Идея

Разрядка была близко. Засев в углу подобия футона, на коем и дрых с тех самых пор, как на империю Цукасы хрен забил и перебрался в царство науки, парень водил по члену влажной от естественной смазки рукой в попытке снять напряжение как можно быстрее. По правде говоря, Ген конкретно заебался. Этот утренний ритуал уже стал почти привычным, но сил его больше не было каждый раз просыпаться с каменным стояком после очередного эротического сна с участием некого Сенку Ишигами. И богатству своей фантазии менталист иногда сам поражался — такое же еще выдумать надо, мать вашу. Да и тот факт, что у него в принципе встает на такие сцены с его и Сенку участием, поначалу несколько напрягал. Но Асагири смирился. А что ему еще оставалось-то? Только принять это как должное и стабильно надрачивать на еще свежие воспоминания о картинах, любезно воспаленным мозгом предоставленных. Но это было просто, блять, невозможно. У парня до сих пор в голове не укладывалось, что он оказался в настолько щекотливой ситуации, как сильнейшая тяга к слегка ебанутому ученому, во владениях которого он и так практически по блату тусовался и кой совершенно не был заинтересован в каких-либо отношениях. И ладно бы интерес Гена исконно дружеским был, так нет же — обязательно надо втрескаться. А подростковый максимализм-то к двадцати не угас еще — бабочки в животе быстро переросли в то, во что переросли. Но еще хуже было то, что контролировать это парень никак не мог. Против собственного мозга не попрешь. Так что все, что оставалось — смириться со своей ролью заложника обстоятельств и молча мастурбировать. Однако недолго музыка играла, да и Фраер недолго танцевал — внезапно, прерывая интереснейшее занятие Гена, распахнулась шторка, прикрывавшая вход в его домик. И естественно, по закону жанра, на пороге стоял никто иной, как причина всех блядских бед. Сенку Ишигами. Собственной персоной. Асагири так и замер, глазами удивленно хлопая. Нет, друг, конечно, каждый день его будить заходил. Ну, или Хрома посылал. Поднимать Гена посылал, в смысле. Самостоятельно парень до недавнего времени просыпаться вовремя в состоянии не был. Но обычно заходил Сенку куда позже, что давало фору, и такой подставы от судьбы, имя коей, как в итоге оказалось, нетерпение, он не ожидал. Потому так и сидел, по пояс в одеяле, что, впрочем, ситуацию не сильно спасало, пялясь на гребаного ученого. Мысленно Асагири уже собрал вещи и свалил нахуй из деревни обратно к Цукасе извиняться за предательство. Это и то лучше было бы. Как минимум, не так стыдно. Однако сам Ишигами, кажется, ситуацией вообще смущен не был — так и встал у двери, взглядом друга меряя. — И на кого же? — выдал, спустя секунд десять молчаливых гляделок. Это вывело Гена из некого ступора, состроив возмущенную мину, он тихо прошипел — орать смысла не было, да и услышать же могут: — Твою мать, Сенку, я хоть чем-то без твоего вмешательства заняться могу? — Да весь месяц занимаешься, — абсолютно невозмутимо фыркнул тот. — Я уже затрахался ждать каждое утро, пока ты закончишь. У нас не так много свободного времени. Каждая минута на счету, а ты по полчаса ежедневно на самоудовлетворение тратишь. Однако Гена данная речь не особо тронула — все с тем же выражением он изрек сухо, проигнорировав вброс: — Дай я закончу и оденусь хотя бы. Как-то, знаешь, не особо приятно беседы светские в таком виде вести. Ишигами головой качнул снисходительно да пожал плечами — забавно это все выглядело с учетом ситуации: — Валяй. Жду снаружи, — отозвался все так же спокойно. Лишь улыбнулся вдобавок ехидно. И покинул владения Асагири, позволив тому наконец закончить начатое. Хватило пары быстрых движений. Как уже упоминалось, от разрядки Ген недалек был, потому, спустя буквально несколько секунд, излился. Губу закусил, чтобы не застонать — неловко было бы — да, тяжело дыша откинулся на подушку. Чистой