мальчик хочет в тамбов

В тот день нужно было срочно подписать договор — кажется, с новым интернет-провайдером. Старый начал неоправданно завышать цены, а «Зималетто» было не в том положении, чтобы разбрасываться даже лишней копейкой. Чёртов провайдер, конечно. Именно из-за него Катя услышала то, что не должна была слышать никогда. Андрей с Романом, эти два попугайчика-неразлучника, сидели неподалёку от подиума и с завидным упорством накачивались виски. Там их и обнаружила Пушкарёва, сбившаяся с ног в поисках драгоценного начальника — договор дело срочное, вечером показ, времени точно не будет. Друзья строили большие планы на жизнь. И на Катю. Точнее, строил Роман — потому что он всегда был главным прорабом и идейным генератором в чём бы то ни было. — А на что способна влюблённая женщина, думаю, объяснять не надо, — пьяновато сказал Жданов. — Бери выше, — уточнил Малиновский, — влюблённая дурнушка. — Нда. Возникает логичный вопрос: что делать? — А я тебе отвечу. Именно в этот момент Катя, стоящая за их спинами, нутром почувствовала, что её жизнь поворачивает куда-то не туда. — Ты должен отвлечь Катю от Николая Зорькина. — Как, — усмехнулся Андрей, — пирожным-мороженым? — Ну нет. Мы с тобой взрослые люди? Взрослые. — Рома покивал головой, показывая, что другого выхода нет. — Ты должен влюбить в себя Катю. Однозначно не туда, куда надо. Андрей выпучил глаза и начал шипеть на Малиновского, что тот совсем с ума сошёл. Катя не стала дослушивать — скрылась с никому не нужным договором, пока её никто не заметил. Поплакала в каморке, смыв лишнюю пыль со стола. Позлилась, похлопала по дыроколу. Безупречность Жданова пошла некрасивыми, жирными пятнами — и Катя не знала, что могло бы послужить хорошим пятновыводителем. Даже мысль о возможности такого плана, который предложил Роман, ранила до невозможности. Ещё несколько дней назад они втроём были хорошей командой — а теперь она снова одна, как белая ворона. Андрей ей не доверял — однозначно. Она — сама виновата, надо было рассказать про Зорькина раньше. С другой стороны, неужели она не доказала делом свою преданность? Неужели нельзя было спросить у неё напрямую? Хотя бы попросить показать Колю, прежде чем делать выводы? Все эти вопросы Катя прокручивала в голове, пока непрошенные слёзы падали на стол. Грудь обжигало несоответствие реальной ситуации её сладким грёзам о вечной любви. Там, в зале, Андрей не ответил ничего определённого. Но почему-то Пушкарёва нисколько не сомневалась, что у Романа получится его убедить — Жданов всегда легко вёлся на его аргументы. И в этот раз поведётся. Великий комбинатор, чтоб его. Роману, видимо, ничего не стоит играться с серьёзными вещами, выходя при этом сухим из воды. Попали на деньги из-за контрабанды? Пустяки, дело житейское. Соблазнить Пушкарёву и выкинуть за ненадобностью? Нет ничего проще. И Катя не нашла ничего лучше, чем окончательно разозлиться. В общем-то, имела полное право. На Андрея — с оттенком горечи, на Малиновского — мстительно. — Нет уж, — утирая слёзы салфетками для компьютера, сказала она в темноту, — Роман Дмитрич. Великий комбинатор здесь — точно не вы. Великий комбинатор сидит в затхлой каморке, выдавливает из себя последние остатки слёз и готовится выйти на тропу войны. Недоверие любимого человека — слишком взрывоопасная штука. *** Если честно, тактика выработалась не сразу. Злость была, а плана хорошего не было. На показе Андрей говорил, как благодарен ей за всё — казалось, что искренне. Пожимал руки с каким-то трепетом. Катя старалась ничем не выдать свой душевный упадок. На секунду мелькнула робкая надежда, хрупким локотком оттесняя злость: может, обойдётся? Может, в первый раз в жизни Андрей не послушает своего лучшего друга и включит голову сам? Он же хороший — ему бы самому такая подлость никогда в голову не пришла, даже по-пьяни. Он же золотой… А потом подошёл охранник и сказал, что внизу её дожидается жених. Катя попыталась оправдаться, что это шутка, но увидела, как исказилось недоверием лицо Андрея. Забавно, вчера бы она ещё не заметила — а теперь всё это читалось так легко. Дура дурой. И Роман слишком уж явно встревожился. — Зорькин! — произнёс он в каком-то небывалом экстазе. И по его голосу сразу стало понятно, что он продолжит наседать на Андрея. А по лицу Андрея — понятно, что тот, наверное, будет не против, чтобы на него насели. Ну вот и всё, подумала Катя. Приплыли. Может, прямо сейчас поднять Кольку наверх и предоставить этим двоим? А дальше-то что? Если они ей изначально не доверяли, то и после этого вряд ли начнут. Оставалось ждать, и долго ждать не пришлось: уже следующим утром Чип и Дейл для взрослых обсуждали то, что начали обсуждать вчера. Даже то, что Катя оставила право подписи только себе, не помогло. Поезд боли и кошмара набирал скорость, и остановить его не представлялось возможным. — Знаешь, почему она волнуется? — спросил Рома. — Потому что ты волнуешься. Надо бы закрепить. А единственный способ — влюбить в себя Катю. Катя живо прильнула к двери каморки, вся обратившись в слух. Впрочем, злые версии Чипа и Дейла даже не старались говорить тише. Как будто она мебель какая-то. Скрылась в своей норе