. И Вэнь Цин боялась. Всё в новом месте было пугающим и непривычным. Прячась от настойчивого гласа ветра, Вэнь Цюнлинь зарывался с головой в одеяло, а когда страх становился сильнее его — приходил на ночь к сестре, зная, что с ней будет спокойнее. Спустя годы он знал помимо Вэнь Цин ещё одного человека, рядом с которым не боялся ничего. Кроме него самого. Они должны были встретиться. Договорились увидеться вечером в павильоне внутреннего сада, засыпанного сейчас снегом. Однако Вэнь Цин строго запретила ему выходить последующие несколько дней, пока самочувствие его не станет лучше. Именно это и расстраивало. Он со всем своим трепетом, со всей надеждой ожидал этой встречи, представляя себе, какой она будет, мысленно составляя возможные диалоги, потому что для него это было слишком важно. А ещё — Вэнь Нин не хотел подводить. Знал: его будут ждать. Вэнь Цин, кажется, поняла, что его желание прогуляться вечером означало далеко не простую прогулку. Погода выдалась неприятной, уж точно не подходящей для того, чтобы даже показываться снаружи. Потому она сказала сразу жёстко, давая понять, что не примет никаких возражений: — Если собираешься встретиться с ним — тем более никуда не пойдёшь. И Вэнь Цюнлинь даже не собирался противиться её воле. Было досадно, что это его желание не исполнится сегодня. Конечно, у него будет ещё немало времени впереди, чтобы посвятить его давно переставшим быть тайными встречам. Но ему хотелось именно сейчас. Хотелось — до болезненно сдавливающего рёбра чувства, до горького кома в горле. Он не хотел разочаровывать. Вэнь Нин вообще более всего опасался, что разочарование приведёт к очевидному исходу — к расставанию. Он с печалью смотрел то на сестру, которая занята была приготовлением травяного отвара для него, на её сосредоточенно-серьёзное лицо и обведённые кроваво-огненными солнцами на рукавах руки, то на тёмное небо, которое заволокли тучи, не пропускавшие солнечного света, отчего днём темно было, как вечером. Как пламя очага пылал закат за крышами. Вэнь Цин видела эту тоску в глазах брата, когда случайно сталкивалась с ним взглядом, но ничего не говорила. Она думала, что так будет лучше. Слова были сейчас излишни. Ей казалось иногда, что она слишком сильно беспокоится за Вэнь Нина, и что это её беспокойство мешает ему устраивать свою жизнь так, как он того хочет. Казалось, что она преувеличивает, что она допускает ошибку за ошибкой. И всё же неясное предчувствие подсказывало ей, что она должна уберечь брата хотя бы от этого человека. Потому она почти никогда не брала его с собой, направляясь в Знойный Дворец, когда она была нужна там, и потому она не допускала слишком частых их встреч. Знала, насколько ожидание может быть мучительным. Но всерьёз считала, что поступает правильно. Заставив его выпить ещё горячий горький отвар, Вэнь Цин настойчиво уложила его и укутала теплее в одеяло. А потом не удержалась и потрепала слегка по голове, взъерошив и без того слегка растрёпанные волосы, и улыбнулась, глядя на него. Вэнь Нин улыбнулся ей в ответ — той самой своей открытой очаровательной улыбкой, которая способна была растопить собой даже самый прочный лёд в чужом давно промёрзшем сердце. Он, кажется, вовсе не обижался на непомерно строгую сестру, понимая её беспокойство. Вэнь Цин желала ему добра и пыталась оградить его от возможных опасностей, всеми силами старалась защитить его, потому что любила его. Она всегда была такой — страшно упрямой, гордой, и вместе с тем — внимательной и заботливой. Когда в дверь настойчиво постучали, прерывая тишину и возвращая из внезапных воспоминаний о детстве, Вэнь Цин раздражённо