рукой раскрасневшееся лицо прикрыв, зажмурился, надеясь как-нибудь украдкой под землю провалиться. Отлично. Просто, блять, великолепно. Получается, Сенку знает, чем менталист стабильно промышляет почти каждое утро. И, видимо, догадывается, что это не просто игра гормонов. В принципе, логично — все-таки, тестостерон четкого графика выброса в кровь не имеет. Да и из того возраста, когда член может хоть на уроке встать без особой на то причины, Ген уже вырос. Каков же стыд. Радовало хоть то, что Ишигами, видимо, и понятия не имел, что сам является причиной этого всего. Но все равно — как же пиздецки стыдно… В таком состоянии даже возмущение состроить трудновато оказалось. Да, оно было липовым — выпусти парень на свободу реальные эмоции, он просто уткнулся бы лицом в подушку и так и пролежал бы до вечера, мысленно проклиная природу за сексуальное влечение. Так Асагири с минуту лежал — чувствуя, как по пальцам течет вязкая жидкость и молчаливо коря себя за невозможность противостоять собственным грязным мыслишкам. Прекрасное начало дня, ничего не скажешь. Но не имел он достаточно времени на самокопание — снаружи, как-никак, его дожидался ученый. И дожидался явно с целью поговорить, что тоже ясно было из его слов. Потому Ген, тяжело вздохнув, поднялся наконец с кровати и нехотя поплелся собираться. Вытер руку о какую-то тряпку, первой подвернувшуюся, накинул юкату. Зеркала при себе парень не имел, но примерно свой вид представить мог. И это картина его не особо радовала, если быть честным, так как под глазами чуть ли не на физическом уровне ощущались синяки, да и чувствовал он себя, если быть честным, отвратительно. Стоило Асагири ступить за порог, как он мигом напоролся на все такой же ехидный взгляд друга. Вновь скорчив возмущение, парень демонстративно отвернулся от явно веселого сегодня Сенку. — Стучись хотя бы, умник хренов, — изрек наигранно-недовольно. — А то мало ли, чем люди заниматься могут. — Да с тобой и так все понятно было, ничего нового из увиденного я не вынес, — задорно фыркнул на это ученый. — Думаешь, ты настолько скрытен? — Хотел бы надеяться… — проворчал Ген. Никакого такта у этого чертового Ишигами нет. Мог бы хоть вид сделать, что ничего не знает. Однако, похоже, другие планы были у ученого — почесав затылок, он изрек несколько задумчиво: — Нет, серьезно, сделай уже с этим что-нибудь. Как-то вообще не в твоем духе вот так вот сидеть со своей проблемой и не пытаться даже сделать что-либо. Особенно когда проблема легко решаема, с твоими-то знаниями. Асагири непонимающе воззрился на друга. И что это значило? Это он узнал буквально спустя секунду, когда удивление, отразившееся на его лице, было подмечено. — Ну же, менталист, мозгами пораскинь! — Сенку криво усмехнулся в своей привычной манере. — Всю империю своей липовой Лилиан за нос водил, а девушку соблазнить ума не хватает? — и добавил в ответ на теперь уже попросту ошарашенного такими заявочками Гена. — Повторюсь, мне как-то вообще не в кайф каждое утро ждать, пока ты додергаешь. Усмири недотрах и возвращайся к нормальному режиму работы. Соблазнить? А ведь на самом деле это идея. Только вот как отреагирует Ишигами на это — уже другой вопрос. Все нужно было обдумать тщательно, очень тщательно. Ведь, в случае неудачи, Ген определенно сгорит со стыда. А под землю провалиться, к сожалению, не получится.

