***
Хлоя просыпается посреди ночи одна в кровати. Люцифера напротив нет, и помимо кошмара, который ей снова приснился, она слышит и странный шёпот, который с каждым разом начинает ей угрожать. Соседи спят по своим кроватям, а она поднимается и бежит к выходу, надеясь найти Морнингстара на крыше. Они как-то пробирались туда ночью, когда им обоим было не уснуть, и он рассказывал, что именно там может найти спокойствие. Вчера вечером она была слишком напугана и выбита из калии, чтобы понять, что и ему тоже было сложно, когда он нашёл её такую. Она идёт осторожно, накинув на себя длинный вязаный кардиган, чтобы не замёрзнуть, а на ногах шаркающие тапки серого цвета. Они пушистые и тёплые, и дома выглядят куда лучше, чем здесь. Люцифер и вправду сидит на крыше, свесив ноги вниз. Она ежится от прохлады ночи и закутывается в кардиган ещё сильнее, ступая по железной поверхности. — Снова кошмары? — он даже не оборачивается, узнавая её по запаху. Она проходит ещё немного вперёд и собирается садиться рядом, когда он хватает её и усаживает на свои колени. — Крыша холодная — простудишься, — в его голосе забота, а её голова падает ему на сгиб локтя. Он не позволяет ей подняться, указывая указательным пальцем свободной руки на звёзды. — Если меня не будет рядом, что маловероятно, потому что тебе теперь от меня не отвертеться, — смеётся он и она тоже усмехается, понимая, что и не хотела бы, чтобы он исчезал, — Так вот, если так случиться, ты просто можешь посмотреть на звёзды и быть уверенной, что они тебя защитят. Скажи им обо всём, что тебя тревожит, и они помогут тебе. Хлоя завороженно смотрит на яркие огни в небе. Они выглядят настолько потрясающе, что хочется коснуться их рукой. Никогда раньше она не замечала, что они настолько прекрасны. Она смотрит на него, но его голова поднята вверх и она может любоваться им сколько влезет. В его руках тепло и уютно, и она заметила это ещё в первый раз, когда они только обнялись. Он не такой как все мужчины, с которыми она встречалась — совершенно другой. Ему наплевать, что будет с ним, его больше заботит она. И почему они раньше с ним не встретились? Быть может, он бы и не попал сюда, а она не была так долго далеко от него. Ей холодно, но она не придает этому значению — ей всегда холодно. Но только не рядом с ним. Он прижимает её к себе, зарываясь носом в длинные мягкие волосы и не может больше оторваться от этого запаха. Она закрывает глаза, чувствуя это, и понимая, что так долго просто хотела быть любимой, лежащей в руках того, кто её любит. — Я боюсь, — признаётся она, всё ещё глядя на звёзды и отводя голову так, что ему открывается большой участок шеи. Он юркает к ней носом и оставляет влажные поцелуи, которые щекочат её и она смеётся до слёз, понимая, что сейчас просто описается от смеха. — Тебе нечего бояться, — продолжает он, когда останавливается. Она улыбается ему и на её щеках проступает еле заметный румянец. Он знал, что эта бледность не нормальна, но сейчас не место и не время об этом спрашивать, — Я сделаю всё, чтобы тебе не было страшно. — Останешься со мной в кровати? — просит она и он усмехается, но положительно кивает. Разве он может отказать ей? Разве он может отказать себе? На улице действительно становится прохладнее, и он помогает ей подняться на ноги. Люцифер выше неё, но сейчас, в одних лишь тапочках на плоской подошве, она едва ли достаёт до его плеча. Тот урод — врач психотерапевт в этой клинике — был примерно одного роста с ним. И каждый раз, когда Люцифер держал крошечное тело Хлои в своих руках, он представлял, как ей сложно было бороться с насильником. Он удивлён, что она, вообще, могла это делать. Его крошечная девочка просто не могла быть на ровне со своим обидчиком, и от этого его кулаки и зубы сжимались ещё сильнее. Они нашли