Показное превосходство

      — Сопротивление бесполезно. — уверенно шипит обладатель тёмных алых глаз, сжимая одной своей рукой туго обмотанные верёвкой тонкие запястья девушки, с немым превосходством и нескрываемым азартом оглядывая её, будто самый прекрасный и манящий подарок судьбы, который та только могла ему преподнести и задерживает свой взор на разорванной им же несколькими минутами ранее белоснежной сорочке, напоминавшей собой после проведенных им махинаций старое потрёпанное тряпьё.       — Вы не можете так со мной поступить… — слишком тихо и почти неслышно молвит она, стоит ему лишь провести свободной рукой вдоль её худощавого, но от этого не менее соблазнительного стройного тела и остановиться на чашечке груди, сжимая её и, там самым, вырывая из груди юной девы стон и брошенный взгляд, наполненный беспомощностью и ненавистью к самой себе за несдержанность, от которого внутри у вампира всё буквально переворачивается с ног на голову впервые за долги десятки прожитых лет, заставляя всё естество дрожать от нетерпения и желания поскорее подчинить себе эту девушку целиком и полностью.       — Просто заткнись. — властно бросает тот, не желая слушать жалкие оправдания, просьбы остановиться и волны протеста, без лишних раздумий наклоняясь к испуганному лицу и вцепляется в чужие, такие нежные и пухлые уста, умело сминая те своими, несмотря на всякое отсутствие опыта в плотских утехах. Сжимающая до этого женскую грудь рука слегка разжимается, а тонкие, точно у аристократа пальцы принимаются перебить горошину соска, оттягивая тот и щупая, будто играясь, пока чувствительные к шуму уши стараются уловить любой, даже самый тихий стон со стороны жертвы.       — А это приятнее, чем я ожидал… — шепчет заинтересованно Лакус, отрываясь от чужих губ и облизывает свои языком, но тут же возвращается в исходное положение и утягивает несчастную в новый поцелуй, совершенный без добровольного согласия со стороны пленницы, но на этот раз более мокрый, страстный и напористый. Левой рукой он заводит связанные запястья светловолосой ей за голову и наваливается на неё всем своим весом, прижимая к кровати и отрезая и без этого несуществующие пути побега, а вторую убирает от её тела и, не отрываясь от губ, принимается быстро расправляться с пуговицами на своей белой, идеально выглаженной рубашке.       Когда понимает, что момент растягивается слишком долго, а секунды мучительно тянутся, вампир просто хватается обеими руками за верхние края своего незаменимого и такого излюбленного атрибута стиля, после чего резко дёргает руками, разрывая тот в клочья и отбрасывает куда-то в сторону, напрочь игнорируя противный удар пуговиц об пол. Не ощущая совершенно никакого желания тянуть с исполнением собственной прихоти, клыкастый начинает быстро разделываться с чёрным кожаным ремнём и тёмными брюками, в значительные секунды разбираясь с ними и избавляясь от последних предметов одежды.       — Прошу, не надо… — испуганно подаёт голос она, словно отойдя от наркоза и пытается пошевелиться, инстинктивно дёргая связанными руками, но тут же ловит на себе предостерегающий взгляд красноглазого и прекращает предпринимать жалкие попытки, мысленно молясь Господу и одновременно с этим блуждает перепуганными серыми глазами по комнате, пытаясь своим взором зацепиться за что-то, что сможет помочь, но тут же даёт себе мысленную пощёчину, наконец чётко осознавая, что ей нечего противопоставить против вампира, что бы у неё в руках не оказалось и неважно, будь то оружие или что-то другое.       — Решаю здесь я. — беззлобно, но с тенью самоуверенной усмешки заявляет ей в ответ оппонент. Бледная рука тянется к тряпью, абсолютно не прикрывающему верхнюю часть женского тела и стягивает ту, отбрасывая куда-то в сторону остальных снятых вещей, а после — спускается ниже, к чёрным кружевным трусикам, так любезно предоставленным ей одной из людишек-горничных по его, разумеется, непосредственному приказу, и тянет те с такой силой и резвостью, что слышится характерный треск ткани и болезненный стон девушки, которой резинка нижнего белья слишком сильно вжалась в кожу, оставляя на той красный след в виде тонкой полоски.       — Просчитался. — на секунду хмурит брови парень, но уже спустя несколько мгновений возвращает своему лицу ту беззаботную гримасу и сжимает тонкую, полупрозрачную ткань и второй рукой, после чего разрывает одним резким движением и избавляется от неё, точно таким же образом, как и со всеми предыдущими вещами, поудобнее устраиваясь между утонченных ног девушки и кладёт руки ей на ляшки, ощущая мягкость приятной на ощупь кожи и разводит те в стороны, но слишком сильно не спешит, поднося ладонь к её лону и кладя ту на промежность, принимаясь поглаживать и ласкать, действуя тем самым на досмерти перепуганную девушку, пребывавшую в плачевном состоянии далеко не благополучно.       Она вздрагивает, ощущая его настойчивые касания в самом сокровенном месте, точно от мощнейшего удара током, но после лишь бессильно вздыхает, сдерживая рвущиеся наружу слёзы и стискивает зубы, сжимая губы в тонкую полоску, пытаясь заглушить постыдные звуки, желающие вырваться наружу. Сероглазая даже теряет в какое-то мгновение счёт во времени, точно выпав из реальности и пребывая в некой прострации, но через секунду в страхе широко распахивает глаза, не сумев совладать со своими эмоциями и не успев взять те под контроль, стоит ей лишь ощутить, как мужское достоинство медленно вторгается в юное тело, целенаправленно двигаясь к преграде.       Долго ждать не приходится, ибо девственная плева под натиском полового органа мужчины разрывается, заставляя его почувствовать некую эйфорию от того, что он у неё первый. И хоть он до этого считал, что она никем не тронута, но ощутить это на практике было неописуемо приятно, как насытиться свежей человеческой кровью. Толкается в бессильное девичье тело Вельт медленно, ведь странные, закравшиеся в разум похотливые мысли твердели, что его собственность — как он уже давным-давно её отметил, по имени Азуми тоже должна получить если и не открытое удовольствие, то хотя бы некие его проблески.       Чувствуя непонятно откуда взявшуюся жажду, он наклоняется к шее девушки, убирает правой рукой мешавшие ему блондинистые пряди волос и вцепляется клыками в шею, протыкая ту и принимается испытывать кровь, словно та дражайший в мире нектар особого сорта, что может удовлетворить его голод и ускоряется в действии, начиная жёстче втолкаться в тело нахмурившейся от мерзких, возникших внизу из-за действий вампира ощущений девушки, на мгновение отстраняясь от свежей ранки на её шее, принимаясь слизывать с той капельки алой крови языком. Движения с плавных переходят в более размашистые и вампир уже не сдерживается, позволяя тихим стонам вырываться наружу, а сам жмётся своим накачанным торсом к обнажённому телу.       Понимая, что разрядка приближается слишком внезапно, он начинает совершать толчки ещё быстрее, желая поскорее забыться в наслаждении и утонуть в сладкой пелене истомы. Насытившись кровью, алоглазый отстраняется от девичьей лебединой шеи и напористо прижимается к девичьим губам уже в который раз за этот вечер, открыто наслаждаясь ситуацией и наконец-то воплощённым в реальность планом, а левую руку кладёт ей на подбородок, сжимая тот и заставляя её разомкнуть свои уста, тем самым, позволяя его языку ловко нырнуть внутрь. Буквально через секунду он выходит из Азуми, обильно кончая ей на бедро и про себя успевает отметить её помутневший взгляд, наполненный бессильным презрением и дрожащее из-за достигнутого оргазма обмякшее тело.