***

И так, Асагири все обдумал. Самым что ни на есть тщательнейшим образом обмозговал будущую попытку развести ученого хотя бы на поцелуй. На большее он и не надеялся, если уж быть честным, да и вообще не знал, хорошая ли это идея, но Сенку сам ему предложил. Что ж, пусть теперь сам с последствиями своих слов разбирается. Повторяясь, Ген уже заебался от своей утренней рутины и каждодневного натягивания улыбки, будто не он тут лох, втрескавшийся в потенциального аромантика. А значит, хоть что-то нужно было с этим делать. Хоть в своих силах парень был совершенно не уверен. — Приветик, дружочек Сенку! — примерно с такими словами менталист завалился в лабораторию, однако и взглядом не был удостоен — ученый был занят очередным научным проектом. — Ага, привет, — послышалось сосредоточенное. — Хотел чего? Я немного занят, так что давай быстро. — Да-а, — протянул тот. Страшно до жути было, на самом деле, но пути назад нет, да и если есть, ведет он лишь к очередной цикличности утренней дрочки и весьма невеселых мыслей о полном отсутствии шанса на взаимность. Так что лучше представить, что его нет, — я по поводу нашего утреннего разговора. — И что же с нашим утренним разговором не так? — все так же отрешенно. Либо парень не был заинтересован в беседе от слова совсем, либо старательно делал вид. Скорее первое. Ген ответил не сразу. Подошел, уперся обеими руками о стол по бокам от сидящего спиной к нему Сенку да заглянул через его плечо. — Чертежами маешься опять? — осведомился совершенно не в тему. — Как видишь, — отозвался тот. Карандаш в долю секунды переместился с руки Ишигами на стол, а сам парень поторопил друга — не любил он эти предисловия долгие. — Ну так? Чего ты хотел-то? — А-а, это… — голос звучал уверенно, но определенно фальшь в нем скользила. Твою мать. — Я вот размышлял о том, как мне твою идею в жизнь воплотить, и… — он запнулся. Нет, все хуйня. Ни одна мысль о том, как подступиться к этому чертовому ученому, который, кажется, даже простым людским слабостям не подвержен, не была достаточно хороша. Все слишком глупо, слишком нереально, слишком… Слишком. Остается только сдаться. Да, такой ужасный, но такой простой и единственный возможный вариант, от которого менталист старательно отгораживался, убеждая себя, что все выйдет, все будет хорошо. Однако нет — все же только это и было благоразумным решением. А Ген — парень весьма благоразумный, хоть с первого взгляда и не скажешь. Так что он лучше сдастся. Да. Но… Асагири слабо, натянуто усмехнулся и наклонился ниже. Нет. Не сдастся. Все же он попробует. Даже не имея ни одной четкой мысли по поводу того, что делать. — Сколько ни думаю — ничегошеньки в голову не приходит, — над самым ухом негромкое раздалось. Ген никогда не славился громким говором, однако сейчас его голос понизился настолько, что если бы не расстояние, Сенку и не услышал бы. Однако корчить невозмутимость — то, что ученый умеет лучше всего, потому на такое внезапное высказывание только и сделал, что чертить преспокойно продолжил. — Ты о чем вообще, менталист? — спросил как бы между делом. Словно ничего странного и не творилось, и словно горячее дыхание Асагири совершенно не обжигало кожу в районе уха и шеи. Все нормально. Ген ухмыльнулся слабо, и, чуть отстранившись, лбом в чужой затылок уткнулся. Может, ему хотя бы раз стоит побыть откровенным? Звучит как бред. Им и является. Но иногда безбашенные решения являются единственными верными. И понять, входит ли данная ситуация в число этих случаев, слишком, черт возьми, сложно. А кто у нас принимает сложные решения? Правильно — Ишигами. Пусть решает и в этот раз. — Догадайся, дружочек Сенку, — тихо хихикнул парень. — Если угадаешь — получишь приз. — Вот как, — заставляя отстраниться окончательно, пусть и не на большое расстояние, ученый обернулся к другу. А в следующую секунду Гена больно щелкнули по лбу. — Тогда считай, что я угадал. Менталист тихо ойкнул, отпрянув в попытке скрыться от внезапной атаки. Темно-синие глаза встретились с красными, в коих отражался странный блеск. Блеск, Сенку совершенно несвойственный. Хотя, если задуматься, то в последнее время Асагири частенько замечал этот неопознанный огонь во взгляде друга. С сегодняшнего утра как минимум. И он даже на секунду засомневался, что является истинным исполнителем плана по соблазнению. Именно в тот момент, когда парень, фыркнув, произнес: — Ты, чертов менталист, вроде, в психологии шарить должен. Неужели намеки — слишком сложная задача для тебя? Знаю же, зачем на самом деле пришел, но не заставляй меня прямо говорить, бога ради. И тогда Ген выпал уже во второй раз. Что ученый имел ввиду? Он догадывался. Догадывался, но не верил. Это просто глупой шуткой казалось, но ясно как день — Сенку с таким шутить не будет. Если вдуматься, то в последнее время он и правда был будто сам не свой. Выражалось это, в большинстве своем, в мелочах, однако насколько слепым быть надо, чтобы не заметить? Асагири только сейчас понимал, каким дураком был все это время, раз действительно игнорировал изменение поведения своего любовного интереса. И какой из него вообще менталист после этого? Да, он и сейчас всего-то намекал, избегал ответа всеми способами, но не настолько Ген непрошибаем. Он все понял. Но, если уж на то пошло, ученый, по правде говоря, и сам не особо верил в то, что, с его-то мозгами, выбрал настолько глупый способ удостоверится во взаимности собственных чувств. Да что там — просто воспользовался подвернувшейся возможностью, подкинув Асагири идею о «соблазнении» того, на кого он каждое утро так старательно надрачивал, хотя секс в его планы уж точно не входил. Глупость несусветная. Но, тем не менее, сработавшая. Свершилось. Пазл наконец сложился. И Ген определенно не был к этому готов. Так и пялился молча, глазами хлопая. Ишигами его молчание, по-видимому, не устроило — не дождавшись ответа, он раздраженно вздохнул, и, развернувшись к другу уже всем телом, оперся об оказавшийся позади стол. — Дошло наконец? — выдал спустя несколько секунд молчания. Асагири медленно кивнул. Перевел взгляд на стену позади парня. Потом обратно на него, на его нарочито недовольное выражение лица и губы внезапно тронула слабая улыбка, вскоре переросшая в тихий смех. На секунду в красных глазах блеснуло удивление — а ведь, казалось, Сенку уже ничем не поразить. Но нет — даже ему было свойственно это чувство. Однако недолго это длилось, и уже через секунду, слабо усмехнувшись, он осведомился нарочито громко: — Чего ржешь, менталист? Ген отбросил челку назад, в темно-синих глазах блеснул веселый огонек. — О-ёй, кажется, ты обвел меня вокруг пальца, — протянул игриво. — Как так-то? Вот так просто взять и свалить на меня всю работу… Подло с твоей стороны! — Ну-ну, не ври, я был готов сделать все сам! — отозвался Сенку. Красные глаза смело приняли вызов, встретившись с сапфировыми. — Но ты замечаешь все, кроме внимания в свою сторону. Я не мог знать наверняка, игнор это или простое невнимание, так что пришлось передать флаг тебе в руки! Очуметь, весь этот спектакль был лишь за тем, чтобы узнать, правда ли Ген заинтересован именно в нем. И даже сейчас, удостоверившись, ученый не хотел говорить начистоту. Цирк уехал, клоуны остались. Смех стих, теперь на тонких губах лишь застыла веселая, и, одновременно, непривычно искренняя улыбка. — Я поражен. А ты-то, выходит, просто вид делаешь, что в людях не разбираешься, дружочек Сенку! — выдал задорно. — Но все же я хочу, чтобы ты сказал это прямо. — Много хочешь, — фыркнул Ишигами. — И тебя на гребаные сантименты потянуло? — Ага, — хихикнул тот, — как видишь. Ну же, скажи это. И я мигом отстану. Сенку вздохнул обреченно, нахмурившись. То, что не получив желаемое, менталист не отцепится, он знал прекрасно. Можно сказать, лучше, чем кто-либо другой. А потому пришлось все же выдавить из себя фразу, кою он, кажется, не произносил никогда. — Я… — ученый отвел взгляд. Неловко это было. А еще хуже то, с каким наслаждением за данной картиной Ген наблюдал. Гадюка эдакая, явно видом наслаждался! Прямо нахуй его послать захотелось, честное слово. Но Сенку затеял все это сам, так что с такими желаниями мог пойти туда с ним под ручку. Почесав затылок и скривившись недовольно, парень выдал: — Ну я