того, кто слабее, кто не сможет дать отпор. И просто так он этого никогда не оставит. Другое дело, что доктор уже, наверное, свалил куда-нибудь, пока он не может оставить её в таком состоянии. Чёртов ублюдок, знает же, что сейчас за ним никто не побежит. Они спускаются по лестнице на третий этаж, Деккер кутается в свою кофту, а он легонько придерживает её за спину. Она не сопротивляется, даже рада такому моменту, и на сердце снова расплывается приятное тепло. Она сейчас с ним, целая, невредимая и в безопасности. Что ещё нужно? Но на утро возвращаются обычные будни, когда она строит из себя психически больную и играет в детектива полиции. Доктор Салемон так и не появился сегодня на рабочем месте, а все его коллеги говорят, что у него заболел ребёнок. Хлоя выглядит уставшей и расстроенной, но ещё и подавленной, потому что для Люцифера открывается ещё одна правда — она не может иметь детей. Она проходила обследование после изнасилования и услышала самые ужасные слова, которых боялась услышать — бесплодна. А почему? Неизвестно. Все показатели в норме, но по анализам крови она не может забеременеть. Нарушение цикла, вечные панические атаки… — Но как это возможно? — спрашивает Хлоя, сидя на кушетке у врача. Прошла неделя с того момента, и она начала, относительно, нормально передвигаться. Врач улыбался ей сожалеющей улыбкой и каждый раз, когда она к нему приходила на приём, говорил одно и тоже, что она очень сильная. — Это психологическое бесплодие. В народе сейчас принято ставить его направо и налево, когда доктор не может выявить причины бесплодия у женщины, но у Вас, мисс Деккер, все симптомы на лицо. Вы боитесь и Ваши гормоны работают совершенно по-другому. Вам нужно сходить к психотерапевту, чтобы решить эту проблему, в противном случае, Вы никогда не сможете иметь детей, — мужчина был лет пятидесяти, с седоватыми волосами, с двухдневной щетиной. Этакий семьянин. На его столе стояла фоторамка с его детьми и внуками, и Хлоя сдерживалась из последних сил, чтобы не заплакать. Когда она пришла на приём впервые, её перетрясло от того, что осматривать её будет мужчина. Она собиралась уже убежать, когда он, казалось бы, понял всё по её глазам и сказал, что всё будет хорошо. Ей нужно было выговориться, рассказать, проработать проблему. Но что о ней скажут на работе? Дэн ясно дал понять, что ничего хорошего из этого не выйдет. — Я не испытываю желаний покончить с собой или ещё чего-то, я буду продолжать жить и мне нравится жить, — продолжает она, — Так почему это психологическое? — Послушайте, это Вы для себя решили, что всё не кончается на этом. Это очень правильно и я удивлён, что Вы сами к этому пришли, но есть ещё куча психологических барьеров, которые Вы сможете перейти только с психотерапевтом, но Вы отказываетесь из-за своей работы. Поверьте, это никак не повлияет на отношения других. Я не наставляю Вам насильно психотерапевта, лишь из-за того, что Вы не собираетесь причинять себе вред, но Вы должны подумать о своём будущем, чтобы эта жизнь была намного ярче. Хлоя кивает, но не знает, радоваться ли ей, что психотерапевта насильно не приставили, или не стоит. С одной стороны, она понимала абсолютно всё, что говорил ей врач, но с другой — ей нельзя было показывать с себя с такой стороны. Она боялась осуждения, а самое главное — боялась лишиться работы. Сейчас, когда ей двадцать четыре и жизнь только начинается, когда она живёт лишь сама по себе, потому что мать в постоянных разъездах, ей нельзя терять работу. — Надеюсь, что Вы когда-нибудь вернётесь ко мне с положительным тестом на беременность, — по-доброму отвечает ей мужчина, перед тем, как она выходит из кабинета. Деккер забегает в палату и, пользуясь тем, что здесь снова никого нет, достаёт сумку из-под кровати, а оттуда телефон. Люцифер