обернулась, недоумевая, кто мог потревожить их в это время. Она помнила, что распорядилась никого не впускать. Вэнь Нин растерянно посмотрел в сторону двери, а после — осторожно — на сестру, пытаясь понять, откроет она или выставит незваного гостя прочь, даже не узнав, кто там. Она с досадой поднялась и открыла, к своему недоумению на пороге увидев того, кого больше всего не хотела здесь видеть. Вэнь Чжулю встретил её слегка растерянным взглядом. Сразу отметил её недовольство, сменившееся настоящим раздражением, как только она его увидела. Вэнь Цин не позволила ему ничего сказать, спросив резко: — Зачем ты сюда пришёл? Я уже предупреждала тебя, чтобы ты оставил моего брата в покое. Иначе… Наблюдавший за этим Вэнь Нин остановил её, тихо попросив: — А-цзе, не нужно. Он с беспокойством смотрел в ту сторону, где Вэнь Чжулю молча выдерживал яростные попытки Вэнь Цин выставить его за дверь. Она не могла сделать этого только потому, что её брат это видел; расстраивать его ещё больше ей не хотелось. Она слышала, с каким сожалением он просил её прекратить вести себя так с тем, кто нравился ему, и она сдалась. По-прежнему недовольно отошла, пропуская Вэнь Чжулю, и тот, поняв, что она больше не возражает, быстрым шагом вошёл в комнату и оказался у постели Вэнь Нина. Не раздумывая слишком долго, Вэнь Цюнлинь, выбравшись из-под одеяла, сразу бросился к нему в объятия, крепко обхватив за шею. Только пришедший с улицы, Вэнь Чжулю был ужасно холодным и мокрым из-за растаявших хлопьев снега, до того щедро усеивавших его одежды и волосы, но это ничего для него не значило. Вэнь Цин, посмотрев на то, как счастливо улыбается её брат, обнимая этого человека, лишь фыркнула и вышла, удалившись в другую комнату и громко хлопнув дверью. Она решила оставить их наедине и на этот раз позволить им побыть вместе. Только потому, что Вэнь Нин болен и лишние переживания ему ни к чему. Только ради него, пусть этих отношений Вэнь Цин и не одобряла. Она боялась. Боялась, что с её братом может случиться что угодно недоброе из-за той дурной славы, с которой жил его избранник. Вэнь Чжулю был опасен, слишком опасен для её наивного искреннего А-Нина, который столь быстро успел привязаться к нему всем сердцем. Вэнь Цин казалось, что ни на какие светлые чувства этот человек просто не способен. Не способен ни на что, кроме причинения страданий. Она в самом деле боялась за Вэнь Нина. Ей казалось, что он допускает ошибку, сближаясь с Вэнь Чжулю и доверяя ему настолько сильно. Потому Вэнь Цин запрещала им видеться и всякий раз предупреждала о возможных последствиях этой связи, надеясь, что её братец одумается. Или что Вэнь Чжулю рано или поздно оставит его в покое. Но этого не происходило; они продолжали встречаться — тайком от неё, и Вэнь Цин оставалось лишь сходить с ума от беспокойства. Она желала брату счастья, но не видела его будущего с тем, кто так нравился ему. И Вэнь Нин понимал все её опасения.***
Поначалу он испугался, когда осознал свой интерес к Вэнь Чжулю. Внезапный, необъяснимый интерес, взявшийся почти из ниоткуда. Вэнь Цюнлинь никогда близко не знал этого человека и почти не пересекался с ним, потому поймать себя на мысли, что он ему нравится, было странно. Это чувство причиняло невыносимые страдания, которые он молча и стойко выносил в глубине души, продолжая жить как ни в чём ни бывало. Вэнь Нин пытался не думать об этом, пытался сосредоточиться на других делах, чтобы времени на лишние мысли просто не оставалось, пытался избегать любых даже случайных встреч с Вэнь Чжулю. Считал, что так будет лучше, понимая, что лишь делает хуже, причиняя себе же боль этой напрасной игрой