и превратилась в диван. — Ну вот и займись этим, — предложил Андрей с готовностью. — Уникальный случай. Правда, здесь я абсолютно бесполезен. — Почему же? Во-первых, ты не её начальник — это раз. Во-вторых, у тебя нет никаких чувств — два. В-третьих, ты лишён моральных, этических и политических принципов. Идеальная кандидатура! — Но, к сожалению, на меня она не клюнет. И вот эти слова стали самой большой ошибкой Романа Дмитрича Малиновского. Он сказал это так уверенно, думая, что может читать всё и всех, что план в воспалённом от переживаний мозгу сформировался мгновенно. И, возможно, для Кати это было ошибкой ничуть не меньшей. Но в тот момент не оставалось времени на подумать. Просто захотелось сделать всё наоборот. — Хочешь убедиться? Прошу вас. Катенька! — крикнул Рома. — Катя! — Да, Роман Дмитрич? Катя вышла ему навстречу, стараясь улыбнуться очень ласково и от души надеясь, что её улыбка не напоминает оскал пираньи. — Катенька, будьте добры, принесите список дилеров. Можно было бы придумать что-то поумнее, хмыкнула Пушкарёва глубоко про себя, а на деле посмотрела Роману в глаза и смущённо хихикнула. — Сейчас, Роман Дмитрич. Одну минуту! Вынесла список дилеров, отдала, ненавязчиво и вроде бы случайно прикоснулась рукой к руке. — Я, кстати, вчера слышала, что Вика оказалась не беременна. Поздравляю вас, Роман Дмитрич. Уходя обратно, сделала вид, что забыла, в какую сторону открывается дверь. Ну прям актриса погорелого театра. Когда закрылась в каморке, молчание стало слишком уж неоднозначным. В воздухе витал шок. — А-а… а что это было? — наконец, прочистил горло Рома. — Да ничего необычного, — посмеиваясь, с явным облегчением ответил Жданов, — всё как всегда. Теперь не надейся соскочить, казанова. — Да нет. Нет! Катя просто поздравила меня — по-человечески. А то, что в дверь врезалась… Так она всегда была неуклюжей! — Ну да, да. — Сейчас проверим! — послышалась какая-то возня. Роман не сдавался: — Я тебе говорю, она на тебя запала! Снова всё повторилось. Андрей позвал её самым бархатным тоном. Попросил принести — неожиданно — список дилеров. И банковский баланс. Интересно, они сами дураки или её за дуру держат?.. Впрочем, Катя знала правильный ответ. Изобразить полное безразличие к Жданову на фоне усилившейся волны злости было не так уж и сложно. Он предал её — и заслужил тройной порции холода. Так что здесь ей даже не пришлось особо отыгрывать. Подошла, быстро впихнула бумаги и так же быстро исчезла из поля зрения. Ни слова, ни полслова. Вот теперь пусть подумают. Роман, конечно, задумался первым. — Жданчик, ты нашу царевну-лягушку вчера случайно ничем не обидел? Катя сказала едким шёпотом: — Тем, что родился. Андрей возмутился. — Да чем я её мог обидеть? Подошёл, поблагодарил, всё как надо. Даже спросил, что мог бы сделать для неё. — Значит, плохо старался. Ты, может, и не обижал, а девушка взяла и обиделась. Кто их разберёт? Надо как-то исправлять. — А, по-моему, ты просто хочешь слинять от своих прямых обязанностей. Ром, ну чего тебе стоит? Катя вон, даже про беременность Вики сказала — значит, её это волновало. Может, она сидит и радуется сейчас, что ты вновь свободен? — Мда, — задумчиво сказал Малиновский, — только что-то раньше я не замечал за ней такой прыти. Мне всегда казалось, что она без ума именно от тебя. — Если без ума — так чего мы вообще тут паримся?! — Нет, ну закрепить-то надо. А то Зорькин постарается — тут, знаешь, кто рядом, тот и выиграл. — Ну так и будь рядом! — с энтузиазмом ответил Жданов. — Ром, будь! Ты свободен, у тебя нет невесты, не перед кем отчитываться. Извини, друг. У меня Кира бдит, и вообще — сколько к Кате не присматривался, ничего красивого найти не смог. У тебя с воображением гораздо лучше. И с актёрской игрой тоже. Катя постаралась проглотить горький ком в горле и решила отложить рёв белугой до ночи. Видимо, жизнь решила наказать её за нарушение заповеди «не сотвори себе кумира». С изощрённой жестокостью. Даже ради дела её любимый человек не смог бы быть с ней! А она ещё позволяла себе иногда мечтать, как он обратит на неё внимание. Боже, боже. — Нет, ну мне несложно, — сказал Малиновский, — только что-то тут всё равно нечисто. У меня нюх на такие вещи. — Ну, значит, сейчас у тебя насморк. Нюхалка испортилась. — А ты и рад! Нет, надо понаблюдать за ней хотя бы чуть-чуть. — И что тебе это даст? — Посмотрю, симпатия это или банальная вежливость. Если первое — то, так и быть, брошу своё прекрасное тело на пушкарёвскую амбразуру. Если второе — то, извини, Палыч, придётся напрячься тебе. — Ладно, — мрачно ответил Андрей, — только, чур, не жульничать. — Да чего ты! Я только рад докопаться до правды. Катя, которая тихо сползла по стене, шепнула себе в колени: — Первое, Роман Дмитрич. Даже не сомневайтесь. До правды вы не докопаетесь никогда. План, составленный наобум и за одну секунду, начинал приобретать форму и смысл. Подлые Чип и Дейл, очевидно, надеялись сплавить её друг другу. Жданов от безысходности, Малиновский — возомнив себя великим кукловодом. Что ж, если хватило ума придумать всю эту дрянь — пусть теперь хватит ума поучаствовать в ней самому. Катя уже знала, что будет делать.