присвистывает, когда она щёлкает пальцами по экрану в поисках номера лейтенанта. То, что доктор Салемон сбежал, ещё не говорит о том, что он убийца. У них нет на него существенных доказательств, но и исключать его тоже нельзя, поэтому она звонит своему боссу, чтобы тот отправил на его поиски ещё кого-то из полицейских. Скорее всего это будет Дэниэль, потому что, изначально, это и было его делом, а так как доктор знает, что она тоже из полиции, уже скрывать было нечего. Она выслушивает ругань лейтенанта минут десять, видя выражение лица Морнингстара. Хлоя прикладывает палец к губам, показывая ему, чтобы он молчал, и он повинуется, потому что никогда не может ей перечить. Спустя долгих двадцать минут разговора, лейтенант всё же соглашается на её идею и направляет на поиски беглеца детектива Эспиноза, а её оставляет в психиатрической лечебнице — следить дальше. — Он кричал на тебя, — шипит Люцифер, когда она выключает звук на телефоне и кладёт его обратно в сумку. Детектив запихивает её под кровать и поднимается, улыбаясь ему. — Это мой босс, он на всех кричит, — она садится на кровать, положив руки вдоль туловища. Воспоминания о её бесплодии никуда не уходят, и теперь ей действительно страшно, что Морнингстар оставит её. Хотя после вчерашнего у неё сложилось впечатление, что он готов на всё вместе с ней, — Я подумала, что после этого задания всё же попробую сходить к психотерапевту, — начинает она и он садится рядом с ней, поворачиваясь, чтобы видеть её лицо. Она опускает взгляд, — Будь, что будет. Скорей всего меня уволят из LAPD, но я проработала там больше десяти лет и, наверное, пора подумать о чём-то существенном. — Никто тебя не уволит, — он притягивает её к себе, касаясь губами её волос, — Тебе должны медаль выдать за выдержку и отвагу, — смеётся он, — Но насчёт психотерапевта спорить не буду, у меня есть один хороший доктор, и она быстро приведёт тебя в чувства. Хлоя усмехается и кивает. — Спасибо, — говорит она. — За что? — недоумевает дьявол. — За то, что рядом, за всё, что ты делаешь для меня, — отвечает девушка, обнимая его холодными ладошками за талию. Он тут же отводит их и берёт в свои руки, растирая, чтобы согреть. — Я всегда буду рядом, детектив, — улыбается он, поднося её руки к губам, — Всегда. Она растягивает губы в улыбке и тянется к его за поцелуем. Это их второй поцелуй, но он кажется таким нежным, наполненный всеми чувствами друг к другу, что складывается впечатление, как будто они делают это вечность. Люцифер укладывает её на кровать и нависает сверху. Его руки гладят её плечи, руки и доходят до живота, когда она вздрагивает и резко отталкивает его от себя. В глазах испуг и паника, и Морнингстар поднимает руки вверх. — Прости, прости, — начинает он. Она тяжело дышит и кладёт руку на живот, от прикосновений к которому, всегда чувствует нескончаемую боль. Её били пряжкой от ремня, очень долго и сильно, и там до сих пор осталась небольшая полоска в виде шрама. Она осторожно поднимает футболку дрожащими руками и он всё видит своими глазами, вся та картинка, весь тот ужас встаёт перед ним, и он видит как её бьют, — Хлоя, — шепчет он, протягивая руку к животу лишь после её согласия. Она вздрагивает, но больше не отталкивает его. Ей не больно от прикосновений, рана уже давно зажила. Ей больно от воспоминаний, когда к ней прикасаются. Люцифер склоняет голову вниз и целует в шрам в виде полоски. По её щекам снова текут слёзы и он поднимается, чтобы стереть их. — Есть ещё места, на прикосновения к которым ты реагируешь также? — в его глазах печаль и боль за неё. Ему хочется спуститься в Ад прямо сейчас и пытать тех, кто это сделал с ней ещё больше. — Нет, — честно отвечает она и он снова опускается к её животу. Она кладёт руки на его голову и перебирает пальчиками в волосы. Он целует