это… Типа… Заинтересован в тебе… — Бо-о-ог ты мой, — игриво протянул Ген. Улыбка непроизвольно стала шире. — Ты и такое лицо делать умеешь? — Заткнись, а… — Ишигами не хотелось признавать, что такое простое действие, как высказывание привязанности, настолько его из колеи выбивает. Однако Асагири это, кажется, лишь больше раззадоривало — подойдя ближе и наклонившись, дабы их лица на одном уровне оказались, он похлопал парня по щеке. — Как грубо… Но я польщен, — Ген склонил голову набок, прищурив и без того весьма узкие глаза. — Слюнями обмениваться будем? Что-то слишком уж самоуверенным он стал после положительного, пусть и завуалированного ответа. И Сенку поспешил высказать замеченное. — Больно ты осмелел, — фыркнул, всячески пытаясь уверенным казаться. Но получалось плоховато, если уж на то пошло. Потому что Ишигами-то и не против был, по правде, однако целоваться совершенно не умел. И это, блять, смущало. А Асагири лишь усмехнулся да снова парня по щеке хлопнул. — Ну естественно. Куда проще быть смелым, когда вероятность пизды получить за свои действия уменьшается в десять миллиардов процентов, знаешь ли, — он словно дразнил ученого. Хотя, почему «словно»? Сократив расстояние между их лицами до уже попросту непозволительной близости, Ген повторил свой вопрос. — Так можно? — Ай, валяй. Не отстанешь же, — Сенку догадывался, что цвет его лица мало напоминает прежний. Подумать только, хладнокровный ученый устроил сцену из-за таких мелочей. Можно было бы сказать, что это на него не похоже, однако доселе таких ситуаций не случалось. Соответственно, и сравнивать не с чем. Получив согласие, менталист стыд растерял окончательно. Нагло усевшись на колени ученого да ноги раздвинув пошире, он всем телом прильнул к уже мысленно попрощавшимся с ровным дыханием и нормальным ритмом сердцебиения Ишигами. Прислонился своим лбом к его, хихикнул с румянца, теперь уже весьма заметного, и, наконец, прильнул к сухим губам. Целовал Ген требовательно, даже жадно. Хотя, начинал весьма мягко, позволяя Сенку подстроиться, понять, что к чему, но стоп-краны сорвало весьма быстро под давлением так давно сдерживаемого желания, и вот, спустя несколько секунд Асагири уже пустился во все тяжкие. Язык его был достаточно ловок, а потому Ишигами даже терялся немного, когда он проникал в ротовую полость, скользил по его, вызывая табун мурашек. А совершенно парень перестал понимать, куда себя девать тогда, когда Ген, вдобавок, заерзал на его коленях, ощутимо задевая причинное место, теперь грозившееся превратиться в стояк, а перманентно ледяные руки скользнули под одежду, исследуя худое тело, обжигая чувствительную кожу холодом. Ученый, по правде, и сам не подозревал об остроте реакции организма на такие прикосновения. Не приходилось как-то проверять. И теперь, когда о такой особенности его тела стало известно, смущение достигло чуть ли не высшей точки. А ведь это было только начало. О реакции менталиста на внезапную чувствительность Сенку можно и не говорить — все было понятно по мигом растянувшимся в ухмылке губам, чему не помешал даже поцелуй, впрочем, быстро прерванный — почувствовав, как низ живота наполняется приятной тяжестью, ученый больно укусил Гена за губу, заставив отстраниться. — Погоди… — тяжело дыша выдавил. Картина, представшая перед до этого закрытыми темно-синими глазами, привела менталиста в восторг — да, это было именно то, чего он хотел. Видеть дрожащего от волной накатившего возбуждения ученого было выше его сил. А этот блеск в красных глазах… — Ох, Сенку, дружок, а ты, оказывается, так чувствителен, — тихо, с ясно читавшейся в голосе игривостью, промурлыкал Ген. Шустрые пальцы нащупали соски и до болезненного сильно сжали их, заставив Ишигами подавиться воздухом, а после, выскользнув из-под грубой ткани, потянулись к поясу юкаты. Замерли у узла — последнего препятствия, вновь склонив голову