Залог Равновесия

      Все в мире должно быть в равновесии. Смерть и Жизнь. Добро и Зло. Память и Забвение.       Таковы были законы всего сущего, что соблюдались беспрекословно и людьми, и самым распоследним червем.       И, конечно же, теми, кто плоть от плоти был эти самыми силами равновесия.       Ла Муэрте и Ксибалба.       Радость и Тоска.       Память и Забвение.       Две части Великого Равновесия, что просто не могли друг без друга. Столь диаметрально противоположные, но все же часть Одного Целого. Богиня Земли Незабытых прекрасна. Добрее ее нет Смерти в целом мире, а плутовской взгляд из глубин разрисованных глазниц заставляет Ксибалбу чуть ли не хлопать крыльями от восторга. Или в беспокойстве дергать себя за восковую бороду, когда этот же взгляд тускнел от встречи к встрече.       Да, это правда — Ла Муэртэ была прекрасной богиней и хозяйкой, готовой на всё ради обитателей ее Земель.       Плохо было то, что те по-прежнему были людьми.       Порой Ксибалба смотрел на её безразмерную шляпу, прямо-таки символизирующую вечную фиесту Страны Незабытых, и ловил себя на мимолетном страхе — не переломит ли такая громадина тонкую конфетную шейку? Не переломит ли сам мир его госпожу, когда сохранивших весь эгоизм из прошлого существования просителей станет слишком много?       Ксибалба не верит людям. Верит им, увы, Ла Муэрте.       Катрина всегда видела в каждом хорошее — то было частью ее натуры. Но вот Ксибалба не мог относиться также к бывшим обитателям Земель Жизни.       Люди были веселы и раболепны перед своей госпожой в алом сомбреро. Но были они алчны и злы в глубине своих сердец. Не все, но многие — увы, суровая правда, что за столетия стала для Ксибалбы очевидна. А такие не могли быть просто благодарны своей госпоже. Ла Муэртэ добра, и слишком, слишком уж много недостойных ее людишек смели думать, что теперь они имели право требовать всё больше и больше. А что, все равно ведь богиня и не заметит да на поводу пойдет, ха!       Ла Муэртэ, может, и не замечала.       Но Ксибалба видел всё.       И ропот фиесты Страны Незабытых, что звучал непочтительнее и требовательнее. И всё более изможденный вид его смольноволосой сахарной красавицы, когда все же удавалось уговорить ее на променад. И глупость смертных, что на День Памяти приносили рыжие семпасучитли даже на могилы конченных отморозков и уродов — лишь бы те не покинули небесную фиесту, а не оказались на положенном им месте в Ксибалбовом Царстве.       Ла Муэртэ могущественна, умна и мудра. Но и добросердечна слишком: всё старалась, не жалея ни сил, ни свеч на любимой шляпе, ни чувств переживающего Ксибалбы, помогать смертным во что бы то ни стало. Что до перехода на Земли Памяти, что после.       Ксибалба не таков. Он неподкупен и справедлив в исполнении обязанностей, но куда важнее душ для него Повелительница Небесной Фиесты.       А потому готов на всё, лишь бы дорогая Катрина вновь походила на саму себя — дерзкую сахарную красавицу с лучистым и хитрым светом глазниц.       На всё — даже на подлость и ее непосредственный гнев.       К счастью, и он, и Катрина очень азартны: это была одна из тех черт, за которые они полюбили друг друга так сильно. Втянуть его драгоценную повелительницу в спор было проще простого: достаточно дождаться Дня Мертвых, спуститься на Землю, попутно выклянчив шанс поменяться Землями, да выбрать подходящих "жертв".       А дальше дело техники. Чутка смухлевать, поставить свою "фишку" на постамент и получить во владение Страну Незабытых.       Ксибальба страшен, но справедлив. Но с зарвавшимися обитателями вечной Фиесты он не церемонится.       Ужаснитесь, людишки, ибо Темное божество будет руководить вашим посмертием!       Ужаснитесь, падите ниц и плачьте!       Плачьте по самой милостивой госпоже, что всегда шла вам навстречу, по доброте и солнечной улыбке Картины, которую вы не заслужили!       Чтобы ужаснуть все Земли Незабытых страшной вечностью много времени не нужно — Ксибальбе хватает и одного, ну, порой двух дней. Как правило, к этому сроку либо его Любовь догадывалась о жульничестве, либо кто-то из жителей вечной Фиесты прибегал жаловаться (да, Маноло, твой марш-бросок до сих пор трудно забыть).       Но больше Ксибальбе и не нужно. Цель его достигнута. Наглые обитатели Страны Незабытых надежно теряли спесь, еще больше ценили свое посмертие и рьяно боготворили госпожу — так, как того прекрасная Ла Муэртэ и заслуживает. Да и его Любовь наконец-то перестает походить на потерянную, забытую душу, расцветая на глазах.       О, конечно, еще Катрина сердится. Пылает гневным пламенем своих свечей, орёт так, что ледники в его Царстве трескаются, и красочно обещает применить его двухголовый посох та-ак не по назначению…       Но это всё детали. Ла Муэртэ отходчива, и даже справедливый гнев не может вытеснить из нее все светлые чувства. Да и сам повелитель Страны Забытых безропотно вновь становится "Балби", дабы его величайшая драгоценность скорее стала одаривать не перекошенной гримасой, а хитрой улыбкой.       Но то все мелочи, действительно мелочи. Главное, что Катрина вновь сияет ясным огнем в глазницах, цвета на расписных щеках становятся ярче благодаря вернувшемуся румянцу, а свечи на гигантском сомбреро задорно поблескивают в такт мыслям хозяйки.       Счастливая Катрина — залог счастья Ксибалбы.       А счастливые правители Загробного мира — залог Равновесия всех трех Миров.       P. S.       Конечно, вечно так продолжаться не может. В конце концов, в этом простом уравнении всё еще есть люди, а где люди — там и проблемы с изменениями.       Пройдет век-два, и жители Страны Незабытых вновь нарушат основное правило и всё забудут. Умрут другие, не самые достойные человечешки, которые и знать не знают, каково видеть на троне в Замке-Дереве не сахарную богиню, а крылатое чудовище. И вновь Катрина будет помогать всем без разбора, вновь — в ущерб себе.       Но, к счастью, Ксибальба всегда здесь. Всегда наблюдает. И точно знает, что нужно сделать: — Ну, что, любовь моя, как насчет нового пари?