каждый миллиметрик, каждый шрамик и она перестаёт вздрагивать от этого. Он чувствует всю её боль, когда пряжка соприкасалась с её нежной кожей и его трясёт от ярости, но её ледяные пальчики в его волосах успокаивают. — Этого больше никогда не повторится, — говорит он, смотря в её глаза. Они слезятся, но она не плачет, — Обещаю. Он притягивает её к себе, положив подбородок ей на макушку и аккуратно гладит по спине, чувствуя каждый позвонок на ощупь. Такая маленькая, хрупкая и такая любимая, а самое главное — ЕГО. Она больше не будет страдать, он не позволит. Каждый шрамик, каждая слезинка, каждый ушиб он залечит, постарается сделать так, чтобы она ничего больше не боялась. — Знаю, — она облизывает солёные губы, прикрывая глаза.***
В столовую они приходят под пристальные взгляды пациентов, это не вызывает у них подозрений, потому что все с первого дня странно себя вели, когда видели Люцифера. Но сейчас, когда они почти дошли до своего столика, взгляды никуда не исчезают. — Что не так? — громко спрашивает Морнингстар, останавливаясь и выпрямляясь в спине. Хлоя стоит рядом с ним. крепко сжимая его руку. Они решили, что нет смысла скрывать от кого-то свои отношения здесь, особенно после всего, что произошло. — Доктор Салемон не пришёл на работу после сеанса с ней, — указывает Нона на Деккер и поднимается с места, надвигаясь на неё. Люцифер тут же задвигает её к себе за спину и грозно смотрит на свою «подругу». — И что теперь? — шипит он. — Во всех проблемах будешь кого-то винить, кроме себя любимой? — Посмотрите на него, защищает нашу невинную овечку, — смеётся женщина, всё же остановившись, когда Люцифер снова угрожающе на неё зыркнул. Хлоя стояла сзади, сжимая в руках его пиджак, чтобы не выдавать свой страх. Единственных, кого она действительно боится — доктор Салемон и Нона. Они точно знают друг друга, и, возможно, связаны в этом деле, — А ты в курсе, что она коп? Детектив полиции Лос-Анджелеса, которая ищет убийцу. И ты у неё в подозреваемых. Морнингстар усмехается. Он знает про Хлою всё, и даже, если она действительно считала его подозреваемым, то только изначально, иначе бы она не стала так сильно открываться ему и позволять то, что он сейчас делает. Если только она не играет… Он оборачивается на неё и встречается с взглядом голубых глаз, полных доверия к нему. Не может же человек так правдоподобно играть, а он — дьявол, он должен чувствовать ложь за километр. Однако с Сабриной он тоже так же думала, так что мешает ошибиться ему сейчас. — Это не так, — отвечает Деккер, чувствуя, что у него появились сомнения. Её это ранит и сильно, но она не обижается на него, потому что они действительно не до конца ещё знают друг друга. По крайней мере, она видит, что он что-то ещё от неё скрывает, а она только сегодня рассказала о своём бесплодии, — Давайте начнём с того, что вы все здесь, — она обводит всех пациентов пальцем, — подозреваемые, потому что у меня нет никаких улик на того, кто убивает людей. Но Люцифер выпал из этого списка уже очень давно. Я в нём уверена на все сто процентов, — она облизывает пересохшие губы и чувствует, как трясутся её колени. Очередная паническая атака? Ей снова мало воздуха, но он всё равно доходит до её лёгких. Она смотрит на Люцифера, и видит в его глазах сожаление о том, что смог хотя бы на мгновение усомниться в ней, а после её слов… — Я предлагаю сотрудничать вместе. Возможно, кто-то что-то видел, или слышал. Я готова выслушать каждого. Её прикрытие полетело к чертям. Нужно было сразу догадаться, что доктору нельзя доверять, а она, как последняя дура, докладывала ему обо всём. Возможно, конечно, он не причастен, но он точно покрывает убийцу. За это тоже есть статья. — Я слышу голоса по ночам, — вышла какая-то старушка. Хлоя, особо, не запоминала пациентов, когда