набок, Асагири уточнил. — Я могу продолжить? На секунду повисло молчание, прерываемое лишь до сих пор учащенным дыханием ученого. В его глазах явно отражался плохо скрываемый стыд. Происходящее ощущалось так правильно и так неправильно одновременно… Отведя взгляд в сторону, он неловко почесал затылок. — Я… Эм… — прокашлявшись, дабы голос не звучал хрипло, — не уверен, что знаю, как это делается. Да и как-то не уверен, что это входило в мои планы. Менталист лишь широко глазенки распахнул, удивляясь. Впервые слышал о том, что Сенку чего-то не знает. — Ну, если дело только в этом… — выдал в воцарившейся тишине, последнее предложение, по видимому, проигнорировав. — То я сделаю все сам. — Э? — теперь уже ученый смотрел на парня с непониманием. — Ты что ввиду имеешь? И снова эта чертова игривая улыбка. Она могла значить что угодно, и хрен его знает, что она значила на этот раз. — Просто доверься мне. Обещаю, что больно не будет. Как минимум не тебе, это точно. Так что? — менталист прищурился, взгляда от лица Сенку не отрывая. Еще и хитренько так. И снова секундное молчание, в этот раз нарушенное уже ученым. — Хорошо… — выдохнул, поддаваясь собственному возбуждению и Гену. А тот будто только этого и ждал — ловкие пальцы мигом скользнули к поясу, на этот раз все же развязывая его. Освобождаться от одежды в той позе, в коей они сейчас находились, было весьма проблематично, потому парень покинул нагретое местечко. Движения были рваными, дергаными, когда он, уже стоя, снимал с Сенку юкату. Возбуждение успело стать болезненным. Хотелось быстрее, хотелось сию секунду… Но нет. Еще рано. Обнажив загорелые плечи партнера, Ген сжал их и шумно сглотнул. Рано. Теперь дрожащими руками была совершена попытка снять собственную одежду. И попытка вполне удачная — ткань улетела на пол, а Асагири вновь примостился на коленях Ишигами, с тем лишь отличием, что теперь стопами в коленные чашечки уперся. Привстал, облизнул собственные пальцы, все с тем же наслаждением наблюдая за плохо скрывающим растерянность лицом ученого. Слюна — худшее, что можно выбрать в качестве смазки. И Ген знал это. Но иных вариантов не было, верно? Протолкнув первый палец в проход, он шумно выдохнул и закусил губу. Это не было больно, но пока что — неприятно весьма. Следом пошел второй, растягивая себя в манере ножниц, парень едва заметно подрагивал от нарастающего дискомфорта. А Сенку, в свою очередь, тоже в пору было брать какую-никакую, а инициативу. Медленно, словно боясь спугнуть, он притянул парня ближе к себе за талию одной рукой, второй же обхватил наконец дождавшийся ласки член и весьма неуверенно принялся водить вверх-вниз. С губ Гена сорвался тихий стон, заметно напрягшись, он протолкнул пальцы глубже внутрь себя, заерзал, насаживаясь сильнее в поисках. И он нашел, что искал — в следующую секунду помещение заполнил не то всхлип, не то стон, а тело, более не подчиняясь его владельцу, непроизвольно выгнулось навстречу внезапному удовольствию. — Думаю, я готов, — несколько хриплым голосом, уже дрожа от нетерпения и по прежнему волнами накатывающих приятных ощущений, сообщил Асагири. — А ты, я смотрю, уже втянулся, а? И даже в такой ситуации он ухитрялся вкидывать флирт, граничащий с язвительностью. Сенку лишь слабо ухмыльнулся, уже увереннее, чем до этого. Пусть эта твердость и была наигранной. — Есть такое, — хмыкнул в ответ. Ишигами все еще стеснялся — это было видно невооруженным глазом, а глаз менталиста, к тому же, был вполне вооружен. Но как же он пытался корчить эту мнимую уверенность, ай… Возбуждало до чертиков. Вынув пальцы, Ген поспешил заполнить образовавшуюся пустоту. Оперся о плечи Сенку и уверенно опустился, позволяя чужому члену проникнуть в него. Пока что лишь на треть. Ученый вздрогнул едва ощутимо от непривычного, нового чувства, и быстро растерял самообладание, когда Асагири, тихо скуля, стал