в прятки. А Вэнь Чжулю, неоднократно ловивший на себе полные неловкого восхищения взгляды, всё понимал. Но выяснять это первым не хотел. Считал, что может ошибаться; а ещё осознавал, что сближаться с ним для Вэнь Нина было бы слишком опасно. Размышляя обо всём, Сжигающий Ядра не понимал, что такого Вэнь Цюнлинь мог увидеть в нём, почему он вдруг испытал нечто подобное именно к нему, и что делать ему самому со знанием того, что совсем рядом живёт кто-то так мучительно влюблённый в него. Его не особенно беспокоило это: пока ничто не заходило за пределы простых чувств — поводов для беспокойства не было. Вэнь Чжулю не хотел бы доставлять Вэнь Нину трудностей, не хотел испытывать его, не хотел лишний раз мучить. Потому и не хотел говорить, что не чувствует к нему того же. Юноша на много лет младше его самого, конечно, внушал ему некоторое уважение. Он со своей мягкой скромностью и вежливостью составлял разительный контраст с капризным избалованным младшим сыном главы Ордена, и тем самым нравился ему. Вэнь Чжулю казалось, что светлый солнечный брат знаменитой своими талантами и непростым характером целительницы стоит намного большего, чем о нём принято считать и чем считал он сам. Было в нём что-то, в чём Сжигающий Ядра находил отголоски прежнего себя. Та же тяга к знаниям и та же неуверенность в себе, то же стремление к совершенствованию и те же ошибки, то же осуждение со стороны окружающих и точно такое же одиночество. Со временем он только сильнее проникся к нему пониманием; встречи их, совершенно случайные, стали более частыми. А потом Вэнь Нин признался ему. Они столкнулись в коридоре Знойного Дворца, когда сестра взяла его с собой туда — её Вэнь Жохань вызвал по срочному делу, и это дело предполагало задержаться здесь на несколько недель. Увидев его перед собой, Вэнь Цюнлинь тогда растерялся. Чувства бушевали яростным потоком, и он не мог успокоиться хотя бы чтобы выровнять сбившееся вдруг дыхание. Он и сам не помнил и не понимал, что заставило его выпалить почти без запинок скороговоркой «Я люблю вас!» и сбежать — так быстро, чтобы его невозможно было при желании догнать. Запершись в комнате, он долго-долго приходил в себя, чувствуя, как от стыда пылают щёки и шея, и всё прислушивался к звукам в коридоре, прислонившись к двери спиной. Ему казалось, что Вэнь Чжулю будет преследовать его, чтобы потребовать объяснений. Однако за дверью было тихо. Сжигающий Ядра не пришёл к нему ни через час, ни через день, ни через неделю. Вэнь Нин почти с ужасом ждал встречи с ним, не зная, как будет объяснять тот свой внезапный порыв. Страшно ему было настолько, что он напрочь потерял покой и сон, что не могло укрыться от глаз внимательной Вэнь Цин. Она ещё тогда обо всём догадалась. Вэнь Цюнлинь думал, что рано или поздно Вэнь Чжулю непременно настигнет его. Но тот и вовсе словно испарился. Это ненадолго успокоило. А потом появился снова. На пороге их с сестрой дома в Безночном Городе. И сказал, что им нужно поговорить. К счастью или к сожалению Вэнь Цин дома не было. Вэнь Нин оказался с этим человеком наедине. Старался избегать смотреть ему в глаза и вообще вёл себя скованно и неловко, чувствуя внимательный взгляд на себе всем своим естеством. В груди была какая-то пугающая пустота, которая обрушивалась бездной всё больше и больше, отчего ему становилось только страшнее. Но он терпеливо-вежливо угощал его чаем, когда они оказались за одним столом, и продолжал молчать, нервно вздрагивая от каждого шороха. Вэнь Чжулю объяснил причину своего визита. Он сказал, что они не смогут быть вместе — потому, что статус не позволял того и потому, что он сам не