наблюдала за ними, и эту старушку она тоже не помнила, от слова, совсем, — Они такие страшные, всё время угрожают мне. — И что они говорят? — спрашивает она, выходя вперёд Морнингстара. Он останавливает её за плечи, держа рядом с собой. — Я не могу их различить, — женщина смотрит вперёд себя, словно вспоминая каждую деталь. По ней видно, что она напугана, и Хлоя понимает, что, возможно, она слышит то же самое. Люцифер ободряюще сжимает её плечи и что-то шепчет на ухо, отчего она успокаивается. Видимо он заметил дрожь в её теле, — Их слишком много и все они, как будто, плачут. Но в другой момент уже о чём-то ругаются. Детектив опускает голову вниз. Она не говорила дьяволу об этом, но уже пару ночей слышит не один голос, а два. Они угрожают ей и говорят, что теперь ей отсюда не выбраться. Раньше ей казалось это бредом, её психическим расстройством после изнасилования, но сейчас становится всё больше понятнее, что это место проклято. И все эти убийства, голоса и странные врачи действительно связаны. Если не доктор Салемон, то кто-то другой. Люцифер поддерживает её во всём и она ему безумно благодарна. Его руки на её плечах и он непринуждённо, как будто, обнимает её. — Хорошо, — соглашается она. Они больше не говорят ни о чём, потому что никто ничего не знает и не слышал, но эти странные голоса, которые, оказалось, слышит не только она, — Люцифер, — она оборачивается к нему, — Что, если они пытаются нам что-то сказать? Что, если это не угрозы? — Честно говоря, я не думал, что ты это до сих пор слышишь, — отвечает он с обеспокоенным взглядом, — Почему ты мне ничего не сказала? — А как ты себе это представляешь? Я сама не понимаю ещё, с чем это связано. — Очевидно, это имеет место быть, — выдыхает он. Он был на грани срыва на неё, но успел вовремя остановиться. Ему нельзя кричать на неё, нельзя вскрывать старые раны. Сегодня он увидел и узнал то, что теперь не даёт ему покоя, и он должен с осторожностью относиться к ней. Кто знает, что могло ещё произойти. Быть может её этот нездоровый цвет лица тоже связан с этим, — Судя по тому, что они что-то шепчут не только тебе, значит они явно что-то знают. — Дом с привидениями какой-то, — бурчит Нона. — Именно! — восклицает Морнингстар. — Привидения! Они всё видят, и, наверняка, видели, как убивали тех людей. Мы можем связаться с ними и узнать обо всём. Хлоя делает шаг назад от него. — Я не хочу больше общаться с ними, — в её глазах неподдельный страх и у него снова обливается сердце кровью. Без неё они не смогут ничего узнать, разве что при помощи той старушки. — А вы? — он обращается к пожилой женщине, которая изначально вступила с ними в разговор, — Вы можете связаться с ними? Вы не боитесь? — Ох, сынок, — смеётся она, — Я столько всего повидала в своей жизни, что это кажется сущим пустяком. — Отлично, — Люцифер бьёт в ладоши и с улыбкой оборачивается на детектива, — Тогда, как только вы сможете связаться с ними, доложите потом нам всё, что они сказали. — Самое главное, узнать, кто убийца, или хотя бы то, как он выглядел, — встревает Хлоя. — Не волнуйся, деточка, я постараюсь вступить с ними в контакт, когда они снова заговорят, — отвечает женщина и Деккер кивает. Слишком всё просто, подозрительно нереально. Люцифер разворачивает её к столу, когда все расходятся по своим местам. Их странное собрание посреди столовой, конечно, привлекло внимание поваров и работников, но то, что они находятся в психиатрической больнице, давало шанс, что их никто не заподозрил. По крайней мере косых взглядов никто не видел. На завтрак снова безвкусная каша и такой же какао. Хлоя никогда не любила сладкое, но, когда оно ещё такое отвратительное, чувствовала некое отвращение. Морнингстар наблюдал за ней, потому что при выходе из палаты, она пообещала ему, что съест хотя бы