рывками опускаться еще ниже, пока бледные ягодицы наконец не соприкоснулись с загорелой кожей. Сенку был в нем по самое основание. И вновь из груди менталиста вырвался хриплый, сдавленный стон — член угодил прямиком по простате. Тонкие пальцы до боли сжали худые плечи, а сам парень ощутимо вздрогнул всем телом. Боль мешалась с удовольствием, и он никак не мог понять, какое из этих чувств побеждает в схватке. Однако оба были достаточно сильны для того, чтобы затмить разум полностью. Уронив голову в ложбинку между шеей и плечом, он принялся медленно насаживаться в попытке растянуть себя окончательно, достаточно для того, чтобы перестать испытывать боль. Чтобы осталось одно удовольствие. Однако как-то односторонне это было. Совсем не то, чего хотелось Гену. А ему хотелось куда больше, ему хотелось слышать стоны Сенку, хотелось заставить его выгибаться от удовольствия, словно трахает тут вовсе не он. Асагири и не подозревал о том, какое лицо сейчас у ученого. Что он, в силу своей неопытности, просто боится сделать что-либо. Приподняв голову, менталист обжег шею горячим дыханием: — А что это мы такие неактивные? — произнес тихо и даже сам своему голосу удивился — настолько тот звучал развратно. Рука скользнула с плеча ниже, к торсу, дразня легкими прикосновениями. — Словно я один здесь удовольствие получаю. Ну же, Сенку, — он отстранился, дабы заглянуть в красные глаза, сейчас по цвету от лица Ишигами не сильно отличавшиеся, — я хочу чувствовать отдачу. Хочу… — Ген запнулся. Темно-синие глаза, до этого соблазнительно прищуренные, распахнулись шире при виде выражения лица Сенку. Стыдливый взгляд из-под полуоткрытых век был несколько затуманенным, а рука прикрывала половину лица тыльной стороной ладони. И Асагири мог поклясться — это очередной его эротический сон. Это попросту не могло быть реальностью — так с катушек полететь от одного только взгляда на ученого, все пытавшегося казаться самоуверенным даже тогда, когда готов был буквально изнывать под ним. Впрочем, секундное удивление быстро сменило прежнее жутко соблазнительное выражение, наклонившись ниже, он протянул: — О-ёй, что я вижу, — фраза сопровождалась мучительно медленным, но с тем и мучительно жестким толчком. Теперь рука Гена скользнула вдоль живота, подтянутого, однако без намека на пресс — все же законы физики диктовать это вам не гири в спортзале таскать. Сенку вздрогнул, прикусил губу, однако в следующую секунду был мягко взят за подбородок и втянут в поцелуй. Такой глубокий мокрый и развратный, что звездочки перед глазами плясали. Ловкий язык Асагири весьма грубо толкался в ротовую полость, заставляя запрокинуть голову назад и даже тихо застонать от удовольствия. И чем плотнее руки Сенку прижимали менталиста к себе, выгибаться в спине заставляя, чем более рвано и уже неконтролируемо он насаживался на чужой член, чем громче становились приглушенные поцелуем стоны, тем больше парни теряли головы. Крыша, казалось, сейчас окончательно поедет от разноцветного водоворота новых ощущений, что затягивали все глубже и глубже в свою пучину. Боль отошла на второй план, теперь для Гена существовали только две вещи — Сенку и удовольствие, цунами разливавшееся по телу каждый раз, когда член попадал по нужному месту. Он буквально башку терял от ощущения заполненности, от скольжения внутри. А в особенности от того, что все это происходит в компании того, по кому Асагири так безнадежно сох последние несколько месяцев. И происходит не просто по приколу, а по любви. Вот что будоражило сильнее всего. С каждой секундой разрядка была все ближе и ближе, толчки становились сильнее и вот, наконец, впившись ногтями в спину бедного ученого, Ген с заключительным, громким и протяжным стоном излился прямо ему на живот. А в следующую секунду почувствовал, как что-то теплое и вязкое заполнило его изнутри. Около минуты парни молча пытались