хотел, чтобы у Вэнь Нина были какие-либо неприятности. Тот его выслушал и смирился. Вэнь Цюнлинь ожидал того, что он будет зол на него, что попросит не преследовать его или вовсе забыть о нём. Но этого не случилось. Вэнь Чжулю был спокоен, его слова — полны уверенности и искренности. Разумеется, отказ, пусть даже столь хорошо чётко обоснованный, причинял боль. Вэнь Нин старался сохранять достоинство и принять это спокойно. Горло сдавливало болью, затрудняя дыхание. Со всем, что говорил Вэнь Чжулю, он соглашался. В его словах была истина. Сжигающий Ядра видел, как тяжело ему это принимать, потому давить не стал. Поговорили они тем не менее спокойно. Разговор был тяжёлым, но Вэнь Нину всё равно было приятно находиться рядом с этим человеком, пусть тот и не проявлял к нему симпатии. Этот момент был мимолётен. Хотелось продлить его, когда они отошли от этой болезненной темы и начали говорить просто о жизни, пока у Вэнь Чжулю было время вести такие разговоры. Он вообще-то этого не любил, и теперь чаще молчал и отвечал сдержанно. Даже этого для него было слишком много. Вэнь Нин был приятным собеседником. Никакой навязчивости или грубости. Он был очень вежлив и ничуть не уступал своей сестре в знаниях, когда верил в себя чуть больше. Неожиданно, но присутствия Вэнь Чжулю он не стеснялся и чувствовал себя немного свободнее. Вэнь Нин случайно проговорился о том, что помимо своего обучения семейному делу занимается стрельбой из лука. Его собеседника это заинтересовало. Вэнь Чжулю попросил рассказать подробнее и показать свои успехи после. И он смутился. Вся его вера в себя мгновенно исчезла. Вэнь Нин одновременно и хотел того, и боялся облажаться на глазах у того, кто нравился ему. Сжигающий Ядра пытался его успокоить. И Вэнь Цюнлинь согласился. Они встретились в следующий раз на поле для стрельбы. Вэнь Чжулю видел, как сильно Вэнь Нин трясётся от страха ошибиться, и с каким стыдом тот смотрит на него, до боли сжимая лук в руках. Это было настолько забавно, что он почти готов был улыбнуться. Но улыбаться он никогда не умел. Он встречал его сдержанно. Ответил на его приветствие и попросил не волноваться, отчего чужое волнение только усилилось. Вэнь Чжулю понимал, что с ним будет трудно. Ему уже было трудно с ним объясняться из-за того, как сильно тот его боялся и стыдился одновременно. На самом деле слишком сложно иметь дело с глупой юной влюблённостью, смертельной и безграничной. Вэнь Чжулю сохранял спокойствие, чтобы не испугать и не ранить. У него не было цели пользоваться чужой привязанностью, не было желания причинять боль, не было стремления прибегать к каким-либо жестоким мерам. Ему не хотелось заставлять страдать этого наивного ребёнка. Но даже он понимал, что больно ему уже оттого, что это чувство было безответно. Его успехи впечатляли. Особенно Вэнь Чжулю поражало то, что он всему этому учился сам, скрытно, не рассказывая о том никому — он слишком боялся насмешек и не любил внимание. Но ему определённо ещё было куда стремиться. С невероятным восторгом Вэнь Нин смотрел, не отрывая глаз, на его пример: как он натягивает тетиву, наложив стрелу, как уверенно он держит позу — и правильно, — и как отпускает, примерившись с целью. Это было прекрасное, идеальное попадание в центр цели. Вэнь Нин любовался им. С восхищением. С обожанием. Вэнь Чжулю чувствовал этот интерес и это внимание, но ничего не мог дать в ответ. Он много чего сумел объяснить ему в тот раз. И много-много раз заставлял пробовать куда более правильную позу, показывал ему и сам направлял его. Вэнь Нин смущался, когда его удерживали за плечи или за талию, поворачивали под нужным углом и в принципе прикасались, но ему одновременно и безумно нравилось это. Любое ощущение близости. Тогда Вэнь Нин не мог даже надеяться на взаимность.***