три ложки, но вместо этого, ей казалось, что её сейчас стошнит. — Я не могу, — она с отвращением отодвигает тарелку и у дьявола ходят желваки на лице от злости. — Хлоя, — его голос строгий, но она лишь поднимает на него умоляющий взгляд и он снова сдаётся, — Ты допрыгаешься, что из психиатрии уедешь в реанимацию с кахексией, — слова вылетают из его рта и она вздрагивает, но это всё равно ничего не меняет. Она ест, но не в столовой, а то, что, теперь им обоим, приносит Аминадииль. Он никогда не скупится, и это уже не просто там какие-то чипсы или еда быстрого приготовления, в пакете всё чаще встречаются закатанные банки с супом, кефир и другие молочные продукты. Морнингстар говорит, что это Линда старается, но Хлоя не знает её, лишь по разговорам. Она знает, что она психотерапевт, и у них с Аминадиилом есть сын — Чарли, но больше ничего. Для той, кто встречается с парнем всего-навсего неделю, а то и меньше (она уже сбилась со счёту дней), она и так знает слишком многое, а его брат, на удивление, слишком хорошо принял её. — До кахексии мне ещё далеко, — она показывает ему язык и встаёт с подносом, чтобы отнести его Лео. Люцифер опускает взгляд вниз, но спорить с ней не собирается. Может быть, если бы им не приносили нормальную еду, он бы и не отступил так просто. Хотя даже то, что передаёт им Линда, она не съедает до конца. У неё, словно, какой-то бзик, что она должна оставить половину от того, что было в тарелке, и не важно, насколько большая или маленькая порция у неё была. Дьявол проверял это. Она возвращается уже с пустыми руками, когда он, ей на зло, доедает последнюю ложку каши, от которой его самого тошнит, хотя он никогда раньше не думал, что с его организмом такое возможно. До того, как он сюда попал, он столько алкоголя выпил, что обычный человек уже умер от цирроза печени, или от остановки сердца, как те полоумные, которые… Он не хотел вспоминать. Каждый раз, когда он об этом вспоминал, его кулаки непроизвольно сжимались и ему хотелось крушить всё вокруг, а когда рядом находилась Хлоя, этого нельзя было делать. Он может её этим напугать и она отдалится от него, а ему этого не нужно. Ему кажется, что, пока у неё есть возможность быть рядом с ним, она чувствует себя в безопасности. Он наблюдает за ней, пока они идут. Она не весёлая, но и не грустная, идёт впереди и раскачивает руками взад-вперёд, её длинный конский хвостик прыгает от движений и он переводит взгляд на тонкую талию, снова напоминая себе, что она ничего не ела. Даже дьявол не может не поесть с утра, а она выглядит вполне себе бодрой, не считая бледности кожи, которая у неё всегда, и вечно закатаных глаз, когда он ей об этом говорит. В какой-то момент она резко останавливается, и он едва ли не врезается ей в спину. Она оборачивается к нему и берёт его за руку своей холодной ладошкой. Он немного в шоке, но всё равно сжимает её. Они продолжают идти и то, что они держатся за руки всё это время, так для него необычно. Такая крошечная ручка, по сравнению с его, просто теряется в его ладони, и он боится сжимать её сильнее, чтобы не сломать её. — Иногда мне так хочется домой, — смеётся он, когда они входят в палату. На этот раз они там не одни, а с ещё двумя своими соседками, которые куда-то собираются. Хлоя впервые видит больницу, в которой люди не сидят на одном месте, а ходят по палатам и развлекаются. С другой стороны, это же не реанимация или хирургическое отделение, в которых она привыкла лежать, а психиатрия, где люди в состояние сами передвигаться и лежат здесь долгое время, чтобы просто сидеть на одном месте, — О чём задумалась? — продолжает Люцифер и Деккер понимает, что в палате уже никого нет. — Да, не важно, — отмахивается она, — Я тоже хочу домой. Полежать с котом, почитать или посмотреть телевизор. — Так ты