отдышаться. Оргазм полностью затмил сознание обоих, заставив дать себе время на передышку и приход в себя. Менталист снова уронил голову на плечо Ишигами, и теперь судорожно хватал ртом воздух в попытке усмирить уже попросту бешеный ритм сердца. — Одновременно, — изрек спустя время, наконец тишину нарушая тихим хриплым голосом. — Какая редкость. — Угу… Слезай давай, — в свою очередь выдохнул Сенку. — Нечего тут рассиживаться. — Вы гляньте только, — Ген захихикал и больно ущипнул парня за бок, вновь заставляя вздрогнуть, — как осмелел-то сразу. Отдышаться дай. — Быстрее, Хром в любой момент заявиться может, — стоял на своем ученый. Менталист лишь глаза закатил, жалея, что его выражения лица Ишигами не видит — сразу настрой понял бы — а после наконец покинул нагретое местечко. Тут же пошатнулся, ухватившись за край стола и вновь тихо рассмеялся. — Давненько уже таким не баловался, — выдал весело, — отвык прямо. Главное следующие несколько дней не передвигаться так, словно меня между ног пнули… Спалят. — Давненько не баловался? — Сенку скептически вскинул брови. Первая часть предложения явно заинтересовала его больше, чем последующие слова. Асагири лишь весело блеснул в его сторону своими глубокими глазами. — А что, ревнуешь? — осведомился игриво и тут же пояснил, не дожидаясь ответа на явно риторический вопрос. — Фактически, я был девственником. До этого справлялся своими силами. — Я не спрашивал, — ухмыльнулся Сенку, на что получил: — А я ответил. Однако их весьма ванильному диалогу не суждено было продолжиться, так как в следующую секунду у лаборатории послышались шаги, а после такой знакомый голос, сейчас бывший совершенно не к месту. — Эй, Сенку, я правда не хочу вас прерывать, но мне нужно в лабораторию. Вы уже закончили? Оба парня мигом замерли, синхронно обернувшись в сторону входа в помещение. — Помяни черта… — тихо прошипел Ген. — Так он все слышал? — Похоже на то… — так же тихо отозвался Ишигами. Вот уже второй раз за день его застают врасплох, а теперь еще и в такой ситуации. Ну что за безобразие? — Ладно… — выдохнул менталист, уже вновь планируя, как будет под землю проваливаться. Ну вот надо же этому мальцу заявиться в самый неподходящий момент! Но что-то надо было отвечать, потому Сенку, почесав затылок, самым что ни на есть непринужденным голосом выдал: — Ага! Подожди минуту и можешь заходить. — Хорошо! — Хром, видимо, решил, что скучновато парням там, потому продолжил развлекать их монологом, пока те быстренько, так сказать, в темпе вальса, вытирали последствия недавних событий и натягивали одежду. — Я просто шел в лабораторию, а тут слышу… Э… Ты понял. Думаю, ладно, бестактно будет прерывать, пошел пока что собрать всякого, что пригодиться может… Нашел, кстати, много всего полезного! Сегодня удача явно на моей стороне. Ну, в общем, собрал, вернулся, стою думаю: уже закончить должны были, но, опять же, бестактно как-то врываться… Вот и спросить решил. — Твою мать… — завязывая пояс юкаты прошипел Асагири так тихо, что его только Сенку и мог слышать. — Этот твой Хром, конечно, просто золото, но конкретно сейчас мне хочется убить либо его, либо себя. — Успокойся, менталист, — отозвался ученый с примерно той же громкостью, — он же не удивлен даже. Видимо, у них в деревне и такое практикуется… — Можно уже входить? — все не затыкалась причина недовольства Гена. — Угу, — бросил Сенку, пока Асагири старался стать максимально незаметным посредством пряток в углу. Получалось плохо. — Отлично! — отозвался Хром. У порога послышались шаги. — На самом деле, мог бы и сказать, в этом же ничего такого нет! А то я удивился даже — знал, конечно, что вы близки, но не думал, что настолько. Да и секс в таком месте совершено не в духе Коха… — он замер на пороге, ошарашенно переводя взгляд с одного парня на другого и уже скорее по инерции закончил, — …ку. Ой. Неловко получилось.