— Прости, что я не пришёл… — совсем тихо сказал Вэнь Цюнлинь, оторвавшись наконец от него. И поёжился от холода, потирая плечи. Его нижние одежды промокли из-за снега. Вэнь Чжулю молча накинул на него до того отброшенное одеяло и сомкнул у него на груди, старательно укутывая. Тот смущённо улыбался от осознания того, в каком виде его застали. — Я понимаю, — ответил ему Вэнь Чжулю и взял за руки, чувствуя, какие горячие его ладони в контрасте с его собственными холодными пальцами. Вэнь Нин со страшным стыдом, как будто они делали что-то совершенно непотребное, попытался освободиться, но его держали слишком крепко. Он мог только улыбаться. Он слишком радовался возможности увидеться с ним. Вэнь Цин наблюдала за ними из-за приоткрытой двери и не понимала, что чувствует. Видела то необъяснимое тепло в глазах Вэнь Чжулю, когда он смотрел на её брата, и на то, как солнечно улыбался ему Вэнь Нин. Между ними была такая сильная связь, что она просто никакими запретами и ограничениями не смогла бы её разорвать. Они просто любили друг друга. В Вэнь Чжулю она не узнавала мрачного убийцу. Он будто бы снова становился живым человеком только тогда, когда Вэнь Нин был рядом и улыбался. Казалось, их отношения были даже слишком сахарно-сладкими и идеальными. Впрочем, пока их не связывало брачных уз и общей ответственностью, пока они даже не знали близости — они могли быть беззаботно счастливыми. Оставив их надолго одних, Вэнь Цин вернулась много позже, когда время близилось к ночному часу. Как бы ни хотелось, но им нужно было разлучиться. Вэнь Чжулю понимал, что его долгий визит до ночного часа может вызвать определённые подозрения, потому попрощался и ушёл. Вэнь Нин проводил его взглядом; он уже скучал, смотря на его идеально прямую спину. После этого его ждал долгий разговор с Вэнь Цин об этих отношениях. Впервые — не негативный.***
Весной с приходом тепла расцветает слива. Нежась в солнечных лучах и ласковых ветрах, белые хрупкие лепестки срывались вниз, кружась и сверкая белизной, и усеивали землю белым полотном. Застревали в волосах и складках рукавов. Вэнь Нин ходил кругами около старого раскидистого дерева, разглядывая усыпанные цветками ветки, и улыбался. На душе было тепло, и никакие тревоги не беспокоили его разум. Он терпеливо ждал Вэнь Чжулю, крепко сжимая в руках лук. Тот обещал ему тренировку в этот тёплый солнечный день. Издалека завидев высокую фигуру в чёрном, Вэнь Цюнлинь помахал ему рукой, жмурясь из-за яркого света и улыбаясь ещё шире. Вэнь Чжулю медленно подошёл, закрывая его от солнца. Как только тень упала на его лица, выражение его лишь немного померкло, а потом Вэнь Нин, отложив лук, обхватил Вэнь Чжулю за шею, крепко, тесно прижимаясь к нему. Чужие руки застыли у него на талии. Подняв голову, Вэнь Цюнлинь потянулся к нему за поцелуем. Но тот вдруг отстранился и убрал руки. Вэнь Нин не понимал таких перемен: по отстранённому лицу он всё ещё не различал его эмоций. Сжигающий Ядра убрал запутавшиеся в его волосах лепестки и погладил по макушке, и лишь после притянул к себе и осторожно поцеловал, не углубляясь, не переходя границ. Вэнь Нин смущённо прятал лицо за рукавом, пока они шли к стрельбищу. Вэнь Чжулю следил за ним внимательным взглядом, внутренне ликуя. Вэнь Цюнлиню даже померещились весёлые блики в чужих тёмных глазах, но за невозмутимым выражением он не видел истинного настроя. А сам мог только счастливо улыбаться, вспоминая неловкий поцелуй под цветущим сливовым деревом.