лентяйка?! — восклицает он, плюхаясь на кровать. — Когда в меня никто не стреляет, не взрывает у меня под ногами гранаты и прочую пиротехнику, когда мне не приходится гоняться за преступниками по всему Лос-Анджелесу — да, я лентяйка, — улыбается она, и его передёргивает. — Сколько раз тебя ранили? — обеспокоенно спрашивает он, когда она садится рядом с ним. Он тянет её за собой, когда ложится и она оказывается на нём, удобно укладывая голову на его плече. — Я не считала, — честно отвечает она, — Но два раза врачам приходилось заводить моё сердце на операционном столе. Первый раз осколок от гранаты попал мне в шею, практически рядом с сонной артерией и я потеряла слишком много крови, а второй раз я упала на арматуру и проткнула правый бок, — она вспоминает, как Элла отчитывала её за каждое ранение, как просила быть осторожной и отпускать беглеца, если она понимает, что это слишком опасно, — Были незначительные ранения, травмы. Однажды я сломала руку в двух местах и очень долго не могла вернуться к работе. Меня держали в заложниках и пытались перерезать горло, били и… насиловали… Но, если честно, не считая все эти случаи, мне очень нравится моя работа. Это напоминает мне моего отца, потому что он никогда не думал о себе, когда ловил преступников, он всегда думал, что на месте пострадавших могла оказаться я или моя мать. Люцифер молчит. Он знал из её рассказов, что она была ранена, лежала в операционной, но он никогда не задумывался, что это было так много раз. Он проводит рукой по её шее, нащупывая небольшой бугорочек от осколка, он чувствует ещё один шрам на её животе, когда пробирается руками под её футболку. Ему хочется залечить каждый из них и больше никогда в жизни её никуда не отпускать, но понимает, что, как только она закончит это дело, будет ещё одно и ещё, от которых она никогда не откажется, а он будет сидеть на иголках и думать, как она и не убили ли её ещё. — Тебе однозначно нужен помощник, который будет прикрывать тебя на заданиях, — говорит он, когда она поднимает голову и ему удаётся заправить выбившуюся прядь ей за ушко. Она улыбается ему и это единственное, что успокаивает его. Он проводит рукой по её щеке, запоминая её такой родной и любимой, каждый изгиб и чёрточку, её маленький аккуратненький носик и бездонные голубые глаза, в которых он готов утонуть. Неужели она его? Эта маленькая девочка, прошедшая столько боли и разочарования, но продолжающая быть человеком с большим сердцем и душой. Она такая невероятная и он не может сдержаться, чтобы не поцеловать её, — Я так тебя люблю, дорогая, — шепчет он ей в губы, — Мне страшно представить, что когда-то именно ты, такая маленькая и хрупкая, могла быть настолько сильно ранена, как физически, так и душевно. Она смеётся над ним и трётся своим носом об его. — Я не хрупкая, Люцифер, — говорит она, — Я столько раз могла получить серьёзные травмы, но отделывалась лишь лёгким испугом. — Для меня ты всегда будешь самой ценной, — продолжает он, — Пообещай мне, что ты всегда будешь предельно осторожна, и, если ты поймёшь, что что-то не так, ты всегда позовёшь меня. Прошу тебя, детка. Он целует её лоб, глаза, переносицу, нос и щёки, ему так мало этого, потому что хочется расцеловать её всю, закрыть от всех проблем и опасностей, чтобы она была только его, но она лишь хихикает от его ласк и гладит его по голове, пробираясь холодными пальчиками в волосы, отчего он вздрагивает. — Обещаю, — шепчет она и он перекатывает её на спину, нависая над ней, чтобы контролировать всю ситуацию. Её руки у него на плечах, она улыбается ему и он так счастлив лишь от одной её улыбки, — Я тоже люблю тебя, — вырывается у неё с губ и только позже она понимает, что сказала. Однако она ни о чём не жалеет, потому что действительно смогла снова кого-то так сильно полюбить.